Православие и Русь

Датой принятия языческой Русью библейского христианства считается 988 год. Русь крестили «сверху» через “элиту” — с уровня первого лица государства — вопреки желанию большинства простых русских людей принимать новую веру. В отличие от Римской империи, где “христианство” насаждалось аккуратно в течение четырёх веков можно сказать «снизу» от рабов и неимущих, через первые общины и гонения на них с уровня римской власти, на Руси “христианством” буквально «оглушили» народ. После чего началась длительная эпоха его насильственного внедрения «огнём и мечом». Эта эпоха продолжалась вплоть до конца династии Рюриковичей (XVI век), то есть — около 500 лет Русь сопротивлялась библейскому “христианству” как могла. Через очень небольшое время после крещения Русь постигло «татаро-монгольское иго», как дань-расплата за насаждение церковного сатанизма. В то же время власть ханов около трёхсот лет не позволяла восторжествовать церковному единству на Руси, а после окончания «объединения земель» (XIV-XV вв.) ещё около сотни лет церковное единство было отодвинуто известной «польской смутой» (разделившей две фазы второго этапа общей смуты), начавшейся при Иване IV (Грозном).

Сам Владимир Креститель, обожествлённый до ранга «святого», был, мягко говоря, не совсем легитимен как глава русской государственности. Владимир Креститель, новгородский князь[387], вернулся на Русь с наёмным войском[388], после чего завоевал Киев в 980 году. В семью Владимира Крестителя представители «мировой закулисы» зашли через женскую линию со стороны Византии. Бабка Владимира, равноапостольная княгиня Ольга, крестилась в 957 году в Константинополе, и стала первой “христианкой” в княжеском роде Рюриковичей. Сам Владимир женился на сестре византийского императора Анне: последнюю пожертвовали ради крещения Руси в православие. Анну отдали за Владимира при условии, что он крестится. Его крещение было совершено в Корсуни 15 июня 988 года. Этот же год считается годом основания православной киевской Руси.

Давно подбирались к Руси библейские эмиссары «мировой закулисы», чтобы крестить Русь, как и сказано в Новом Завете, «духом и огнём» (Матфей 3:11). В принципе так оно и было: Русь крестили «огнём и мечом» после проникновения в верхушку государственной власти церковного «Духа» по женской линии великих князей.

Интересно, что с князем Владимиром перед крещением произошла очень похожая история-инициация, похожая на ту, что описана в Новом Завете в отношении апостола Савла-Павла. Мы уже знаем из Нового Завета что иудей Савл ослеп на пути в Дамаск от разговора с якобы Христом (Деяния, Гл. 9). После этого новонаречённый апостол Павел стал ярым “христианином” — главным персонажем, с которым связана “христианизация” Европы. Знаем мы и что на пути в Дамаск Савлу-Павлу “встретился” не Христос, а библейский «Дух»-эгрегор «Господь».

Одно из древних средств хозяев глобального толпо-“элитаризма”, которое очень часто применялось для покорения-инициации психически слабовольных личностей — всякого рода ультиматумы, смысл которых в общем-то один: «если не покоришься, то будет плохо». Глаза, как известно, называют — «зеркалом души». Угроза остаться слепым в случае отказа от требований эгрегориально-корпоративного характера в данном случае является образным выражением приказа, который лексически можно выразить следующим образом: отдать свою душу на служение тем, кто выдвигает ультиматум. Учитывая, что душа даётся Богом и возвращается к Нему по смерти (уходу в мир иной), то отдать свою душу в земной жизни в такого рода ультимативной обстановке — можно лишь на время земной жизни тем силам, которые работают против установления на земле Божьего порядка. Сатанизм (антихристианство) церкви имени Христа выразился в способе инициации Владимира Крестителя: как мы уже знаем, ни Бог, ни Иисус не могли никого насиловать ультиматами, да ещё и с причинением вреда здоровью.

