Духовность и грация

Наше стремление к здоровью может принести ре­зультат только в том случае, если мы рассматрива­ем позитивную модель здоровья. Определение здо­ровья как отсутствия болезней – это негативное определение, поскольку такой взгляд на тело на­поминает взгляд механика на автомобиль, в кото­ром он может заменить отдельные части, не нарушая работы всего механизма. Тоже самое нельзя сказать о каком-либо живом организме и о челове­ке в особенности. Мы можем чувствовать, а маши­ны этого не могут. Мы движемся спонтанно, чего не может ни один механизм. Мы также глубоко связаны с другими живыми организмами и приро­дой. Наша духовность происходит именно из. это­го чувства единения с силой и порядком более ве­ликими, чем мы сами. Не имеет никакого значения, дадим ли мы этой силе имя, или же, как древние, оставим ее без имени.

Если мы принимаем тот факт, что, человеческие существа обладают духом, мы также должны при­нять то, что здоровье связано с духовностью. Я уверен, что утрата чувства единения с другими людьми, животными и природой серьезно мешает психическому здоровью. На уровне отдельного че­ловека мы определяем это как чувство изоляции, одиночества и пустоты, которое может привести к депрессии, а в более острых случаях – даже к шизоидному уходу от жизни. Вообще не замечает­ся тот факт, что когда связь с миром обрывается, наступает также потеря связи со своим телесным "я". Именно отсутствие ощущения своего тела яв­ляется основой депрессии и шизоидных состояний. Это происходит вследствие понижения жизненной энергии тела, упадка его духа или энергетического состояния. В сущности, невозможно отделить пси­хическое здоровье от физического, ибо настоящее здоровье объединяет в себе оба этих аспекта. Не­смотря на это, в медицине нет никаких достовер­ных критериев для физической оценки психичес­кого здоровья. Его, возможно, определить лишь как отсутствие жалоб и беспокоящих элементов в лич­ности пациента.

Объективно психическое здоровье можно опре­делить по уровню жизненной энергии, который проявляется в быстроте взгляда, цвете и темпера­туре кожи, спонтанности выражений лица, живос­ти тела, а также грациозности движений. Особен­но важны глаза – окна души. В них мы можем видеть жизнь духа человека. В тех случаях, когда дух отсутствует (например, при шизофрении), – глаза пусты. В состоянии депрессии глаза груст­ные, и часто в них видна глубокая тоска. У чело­века, находящегося между этими состояниями, гла­за бывают матовыми и неподвижными, – это свидетельствует о том, что нарушена функция по­нимания того, что человек видит. В большинстве случаев глаза становятся матовыми от тяжелых переживаний и травматических ситуаций в детстве. Поскольку глаза важны для наших отношений с другими людьми и с окружающим нас миром, мы проанализируем их функции подробнее в девятой главе, названной "Лицом к миру". Люди с живы­ми, блестящими глазами обычно смотрят друг дру­гу прямо в лицо, устанавливая зрительный контакт, который объединяет чувства людей. Живой цвет и теплота кожи – результат хорошего крово­снабжения внешних слоев тела сердцем, которое бьется под влиянием "божественного духа". Этот дух проявляется также в жизненной энергии тела и грациозности движений. Греки были правы, ут­верждая, что здоровый дух может существовать только в здоровом теле.

В свете вышеизложенного можно задать вопрос: можно ли лечить психические заболевания, не об­ращая внимания на состояние тела? И можно ли лечить болезни тела, не обращая внимания на ду­шевное состояние пациента? Если цель терапии состоит в излечении отдельного симптома болез­ни, концентрация на ограниченном фрагменте лич­ности, у которой этот симптом присутствует, име­ет смысл и может оказаться успешной. Почти вся практика медицины использует этот вид лечения. Однако это не возвращает полного здоровья и не воздействует на причину заболевания, на так на­зываемые личностные факторы, предрасполагаю­щие человека к заболеванию. Конечно, не всегда возникает необходимость вникать в эти подробно­сти. Если мы имеем дело с переломом или инфи­цированной раной, можно воздействовать непос­редственно на больное место, чтобы ускорить заживление.

