Как становятся волшебницами 3 страница

Долго искали князя друзья. По следам нашли. Сидит он под деревом и мечтательно смотрит на реку. Растормошили, начали расспрашивать, что случилось. Князь встряхнулся, взглянул на товарищей, что за годы странствий стали ближе родных, и заявил:

«На этом месте построим город, прекрасней которого нет и не будет на свете, и станем в нем жить».

Сказал, как отрезал. Не сразу согласились на это его друзья. Говорили, что это чужие земли, неудачное место для строительства, да и людей мало в округе, ну и много других умных вещей. Но получилось все так, как сказал княже. Земля непостижимым образом раздвинулась, и именно это место теперь уже никому из окружающих владык не принадлежало, и как ни силились те доказать обратное, ничего не удалось. Кто с миром к Милораду шел, все дошли, а кто с войной, месяцами бродили по окрестностям да так и не вышли к молодому славному городу. Деревья и камни будто сами хотели стать домами, дворцами, мостами. И люди потянулись, словно долгие годы ждали этого мига. А имя новому граду Милорад дал сразу – Златослава.

Долго правил славный княже. И под его рукой процветали город и округа. Нарадоваться на него не могли его подданные. Только так и не женился. А когда заводили разговор на эту тему, он переводил взгляд на реку, что всегда виднелась из его окна, и мечтательно вздыхал. Наследником назначил своего младшего брата. И когда пришел его срок, князь исчез. Говорят, он превратился в закат, чтобы, наконец, слиться со своей прекрасной возлюбленной – Златославой, чьей душе он дал тело, построив этот город. Ну а златые клены – это их общие дети. Такие нигде больше не растут, а увезенные в другие места превращаются в обычные. Вот такая история, моя милая…

Ива нисколько не удивилась, что хваленым портным оказался эльф, правда, с примесью крови какой‑то другой расы. Из‑за уж больно лукавой искорки в его небесно‑голубых глазах Ива заподозрила в причастности к появлению на свет этого во всех отношениях замечательного господина какого‑нибудь удалого гнома. Но представить эльфа и гнома вместе ей не удалось, и загадка осталась без разгадки, благо и Т’ьелх лишь гнусно ухмылялся на все ее попытки добраться до истины.

Сначала мастер долго ее рассматривал, потом они о чем‑то пошептались на неизвестном знахарке языке, причем оба выглядели как два шкодливых мальчишки, весьма красноречиво поглядывая на девушку. Ей оставалось лишь изобразить из себя неприступную крепость, которой наплевать на всех вместе взятых шутников, и внутренне приготовиться к маленьким подлостям.

Подлость оказалась немаленькой.

– Что это?! – ужаснулась Ива.

– Твой костюм на маскарад, – ухмыльнулся Т’ьелх.

– Как это вообще надевается? О боги, Т’ьелх, это же одеяние… Златославы!!!

– Да, моя милая! – засмеялся эльф и, подхватив ее под мышки, закружил по комнате. – Да, моя хорошая!!! Именно так ее рисуют на гравюрах. Моя милая, ты – моя Златослава!

– Но… но, Т’ьелх, я не могу это надеть! Это же… это же… Ну пусть не богиня, но что‑то очень им близкое!

– Глупости, девочка моя! Златослава – это земля, природа, душа этого места! Взять хотя бы то, как она явилась Милораду. В виде молоденькой девушки, а совсем не знатной дамы или гордой богини. Ты ближе ей, чем любая напыщенная магичка или холеная дворянка. Посмотри, душа моя, – Т’ьелх обнял ее сзади и повернул лицом к окну, – посмотри, какие клены, как прекрасны воды Триная в лучах заката, а простые булыжные мостовые, обшарпанные дома, черепичные крыши творят волшебство! Это такое же чудо, как приворотное зелье из простых трав или оберег из кусочка дерева. Короче, милая, все равно переделывать уже поздно.

– Ах ты, нахал!