Если с какой-либо исторически значимой личностью случается внезапное и не объяснимое ничем, кроме чудес, ослепление, то в отношении такой личности может быть применено таинство древней библейской эгрегориальной магии, которое в применении к нашему случаю можно условно назвать — захват-инициация души этой личности в употребление “христианским” церковным «Духом»-эгрегором на время земной жизни. В этом случае личности как бы «меняют содержимое её души» (в реальности — психики) — «шоковой терапией». В процессе “смены” содержимого “души”-психики личность находится в «ослеплённом» состоянии — то есть её “душа” как бы опустошена (слепой не видит мир) и готова для принятия иного содержания[389].

С великим князем Владимиром[390] произошла та же история, что и с апостолом Павлом. Оба крестили: один — Европу; другой — Русь. Видимо древнерусская высшая, развращённая земными «благами», “элита” достаточно долго готовилась, согласовывая свои выгоды с зарубежьем, к принятию крещения. А персональная магия ослепления первого лица — лишь последний “штрих” в ультимативном эгрегориальном “уговаривании” отдать свою душу Антихристу[391], а вслед за своей душой начать сдавать туда же (в библейский плен) души русских людей. История, произошедшая с князем Владимиром, во всех прелестях благонамеренно рассказана игуменом Исаией, одним из священников РПЦ (выделено жирным — нами):

«Духовное рождение нашего отечества произошло в 988 году, когда святой равноапостольный князь Владимир совершил великое и славное дело — Крещение Руси. Что побудило его сделать столь решительный шаг — навсегда и бесповоротно порвать с заблуждениями язычества? Наверно, в первую очередь — влияние его бабки, равноапостольной княгини Ольги, которая, крестившись в 957 году в Константинополе, стала первой христианкой в княжеском роде Рюриковичей. "Она предшествовала христианству в земле нашей, как утренняя заря пред светом полуденным", — пишет преподобный Нестор Летописец. В благотворном влиянии, которое оказала богомудрая княгиня на своего великого внука, нельзя не видеть трогательного символа, вполне раскрывшегося лишь в нашем, маловерном, почти безбожном XX веке. В условиях небывалого прежде нравственного одичания, в глубочайшей тьме религиозного невежества, когда и взрослые, и дети лишены знания самых элементарных основ исконно русской веры — Православия, именно благочестивые бабушки, приводящие своих внуков в Церковь и научающие их вере в Христа, первоначальным молитвам, заповедям Божиим, именно они, эти бабушки, примером жизни и словом назидания духовно питая своих внуков, продолжают великое спасительное дело просвещения Руси, начатое святой Ольгой, посеявшей зерно веры в сердце равноапостольного Владимира.

И ещё одна черта сходства с современностью обнаруживается в событиях, связанных с Крещением Руси. Не секрет, что многие обращаются к вере тогда, когда находят спутника жизни — христианина или христианку. Подобное произошло и с князем Владимиром. В 987 году он со своей дружиной идёт в поход на Корсунь (Херсонес), чтобы помочь византийским императорам Василию II и Константину. Условием помощи русские поставили женитьбу Владимира на сестре императоров принцессе Анне. Византийцы согласились, но при условии, что Владимир станет христианином. И князь решается, хотя и не без колебаний, принять Православие. Его Крещение было совершено в Корсуни 15 июня 988 года. Перед самым этим событием произошло весьма знаменательное явление. Владимир так сильно заболел глазами, что ослеп. Прибывшая в Корсунь невеста принцесса Анна уговаривала его скорее креститься, обещая выздоровление. И действительно, в купели Крещения, когда греческий епископ возложил руку ему на голову, Владимир почувствовал, что исцелился. "Теперь узнал я истинного Бога!" [392] — в радости воскликнул он. Итак, князь Владимир принял святое Крещение и был наречен Василием во имя святого Василия Великого. Увидев чудо исцеления князя, начала креститься и его дружина. Крещение князя Владимира с боярами и дружиной было началом Крещения всей Русской земли.

