Стресс при неожиданном «вторжении» в личное пространство

5.4

Ш

лого ухудшения функционального состояния и самочувствия членов группы, коллектива. В результате симптоматики дистресса /апатия, адинамия, снижение умственной а физической активности, чувство дискомфорта и т. п.) снижается мотивация и способность к общению.

Склонность к общению может снижаться при стрессе и при сравнительно удовлетворительном физическом состоянии, и самочувствии членов группы. Это бывает при «интериоризации» мыслительной активности индивида при его самоуглубленности, различные формы которой характерны для хронического стресса. Интенсивность общения снижается при стрессовой самоотчуждепиости субъекта, когда для него, казалось бы, снижается значимость собственной персоны и отношения к себе окружающих людей. Человек пренебрегает своим внешним видом, мнением о себе других людей, гигиеной своего тела, регулярным питанием и т. д. Некоторыми исследователями подобное самоотчуждение интерпретируется как форма протеста иротив стрессогенного социального давления, пе всегда полностью осознаваемая субъектом.

Кроме перечисленных форм, снижение активности общения при стрессе возможпо при сохранности активности поведения. В наших исследованиях в условиях групповой относительной изоляции был отмечен феномен «когнитивного нигилирования» партнера. У испытуемого появлялась нарастающая неприязнь к партнеру по изоляции. Ее причиной было главным образом своего рода «переполнение», «перегрузка» субъекта информацией разного рода, исходящей от его партнера, при том, что прочая информация из внешнего мира была крайне ограничена и однообразна. Партнер становился не столько ненавистен, сколько нежелателен, избегаем вплоть до того, что испытуемые пачинали избегать встречаться взглядами и даже смотреть друг на друга. Так, для того чтобы взять какой-либо нужный предмет, человек предпочитал не поворачиваться в сторону этого предмета, если при этом его лицо должно было оказаться обращенным к партнеру. Вместо такого поворота на сравнительно меньший угол человек предпочитал достать нужный ему предмет, сделав поворот в противоположную сторону, на значительно больший угол, так, чтобы не увидеть напарника, даже в том случае, когда последний обращен спиной к поворачивающемуся человеку *. Действовал принцип: «Глаза б мои на тебя не смот-

Намл было дифференцировано шесть степеней «когнитивного нпгилн-

Роиапля» партнера. Приведем примеры вербализации испытуемыми своего

п^{П0Ц1ения} к соседу при развой выражеппости даппого феномена. 1-я сте-

н>. «Beg время помшо, что ве падо заходить на территорию соседа». Актуа-

•"зацня п сознании целесообразности ограничить контакты с партнером. 2-я

- епеиь: «Предпочитаю не смотреть в сторону, где садит сосед». Избегание ви-

рели!». Подобный феномен бил обнаружен также М. А. Новиковым [208]. Дальнейшее развитие такой тенденции чревато возникновением склонности к агрессии как выражению побуждений к реальному нигилированию партнера. Причем агрессия может быть направлена как на него, так и на себя (суицид). Последнее — это результат стремления уничтожить общение с партнером, с объектом общения (т. е. с избыточностью однообразной монотонной ПН' формации, исходящей от партнера по общению) через уничтожение себя — субъекта общения. Такие формы болезненно измененного общения, как некритичная, не вполне контролируемая сознанием агрессивность по отношению к партнерам по общению и суицид, могут возникнуть при нескольких, казалось бы, различных, предшествовавших формах общения: 1) в результате неблагоприятного развития «когнитивного нигилирования» партнеров; 2) активизации общения, дезорганизующего группу, при невозможности покинуть группу или «уединиться» в ее структуре. Вероятность попыток «ломки» неприемлемой для субъекта, нетерпимой им формы общения через агрессию в адрес партнеров — участников общения паиболее высока, когда к прочим стрессогенным факторам, обрушившимся на субъекта, присоединяется надругательство над ним, физическое притеснение его со стороны кого-либо из членов группы при участии или попустительстве остальных се членов. Возникновение в экстремальных условиях у некоторых людей садистских наклонностей рассматривают как стрессогенную патологическую реакцию, направленную на объект, «замещающий» недостижимы! и неустранимый стрессор [478]. Стрессогенная застойность концептуализации мнимого стрессора в случае садистских отношений проявляется в том, что жертва аффективной агрессии, будучи первоначально случайной, в дальнейшем как бы притягивает «мучители тем сильнее, чем более некритично актуализируется в сознании последнего антистрессовый эффект замещающей «мнимой борьбы» со стрессором *.