– Да, я такой, и ты меня любишь.

– Слушай, по‑моему, я просто смешно в этом наряде выгляжу, – вертелась перед зеркалом Ива, безуспешно пытаясь рассмотреть себя со всех сторон. – Нет, Т’ьелх, посмотри!

– Да. – Эльф обошел вокруг девушки. – Забавно.

– Ну вот! – уже готовая расплакаться всплеснула руками Ива. – Я же говорила!

– Странно все‑таки, – задумчиво протянул эльф. – Сидит на тебе идеально. А общее впечатление… так себе. Может, мы что‑то не так завязали?

– Не говори глупостей, Т’ьелх! Все мы так завязали! Просто мне не идет этот костюм. Слушай, Т’ьелх, – задумалась Ива, – а может, это знак? Что мы что‑то не так делаем?

– Теперь ты говоришь глупости! – мигом вспылил эльф. – Я проделал слишком долгий путь и соберу все части этой глупой магической погремушки! Ни люди, ни боги не смогут мне помешать!

– Да, милый, я знаю, как это для тебя важно. Я только сомневаюсь в успехе этой затеи. Не думаю, что этот – как его? – Мнишек – вот так возьмет и продаст эту штуковину.

– Тогда украдем.

– Ты знаешь, как я к таким вещам отношусь. Да и как мы разыщем маленькую безделушку в огромном особняке?

– Душа моя, ты думаешь, это первая вещь, что я краду? – хмыкнул капитан. – Уж что‑что, а сокровищницу я найду в любом доме, да и кабинет хозяина тоже. И потом – мне друг план его особняка принес.

Ива засмеялась:

– А что это за друг такой, если он столько для тебя делает?

– Да, в общем, и не друг. Так, знакомый. Но он мне должен. Вот и помогает.

– Ладно, как знаешь. Покажи карту.

Т’ьелх расстелил на столе помятый пергамент.

– Что ты с ней делал? – пробормотала девушка, склонившись над ним.

– И не спрашивай, – хохотнул эльф. – Кстати, родная, не вздумай заигрывать с хозяином вечера.

– Это еще почему? – рассмеялась Ива, одновременно и польщенная и оскорбленная запретом.

– Потому что он гомосексуалист.

– Кто?

– Мужеложец.

– Э… – Знахарка хоть и слышала о таком явлении, но ни разу не сталкивалась. – Бывает же.

Потом она мельком глянула на возлюбленного.

– Хотя я его понимаю. – Ива прижалась к нему, весьма откровенно проведя ладонями ниже спины.

– Нахалка, – хмыкнул эльф, целуя ее мягкие губы.

Касаясь его губ – то верхней, то нижней, то уголков, – она, похихикивая, предложила:

– Может, этим и воспользуемся? Ты его отвлечешь, а я пошурую в сокровищнице.

Эльф зарычал, и в следующее мгновение Ива оказалась прижатой спиной к кровати. Впрочем, ничего против она не имела.

– Ой! Что это?!

– Милая!..– укорил Т’ьелх.

– Дурной, – засмеялась девушка. – Не это! Вот это – в кармане, сбоку.

Мужчина перекатился на бок и, покопавшись в указанном месте, достал две небольшие деревянные пластинки округлой формы с непонятными, больше похожими на работу каких‑нибудь насекомых вырезанными символами. Параллельно неровному краю шла тонкая золотая окантовка.

– А это и есть Алисия.

– И вот из‑за этого весь сыр‑бор? – Ива была явно разочарована неказистым видом древнего артефакта. – Дай посмотреть.

Эльф протянул ей пластинки и вновь опустил руку ей на бедро, целуя девушку в шею и явно намереваясь продолжить прерванное занятие.

– Надо же, как интересно, – пробормотала знахарка, словно не замечая его усилий.

– Что именно? – спросил он, тоже не отвлекаясь.