Несмотря на локальный подход к болезням, за­падная медицина достигла удивительных резуль­татов в их лечении. Хотя ее отношение к телу яв­ляется механистичным, знание механики как в структурной, так и в биохимической областях, позволяет врачам творить чудеса. Однако у этого типа медицины есть явные ограничения, которые не хо­тят замечать врачи. Множество распространенных болезней не поддаются такому лечению. Заболева­ния поясничного отдела позвоночника, которым часто сопутствует раздражение седалищного нерва, очень распространены у жителей западных стран, но немногие хирурги-ортопеды понимают эту про­блему и могут ее успешно лечить. Другим заболе­ванием, не поддающимся врачебному знанию, яв­ляется артрит. Известна непобедимость рака. Напомню, что это болезни всего организма, и их можно понять только посредством целостного под­хода к человеку.

Несколько лет тому назад я лечил женщину с острым кишечным заболеванием. У нее была ал­лергия на многие продукты, включая хлеб, мясо и сахар. Потребление любого из этих продуктов вы­зывало у нее спазмы желудка и приступы поноса, которые ослабляли ее. Она была вынуждена при­держиваться определенной диеты. Несмотря на большую осторожность, приступов поноса избежать ей не удавалось. Она постоянно боролась со своим малым весом и недостатком энергии. Она, конеч­но, искала помощи у многих врачей, обследования у которых показывали, что ее кишечник заражен паразитами. Лекарства, которые ей прописывали, приносили только кратковременное облегчение. Казалось, паразиты пропадали, чтобы вскоре по­явиться снова.

Как терапевт я хорошо изучил ее. Назовем ее Рут. Рут была филигранной женщиной, довольно симпатичной, с красивым лицом. Однако две чер­ты мешали ее красоте. Ее большие глаза были пол­ны страха, она была близорука. Ее нижняя челюсть была необыкновенно напряжена и выдвинута впе­ред. Это придавало ее лицу выражение неуступчи­вости, как будто она хотела сказать: "Вам не удастся меня уничтожить." На фоне страха в ее глазах челюсть, казалось, говорила: "Я не буду вас боять­ся." Рут, однако, не замечала этого страха.

Во время анализа всплыла следующая инфор­мация: Рут была единственным ребенком своих родителей, которые эмигрировали в США после второй мировой войны, еще до рождения дочери. Как мы установили, у каждого из родителей были свои эмоциональные проблемы. Мать была пугли­вой и полной страхов женщиной. Отец был болез­ненным, но очень работящим. Рут охарактеризова­ла свое детство как несчастное. Она чувствовала, что мать относилась к ней враждебно, возлагая на нее слишком много обязанностей по дому, кото­рые не оставляли ей времени на игры. Она отно­силась к ней слишком критически. Рут не могла вспомнить теплого или близкого физического кон­такта со своей матерью. По отношению к отцу она, напротив, чувствовала теплоту и ощущала его любовь. Однако он отстранился от нее, когда она была еще ребенком.

Дух Рут был сломлен. В ее теле существовала пустота, говорящая о том, что ее дух слаб. Она не была агрессивной. С большим трудом она сохра­няла хорошее самочувствие. Ее дыхание было плав­ным, а уровень энергии низким. Она не понимала, что ей было трудно протянуть руку к другим лю­дям, она приписывала это своей неуверенности в отношениях с людьми. Ее проблемы с кишечником напомнили мне именно эту неуверенность, а так­же неспособность к приему пищи. Это выглядело так, как будто на молоко своей матери она реаги­ровала, как на яд. Грудью ее кормили недолго и; несмотря на то, что она не могла вспомнить, когда это прекратилось, именно этот момент я считаю первым серьезным оскорблением в ее жизни. На­верняка, враждебность матери была ядом. Второй серьезный удар – утрата близкого контакта с от­цом, спровоцированная завистью матери к его люб­ви к Рут. Отход отца обезоружил ее против враж­дебно настроенной матери и принес чувство, что она больше никому не нужна.

Несмотря на то, что я старался помочь Рут, она мне не доверяла. И хотя после каждого сеанса она чувствовала себя лучше, это улучшение было не­долгим, пока не случилось нечто удивительное. У Рут была подруга, которая рассказала ей об одной женщине, занимающейся оздоровлением в рамках Христианской науки. Рут нанесла несколько визитов этой женщине, и та рассказала ей об оздоравливающей силе веры в Иисуса Христа, объяснила Рут, что душа бессмертна, что тело может умереть, а человек живет дальше в своей душе. Она подчер­кнула также, что Рут отождествляла себя со своими болезнями, хотя могла прервать это отождеств­ление, объяснив себе, что болезни – это часть ее тела, а не души. Рут в то время сказала мне: "Пред­ставьте меня, еврейку, верующую в Иисуса Хрис­та!"

