Слово Гераклита

Гераклит был аристократом и жил в городе Эфесе. Если верить Диогену, в годы 69–й Олимпиады, иными словами, в 504—501 годах до н. э., его деятельность достигла наивысшего расцвета; однако точных дат его жизни никто не знает. Должность басилевса в его семье передавалась по наследству; однако Гераклит отказался от нее в пользу своего брата. Он был, по–видимому, меланхоликом, не любил и чуждался общества. Гераклит с презрением отзывался как о своих современниках, так и о великих людях прошлого. Вот что он говорил о жителях своего родного города: «Эфессцы сделали бы доброе дело, если бы удавились все до одного взрослые мужчины и оставили бы город безбородым юношам, ибо они изгнали Гермодора, лучшего среди них, заявив: «Мы не потерпим, чтобы среди нас жил человек, превосходящий нас во всем; если таковой найдется, пусть он живет на чужбине и с чужими людьми»1. И вновь заявляет: «В Приене жил Биа, сын Тевтама, который был поумнее других». Он говорил: «Среди людей большинство – плохие»2.

Свое мнение о Гомере Гераклит выразил в таких словах: «Гомера следовало бы исключить из числа поэтов и высечь, и Архилоха тоже». Аналогичным образом он отмечал: «Многознание не научает уму, иначе оно научило бы Гесиода и Пифагора, а также Ксенофана и Гекатея». Что касается Пифагора, тот «собрал научные творения других и, выбрав из них то, что ему было нужно, назвал своей мудростью то, что на самом деле было знанием многих вещей и самозванством»3.

Многие высказывания Гераклита лаконичны и язвительны, а иногда – остроумны. Например: «Врачи, которые режут, жгут, колют и пытают больных, требуют себе платы, которой они не заслуживают», «Бог называет человека своим ребенком, подобно тому как мы называем своих детей детьми», «Ослы предпочитают золоту солому», «Характер человека – это его судьба»4. Что касается отношения Гераклита к религии, то он не испытывал особого уважения к мистериям и даже заявлял, что «мистерии, разыгрываемые людьми, – нечестивые мистерии»5. Его отношение к Богу было пантеистическим, несмотря на то что он использовал язык религии.

Некоторые высказывания Гераклита довольно невразумительны, за что позже он получил прозвище Темный. По–видимому, он делал это специально; в его произведениях мы встречаем такие высказывания: «Природа любит прятаться», «Бог, чей оракул находится в Дельфах, никогда не выражает прямо, но и не скрывает того, что хочет сказать, он делает это знаками». А в своем послании человечеству он говорит: «Люди не смогут понять его, услышав его впервые, как если бы они вообще его не слышали»6. Бернет указывает, что Пиндар и Эсхил писали в том же пророческом стиле и приписывают это частично наблюдавшемуся тогда религиозному возрождению.

Гераклита многие знают по знаменитому высказыванию, которое ему приписывают, но которое, скорее всего, ему не принадлежит: «Все течет». Большинство людей только это и знают у Гераклита. Кстати, это высказывание не отражает сути его философской системы, хотя и представляет собой очень важный ее аспект. Разве не он высказал такую мысль: «Нельзя дважды ступить в одну и ту же реку, ибо воды ее непрерывно текут мимо тебя»? Более того, Платон отмечает, что «Гераклит где–то говорит, что все объекты преходящи и ничто не вечно; сравнивая жизнь с течением реки, он утверждает, что нельзя дважды ступить в один и тот же поток»7. А Аристотель пишет, что доктрину Гераклита выражают такие слова: «Все находится в движении, ничто не стоит на месте»8. В этом отношении мы можем сказать, что Гераклит – это Пиранделло античного мира, который кричит, что нет ничего постоянного, неизменного, который провозглашает нереальность реальности.