– Это дуб. Могу тебя авторитетно заверить, все это вырезано из самой сердцевины очень‑очень древнего дуба. Более того, дерево само отдало этот кусочек себя. Я, правда, не представляю, как это возможно. Но точно могу сказать, что это часть живого дерева… Боги, до сих пор живого!

– Что?! – наконец оторвался от поцелуев ее любовник.

– Т’ьелх, дерево, из которого сделана эта вещь, до сих пор живо! Я это чувствую.

Ива прикрыла глаза. Даже в пору ее жизни в деревне, когда и сама не осознавала свои способности, она всегда чувствовала деревья, их жизнь, смерть, болезни, желания, потребности. Иногда ей казалось, что их она понимала лучше, чем людей. За то время, которое она провела вне дома, ее магические способности развились весьма сильно, а вот это «понимание» деревьев и вообще всего, что росло на земле, осталось прежним. Травнице хотелось думать, это оттого, что дальше некуда.

Как и в то время, когда она еще жила в деревне, она почувствовала, как мир изменился, стал глубже, ярче, полнее. Шершавая поверхность, казалось, сама терлась о подушечки пальцев. Каждая едва видная полоска ощущалась девушкой как артерия, по которой текла, словно кровь, история. Маленькая пластинка хранила в себе память тысячелетий. Ива глубоко вдохнула: в этом кусочке дерева была заложена магия целого леса – огромного, древнего, сурового. Знахарке казалось, на ее ладони бьется живое сердце.

– Любимый, ты прав: мы должны собрать все части этого артефакта. И, пожалуй, я знаю, кто нам поможет снять проклятие.

В конце концов, они все‑таки пошли на маскарад. Эльф был укутан в черный плащ, который по идее должен был изображать Крадущегося Странника – одного из помощников Хаграма, бога всех воров, шпионов, авантюристов, а также всех, кто занимается делом в темное время суток, будь то охрана, творчество, грабеж, путешествие или что‑либо другое. Крадущийся Странник, как считалось, бродил по ночным дорогам, трактирам, городам, будучи, так сказать, земными глазами своего повелителя‑приятеля. Поговаривали даже, что он с превеликим удовольствием общается с людьми, да, впрочем, и с другими расами, не раскрывая себя. Обычно его изображали в виде высокого, чуточку сутулого, худощавого мужчины, закутанного в темные одеяния и обязательно в плащ с пряжкой‑символом его хозяина.

Парочка из Ивы и Т’ьелха получилась просто загляденье. Изящное одеяние Златославы и знахарка будто существовали отдельно друг от друга: и та и другая выглядели премило, но совершенно не пересекались. А мужчина совершенно не походил на Крадущегося. Его эльфийская выправка, скользящая походка, плавные жесты за версту выдавали в нем представителя древней расы.

Влюбленные долго смеялись друг над другом, но потом решили, что все к лучшему. Для их дела удачнее, если окружающие заметят и запомнят несоответствие, даже забавность костюмов, чем их лица, которые тем не менее они закрыли масками.

Особняк господина Мнишека сиял огнями, как будто тысячи маленьких цветочных фей парили над ним. У ворот был затор из карет – как роскошных частных экипажей, так и наемных колясок – потому Т’ьелх и Ива сочли за благо немного пройтись. Помахав перед лицом мажордома пригласительными, эльф повел свою даму в зал. В этом городе все питали явную слабость к золотому цвету, однако здесь перебор был налицо. Все, что в принципе могло быть инкрустировано золотом, сияло этим цветом. Знахарка заморгала, чтобы избавиться от слезинки, так эта «красота» резанула по глазам.

– Звезды! – выдохнул эльф. – До этого я думал, что верхом безвкусицы является парадный зал моих светлых сородичей, но, оказывается, бывает и хуже!

– Тише! – шикнула на него девушка, увидев, как на них косится мужчина в маске какого‑то диковинного животного, классификации не поддававшегося – и не медведь и не волк – и ни на что не похожего.