зуальных контактов. 3-я степень: «Неприятно произносить слова, которые часто говорит сосед». Избегание «вербальной общности». 4-я степень: «Разго-i варивать с соседом — неприятно, когда приходится— произношу слов, лием, иногда с запинкой, с заиканием». Нарушение вербального контакта. 5-я степень: «Несколько раз поймал себя на том, что забывал обычные слова, которые часто произносил сосед». Ампестическне реакции на партнера Щ общению. 6-я степень: «Подолгу сосед для пеня перестает существовать, хотя' при совместной деятельности, как это пи неприятно, приходится вновь И вновь смиряться с его существованием». Периодическое «когнитивное нигЯЛЗя рование» партнера по общению.

* На основании собственных экспериментальных исследований я анализ» литературы нами были дифференцированы следующие степени стрессогевной агрессивности или депрессивной склонности к суициду. 1-я степень: подобные

Следует отметить, что актуализация в созпании при стрессе возможности или необходимости крайних форм агрессии или самоагрессии (об убийстве партнера или о самоубийстве) может возникнуть внезапно, неожиданно для субъекта. Причем субъект может либо осознавать абсурдность этих действий, либо ошибочно признавать их необходимыми, неизбежными. Внутреннее побуждение к агрессии может, как это кажется, внезапно возникнуть в состоянии аффективной конфронтации с партнером. Есть сообщения о том, что совершенное насилие снижает уровень стресса у человека, его совершившего, тем «спасая» его от психической стрессоген-ной травмы. Но какой ценой? [4791.

5.3 ПРОКСИМИЧЕСКИЕ ПЕРЕМЕННЫЕ ПРИ СТРЕССЕ

Возрастание значения социальных стресс факторов в жизни населения индустриальных стран, в частности фактора скученности жителей больших городов, обострило внимание исследователей к проблеме взаиморасположения людей в ходе их взаимодействия. Западная социальная психология рассматривает человека (персону, личность) как основную исходную единицу отсчета объекта своего исследования, недооценивая то, что увеличение численности людей создает следующие уровни целостности: группу, организацию и т. д. За точку отсчета пространства, на котором разворачивается жизнедеятельность людей, часто принимается место расположения отдельного человека («личная территория»). Недостатки такого методологического приема очевидны. Деятельность человека как «общественного существа», даже если он так или иначе изолирован, всегда остается общественной. Это не может не учитываться при анализе пространственной среды его жизни и деятельности, тем более в случае скученности, тесноты, большой плотности расположения людей, характерных для современного урбанизированного общества. Исходной причиной указанного ошибочного методологического приема послужила опора исследователей на Данные интроспекции людей, изучаемых в условиях скученности.

тевдепцин полностью, отчетливо пе актуализирующиеся в сознании (осознаются иолдпее); 2-я степень: периодические, неожиданные для себя самого мыс-ив о возможности агрессии; 3-я степень: постоянные, сдерживаемые мысли об

ресеппных актах, воспринимаемые субъектом как несерьезные; 4-я степень: _рР"°№№.кая неспособность сдерживать агрессивные выпады против нарт-

ров по общению (препирательства, ругань и т. п.); 5-я степень: намеренная _;, ^дг(>товка осуществления не критически оцениваемых субъектом, т. е. ка-> ушихся ему оправданными и нужными, агрессивных действий в адрес нарт-Ч"'" по изоляции.

В этих условиях во избежание дистресса скученности часто нри социальном взаимодействии усиливается опора «па себя». При этом в сознании отдельного человека возрастает значимость представления о собственной автономности.

Принцип отсчета пространства жизнедеятельнети людей «от отдельного человека» породил наименование научного направления по изучению среды обитания — «проксимяка» *. За 15 лет «самостоятельного» существования проксимика еще пе накопила массива данпых, дающих ей право называться самостоятельной наукой. Тем не менее ее научный багаж позволяет ей активно и эффективно внедрять свои достижения в практику организации человеческой жизнедеятельности.