Удивительным было то, что приступы у Рут пол­ностью прекратились. Она стала лучше выглядеть и чувствовать себя хорошо. Даже потребление про­дуктов, к которым у нее была аллергия, не вызы­вало неприятных реакций. Это выглядело как чудо веры, ведь вера в состоянии производить эффек­ты, похожие на чудеса. Вере я посвятил один из следующих разделов. Но чудесное выздоровление Рут можно объяснить и в другой плоскости.

Объяснение опирается на тезис о том, что бо­лезни и патологические состояния кишечника у Рут возникали из-за того, что она отождествлялась со своей матерью, болезненной и страдающей женщи­ной. Важным свойством человеческой природы яв­ляется то, что отождествление такого типа всегда направлено на обидчика. Рут, как мы видели, чувствовала себя преследуемой матерью, боялась ее и ненавидела. В то же время, она очень ей сочув­ствовала и чувствовала себя виноватой перед ней. В подсознании, или в своем духе, она была связа­на с матерью. От этого она и страдала.

Для еврейки принятие Христа означает разрыв с семьей и собственным прошлым. Сделав это, Рут освободила свой дух от патологических связей с матерью, по крайней мере, на какое-то время, побе­див тем самым болезнь. На языке психотерапии мы называем это переломом. Перелом – это важ­ный шаг на пути к выздоровлению и освобожде­нию духа пациента. Он нуждается в закреплении. После этого события Рут стала более расслаблен­ной, хотя ее спина и лицо все еще оставались на­пряженными, а глаза – испуганными. Плотина, в плену у которой был ее дух, дала трещину, но Рут знала, что она должна решить еще несколько про­блем и работать со своим телом для того, чтобы вернуть ему грацию.

Другой пациенткой, которая достигла перелома в терапии посредством освобождения своего духа, была Барбара. Эта шестидесятилетняя женщина около десяти лет страдала от постоянных присту­пов поноса. Употребление сахара или чего-нибудь сладкого обычно вызывало такой приступ. Допол­нительным фактором был стресс. Однако самым большим источником напряжений было для нее второе замужество, полное конфликтов. Несмот­ря на свои проблемы, Барбара неохотно искала помощи, считая, что сама должна справляться со сво­ими проблемами. Когда же она начала, наконец, свое лечение, прогресс был очень медленным. Барбара считала, что должна сама контролировать ход те­рапии таким же образом, как контролировала свою жизнь. Контроль означал ограничение чувств и бе­зэмоциональную реакцию на различные ситуации. Она боялась, что, потеряв полный контроль и ос­вободив свои чувства, может сойти с ума.

Перелом у Барбары наступил только тогда, ког­да она поняла, что проиграла. Ее брак находился на грани распада, ее охватила паника. Когда пер­вый раз по прошествии многих лет Барбара начала признаваться себе в своих чувствах, она сорвалась и расплакалась. Она чувствовала, что проиграла. В молодости она была "маленькой дочкой" своего отца и верила, что всегда сможет оправдать ожи­дания своего мужчины и удержать его у себя. По­теря первого мужа, который умер, оставив ее одну, не помешала этой иллюзии. После сеанса, во вре­мя которого она расплакалась, она почувствовала сильный гнев на своего отца за то, что он не сдер­жал своего обещания любить ее, "если она будет послушной". Быть послушной девочкой означало для нее сдерживать свои чувства, а также быть силь­ной и ловкой. Такая позиция была хороша, как ей казалось, в ее первом браке, в котором она была стороной, осуществлявшей контроль. Однако, это не принесло успеха во втором браке, где она была вынуждена увеличить контроль. В результате, у нее развился синдром сверхчувствительности тол­стой кишки, который под влиянием стресса при­вел к приступам поноса. После переломного этапа в терапии приступы у Барбары прекратились. Вна­чале она приписывала это старательному избеганию сладкого. И только после того, как она на­елась сладкого, и с ней ничего не случилась, она поняла, что избавилась от этой проблемы. Это было также и оздоровление духа, потому что, давая ос­вобождение своим чувствам, она освободила так­же и его.