Они прошли дальше, с удивлением отмечая, что как девушек в нарядах Златославы, так и мужчин в костюмах Крадущегося Странника в зале было превеликое множество.

– Ну что ж, по крайней мере, мы не выделяемся из толпы, – полушутя‑полусерьезно заявила травница. – Ну что, пойдем на поиски хозяина?

– Нет. Во‑первых, сейчас ему не до нас. Во‑вторых, это просто неприлично – на празднике сразу говорить о делах. В‑третьих, надо подождать, когда он хоть немного выпьет. Кстати, любимая, – эльф подхватил с подноса пробегающего мимо официанта два бокала игристого вина, – отведай.

– Надеюсь, мы не будем злоупотреблять? – недовольно проворчала Ива.

Ее всегда немного злило, что эльф практически не пьянел, в то время как она не могла этим похвастаться. Во всяком случае, столько выпить, сколько требовалось ему для того, чтобы опьянеть, она просто не смогла бы.

– Душа моя, я тебе не позволю, – не преминул подколоть ее возлюбленный. – Тсс! Не сердись, любовь моя. – Он положил ей палец на губы. – Лучше допивай, и пойдем танцевать. Когда мы с тобой еще попадем на бал?

– Ах, мой господин, это такая честь для меня – танцевать с Перворожденным Пресветлым, Прекраснейшим из всех ныне живущих…

– Ива, прекрати ерничать.

– Знаешь, а может, этот зал не так и ужасен, – кружась уже который танец, заявила травница. – Мне даже нравятся эти огромные хрустальные люстры. В них так чудесно сверкает свет.

– Так, я понял. Тебе больше не наливаем.

– Не любишь ты меня, – надула губки девушка.

– Люблю, люблю, – вздохнул эльф. – Но подышать мы с тобой все‑таки выйдем.

– В сад?

– На террасу. Заодно и рассмотрим, куда это направляются все мужчины, наряженные в костюмы Белых Поводырей.

– Что за неуважение – одеваться в Белого Поводыря? Это же даже не смешно – практически призывать смерть, причем не только на себя, но и на окружающих!

– Зато можно не опасаться, что кто‑то случайный попадет в компанию.

– Подожди, что ты имеешь в виду?

– То, что последний час все мужчины, одетые в костюм того, кто помогает смерти прийти в мир живых, потихоньку уходят в сторону террасы. Тебе не кажется это странным?

– Еще как!

– Вот я и предлагаю прекрасной даме выйти со мной подышать воздухом. В случае чего можно прикинуться целующейся парочкой.

– Можно и не прикидываться.

– В смысле?

– Ты что, не хочешь меня поцеловать?

– Милая, я просто не могу дождаться момента, когда вновь коснусь твоих губ! – патетически провозгласил эльф. – Довольна?

– Довольна!

– Ну не злись, душа моя. Я люблю тебя. Пойдем. Уж больно интересно, что там происходит.

Изображая из себя изрядно подвыпившую влюбленную парочку, они выбрались из праздничного зала в сад.

– Куда ты? Нам же на террасу!

– Там наверняка поставили охрану. Внизу по саду пройдем.

– А‑а…

Они вышли в полный теней парк прямо под полную отливающую серебром луну. Эльф увлек свою красавицу под ближайшее дерево и, сначала поцеловав для порядка и крепко прижав, стал прислушиваться.

– Ну что там?! – не выдержала Ива.

– Туда. Кажется, там.

Он повел ее в сторону. Пару раз они ныряли под прикрытие теней и обогнули чем‑то не нравящиеся эльфу участки.

Наконец они оказались под внешне ничем не примечательным окном, и Т’ьелх уверенно заявил:

– Здесь.

– Я ничего не слышу.

– Зато я слышу. Пока они только обмениваются приветствиями и ждут опоздавших. Полезли.

– Куда?

– Вверх. Поближе к окну. Сейчас они понизят тон, и половину не услышим.

Ива закинула голову и с сомнением оглядела тонкий плющ, по которому предполагалось забраться.