Было показано, что характер взаимодействия и взаимоотношения людей определяет некоторые огггималыгые расстояния шжщ ними. Холл [406] описал нормы приближения человека к человеку, характерные для социокультурной среды Северной Америки. Эти нормы определены четырьмя расстояниями. Указанные расстояния определяют концентрические пространства с субъектом общения в центре: 1. Интимпое расстояпие (радиус) от 0 до 45 см используется при общении самых близких людей: жена — муж, мать — ребенок. 2. Персональное расстояние от 45 см до 120 см используется при обыденном общения со знакомыми людьми. 3. Социальное расстояпие от 120 до 400 см оказывается предпочтительным в общении с чужими людьми и при официа.льпом общении. 4. Публичное расстояние от 400 до 750 см используется при выступлениях перед различными аудиториями.

Холл указывал на то, что расстояние, предпочтительное для той или иной формы общения, избирается человеком в значительной мере неосознанно. Тем не менее человек почти всегда так или иначе реагирует, если принятое ям расстояние «нарушается».

Соммер [5321 предположил, что пространство непосредственно вокруг человека последний воспринимает как удлинение самого себя. Мерой этого «персонального пространства» субъекта является его эмоциональное напряжение при «вторжении» в пего другого человека. Персональное пространство — это «пространственная сфера вокруг человека, очерченная мысленной чертой, за которую другим не следует входить» 1532]. Персональное пространство не

* В результате перенесения латинского термина «проксимальный» (ближайший, приближенный) в английскую научную литературу, затем из анп лийской в русскую и др. возникло двойное написание наименования дисциплины, изучающей пространственный фактор в межличностных отношениях', «проксимика» и «проксемика». Второе — результат деформации латинского прототипа.

строго концентрично. Его граница может быть более удаленной со стороны приближающегося другого человека, тем. более если тот неизвестен или нежелателен. Особенности пространственной среды также могут сказываться на размерах персонального пространства, как бы способствуя объединению людей (соционетальная среда) или. напротив, метая их объединению (социофугалыгая среда) 1406,с,.108].

Часть пространственной среды человек может считать в той или иной мере своей собственностью, которой оп может распоряжаться и должен сохранять от чужих посягательств. Это персонализированное пространство, «собственная» персональная территория может бить его жилищем, местом работы -человека, его кроватью в общежитии и т. п., «принадлежащей» ему (первичная территория). Человек может «по привычке», «по традиции» использовать какую-либо территорию, которая тем не менее пе подчинена его жесткому контролю,— место в библиотеке, место на пляже (вторичная территория). Оказавшись на непродолжительное время ва улице, в парке, человек еще, в меньшей степени идентифицирует с собой окружающее пространство, подчиняясь правилам поведения для всех (публичная территория) [299, с. 112—120].

«Персонализированную территорию» в определенном отношении можно рассматривать как аналог персонального пространства; если последнее является самым элементарным пространственным «удлинением» человека, то территория — это уже более развитое и сложное его «удлинение», включающее как определенное пространство (территорию), так и различные объекты. Но оба эти образования выполняют выраженную функцию создания и изменения «границы» между «собой» и «другими», функцию регуляции межличностных отношений (274, с. 152]. Таким образом, понятия «персональное пространство» и «персонализированная территория» определяют феномены, сочетающие кок мнимые, так и реальные объекты 1352, 364, 518]. Характер лроксимических переменных, как было обнаружено в пащих исследованиях, усложняется в ситуации длительной групповой изоляции в условиях скученности, создающей наряду с другими факторами дистресс у испытуемых. Условия тесного размещения испытуемых и ограничения изолированного пространства, а также практически постоянное пребывание испытуемых па одном и том же месте обусловливают как бы совмещение персонального пространства и персонализированной территории каждого из испытуемых. Кроме того, сложность взаимозависимости персональных пространств и персонализированных территорий в этих условиях создает эффект как бы наслоения их друг на друга. Указанные обстоятельства побудили нас использовать термин «межличностная территория» для обозвачеяияпредставловнякаждого из

ЯМ

испытуемых о занимаемом им и «принадлежащем» его напарник по изоляции пространстве кабины экспериментального стенда

Рассмотрим литературные данные относительно особенностей проксимических переменных при стрессе. Затем изложим результаты собственных исследований динамики изменения проксимических показателей при остром и хроническом стрессе.