Случай Рут показывает потенциал духовной силы в лечении тела. Христианская Наука известна сво­ей верой в эту силу и использует ее в своей про­грамме оздоровления. Однако медицина западно­го мира из-за своей механической ориентации не хочет признать этой силы, которая является прин­ципиальным элементом восточной мысли. На Во­стоке внимание концентрируется на сохранении здоровья, а не на лечении болезни. Это требует целостного, всестороннего подхода к здоровью, чуждого западной медицине. На всей территории Востока здоровье считается состоянием равнове­сия, гармонии между индивидуальным и косми­ческим. Этот принцип лежит в основе практики тайцзи-цюань, программы упражнений, ориентиро­ванных на выработку у человека чувства единения с космосом посредством медленных движений. Тот же принцип присутствует в медитации, которая ведет к успокоению сознания человека для того, чтобы он мог почувствовать внутренний дух и еди­нение с мировым духом. Понятия равновесия и гармонии также относятся к двум великим силам, которые китайцы называют инь и ян. Эти две силы, одна из которых символизирует землю, а другая – небо, должны уравновешиваться в человеке, также как они уравновешены во вселенной. Болезнь мож­но рассматривать как отсутствие равновесия меж­ду ними. Болезни Рут и Барбары можно понять как дис­баланс этих сил. Эти силы можно обозначить как эго и тело, мысль и чувство, добро и зло. В обоих случаях отсутствие равновесия указало на доми­нирование головы над телом. Для Рут быть хоро­шей означало быть чувствительной к страданиям матери и забыть о своих нуждах. Для Барбары быть хорошей означало быть ловкой и сильной, а быть плохой означало быть чувственной. В этой книге я буду постоянно подчеркивать потребность гармо­нии между эго и телом как основу грации и насто­ящей духовности. Важно, чтобы мы понимали, что западные и восточные философии и религии рас­сматривают духовность или чувство единения с высшим порядком с разных точек зрения. В то вре­мя как в Восточной мысли духовность – это не­что телесное, мысль Запада считает ее, прежде все­го функцией ума. Эту разницу можно иначе выразить утверждением, что на Западе духовность в основном – удел веры, а на Востоке – чувств. Верно, что вера может влиять на чувства, так как чувства могут определять убеждения. Так, в исто­рии Рут мы видим, в какой большой мере вера в Христа и бессмертие души может повлиять на фи­зиологические процессы в теле. С другой стороны, трансцендентное переживание, в котором мы чув­ствуем силу духа, может склонить нас к вере в божество или укрепить эту веру. Однако, мы дол­жны признать, что существует принципиальная разница между этими двумя взглядами на связь человека с миром. Восток всегда проявлял больше уважения к природе, чем Запад, считая, что счас­тье человека, зависит от его гармонии с природой. Дао – это путь природы. Запад, по крайней мере, в течении нескольких последних столетий идет к тому, чтобы приобрести контроль и власть над при­родой, и это заметно в западной позиции отноше­ния к телу. Западный человек думает о здоровье тела в категориях работоспособности, хорошего состояния, позволяющего ему работать всю жизнь как хорошей машине. Эту позицию можно отмс­тить в физических упражнениях, которыми зани­маются на Западе. Это поднятие тяжестей или тре­нировка на специальных тренажерах. Восточные упражнения, такие, как йога или тайцзи-цюань, отражают интерес к жизненности тела или его ду­ховности.

История потери грации и обаяния повторяется при рождении каждого нового человека. Как лю­бое другое млекопитающее, человеческий детеныш обладает врожденной животной грацией, несмотря на то, что несколько первых месяцев его движения неумелы, и он должен выработать у себя ко­ординацию мышц, которая со временем позволит ему двигаться так хорошо, как ему это будет нуж­но. Даже полная обаяния серна сразу после рож­дения неуклюже ковыляет перед тем, как в пер­вый раз крепко встать на ноги. Однако никакое животное не предпринимает сознательных усилий для того, чтобы развивать координацию, так как она генетически запрограммирована и развивается сама по мере роста тела. Уже с первых месяцев жизни грудной ребенок делает движения действи­тельно полные грации. Наиболее явным примером является вытягивание губ для того, чтобы добрать­ся до груди матери и сосать ее. В этом движении, напоминающем раскрытие лепестков цветка под действием лучей утреннего солнца, есть какая-то мягкость и грациозная плавность. Губы это та часть тела ребенка, которая развивается первой. Сосание необходимо для жизни ребенка. Наобо­рот, многие взрослые, которых я встречал в жиз­ни и с которыми работал, не могут выдвигать губы естественным образом. У многих губы растянутые и твердые, а щеки напряжены, что придает лицу унылое выражение. Некоторым сложно даже ши­роко раскрыть рот. Когда ребенку всего лишь не­сколько месяцев от роду, он может протянуть руку, чтобы прикоснуться к матери мягким, деликатным движением.