– Ты что, смеешься? Я туда не полезу.

– Я помогу. Не трусь.

– Т’ьелх, не говори глупостей. Я в платье, в этих ужасных туфлях туда просто не влезу. А левитировать после того единственного раза с Гретхен у меня ни разу не получилось.

– Горе ты мое! Как же с вами, людьми, трудно! Не могу понять, как это в принципе возможно – не уметь лазить по деревьям!

– Я умею лазить по деревьям! Как‑никак я знахарка. И взобралась на столько деревьев, что тебе и не снилось. – Эльф хмыкнул. – Но, Т’ьелх, это не дерево!

– Без разницы. Хватайся.

– За что?!

– За шею!

– Я же тебя удушу!

– О звезды! Вот так. Да. И вот так. Держись и, главное, звезды побери, не визжи. Всех заговорщиков перепугаешь!

– Да, – пропыхтела Ива, в душе проклиная всех богов, звезды, заговорщиков и эльфов заодно, – будет обидно, если это просто сбор клуба любителей браги.

– А что? Я бы посмотрел на последствия этого заседания. Да и поучаствовал бы с удовольствием.

– Пьяница!

– А сама‑то! Все твои любимые настойчики, эликсирчики, прочая дрянь – все на спирту. Говорят, что издревле лекари все средства пробовали на себе, поэтому‑то все последние на спирту.

– Вредный ты.

– А ты капризная.

– Нахал!

– Злючка!

– Длинноухий!

– Ведьма! О! вот и добрались. Слазь!

– Куда?!

– Вот же порожек.

– Ты смерти моей хочешь? Я что, по‑твоему, похожа на канарейку? Давай дальше! В соседнее окно.

– Эксплуататорша!

– Слушай, оставь свои эльфийские ругательства для тех, кто их понимает!

– Это не ругательство. А, ладно. Держись за раму. Становись. Стоишь?

– Окно закрыто!

– Сейчас. – Эльф чуть налег на раму плечом, толкая вверх и одновременно в сторону. Окно поддалось и с легким скрипом распахнулось внутрь. Т’ьелх спрыгнул в комнату и протянул руки своей даме.

– Где ты научился так хорошо вскрывать окна?

– О, милая, тому есть две причины. Первая заключается в том количестве беспечных богачей, которых угораздило владеть понравившимися мне вещами. А вторая – в том, что большинство приглянувшихся мне дам, имеют привычку закрывать на ночь окна.

Знахарка сдавленно хихикнула и шутливо ударила его кулачком в плечо. Эльф тут же перехватил его, облобызал каждый пальчик и явно вознамерился продолжить занятие и дальше, но за стеной тут воцарилась странная тишина.

Ребята вспомнили, зачем, собственно, сюда явились, и тихонько направились к стене, за которой должны были находиться те, чье собрание так их заинтересовало. Комната, в которой находились девушка и юноша, явно служила кому‑то кабинетом и весьма удачно соединялась с соседним помещением – очевидно, библиотекой – дверью, слышимость через которую даже для Ивы была вполне приемлемой.

Они очень осторожно – не дай боги заскрипит! – прижались к двери и стали вслушиваться.

– Как мне кажется, все здесь?

– Если и нет, то нет смысла дожидаться опоздавших. Мы занимаемся слишком серьезными вещами, чтобы терпеть в своих рядах тех, кто даже не может прийти вовремя.

Голоса за стенкой казались приглушенными, но пропадала лишь малая часть слов.

Скоро пустой треп кончился.

– Все, господа, надо приступать к делу, пока на наше отсутствие не обратили внимание. Грон, поставь защиту от подслушивания.

Ива дернулась и рывком оттащила эльфа от двери.

– Что ты делаешь?! – возмутился он.

– Слышишь голоса сейчас? – перебила она.

– Вот гоблин! – выругался эльф. – Не слышу!