Оценивая современное состояние проксимических исследований, можно видеть, что пока нет упорядочепной проблематики этого научного направления. Сложность возникающих проблем можно проиллюстрировать данными о влиянии скученности на развивающиеся организмы. Показано, что дети вплоть до юношеского возраста имеют меньшие, чем взрослые, зопы личпого пространства [298]. В связи с этим, казалось бы, дети должны быть способными переносить более высокую плотность людей в своем окружении, так как известно, что увеличение зон личного пространства провоцирует дистрессовое ощущение скученности 1361, 362]. Анализ широкого круга литературы, посвященной влиянию чрезмерной скученности на развивающиеся организмы, свидетельствует об обратном 1365]. Молодые организмы, растущие в условиях чрезмерной скученности, задерживаются в своем развитии [338]. Следовательно, скученность для них не является простым гипер-стимулирующим фактором [348, 490]. Сообщалось, что приостановка созревания молодых организмов после рождения может возникнуть из-за скученности, имевшей место в пренатальном периоде и отсутствующей после рождения [4431. Потомство скученных мышей было менее активным и пассивно реагировало в тестах на новизну, чем контрольные мышата. Это различие сохранялось у потомства от ранее скученных ипескученных матерей независимо от наличия или отсутствия скученности потомства.

Приведенные данные свидетельствуют о том, что проксимиче-ские факторы являются отражением сложного динамического «овладения» популяцией среды обитания. Это овладение содержит различные активные и пассивные, осознаваемые и неосознаваемые, уравновешенные и неуравновешенные между собой проявления. Исследования сущности указанного процесса поиулянионного овладения средой с позиции проксимики только начаты. До сих пор отсутствуют исследования соотношения концептов персонального и физического пространств. Не только не раскрыто, но даже нечетко обозначено соотношение психологического отражения персонального и группового пространств. Крайне разрозненны данные и суждения относительно субьективизации факторов, скученное] и вторжения в персональное пространство.

Ниже мы приведем литературные и собственные данные. ^с детельствующие о взаимозависимости концепта персонально

пространства и чувства вторжения в него в ходе развития хронического дистресса, в частности вследствие групповой изоляции, скученности, кинетоза и т. д.

Продуктивным, открывающим возможность для психофизических решений задач проксимики является заключение Г. Эвапса и В. Айхельмана 1362] о том, что скученность при стрессе можно представить в показателях порога, который зависит, конечно, от некоторой минимальной плотности индивидов. Более того, этот порог связан с когнитивными их тенденциями, которые либо снижают, либо увеличивают потребность человека в пространстве [344] и его чувствительность к пространственным ограничениям [2561.

Вопреки данным о неблагоприятном действии скученности на показатели функционального состояния и на эффективность деятельности, Фридман и др. [379, 380] не нашли между этими факторами никакой зависимости. Сопоставление методов получения этих противоречивых результатов показало, что в экспериментах Фридмана сложность и. напряженность деятельности были столь невелики (составление слов из группы 10 букв), что дополнительная па-грузка на организм за счет скученности не исчерпала возможности выполнять эту деятельность на удовлетворительном, близком к исходному уровню. В указанной работе был неудовлетворительным критериальный подход к определению критического уровня внешней стимуляции, делающего ее стрессогенной. По мнению Каплана [439—441], этот уровень достигается при комплексе показателей стимулирующей информации. При этом должны быть достаточными ее количество, присутствующее одномоментно, напряженность умозаключений, необходимых для понимания этой информации, кроме того, должна существовать перспектива для субъекта быть в состоянии узнать больше о среде как об источнике критической стимуляции. Существует мнение, что критический уровень стимуляции обусловливается большой величиной сигнала, конкурирующими сигналами при дефиците времени ответа на них, высокой неопределенностью (непредсказуемостью) сигнала [362].

Было обнаружено, что экстремальная скученность может быть отнесена к типу стрессоров, для которых характерен неблагоприятный эффект последействия. К такого типа стрессорам относится экстремальное шумовое воздействие в отличие, например, от теплового стрессора, создающего немедленный дистрессовый эффект ж* ' 21. Это положение было подтверждено исследованиями ^;?Чйп1^КТ0В комбинированных стрессоров: тесной скученности и шума looOJ, теспой скученности и температурного воздействия [400].

