Культура и межличностные отношения

Дистанция по отношению к власти и привлечение третьих лиц к разрешению конфликтов

Подходы к разрешению конфликтов нередко предполагают участие третьих лиц, которым может отводиться, например, роль арбитров или посредников. Функции третьих лиц могут быть различными — от консультативной и иной помощи в ка­честве посредников до принятия окончательного решения и вынесения приго­вора. Различные культурные группы по-разному подходят к определению роли третьей стороны. Если третьи лица отклоняются от предписанной культурой роли, это может восприниматься как нарушение принципов справедливости. Последние исследования говорят о том, что функции третьих лиц в определен­ной культуре связаны с показателями дистанции по отношению к власти. В тех обществах, где дистанция по отношению к власти значительна, вмешательство обладающих широкими полномочиями третьих лиц в разрешение конфликта считается более обоснованным, чем в тех обществах, где, дистанция по отноше­нию к власти невелика. i

Так, в Японии, стране, где дистанция по отношению к власти значительна, ист­цы и ответчики полагаются на судью, ожидая, что он приведет необходимые дово­ды, относящиеся к делу, и вынесет окончательное справедливое решение, в то вре­мя как в США, обществе, где дистанция по отношению к власти невелика, они рас­считывают на собственные силы, приводя относящиеся к делу доводы в свою пользу (Benjamin, 1975; Tanabe, 1963). Тсе, Фрэнсис и Уоллс (Tse, Francis & Walls, 1994) обнаружили, что, по сравнению с руководящими работниками в Канаде, ад­министраторы из Китая в конфликтных ситуациях чаще консультируются с вы­шестоящим начальством. Чунг и Ли (Chung & Lee, 1989) обнаружили, что японцы и корейцы более охотно обращаются к влиятельным лицам для разрешения конф­ликтов, чем американцы. И наконец, проводя исследование 23 национальных групп, П. Б. Смит, Петерсон, Лейнг и Дуган (Р. В. Smith, Peterson, Leung & Dugan, 1998) обнаружили, что в странах с высокими показателями дистанции по отноше­нию к власти, испытуемые при разрешении конфликтов в рабочей группе менее охотно полагались на лиц одного с ними статуса и подчиненных.

Последние исследования показали, что процессуальная справедливость предпола­гает и аспект, связанный с межличностными отношениями (Bies & Moag, 1986; Tyler & Bies, 1990), который часто определяется как справедливость взаимоотно­шений (interactionaljustice). Люди рассчитывают, что в процессе принятия реше­ния к ним будут откоситься с должным вниманием, уважая их чувство собствен­ного достоинства; многие из них хотели бы высказать собственное мнение. Неува­жительное отношение и невнимание к их мнению может вызвать острое ощущение несправедливости. Судя по всему, это общекультурное явление. Основной теори­ей в данной области является предложенная Линдом и Тайлером (Lind & Tyler, 988) расширенная модель ценности группы, которая предполагает, что люди оза­бочены своим положением в группе и определяют собственный статус на основа­нии того, как обходится с ними группа в процессе принятия решения.

Тайлер (Tyler, 1990) представил три характеризующих отношения фактора, определяющих взаимодействие между лицом, принимающим решение, и тем, в отношении кого оно принимается. Беспристрастность определяет, являются ли действия уполномоченного лица результатом непредвзятого отношения. Уважение человеческого достоинства показывает, испытывает ли уполномоченное лицо должное уважение к тому, в отношении кого принимается решение. Доверие пред­полагает, что лицо, наделенное полномочиями, принимает во внимание точку зре­ния индивида, участь которого определяется его решениями, и прилагает усилия к тому, чтобы его действия были справедливыми.

Ряд научных изысканий подтвердили модель ценности группы. Они показали, что человеческие взаимоотношения часто сильнее влияют на восприятие справед­ливости, чем моменты практического характера (Tyler, 1994; Tyler & Lind, 1992). Это подтвердилось и в ходе кросс-культурных исследований. Лейнг и его коллеги продемонстрировали, что три названных выше фактора являются важными детер­минантами ощущения справедливости в Гонконге и Китае (Leung et al., 1993; Leung & Li, 1990; Leung et al., 1996). Изучая предпочтительные подходы к разрешению конфликтов, Линд, Хуо и Тайлер (Lind, Huo & Tyler, 1994) обнаружили, что в че­тырех исследуемых этнических группах (афроамериканцы, американцы латино­американского, азиатского и европейского происхождения) процессуальная спра­ведливость была более важным предиктором, чем то, насколько принятое решение воспринимается как благоприятное, в предсказании процессуальных предпочте­ний и эмоций, испытываемых в процессе разрешения конфликта. Сугавара и Хуо (Sugawara & Huo, 1994) обнаружили, что в Японии человеческие взаимоотноше­ния при разрешении конфликтов считаются более важными, чем моменты прак­тического характера. Проводя сравнительное изучение американских, немецких и китайских (гонконгских) студентов, Линд (Lind, 1994) обнаружил, что соблюде­ние всех процедурных моментов повсеместно является более существенным для оценки справедливости вынесенного решения, чем благоприятное решение. Среди прочих процедурных моментов факторы, характеризующие человеческие взаимо­отношения, во всех трех группах в целом сильнее влияли на оценку процессуаль­ной справедливости, чем возможности контроля процесса. Наконец, Линд, Тайлер и Хуо (Lind, Tyler & Huo, 1997) приводят сведения о том, что возможность выска­зать собственное мнение оказывает на ощущение процессуальной справедливости опосредованное воздействие, при этом опосредующими переменными являются все те же факторы, связанные с взаимоотношениями. Эта закономерность была вы­явлена в США, Германии, Гонконге и Японии. Все перечисленные исследования ясно свидетельствуют, что вопросы человеческих взаимоотношений являются клю­чевыми для понимания того, как воспринимается несправедливость в различных культурах.