– Они поставили защиту. Я читала о такой и побоялась, что маг может нас почувствовать. Защита представляет собой что‑то вроде пузыря, в который заключаются те, кому необходимо спокойно поговорить. Обычно, как было написано в книге, его ставят вдоль стен, пола, потолка. Чтобы не мудрить.

– Можешь ее снять?

– Смеешься? Даже не представляю как. Я ее даже почти не чувствую. Ощущаю чужую магию, но не более. Тут нужна ювелирная работа – ведь маг обязательно почувствует, что с его волшебством что‑то делают.

– Вот гоблин!!! – повторился Т’ьелх. – До чего же обидно!

– Как же мне хочется стать настоящим магом!

– Что будем делать?

– Если б я была магом, я могла бы навести иллюзию, что мы одни из них.

– Костюмы Белых Поводырей? Милая, наверняка у них есть какие‑нибудь пароли. Не исключено также, что они знают каждого в лицо. Звезды! Надо что‑то делать! Кстати, ты ничего не чувствуешь?

– Ты о чем?

– Об Алисии.

Ива застыла на миг и прислушалась. Потом разочарованно покачала головой:

– Очевидно, там что‑то вроде тайника, потому как я чувствую столько всего магического! Исходит как от лавки с амулетами. Или это из‑за мага. Именно твою фамильную висюльку я не чувствую.

Эльф скривился. Выглядело это забавно. Вообще надо сказать, что самой забавной деталью в представителе древней расы были ушки. Длинные, остренькие, тонкие, они очаровательно приподнимались, когда он прислушивался. Пару раз Ива замечала, что во время ее праведного гнева на его очередную шалость ушки прижимались к голове. Эльф высокомерно отрицал это, упирая на то, что это физически невозможно. Знахарка хихикала и продолжала собирать компромат на «гордость древних».

Так вот и сейчас ушки дернулись. Через мгновение подпрыгнул и их обладатель. Это выглядело настолько смешно, что первые две минуты Ива потратила на борьбу с хохотом и только потом задумалась над столь странным поведением любимого, до этого момента не отличавшегося любовью к подскакиванию. Кстати, где он?

Эльф стоял, прижавшись вышеупомянутым ушком к двери. Укоризненно посмотрел на подругу, он прошептал:

– Я их слышу.

Ива повторила скачок друга и, оказавшись вплотную к двери и эльфу, тоже услышала приглушенные голоса.

– Кто‑то снял защиту.

– Но кто?!

– Может, маг не очень опытный или просто не сработало что‑то.

Мужчины в соседней комнате продолжали разговор:

– Значит, решено. В одиннадцать часов вечера собираемся у Момна. Он телепортирует в тайный ход. Дальше дело техники.

– Но‑но, позволь не согласиться с тобой, Ян. Не думаю, что князь не предусмотрел такую возможность. Надо всего лишь знать историю, чтобы заметить, что если правителей и убивали, то в половине случаев именно войдя через потайной ход. Вторая половина приходится на охоту.

Ива и Т’ьелх переглянулись в сумраке комнате.

– Они хотят убить князя! – одними губами прошептала девушка.

– Придурки!

– Надо его обязательно предупредить!

– Звезды! Да что же за напасть! Зато можно в награду…

– Тсс!..

Разговор за дверью продолжался:

– Князь уверен, что никто про этот проход не знает.

– Ему известно, что Момн знает.

– Момну он доверяет.

– Князь не дурак. Знает один, знают все.

– Господа‑господа! От нас требуется только появиться в определенном месте, где уже нет ни одной ловушки, войти в комнату и прирезать нашего отважного владыку…

Язвительность голоса вдруг поблекла. Причиной тому стал еще один голос: сильный, властный, спокойный, заставивший всех замолчать.

– Я думаю, что мы слышали достаточно.

В следующее мгновение в дверь, что вела из коридора в библиотеку, ударилось что‑то тяжелое. Комната мгновенно наполнилась криками, звуками борьбы, что‑то падало и билось. Заполыхала магия.