Обнаружено, что после пребывания в условиях экстремальной ^есноты испытуемые значительно хуже переносили предъявление

им неразрешенных задач, чем лица, пребывавшие перед аналогичной деятельностью в нестесненных условиях [362]. Сходные данные были получены Д. Шеррод [526]. Надо полагать, «вовлечение» испытуемых в пассивное стрессовое реагирование за счет неразрешимых задач усугублялось последействием, предшествующей пассивности, генерируемой стрессором скученности (в случае, когда последний не чрезмерен и не вызывает взрыва агрессивного (активного) противодействия среде). Эпстейн и Карлин нашли, что после скученности субъекты лучше решали простые задачи. Причем у женщин отмечены увеличение содиопетального поведения (сплоченности, желания сидеть ближе друг к другу), увеличение групповой сплоченности кооперативного поведения. Напротив, у мужчин после непродолжительной экстремальной скученности уменьшились групповая сплоченность и кооперативное поведение. Цитировавшие эту еще не опубликованную работу Г. Энанс в В. Айхельман [362] сообщают, что в ней приведены интересные объяснения указанных половых различий, однако не приводят этих объяснений.

В многочисленных исследованиях ироксимических переменных на животных, а также в ранних исследованиях поведения людей при скученности авторы апализировали значение ситуационных факторов, упуская индивидуальные и личностные различия объектов исследования. Это породило многочисленные данные, не отражающие всей сложности реальной действительности. В частности писали, что якобы как аксиому следует принимать утверждение об увеличении личного пространства при стрессе и об увеличении стресса при возрастании плотности индивидов. Между тем было показано, что индивиды с зонами большего личного пространства испытывают больший стресс скученности, чем люди с меньшим личным пространством, помещенные в одни и те же условия 13441. Жители больших городов тяжелее, чем сельские жители, переносят пространственные ограничения во время многомесячной работы на рыбопромысловых базах [256]. Важную роль в возникновении стресса играют темпераменты, характеры и стрессовая реактивность общающихся в условиях скученности людей, их психологические установки, мотивы деятельности, морально-этические и социально-культурные нормы [362 и др.].

При скученности и ограничении пространства, выступающих как стрессор, у мышей были обнаружены физиологические показатели выраженного стресса: увеличение надпочечников и вилоч-ковой железы, уменьшение выделения андрогенных гормонов тестикулами, снижение лактации [338]. При высокой скученности резко возрастала электропроводимость кожи у людей [357]. Психофизиологические исследования подтвердили возникновение

стресса при вторжении в личное пространство 1363, 472 и др.]. Скученность и эмоциональная напряженность межличностных взаимоотношений приводили к срыву выполнения заданной деятельности. Однако это происходило только когда сокращение межличностной дистанции осуществлялось при решении задачи, требующей высокой скорости обработки информации; скученность практически не влияла на выполнение сравнительно простых задач, без дефицита времени J363J. Различные стрессоры, неявляю-щиеся проксимичеекгога факторами, при достаточной интенсивности и значимости вызывают стрессовые изменения проксимических переменных: увеличение личного пространства и дискомфорта от скученности [363].

Существует ряд интересных, но недостаточно обоснованных подходов к интерпретации феноменов, возникающих при скученности. Эссер [358] предположил существование конфликта между «старым» мозгом (основание мозга и лимбическая система) и «новым» мозгом (неокортекс). «Старому» мозгу приписывается преимущественная регуляция эмоциональных проявлений, которые якобы чаще связаны с личными контекстами эмоций и с интимным взаимодействием в малойгруппо,в «микрогруппе». Предполагается, что социальные подтексты, межгрупповос взаимодействие в «макрогруппе» преимущественно сопряжены с функциональными возможностями «нового» мозга. Согласно цитированному автору, конфликт между «старым» и «новым» мозгом в какой-то мере обусловливает стресс столкновения потребности личности как в уединении, так и нри ее социализации.

Было высказано предположение о том, что потребность человека в установлении и поддержании той или иной степени уединенности связана, в частности, с его способностями «когнитивного картографирования», т. е. со способностью представлять себе физическое и социальное окружение, которая зависит как от индивидуальных, так и от внешних факторов [362J. Предполагается, что при этом важную роль играют характер прогнозирования субъектом социальных и физических переменных среды, а также баланс между потребностями личности в автопомии и «агрегации» с другими людьми. Можно полагать, что этот фрагмент функциональной модели скученности как социологического феномена реально существует. Вместе с тем нельзя ограничиваться только этим фрагментом для понимания этого феномена и для разработки методологии управления стрессом, возникающим при скученности.

