Бог и древнерусский пантеон

Ещё в глубокую прарусскую эпоху в религиозном обиходе и языке существовало общее понятие бог. Сравнительное изучение древнерусского бог и родственных слов из других индоевропейских языков (санскрит — bhagah — «податель, господин»; персидский — baga — «владыка») показывает, что древнерусское слово производная от значений «доля, удел, богатство». И в первоначальном смысле бог — «податель доли, богатства».

В то же время для большинства религиозных систем изначально индоевропейских корней образ небесного божества обозначается словом deiwos — «светлозарый, небесный». Эти понятия и стали основой общего понятия о богах. В древнерусском же языке понятию deiwos возможно соответствует слово дивь, которое некоторыми исследователями возводится к персидскому корню dev — «демон».

Прарусы не пошли по пути выведения общего понятия о всех божествах-духах пантеона: понятия бог и диво в русском языке разграничены не только по смыслу, но и лексически.

В то же время, обожествление природных явлений, объектов природы и отдельных людей в прарусской вере имеет место быть — как невозможность чёткого разграничения в сознании древних русов (и, прежде всего, жречества которое грешило магическим показом разных див на толпу) духовных объектов, с которыми они имеют дело: эгрегоры (в том числе и «демонические»), природные и космические явления или Бог.

Последнее подтверждается некоторыми исследованиями, сторонники которых пришли к выводу, что так называемая «праславянская» вера не была разновидностью пантеизма (отождествление Бога с мировым целым). В действительности это была вера, внешне похожая на пантеизм, но в стержнем в ней была мысль о монотеизме, проявляющаяся в монотеистической “центробежной” тенденции. Как отмечал видный историк, исследовавший религию славян, И.И.Срезневский: «Между языческими догматами древних славян первое место занимает догмат о едином, верховном Боге, родоначальнике всех других божеств»[457].

Её путают с пантеизмом потому, что русы, веря в присутствие в мире экстраординарных сил, для обозначения тех или иных явлений, которым свойственно то или иное могущество, выбирали объекты живой или неживой природы. Так было удобнее выражать свои религиозные мысли. К тому же русы верили, что сверхъестественные силы могут внедряться в объекты живой и неживой природы, наделяя последние частью своего могущества. Поскольку каждый объект живой и неживой природы несёт на себе часть Божией Мhры, эти объекты действительно обладают свойством отображения одной из граней последней. С этих позиций удобства выражения этих сверхъестественных граней у русов были выбраны не самые плохие. Другое дело, что обожествлённые объекты живой и неживой природы (и некоторые люди) становились культовыми объектами: от обожествления того или иного объекта до создания культа с его ритуалами – один шаг. А это неизменно приводило к созданию эгрегора вокруг культового объекта. Дальнейшие фантазии относительно сверхъестественных свойств объекта приводили если не к «демонизации» эгрегора, то к искажениям в понимании естественного назначения объекта, заложенного в него Свыше и той информации, которую он естественно “излучает” согласно его частной мhре.

Но вера Богу главенствовала (если не осознанно, то — бессознательно), а придание объектам и явлениям жизни сверхъестественных сил означало, что через эти объекты и явления Бог взаимодействует с людьми: хоть и примитивное, но Божие язычество, а не пантеизм.

Мысль о монотеистических началах русской религии опирается прежде всего на свидетельство Прокопия Кесарийского[458], оставившего в сочинении «Война с готами» первое описание религии руссов: «Они считают, что только один бог, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды». Но в том же труде Прокопий пишет: «Они почитают реки, и нимф, и всякие другие божества, приносят жертвы всем им…». Но всё же «одного бога» русов Прокопий Кесарийский выделил особо.

Н.И.Толстой в исследовании «Язычество древних славян» пришёл к той же мысли: «Со значительной долей достоверности мы можем утверждать, что к VI веку славяне имели не только нечто напоминающее пантеон богов или ряд местных пантеонов, но были близки к монотеизму, к верованию в верховного, ещё не христианского, единого бога».

