Ложь словом

Обычных примеров подобной лжи я приводить не буду — их множество вокруг нас, упомяну только об ее причинах.

• Происходит она, как и всякий грех, от сластолюбия, сребролюбия и славолюбия (1 Ин. 2, 16).

• От многословия и смехотворства.

Это обычное явление в обществе. Но как к нему отно­ситься? Кто хочет спасаться, примет совет преп. Иоанна Ле-ствичника¹⁰, еще более тысячи лет тому назад сказавшего:

«Когда бесы увидят, что мы в самом начале стараемся отойти от слушания смехотворных речей вредного рас­сказчика как от губительной заразы, тогда покушаются обольстить нас двоякими помыслами: "не опечаливай", внушают они нам, "повествователя", или: "не выставляй себя человеком более боголюбивым, нежели прочие". От­скочи скоро, не медли; а если не так, то во время молитвы твоей вообразятся помышления о предметах смешных. И не только бегай таких бесед и лукавых собраний, но и ра­зоряй их благочестно, предлагая на среду воспоминание о смерти и последнем суде; ибо лучше тебе окропиться в этом случае малым тщеславием (а я прибавлю: и полным изгнанием из общества в наше время. — Еп. Варнава), только бы сделаться виновником общей пользы».

• Собственно от сластолюбия и от сопутствующих слас­толюбию страстей — желание расставить сеть ближнему, причинить зло, вред, или из боязни лишиться хорошего по­ложения, места, покоя, из-за страха перед наказанием.

• Человек лжет также иногда с корыстной целью. Посло­вица: «Не обманешь — не продашь» — отсюда ведет свое происхождение.

• Тщеславие тоже заставляет прибегать работающих ему ко лжи. Как уж извивается иной, лжет через каждое слово, лишь бы о нем не подумали плохое и не уличили в каком-ли­бо неправом деле, которое он старается сохранить в тайне. Тогда как надо бы только поклониться и сказать: «Простите, Христа ради, грешен»...

-286-

В заключение этого отдела приведу несколько практи­ческих замечаний и вопросов.

Только ли умышленно солгавший подлежит суду или и тот, кто по неведению сказал нечто несогласное с истиною? И тот и другой виноваты, по слову Господа (Лк. 12,47-48). «Но во всяком случае при достодолжном покаянии, — уве­ряет св. Василий Великий¹¹, — есть твердая надежда на от­пущение греха».

«Если кто задумает сделать что-нибудь и не сделает, ужели и он судится как лжец? — Если то, что подумал сде­лать, требуется заповедью, то осуждается не только как лжец, но и как непокорный, потому что Бог есть испытали сердца и утробы (Пс. 7, 10)»¹².

«Если кто предварительно решится сделать что-либо неугодное Богу, то что для него лучше, отстать ли от худо­го намерения или свершить грех из опасения стать лже­цом? —...Таковой должен покаяться, во-первых, в том, что осмеливается сам собою решаться на что бы то ни было [2 Кор. 3, 5; Ин. 5,30; 14, 10], потому что и самого хорошего не надобно делать самовольно [Ин. 6, 38], а потом принести еще большее покаяние в том, что не убоялся решиться на неугодное Богу. А что надобно оставить дело, противное за­поведи Господней, на которое предварительно решился, это ясно показывается в примере апостола Петра, который предварительно решил: не умыешь ногу мою во веки, а когда услышал приговор Господа: аще не умыю тебе, не имаши части со Мною, тотчас переменил намерение и сказал: Гос­поди, не нозе мои токмо, но ируце и главу (Ин. 13, 8-9)»¹³.

«Надобно ли лгать, имея в виду что-нибудь полезное?» — Нет. Господь «решительно говорит, что ложь от диавола (Ин. 8, 44), не показывая никакого различия во лжи»¹⁴. (Ср.: 2 Тим. 2, 5.)

Но «иногда случается такое дело, — говорит преп. авва Дорофей¹⁵, — что бывает крайность скрыть мало, и если кто не скроет мало, то дело приносит большое смущение и скорбь. Когда встретится такая крайность, и видит кто-ли­бо себя в такой нужде, то может посему изменить слово, для того чтобы не вышло, как я сказал, большего смущения и скорби или обиды. Но когда случится такая великая необ­ходимость уклониться от слова правды, то и тогда человек не должен оставаться беспечальным, а каяться и плакать перед Богом и считать такой случай временем искушения. И

-287-

на такое уклонение решаться не часто, а разве однажды из многих случаев... однажды во много лет, когда видит, как я сказал, великую необходимость, и это самое, допускаемое весьма редко, пусть делает со страхом и трепетом, показы­вая Богу и произволение свое и необходимость, и тогда он будет прощен, но вред он все-таки получает».