Ряд частных решений проблемы стресса при скученности содержится в исследованиях влияния на переносимость скученности индивидуальных особенностей «места опоры» индивида впроцессе межличностных взаимодействий (интернальпость — экстрепаль-

^ms"

ность) [352], а также в исследованиях влияния индивидуальных различий тревожности 1371 J и вероятного прогнозирования [299].

Теоретическим основанием, лежащим в основе большинства проксимических исследований, является предположение, что близость к другому индивиду, увеличение числа приближающихся индивидов, предметное, примыкающее к субъекту окружение — все это действует как информационная нагрузка. Б случае перегрузки возникает стресс и дистресс. Многие исследователи ограничиваются анализом количественных показателей такой нагрузки: чем ближе и чем больше ее агенты, тем быстрее и больше должен субъект обрабатывать информацию о них, чтобы приблизиться к овладению ситуацией. В рял^е работ, кроме количественных, отмечают качественные показатели среды, обусловленные субъективной неопределенностью, субъективной невозможностью и тому подобными характеристиками тех или иных агентов среды. Высказаны сомнения в правомерности указанной модели информационной перегрузки для интерпретации данных проксимических исследований [362].

Известно, что люди в хорошо структурированных лабораторных ситуациях реагируют на пространственные и социальные ограничения иначе, чем в менее структурированных полевых [460]. В полевых условиях зоны личного пространства детей увеличиваются в ходе их развития вплоть до возраста полового созревания. В лабораторных условиях обнаруживается обратная направленность изменений размеров личпого пространства, продолжающаяся до того же возраста. Объяснение этих данных с позиции модели информационной перегрузки, предложенное их автором, нельзя считать удовлетворительным. При скученности стрессогешшй фактор сложнее, чем влияние разной структурированности информации. При анализе цитированных данных следует учитывать и психологические установки различные в полевых и лабораторных условиях, и преимущественное участие в одном случае образной, в другом ~ логической сферы мышления, и различную эмоциональную окраску состояний испытуемых, и т. п. Увеличение размера группы повышает познавательную сложность ситуации для индивида: тогда вторжение в его личное пространство можпо было бы рассматривать как высший уровень информационной перегрузки [513]. Но только ли этим объясняется эффект скученности? Конечно нет.

Примером, противоречащим модели информационной перегрузки (как объяснительной при анализе проксимических данных), служат данные исследования, проведенного при нашем участии с группой добровольцев в специально оборудованном тоннеле. В нем периодически включалось тусклое освещение, с тем чтобы испытуемый мог видеть только начало своего пути, т. е. пространство впереди себя на расстоянии 3—4 м. До следующего включения освещения тоннеля он успевал пройти примерно 5—6 м в темноте, т. е. часть пути ои продвигался на ощупь. В одном из участков тоннеля, в котором испытуемый должен был идти в темноте на ощупь, подвешивался муляж человека. Таким образом, в то время, когда испытуемый в темноте наталкивался на него, загорался в очередпой раз свет. Одна группа испытуемых знала о наличии муляжа, другой группе об этом не сообщалось.

«Вторжение» муляжа в персональное пространство испытуемых, наталкивавшихся па него в темноте, вызывало у них пароксизм страха. «Впервые в жизни почувствовал, как волосы встали дыбом от ужаса» (из отчета испытуемого К.). «Все тело на миг свела ледяная судорога, когда висящий «человек» вдруг оказался между моими вытянутыми руками, которыми я ощупывал стены в темноте» (из отчета испытуемого Г.). Страх возникал и у тех, кто не знал, и у тех, кто знал о возможном столкновении с муляжом человека. У вторых он был менее выраженным и менее продолжительным (согласно отчетам о самонаблюдении испытуемых).

Неожиданным для исследователей явилось то,что уряда «оповещенных» лиц наряду с чувством страха (по их мнению, одновременно с этим чувством) возникало чувство, которое они характеризовали как «смех», «веселье». Подобные чувства возникали у «неоповещенпых» только при затухании у них ощущения испуга, а не вместо с ним, т. е. «на фоне памяти об испуге, а не во время него»

м^{ТЧеТа испыт}У^{емого г}-)-

Можно полагать, что чувство страха было обусловлено в зна-

тельной мере за счет неожиданности проникновения указанного

Уляжа в персональное пространство испытуемых. В данном слу-

возпикал острый стресс, при котором важное место занимало

ств ^ТП°^{е пове}Д^{ение в} ответ на один из «примарных» (врожденных)

нов ^{1лов ОГ1}аспости, к которым принадлежит неожиданное прикос-

_в=="ие*. Страх, вздрагивание, замирание — первая (программная)

веввя о ^{ЧИСЛу таки}* стимулов принадлежат, помимо внезапного прикосно-

1 еще ряд воздействий: падение, громкий звук, вспышка света. 11 л.