Русы наряду с почитанием сонма богов всегда выделяли главенствующего, «верховного бога», ставя его в положение повелителя других богов — надо понимать: повелителя сил природы, социальных явлений. В этом образе многие исследователи видели небесного единого Бога, властвующего над прочими богами и заботящегося о небесной гармонии. Конечно, это далеко от правильного, идеального монотеизма — веры Богу, но всё же это — весьма близкое древнее понимание истиной веры языческого единобожия.

Археологический и этнографический материал свидетельствуют о том, что у древних русов не было некой совокупности единых «исконнорусских» обрядов. Коротко остановимся на некоторых основных общих древнерусских обрядах и ритуалах, которые стали известны исследователям:

· Культ предков. Основан на вере в бессмертие души, свойственную многим народам индоевропейских корней. Этот культ, однако, имел у русов несколько иной смысл, чем у индоевропейских протоцивилизаций, поскольку на него наложила отпечаток обозначившаяся тенденция к русскому монотеизму. И в части веры русов Богу (в части Божиего язычества), как уже отмечалось, душа понималась как дар Божий, который к Богу и возвращается — в то время как у индоевропейских “прапредков” душа понималась как просто существующая духовная субстанция, блуждающая по мировой “кармической” иерархии.
Культ предков строился на идее перехода души умершего в «иной мир», откуда предки и боги могли оказывать решающее воздействие на жизнь земных обитателей. В принципе основное, что связано с культом предков (магия и эгрегориальные причины) мы изложили в разделе этой части учебника «Анимизм». Многое из того, что там изложено — справедливо (для древних периодов развития — как культуры общинной магии так и культуры древних русов, которая и была более поздней разновидностью культуры общинной магии) — и касается культа предков древних русов.
Особо следует отметить лишь ряд моментов. У русов было принято, что усопший должен был умереть естественной смертью, исполнив все предписанные его положению стадии жизненного пути[459]. Это говорит о том, что древние русы ставили судьбу (полноту жизненного пути) во главу смысла жизни — что ещё раз подтверждает б о льшую долю веры Богу в религии руссов, нежели важность ритуальной стороны: ведь судьба (жизненный путь) от Бога и если какие-то необходимые каждому человеку стадии выпали из жизни, то это — нарушение веры. Это говорит об особом чувстве справедливости по отношению не только к живым, но и к умершим: ведь для человека главное — благополучно пройти все стадии жизненного пути, положенные ему Свыше. И самое плохое для человека, когда у него отнимают эту возможность — вмешиваются в его судьбу[460]. Так вот русы следили за тем, чтобы такого рода вмешательств избегать.
Также такой обычай практически запрещал насильственную смерть, что противоречит поздним археологическим находкам (начиная с IX века), свидетельствующим о человеческих жертвоприношениях: либо они были не везде, либо славяне, которым они приписываются были уже не русские.
Для мира мертвецов «подземного мира» часто использовалось понятие навь. Другим названием для мира предков могло служить слово ирий (вырий). И если навь часто связывали с течением водного потока, уносящего душу умершего в «иной мир», то ирий — местопребывание душ, употребляющееся как к небу, так и к земле[461]. Захоронения были труповые, но до конца I тысячелетия преобладала кремация с погребальными урнами [462].

· Календарные праздники. В славянском (древнерусском) календаре выделяются земледельческие праздники и определённо выделялись зима и весна, тогда как «лето не имело чёткого начала, ни рубежа окончания; оно было продолжением весны; равным образом не точны и сроки начала осени; осень в некоторых рукописях начинают отсчитывать с жатвы, а в некоторых с 1 июля… переход от осени к зиме тушевался подобно переходу от лета к осени»[463]. Календарные обряды и праздники задавали устойчивые ориентиры во времени, способствовали общим сборам людей, придавали качественную определённость занятий согласно временам года — с обязательной сакрализацией обрядов.
Важным рубежом деления года были мартовские масленичные праздники. Масленица знаменовала начало весны, а значит и хозяйственного года земледелия. Цикл разнообразных весенних праздников начинался в период весеннего равноденствия (22 марта) и заканчивался в период летнего солнцестояния (24 июня). К зимнему солнцестоянию (22 декабря) были приурочены святки — двухнедельный праздник, в ходе которого праздновалось пробуждение вместе с «рождением солнца» природной жизни и соучастие в этом пробуждении человека. Также в святки ждали «в гости» души умерших для «совместной трапезы».
К календарным праздникам можно отнести и разнообразные календарные обряды, охранительные и просительные обряды, обряды вокруг скотных дворов и прочие аграрно-скотоводческие обряды.