Было бы, однако, ошибкой утверждать, что Гераклит учил, что ничего не существует, ибо это противоречит всей его философии9. Идея изменения вовсе не является ведущей идеей его системы. Гераклит придавал особое значение «Слову», то есть своему личному посланию человечеству, и он вряд ли считал бы себя вправе обратиться ко всему человечеству, если бы его послание содержало только утверждение, что все в мире постоянно изменяется. Эту истину хорошо понимали и другие ионийские философы, и Гераклит не сказал бы этим ничего нового. Нет, Гераклит сделал неповторимый вклад в философию, выдвинув концепцию единства в разнообразии, разнообразия в единстве. В философской системе Анаксимандра, как мы уже видели, противоположности теснят друг друга, а затем по очереди несут наказание за акт несправедливости. Анаксимандр рассматривает борьбу противоположностей как нарушение порядка, как то, чего не должно быть, как нечто, пятнающее чистоту Единого. Гераклит же не разделяет эту точку зрения. Для него конфликт противоположностей – это вовсе не трещина в целостности Единого, а необходимое условие его существования. Фактически Единое существует только благодаря противостоянию противоположностей: это противостояние необходимо для его целостности.

То, что реальность для Гераклита – это Единое, хорошо видно из его высказывания: «Мудрость заключается в том, чтобы прислушаться, но не ко мне, а к моему «Слову», и признать, что все объекты – это Единое»10. С другой стороны, идея о том, что борьба противоположностей – необходимое условие существования Единого, четко прослеживается в следующих высказываниях: «Мы должны знать, что война привычна всем, а борьба есть справедливость и что все объекты возникают и исчезают через борьбу»11, и Гомер был не прав, восклицая: «Пусть исчезнет борьба из жизни богов и людей!» Гомер не понимал, что он призывал к уничтожению Вселенной, ибо, если бы его призыв был услышан, мир бы перестал существовать. И снова Гераклит говорит о необходимости борьбы: «Люди не понимают, как согласуются между собой различия. Это уравновешивание противоположных напряжений, как у лука или лиры»12.

Итак, для Гераклита реальность – это Единое; но одновременно это и множество – и это не случайность, а необходимое условие его существования. Для Единого необходимо, чтобы оно было одновременно одним и многим; чтобы оно было Тождеством в Различии. Гегель приписывает Гераклиту открытие категории Становления; однако этот факт основан на том, что Гегель неправильно понял Гераклита и, кроме того, ошибочно считал, что Парменид создал свою систему раньше Гераклита. Парменид был современником Гераклита и критиком его системы, а это значит, что он создавал свои произведения позже13. Философская система Гераклита гораздо более соответствует идее конкретно всеобщего, Единого во многом, Тождества в Различии.

Но что такое Единое во многом? Для Гераклита, как позже для стоиков, которые позаимствовали у него эту идею, основой всего на свете является огонь. С первого взгляда может показаться, что Гераклит, эксплуатируя ионическую идею, просто решил прослыть оригинальным. Поскольку Фалес утверждал, что в основе реальности лежит вода, а Анаксимен – воздух, Гераклит, просто для того, чтобы как–то отличаться от своих предшественников, остановил свой выбор на огне. Естественно, что желание найти другую первооснову мира в какой–то мере и присутствовало у Гераклита, но его выбор имел под собой более прочную базу. У него была вполне обоснованная причина остановиться на огне, причина, связанная с основной идеей его системы.

Чувственный опыт свидетельствует, что огонь живет благодаря питанию, потреблению и трансформации в себя разнородного вещества. Порождаясь множеством объектов, он превращает их всех в себя; без этой подпитки материалом он вскоре затухает и прекращает существовать. Само существование огня зависит от этой «борьбы» и «напряжения». Это конечно же чисто символическое выражение философского понятия, но оно очень хорошо его иллюстрирует, чего не скажешь о воде или воздухе. То, что Гераклит выбрал огонь как основу реальности, объясняется не простым капризом, не стремлением быть оригинальным, как–то выделиться среди других философов, а следствием его основной философской идеи. «Огонь, – говорит Гераклит, – это жажда и утоление жажды» – иными словами, это все объекты, существующие на свете, объекты, находящиеся в постоянном состоянии напряжения, борьбы, потребления, воспламенения и угасания14. В процессе горения Гераклит выделяет два пути – восходящий и нисходящий. «Он видел в изменении восходящий и нисходящий пути и утверждал, что космос появился благодаря им. Когда огонь конденсируется, он превращается во влагу, а при сжатии становится водой; вода, застывая, превращается в землю, – этот процесс он называл нисходящим путем. И снова земля разжижается и порождает воду, а из нее выходит все остальное; ибо Гераклит считал, что почти все объекты и явления природы возникают из испарений с поверхности моря. Это – восходящий путь»15.