Тем не менее, в процессе роста дети рано или поздно теряют свое обаяние по мере того, как им приходится поддаваться внешним ожиданиям, пре­небрегая при этом своими внутренними импульса­ми. Когда их собственные импульсы перемешива­ются с приказами родителей, дети быстро приходят к убеждению, что если они ведут себя плохо, зна­чит они и сами плохие. Почти во всех случаях импульсы и поведение очень маленьких детей не­винны, а ребенок просто верен своей природе. Ти­пичным примером является, поведение усталого ребенка, который хочет, чтобы его взяли на руки. Тем временем мать сама может быть усталой, воз­можно, она занята или несет тяжелые сумки, что не позволяет ей поднять ребенка. В этой ситуации плачущий ребенок приводит мать в отчаяние сво­им отказом идти. Некоторые матери отчитывают ребенка и приказывают ему перестать плакать. Если его нервирующее поведение продолжается, мать может его ударить, что приводит к увеличению потока слез. Пока еще (в данном примере) ребе­нок не потерял своей грации. Пока ребенок пла­чет, его тело остается мягким. Грудные дети часто могут ощущать фрустрацию и боль. Это приводит их маленькие тела к напряжению, но ненадолго.

Вскоре подбородок ребенка начинает дрожать, и он разряжается плачем. Когда сквозь тело прохо­дит волна плача, его напряженность растворяется и напряжение уходит. Однако приходит время, когда ребенка начинают наказывать за плач, и он должен задушить в себе спазмы и проглотить слезы. Именно в этот момент он утрачивает состояние блаженства и уже "не идет к благодати", как говорил Джозеф Кембел. Другим естественным чув­ством, которое трудно принять многим родителям, является гнев, особенно, когда он направлен про­тив них самих. И все-таки, дети спонтанно атаку­ют родителей, когда чувствуют, что их ограничи­вают или навязывают им свою волю. Немногие родители могут принять гнев своего ребенка, так как он угрожает их власти и контролю. Так или иначе, они будут учить своего ребенка, что гнев – плохое поведение, и что он будет наказан за это. Даже такие невинные проявления как беготня, кри­ки или активное поведение могут разозлить неко­торых родителей, которые требуют, чтобы ребенок успокоился, вел себя прилично и сидел тихо.

Для многих детей список запретных видов по­ведения, за которые их ждет наказание, очень ве­лик. Определенная область контроля со стороны родителей, конечно, необходима в воспитании. Тем не менее, ключевым вопросом слишком часто ста­новится не то, что хорошо для ребенка, а то, что подходит родителям. Этот конфликт очень часто перерождается в борьбу за власть. Здесь не имеет значения, кто выиграет в таком конфликте, так как в итоге проигрывают обе стороны. Несмотря на то, поддается ребенок или же бунтует, прерывается нить любви, соединяющая ребенка с отцом или матерью. Вместе с потерей любви теряется духовность ребенка, и он утрачивает свою грацию. Утра­та грации – это физическое явление. Мы замеча­ем это по тому, как люди двигаются или стоят. На консультациях я часто вижу пациентов страдаю­щих депрессией. Как я писал в своей ранней рабо­те (A.Lowen, " Depression and the Body "New York, 1973), депрессия влияет не только на сознание че­ловека, но также на движения, аппетит, дыхание и производство энергии. Чтобы полностью понять это заболевание, я наблюдаю за телом. Я очень часто вижу кого-то в позе "послушного ребенка", ожидающего родительских распоряжений. Эта нео­сознаваемая позиция стала частью их личности, укоренившись в структуру тела. Когда мы позво­ляем пациентам осознать это поведение, неизмен­но выясняется, что родители считали их послуш­ными детьми. Из таких "хороших детей" вырастают хорошие работники, но, если не наступит ради­кальная перемена в их личности, они никогда не достигнут полноты жизненной силы и обаяния.