Придя в Киев, князь Владимир-Василий прежде всего крестил двенадцать своих сыновей в источнике, получившем навсегда название Крещатик.

Массовое Крещение киевлян было назначено на 1(14) августа [393].

Первой задачей Владимира и присланного патриархом митрополита Михаила I, кроме распространения веры и постройки храмов, стало просвещение. Греки привезли с собой богослужебные книги и Священное Писание, переведённое с греческого святыми Кириллом и Мефодием, и по ним стали учиться в открытых для всех школах, под руководством преподавателей-священников» [394].

Князь Владимир отдал свою душу Антихристу-эгрегору (в земное употребление) под названием церковь. После Владимира и Русь (русские люди) постепенно стала принимать в свою душу (точнее — в психики) библейский «Дух»: Русский Дух стал чахнуть. Страдания и немощи стали расти.

Главой Русской православной церкви был Киевский митрополит, но до падения Византии церковь находилась под юрисдикцией Константинопольского патриархата. То есть, с начала второго тысячелетия до 1453 года (почти 500 лет) духовная власть на Руси была замкнута на Византию. В то же время этот же период характеризуется слабой церковной властью на Руси — вследствие «татаро-монгольского ига» и «польской смуты», пришедшихся как раз на эти 500 лет. Так что, как говорится «нет худа без добра». Когда же церковное единство всё же установилось (конец XVI – начало XVII вв.), влияния Византии уже не было, а в России установилось концептуальное двоевластие: власть доморощенных библейских иерархов с их церковным «Духом» и власть русского Духа (что нашло своё отражение в двух головах византийского орла — герба России).

Русская православная церковь всегда стремилась к самостоятельности — не только от римско-католической церкви, но и от византийских патриархов. Русско-российская “элита”, поддерживающая библейскую церковь, старалась эксплуатировать народ, как говорится «в одну харю», не делясь с заморскими хозяевами. Жадность светских и церковных иерархов и “элит” Руси-России явилась если не основной, то одной из главных причин того, что прочного союза РПЦ с зарубежными церквями так и не получилось до сих пор. Это крайне не нравилось «мировой закулисе», которая неоднократно пыталась вписать РПЦ в общую библейскую систему — не только по «Духу» («Дух» и так был общий — библейско-церковный), но и по внутренней иерархической кадровой и дисциплинарной взаимной подчинённости.

Постоянное стремление РПЦ к самостоятельности позволило сохранить некую самобытность библейской культуры, которую называют русское православие. Подчеркнём ещё раз: это не заслуга РПЦ, а скорее сопутствующий эффект, вызванный желанием замкнуть все доходы и власть на себя. Конечно, в среде церковных людей были патриоты, многие из которых признаны «святыми», и они внесли свой вклад в независимость Руси-России от иноземной власти — не руководствуясь какими-либо корпоративно-эгоистическими соображениями. Но общий результат определённой независимости исходит от желания церкви и “элит” взять на себя побольше власти над народом и эксплуатировать его «в одну харю».

Уже в XV-XVI вв. в среде русской знати стал выдвигаться на первый план тезис «Москва — третий Рим»[395]. К концу XV века стало ясно, что Византийской империи пришёл конец. И встал вопрос о преемнице-империи, которая будет нести и хранить православную веру. Эту роль “русская интеллигенция” с помощью церкви напялила на Русь. Вместе с этим Русь усвоила и герб, привезённый из Византии — двуглавого орла[396]. После смуты XVI века Русь стала империей (на манер Рима и Византии), а престол возглавила династия Романовых: их фамилия удивительным образом стала символом Рима Нового (Roma Nova — по-латински). С этого момента дурость высших “элит” России возрастала (за некоторыми исключениями), Россия постепенно замыкалась на Запад (особенно со времён Петра I). Кульминацией романизации Руси на библейский манер стало «крепостное право», взятое из опыта рабства феодальной Европы.

Дата добавления: 2014-11-06