Иву, застывшую как статуя, от двери отдернул эльф. И очень вовремя, так как в следующее мгновение чей‑то клинок прошил дерево насквозь. Т’ьелху удалось ладонью погасить вскрик любимой.

Мгновенно сориентировавшись, он повлек ничего не соображающую девушку к окну. Прыжком оказавшись на подоконнике, он дернул плющ, проверяя на прочность, стальным кольцом сжал талию знахарки и с ловкостью обезьяны начал взбираться вверх. Ива не могла себе представить, как это в принципе возможно. Однако факт оставался фактом: через минуту они оказались этажом выше. Окно здесь поддалось еще легче, чем предыдущее. Они ввалились в комнату, где, слава богам, никого не оказалось. И очень своевременно. Бой внизу уже закончился. Дверь в кабинет, надо сказать, тоже выломали. Помещение, в котором влюбленные находились за пару минут до этого, тщательно обыскали. Один из солдат даже выглянул в окно, осмотрелся: вниз, по сторонам, вверх и, убедившись, что никому из заговорщиков не удалось уйти этим путем, вновь скрылся в комнате. Можно было не сомневаться, что если бы Т’ьелх не был эльфом, они непременно попались бы. Может, и получилось бы отбрехаться, что, дескать, они ни сном ни духом, и вообще случайно проходили мимо. Но вряд ли. Так что честь и хвала сообразительности и ловкости эльфов.

Дождавшись, пока голоса внизу стихнут и шаги удалятся, они наконец‑то осмелились заговорить:

– Кто это был, как думаешь?

Эльф больше для порядка пожал плечами:

– Скорее всего, кто‑то узнал про шалости этого сборища любителей браги.

– Думаешь?

– Девяносто процентов.

– Ага, – глубокомысленно отозвалась Ива, не зная, что еще сказать. – И что будем делать?

– Думаю, теперь ничто не помешает нам спуститься обратно и спокойненько осмотреть сокровищницу этого самого Мнишека.

– Думаешь, они не поставили часового? Вдруг кто еще в белом пожалует? – съехидничала Ива.

– Запросто. Если часовой снаружи, тем лучше для него. Если в библиотеке… ну, Ива, что мы, с одним часовым не справимся?

Как знахарка уже не раз замечала, планы возлюбленного ей не нравились. Никогда. И тем не менее они всегда действовали согласно им. С переменным успехом.

Часовой действительно был. Но – слава богам! – за дверью. Проверить это Ива не решилась, положившись на слова эльфа, что тот находится в нише чуть дальше по коридору, за рыцарскими доспехами. Т’ьелх прошелся по комнате, как пианист‑виртуоз по клавишам: ловко перебирая пальцами, на уровне инстинкта чувствуя, где нажать посильнее, где потянуть на себя, где приподнять. Тайников нашли целых три. В первом были какие‑то бумаги. Т’ьелх, не разбираясь, сунул их за пазуху. На удивленный взгляд подруги ответил:

– Позже разберусь. Знания лишними не бывают. За некоторые бумаги платят больше, чем за магические артефакты.

Во втором были деньги и украшения. Надо ли говорить, как поступил темный эльф?

В третьем лежало несколько непонятных предметов, одним из которых оказалась маленькая частица Алисии.

Они уже собрались уходить, как Ива почувствовала колыхание магии.

– Там кто‑то есть. – Она кивнула на соседнюю комнату. Они осторожно подкрались к полуприкрытой двери. В щель было видно лишь мужскую руку, лежащую на тонкой женской талии. Золото длинных волос могло соперничать лишь с красотой местных кленов во время заката.

Мужской голос был хрипл, словно больше привык отдавать команды, чем говорить нежности, однако никаких сомнений об отношении его хозяина к златовласой женщине не оставалось.

– Спасибо, милая.

Рука незнакомки скользнула вверх по его камзолу:

– Я же обещала: я буду защищать твой род, Милорад.