Брокнер с соавторами (Brockner, Chen, Mannix, Leung & Skarlicki, 2000) считают, что если характеризующие человеческие взаимоотношения аспекты процессуаль­ной справедливости являются показателями статуса индивида в группе (как пред­полагает модель ценности группы), то процессуальная справедливость должна иметь большее значение в тех культурах, где сильнее выражена взаимозависимость.

Брокнер и коллеги проверили это предположение в ходе трех исследований, учи­тывая как формальную сторону процессуальной справедливости, так и факторы, связанные с отношениями между участниками процедуры. Оказалось, что при не­благоприятном исходе процессуальная справедливость влияла на поведение реци­пиентов в Китае и Тайване сильнее, чем в Канаде и США. Кроме того, при помощи регрессионного анализа исследователи продемонстрировали, что опосредующим фактором данных культурных различий является Я-конструкция. Иными словами, при статистическом контроле культурных различий, связанных с Я-конструкцией, культурные различия, связанные с процессуальной справедливостью, исчезали. Это исследование показывает, что процессуальная справедливость оказывает устой­чивое воздействие на представителей разных культур, но при этом культура при определенных обстоятельствах может снижать это воздействие.

Очевидно, что значение справедливости взаимоотношений сходно в разных культурах. Линд (Lind, 1994) свидетельствует, что готовность прибегнуть к про­цедуре разрешения конфликта означает оценку этой процедуры как справедливой в ^ермании, США и Гонконге. Лейнг и его коллеги (Leung et al., 1993, 1996) также обнаружили, что значение справедливости взаимоотношений сходно в разных культурах. Восприятие справедливости взаимоотношений одинаково связано с оценкой окончательного решения и лиц, которые его принимали, в США, Гонкон­ге и материковом Китае.

Лейнг и Моррис (Leung & Morris, 2001) считают, что современные модели про­цессуальной справедливости до сих пор исследовались прежде всего с учетом кон­структов, которые выявлялись и оценивались на абстрактном уровне (например, Lind et al., 1997). Поэтому кросс-культурная общность факторов, определяющих справедливость взаимоотношений, и сходство последствий оценки этой справед­ливости не означают, что конкретное поведение, вызывающее ощущение неспра­ведливости взаимоотношений, одинаково в разных культурах. Как раз наоборот — заблуждения в ходе атрибуции и интерпретации действий представителей иных культурных групп имеют место достаточно часто и могут вызвать ощущение не­справедливости при межкультурных контактах. Люди могут оценивать поведение представителя иной культуры как неучтивое и снисходительное, исходя из пред­ставлений собственной культуры, но это поведение может считаться вполне при­емлемым в культуре, к которой принадлежит данный индивид (обзор см. в работе Gudykunst & Bond, 1997).

Эту ситуацию может проиллюстрировать различие норм разговорного языка у афроамериканцев и американцев европейского происхождения (например, Waters, 1992). Для американцев европейского происхождения взгляд собеседника обычно воспринимается как проявление внимания, тогда как афроамериканцы-горожане полагают, что если взгляды собеседников не встречаются, это не свидетельствует о невнимании, когда собеседники хорошо знакомы друг с другом (Asante & Davis, 1985). Американцы европейского происхождения, замечающие, что афроамериканец избегает их взгляда, могут подумать, что он невнимательно слушает или дурно воспитан.

Другой пример приводят П. Б. Смит, Петерсон, Мисуми и Тайеб (Р, В. Smith, Peterson, Misumi & Tayeb, 1989). Они обнаружили следующее: если у служащего

возникают проблемы личного характера, то японцы и китайцы из Гонконга считают обсуждение этих проблем начальником служащего с другими подчиненными в отсут­ствие того, кто испытывает затруднения, вполне приемлемым поведением. Респон­денты из Великобритании и США оценивают такое поведение как неосмотрительное.

Последний пример касается «разговорных накладок» — говорить, когда собе­седник еще не закончил свою речь, принято в Бразилии и не принято в США (J. Graham, 1985). Понятно, что американцы, когда ведут переговоры с бразильцами, считают, что бразильская сторона держится неучтиво и непочтительно, поскольку бразильцы перебивают собеседников.

Эти исследования напоминают о важности модели, представленной в начале данной главы. Абстрактные принципы справедливости позволяют нам структури­ровать понимание кросс-культурного сходства, однако конкретные установки и виды поведения определяют то, как реализуются эти абстрактные принципы в дан­ной социальной ситуации.

Дата добавления: 2014-10-31