Часто говорят, что мы созданы нашими пережи­ваниями, но сейчас я хочу это сказать совершенно дословно. Наши тела отражают наши пережива­ния. Для иллюстрации этого утверждения я опи­шу три случая из собственной практики. Первый касается психолога из Голландии, который был участником семинара, который я вел много лет назад в институте Эссален. Обычная практика био­энергетической терапии – поиск в теле человека указаний на прошлые переживания. Тело этого человека имело необычную странность, а именно: глубокое (на шесть дюймов) углубление с левой стороны тела. Никогда раннее такого углубления я не видел и не был в состоянии объяснить его себе. Когда я спросил голландца, в какой ситуации оно появилось, он сказал, что появилось оно как не­большая впадина в левом боку, когда ему было 11 лет. В течение последующих трех лет впадина уг­лубилась, достигнув состояния, в котором я ее уви­дел. Голландец никогда не обращался к врачам, так как углубление не затрудняло нормального фун­кционирования тела. Я спросил, случилось ли не­что важное в его жизни, когда ему было 11 лет. Он ответил, что его мать вышла в это время вто­рой раз замуж, и что он был выслан в интернат. Это не произвело впечатления на остальных чле­нов группы, но для меня было важным. Я сейчас же понял значение этого углубления: чья-то рука сильно оттолкнула его.

Вторым случаем был молодой человек с такими широкими плечами, каких я раньше никогда не встречал. Когда во время консультации я обратил на это внимание, он рассказал мне о своем отце, которого он очень уважал. Он сказал, что когда-то, когда ему было 16 лет, он вернулся домой из военной школы. Отец попросил, чтобы он стал око­ло него перед зеркалом. Молодой человек заме­тил, что ростом он равен отцу, и ему пришла в голову мысль, что если бы он еще немного вырос, то смотрел бы на отца сверху вниз. С того дня он не вырос больше ни на сантиметр, в то время как плечи становились все шире. Для меня стало ясно, что вся энергия роста пошла в стороны, чтобы спа­сти сына от возможности перерасти отца. Третьим случаем может служить молодой человек высоко­го роста (около 190 см). Он жаловался, что чув­ствует себя отделенным от жизни. Он говорил, что во время ходьбы не чувствует нижних частей своих ног и своих стоп. Когда он делал шаг, то не мог почувствовать, когда его стопа соприкасалась с землей. Своего роста он достиг, когда ему было около 14 лет. Когда я расспрашивал его о жизни, он отметил, что в это время его отец перешел из общей спальни родителей и занял комнату маль­чика. Последнему пришлось спать на чердаке. По его собственным словам, он воспринял это как "пи­нок вверх".

Для большинства людей такого рода эмоциональ­ные оскорбления не кажутся достаточно сильны­ми для того, чтобы произвести такие заметные де­формации тела. Однако, как я указал, глубина и сила чувств человека часто выражаются в реакци­ях тела. Каждое переживание, которое человек пережил, касается его тела и остается в психике. Если переживание приятное, то оно позитивно влияет на здоровье, жизненность и грацию тела. В случае болезненных негативных переживаний все наоборот. Если личность может адекватно реаги­ровать на нанесенное ей оскорбление, то его по­следствия не будут длительными, так как раны за­живают. Но если реакция будет заблокирована, то оскорбление оставит в теле след в виде хроничес­кого напряжения мышц. Подумаем, что происхо­дит с ребенком, которого учат, что плач – пове­дение, которого нельзя принять. Реакция плача находится в теле и каким-то образом должна быть заблокирована, если она не может быть выражена. Чтобы справится с этой реакцией, мышцы, прини­мающие участие в плаче, должны быть напряжены и остаться в этом напряженном состоянии, пока реакция плача полностью не пройдет. Однако, эта реакция не умирает, а только отступает внутрь тела и продолжает существовать в подсознании. Ее мож­но снова активировать после многих лет в процес­се терапии или после какого-нибудь сильного переживания. Пока это не произойдет, задействован­ная группа мышц (в данном случае мышцы губ, щек, горла) останется в хроническом напряжении. О том, что это является частой проблемой, свиде­тельствует распространенное напряжение щек, ко­торое в тяжелых случаях известно как синдром височно-челюстного сустава.