Ложь жизнью

«Жизнию своей лжет тот, — говорит тот же авва Доро-фей¹⁶,— кто, будучи блудником, притворяется воздержным; или, будучи корыстолюбив, говорит о милостыне и хвалит милосердие; или, будучи надменен, дивится смиренномуд­рию. И не потому удивляется добродетели, что желает по­хвалить ее, ибо если бы он говорил с этой мыслью, то он сперва со смирением сознался бы в своей немощи, говоря: "Горе мне, окаянному, я сделался чуждым всякого блага", и тогда уже, по сознании своей немощи, стал бы он хвалить добродетель и удивляться ей. И опять он не с той целью хва­лит добродетель, чтобы соблазнить другого, ибо он должен бы был в этом случае думать так: "Поистине я окаянен и страстен, но зачем мне соблазнять других? Зачем наносить вред душе иного и налагать на себя и другого тяжесть?" И тогда, хотя бы он в том, вышеупомянутом, и согрешил, од­нако же коснулся бы и добра; ибо осуждать себя есть дело смирения, а щадить ближнего есть дело милосердия. Но лжец не по какой-либо из упомянутых причин удивляется, как я сказал, добродетели, но или для того похищает имя добродетели, чтобы покрыть свой стыд, и говорит о ней, как будто и сам он совершенно таков, или часто для того, чтобы повредить кому-нибудь и обольстить его... Это не простой человек, но двойственный, ибо иной он внутри и иной снаружи, и жизнь его двойственна и лукава».

Пушкин пишет, например, в альбом А. П. Керн стихо­творение, обычно помещаемое во всех хрестоматиях как образец тонкого чувства и даже «благоговения»:

Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты,

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты...

Но вот обратная сторона. Вскоре после этого он пишет о той же Керн своему приятелю С. А. Соболевскому¹⁷, как о

-288-

какой-нибудь публичной девке, по обычаю цинично, хотя не без игривости, с матерными выражениями, кощунствен­но приправленными для остроты церковными словами (за­меняю все это многоточиями):

«Безалаберный! Ты ничего не пишешь мне о 2100 р., мною тебе должных, а пишешь мне о М-mе Керн, которую... я на днях...» и так далее.

Правда, мы живем в таком веке, когда обольщение де­виц, и как можно раньше, является для молодых людей «боевой задачей» и похвальбой, а для самих потерпевших завистливой долей и «честью»¹⁸.

Правда и то, что критика — эта старая блудница, стара­ющаяся казаться целомудренной для большего обольще­ния публики, — и общественное мнение часто на их сторо­не¹⁹. Но нам, христианам, до этого нет никакого дела, мы должны вещи называть своими именами, чтобы не дать заблудиться меньшим братьям, и исполнять то, чего тре­бует от нас Евангелие, а не общественное мнение, которое Господь назвал прелюбодейным и грешным. Иначе грозит нам подпасть под строгий приговор Христа Спасителя на Страшном Суде (Мк. 8, 38).

Наконец упомяну еще об одном устроении души, совер­шенно погибельном для спасения, которое складывается из всех трех предыдущих и, как рак, глубоко проникает в ду­шу и разъедает ее. Это — тонкое растление всей духовной сущности человека. Оно называется лукавством.

По чеканному выражению преподобного Иоанна Лест-вичника, «лукавство есть искусство, или, лучше сказать, безобразие бесовское, которое потеряло истину и думает утаить это от многих»²⁰.

Еще несколько его же определений: «Лукавство есть извращение правоты, обольщенный разум, лживое оправ­дание себя благонамеренностью, клятвы, повинные муке, двусмысленные слова, скрытность сердца, бездна лести, навык лгать... личина покаяния... вражда против испове­ди... коварная улыбка при обличениях... притворное благо­говение; словом, оно есть бесовское житие»²¹.

Посему-то св. Симеон Новый Богослов²² с плачем мо­лился: «Милостиве... Христе мой!.. Очисти сердце мое от всякого лукавства, потому что оно есть корень и источник греха. Лукавство есть семя лукавого сеятеля; а где оно есть, там и произрастает, и поднимается вверх, и производит

-289-

весьма много ветвей лукавства и злобы. Его-то корни из глубины исторгнув, Христе мой, и очистив ниву души и сердца моего, всади в них страх Твой, Милостиве...»

Путь к избавлению от этой страсти лежит через кро­тость, простоту, незлобие и, кратко сказать, через смирение.

-290-

Дата добавления: 2014-10-15