• А. Китаев-Смык 305

фаза активного эмоционально-двигательного реагирования при остром стрессе [116, 123 и др.]. Второй фазой (ситуационной) является экстатическое реагирование. Ознакомленность человека, с тем, что его ожидает псевдоопасность, вовлекала его в игровую ситуацию. Это создавало у него психологическую установку, лред-пастроенность на игровое поведение с эмоционально позитивный!! переживаниями. Надо полагать, что такая установка в описанных выше опытах не могла «отменить» первую фазу активпого стрессового реагирования (страх, вздрагивание). Тем не менее преднастройка на игровую ситуацию способствовала актуализация одновременно с первой и второй экстатической фазы — преждевременному «торжеству победы» над опасностью, хотя страх перед нею еще не исчез. Таким образом, и чувство страха, и экстатическая веселость активизировались одновременно. Эмоциональный накал испуга, надо полагать, способствовал появлению столь же выраженного начала экстатических переживании второй фазы стрессового реагирования, которые были значительно сильнее, чем можно было бы ожидать в аналогичной игровой ситуации, если эта ситуация была бы лишена фактора, генерировавшего испуг. Реакция на неожиданное проникновение в персональное пространство (как и реакция на другие «примарные» стимулы) вызвана скорее семантикой стимула (тем, что символизирует эти стимулы), чем их информационными физическими параметрами [351], «программа» таких реакций сопряжена с фило- и онтогенетическим опытом.

Следует сказать об особой значимости угрозы «вторжения» в персональное пространство предмета, принимаемого за человека, в отличие от «вторжения» других объектов. Человек, неизвестный человек «символизирует» потенциально высокий уровень знаний. Если он враждебен, он может разгадать твои способы защиты, он может быть хитрее тебя, вместе с тем он может «уничтожить» тебя не только физически, но и морально. Таким образом, в ситуации стрессогенного проникновения в личное пространство является значимым фактор интеллектуального, мыслительного «могущества» объекта вторжения.

Для индивидов, верящих в существование сверхъестественных, магических сил, угроза «вторжения» в персональное пространство носителей таких сил может явиться более стрессогенным, чем угроза «вторжения» в нее реального человека. Даже при отсутствии активных суеверий, если индивид не защищен убежденностью в своем превосходстве над иррациональными явлениями или активными знаниями способов мистификации, тогда столкновение с имитацией носителей «сверхъестественных сил» может привести к значительным последствиям. В качестве примера приведем описание случая, когда иностранные туристы для развлечения облачились в маски

страшилищ, злых духов, т. е. маски, традиционно используемые _в их стране do время карнавальных шествий. Местные жители не знали о существовании такого рода масок. Дело происходило ночью. Дистресс у некоторых местных жителей достиг столь высокого уровня, что потребовалась врачебная помощь. Этот случай указывает на необходимость для предотвращения возможности страха перед «вторжением» в персональное пространство сверхъестественных факторов не только наличия социокультурных норм, исключающих суеверия, но и знаний различных конкретных приемов и способов мистификации. К этому кругу вопросов примыкает проблема различного реагирования субъекта, например, при пользовании общественным транспортом в часы пик, агрессивно-грубое в одном случае — в толпе незнакомых людей, терпеливо-нркливое в другом случае — при наличии людей знакомых [532]. Существует мнение о необходимости различать факторы «плотности» и «скученности», которые зависят от ситуационной обстановки, от направленности и интересов, внимания и организованности большинства лиц, составляющих толпу [362, 540). Очевидна разница отношения друг к другу людей, теспо сидящих на стадионе во время спортивных соревнований, когда их внимание отвлечено друг от друга, и людей, тесно сидящих на скучпом уроке или в ожидании лекции, где больше возможности для взаимодействия этих людей.

5.5

«МЕЖЛИЧНОСТНАЯ ТЕРРИТОРИЯ»

Дата добавления: 2014-11-07