Когда в теле возникает хроническое напряже­ние мышц, естественная реакция подсознательно блокируется. Хорошим примером является случай мужчины, плечевые мышцы которого были до та­кой степени напряжены, что он не мог поднять руки над головой. Такая блокировка являлась слу­чаем торможения импульса поднять руку на отца. Когда я спросил его, был ли он когда-либо зол на своего отца, он ответил, что никогда. Мысль, что он мог бы его ударить, была для него также невоз­можна, как и для его отца. Тем не менее, послед­ствием этого запрета было подавление естествен­ных движений плеч. Несколько лет тому назад, в Японии, я был свидетелем того, как трехлетний ребенок колотил кулаками свою маму. На меня произвело впечатление то, что мать ничего не сде­лала, чтобы удержать его или каким либо образом ответить. Я узнал позднее, что только когда ребен­ку исполняется шесть лет, его учат контролю, не­обходимому для умения вести себя в обществе. Пока ребенок не достигнет б лет, его считают невинным существом, неспособным отличить то, что нужно делать от того, что нельзя. У шестилетнего ребен­ка эго уже настолько развито, что обучение проис­ходит сознательно, опираясь на знания, а не на страх. На этом этапе ребенок считается достаточно зрелым, чтобы он мог сознательно брать за образец поведение своих родителей. Наказанием за недостаточное усердие в обучении является физичес­кое насилие, ограничение в проявлении любви к нему или возникающее у ребенка чувство вины. В этом возрасте ребенок начинает ходить в школу. В нашей культуре господствует сильная тенденция начинать этот процесс раньше. (Об этом этапе жиз­ни читайте в работе A.Lowen " Fear of Life " New-York, 1981). Дети помладше также обучаются, но их обучение полностью спонтанно. Заставляя де­тей исполнять множество предписаний и правил, пока они не достигнут этого возраста, мы ограни­чиваем их жизненность, спонтанность и обаяние. Видимо, у японцев и других народов Востока спо­собность оценивать ребенка как невинное существо происходит от глубокого уважения к природе. Если мы живем в гармонии с природой и самим собой, мы можем также жить в гармонии и со своими деть­ми. Западные люди стараются подчинить себе при­роду. Если мы эксплуатируем ее, то будем также эксплуатировать своих детей.

Однако по мере индустриализации стран Восто­ка, люди, живущие там, становятся похожими на людей Запада. Промышленное общество опирает­ся на силу, которая вначале является силой дей­ствия, но в итоге становится силой власти. Сила изменяет отношение человека к природе. Понятие гармонии уступает место контролю, а уважение – эксплуатации. Одновременное стремление к влас­ти и стремление к гармонии мешают друг другу. Вероятно, невозможно избежать того, что люди Востока будут страдать теми же эмоциональными расстройствами, что и западные люди, а именно: беспокойством, депрессией и утратой обаяния.

Возвращение к старому образу жизни, к сожа­лению, невозможно. Однажды потерянную невинность невозможно вернуть. Именно из-за этого ста­рые практики восточных философов не в состоя­нии решить эмоциональные проблемы, с которы­ми мы имеем дело сегодня. Даже самая длиннейшая медитация не вернет способность плакать челове­ку, у которого реакция плача была подавлена. Ни­какие упражнения йоги не освободят напряжения плеч у человека, который не смеет поднять руки в гневе на того, кто был для него авторитетом. Это не значит, что медитация или йога не имеют ника­кого положительного действия. Существует мно­жество практик и упражнений, имеющих большую ценность для здоровья. Например, массаж одина­ково приятен и ценен для здоровья. Танец, плава­ние и прогулки – это тот вид движения, который я настоятельно рекомендую. Чтобы заново обрести телесное обаяние, нужно знать, как оно было потеряно. Главная задача анализа – чтобы человек осознал это.

Я хочу подчеркнуть, что, когда я говорю об ана­лизе, то я не имею в виду психоанализ. Нельзя сделать движения грациозными, лежа на кушетке или сидя в кресле и разговаривая о своих пережи­ваниях. Такой разговор необходим и полезен, но с хроническим напряжением мышц, которому сопут­ствует потеря грации, необходимо бороться на уров­не тела. Этим занимается биоэнергетика – под­ход, который я стараюсь развивать и совершенствовать уже около 35 лет. Этот подход объединяет в себе идеи Востока и Запада и ис­пользует силу ума для понимания напряжений, которые связывают тело. Он мобилизует энергию тела для того, чтобы избавиться от этих напряже­ний. Связующей нитью здесь является понятие энер­гии, которое мы находим в Восточной и Западной медицине. Энергия – это сила, стоящая позади духа. Это фундамент духовности тела. Если ее ис­пользовать сознательно, она становится очень мощ­ной. В следующей главе мы рассмотрим восточное и западное понятие энергии и покажем, как биоэнергетика интегрирует их.

Глава 2

Дата добавления: 2014-10-31