Сраженная догадкой Ива прикрыла рот рукой, чтобы ненароком не вскрикнуть и не привлечь к себе внимание.

В комнате мужчина чуточку наклонился, женщина подалась ему навстречу. И этот момент в головах эльфа и знахарки раздался строгий голос:

– Так, молодые люди, что это вы тут делаете?! Взяли то, за чем пришли? Так, марш отсюда!

Они переглянулись и чуть ли не наперегонки бросились к окну.

Только спустившись в сад и удалившись на приличное расстояние, они остановились и облегченно рассмеялись. Эльф привлек в себе возлюбленную и чмокнул в лоб.

Бывает же…

Ива сидела на кровати в полюбившейся ей гостинице и наблюдала за расхаживающим по комнате эльфом.

– Итак, что мы имеем? А имеем мы три части артефакта, и, судя по всему, где‑то есть еще две.

– У тебя есть сведения, где они могут быть?

– В том‑то и дело! – злился морской капитан. – Нет!

– Что же нам делать?

– Сначала направимся на одну встречу. Мне надо некую разлюбезную рожу увидеть. Это немного на северо‑запад. Кстати, Элевиэль почти единственный из светлых эльфов, с кем я могу нормально общаться. Тебе он понравится. Занимается контрабандой.

– О боги! Чем лучше я узнаю эльфов, тем больше ухудшается мое мнение о них, – засмеялась девушка.

– О, милая, ты еще и половины не знаешь! Кстати, по поводу Элевиэля мы не совсем справедливы. Он хоть и занимается нелегальным провозом товаров, но делает это только потому, что они действительно необходимы его народу.

– Не понимаю. Неужели есть то, что эльфы не в силах добыть деньгами или дипломатией?

– В том‑то и дело. Он возит рубины из Страны Кошек.

– Поясни.

– Я не очень‑то в этом разбираюсь. Это все связано с какой‑то давней ссорой между кланом кошек и могущественным волшебником Анкелом, кажется. Сама знаешь, что клан кошек просто создан, чтобы кому‑то поперек горла вставать. У кого лучшие яды? У кошек. Кто лучшие убийцы? Кошки. Кто лучшие шпионы? Кошки. Много веков, если не тысячелетий им удавалось балансировать между различными силами. Подозреваю, что они просто получают удовольствие от такого образа жизни. Кошки никого не боятся. Никого не чтят. Умеют быть верными и способны предать. Дипломатия возведена ими в ранг искусства. Как игра. Как секс, кстати. Вот чем‑то они насолили этому самому Анкелу. Вообще, кошки не знают поражений. Но даже их способны обратить себе на пользу. Однако в этом конкретном случае у них вышла осечка. Сила кошек во многом заключена в Главе их клана. Это всегда женщина. Волшебница самого высокого ранга. У нее девять жизней.

Кошки, как ты знаешь, вообще отличаются тем, что помнят свои предыдущие жизни. А Глава кошек даже не меняет тело, не теряет магические умения, а словно всякий раз воскресает. Ее никогда не выбирают. Она всегда появляется сама. Есть у нее какие‑то отличительные знаки, не знаю какие. Новая главная кошка появляется только после того, как предыдущая хозяйка проживет все свои девять жизней. Так вот, с этим Анкелом у них промашка вышла. Ему как‑то удалось запереть Главу клана между жизнью и смертью. Парадокс вышел: старой уже нет, а новая еще не появляется, так как предыдущая не прожила все свои девять жизней. Ну а без своей Главы кошки теряют огромную часть силы. Анкелу даже удалось оттяпать большой кусок их земли. Вот уже много лет кошки ведут почти затворнический образ жизни на тех землях, что у них остались. Я не совсем знаю, каким боком к этой истории причастны эльфы, но после победы над кошками старый маг осерчал и запретил всем эльфам появляться на своих – теперь уже своих – землях вообще.

Дата добавления: 2014-10-17