· Воинские культы. Существенными были почитания боевых орудий с призывами к воинским богам — Перуну, Свентовиту. Имелись святилища богов для отправления специальных воинских обрядов с жертвоприношениями.
Существенной частью воинских культов была поэзия дружинных певцов, восхвалявших в песнях — «славах» — богов, князей и дружины. Пение дружинного певца обязательно сопровождало погребение павших воинов, княжеские пиры в честь побед и другие воинские церемонии. Речь певца воспринималась как магический акт обращения к богам, к предкам покровителям, как заговорное слово, ублажающее высшие силы.
Мы уже знаем, что речь певца настраивала дружину на боевой дух (эгрегор), а совокупный эгрегор ведения боёв, под каким бы он названием ни был («бог войны», «дух предков-воинов», «высшие силы»), хранил все наработанные до этого навыки ведения боя. После входа в боевой транс (включения психики дружины в эгрегориальную алгоритмику) с помощью алгоритмики ведения боя, хранящейся в эгрегоре и его энергетики — побеждать было гораздо проще.
Как известно, пение (мелодия и лексика) дают на порядки больший эффект настройки психики, чем просто слова и заклинания. Русское слово петь некоторые этимологи возводят к русскому «поить, давать пить». Поэтому пение считалось составной частью «поения божества» или духов. И определённое пение (поение определённой “водой”) же позволяло легче входить в “воду” (алгоритмически упорядоченную информацию) нужного эгрегора.

Религиозная община представляла собой неплеменные объединения людей по месту жительства с коллективным трудом и потреблением и общением между собой на добрососедских основах, сочетающих индивидуальное и общинное владение. Практически все исторические источники выделяют факт отсутствия в русских общинах особого слоя священнослужителей: культами руководили старцы, реже — жрецы. До конца второй половины I тысячелетия н.э. нигде не отмечено обособления родоначальников русского жречества. А в конце I тысячелетия жречество попало в категорию «колдунов» и в официальном статусе было библейскими иерархами и поддерживающей их высшей “элитой” приравнено к религиозным маргиналам.

Всё же некоторое обособление жречества в отдельную касту, историки считают — было у балтийских славян к началу кризиса древнерусской государственности, к эпохе библейского христианства. Однако, на отсутствие у восточных славян особых жреческих корпораций указывает, в частности то, что в Киеве ритуальной жеребьёвкой занимались старцы и знатный глава. Но и эти не являлись исключительными религиозными группами, выделившимися из общины.

Хотя жреческие корпорации отсутствовали, круг отдельных лиц, профессионально-выборно занимающийся отправлением обрядов, сохранением и передачей знаний, был достаточно широк. Волхвы — общее название как жрецов, так и некоторых знатоков магии — знахарей. В категорию «колдунов» входили лица, называющиеся чародеями, кудесниками, кобьниками (специализировались в кобях — гадании, ворожбе), облакогонители (предполагалось, что они магически воздействуют на природные явления), балиями (знахари, лечившие заговорами) и другие. В колдовстве подвизались и женщины, по численности которых в этом виде магии было больше.

О пантеоне. В пантеоне древних русов исследователи выделяют несколько культурно-исторических пластов: общеиндоевропейский, древнеевропейский, исконнославянский (русский), инокультурный (из имён богов соседей). Были небесные боги, земные, подземный мир, существа низшей мифологии. Точного названия небесного верховного бога не выделяется, выделяются лишь обращения «небо-отец» как и «земля-мать». В славянской мифологии верховный бог — «далёкий бог».

Перун — отчётливо персонифицированный образ восточнославянского пантеона. Во многих случаях — глава пантеона, выступающий в роли верховного бога. То есть, Бог персонифицирован именем Перун. Главные атрибуты Перуна — стрелы, топоры, камни, гром, молнии. Культовые места — дуб, возвышенности, скалы.

Дата добавления: 2014-11-06