Но если согласиться, что все объекты – это огонь, что они постоянно изменяются, то, очевидно, следует дать объяснение стабильному состоянию. Гераклит предлагает понятие «мера». Весь мир – это «вечно живой огонь, мерами возгорающийся и мерами угасающий. Если огонь, возгораясь, берет что–то у объектов, трансформируя их в самого себя, то он и отдает столько же, сколько забрал»16. «Все обменивается на огонь, а огонь – на все, подобно тому как товары обмениваются на золото, а золото на товары»17. Таким образом, в то время как состояние различных видов материи изменяется, совокупное количество ее остается неизменным.

Преобладанием одних видов материи над другими Гераклит пытается объяснить не только относительную стабильность вещей, но и различные явления природы, например смену дня и ночи, лета и зимы. Мы узнаем от Диогена, что Гераклит объяснял преобладание одних элементов над другими «различиями в испарениях». Так, «светлые испарения, зажигающиеся от Солнечного Круга, порождают день; превалирование же противоположных испарений порождает ночь. Увеличение количества тепла, вызванное светлыми испарениями, приводит к наступлению лета; преобладание же влаги, порождаемой темными испарениями, вызывает приход зимы»18.

Во Вселенной существует, как мы уже убедились, постоянная борьба и в то же время относительное постоянство вещей, связанное с различными мерами огня, возгоранием и угасанием в более или менее одинаковых пропорциях. И именно благодаря этим мерам, равновесию между восходящим и нисходящим путями наблюдается то, что Гераклит назвал «скрытой настройкой Вселенной», которая, по его мнению, «лучше открытой»19. «Люди, – утверждал Гераклит в уже приводившемся нами фрагменте, – не понимают, как согласуются между собой различия. Это уравновешивание противоположных напряжений, как у лука или лиры»20. Единое существует в своих различиях, а различия суть то, что они есть, лишь будучи различными аспектами Единого. Ни эти аспекты, ни восходящий и нисходящий пути не могут исчезнуть, – если они исчезнут, Единое перестанет существовать. Эта неразделимость противоположностей, необходимый характер различных аспектов Единого нашли свое выражение в таких высказываниях: «Путь вверх и путь вниз совершенно одинаковы», «Умирая, души превращаются в воду, а вода, умирая, становится землей. Но земля рождает воду, а вода – душу»21. Конечно, это приводит к определенному релятивизму, как в утверждениях: «Добро и зло – одно и то же», «Море наполнено водой наичистейшей и наигрязнейшей. Для рыб, которые могут ее пить, она пригодна и полезна, зато для людей, которые пить ее не могут, она грязна и губительна», «Свиньи купаются в грязи, а домашние птицы – в пыли»22. Однако в Едином все напряжения уравновешены, все различия приведены в гармонию: «Для Бога все вещи справедливы, хороши и правильны, это люди считают, что одни вещи неправильные, а другие – правильные»23. Таков, конечно, неизбежный вывод пантеистической философии – все оправдано sub specie aeternitatis[6].

Гераклит говорит о Едином и как о Боге, и как о мудреце: «Мудрость только одна. Она и желает и не желает называться именем Зевса»24. Бог – это всеобщий Разум (Логос), всеобщий закон, он присущ всем вещам, объединяя их в единство и определяя постоянные изменения во Вселенной. Человеческий разум – это частичка всеобщего Разума, его концентрация в определенной точке. Поэтому человек должен выработать у себя разумный взгляд на вещи и жить разумом, понимая единство всех вещей и господство закона, который нельзя изменить; жить в согласии с необходимыми процессами Вселенной и не восставать против них, поскольку это есть выражение всеобъемлющего Логоса или Закона, которому все подчинено. Разум и сознание в человеке – элемент огня – имеют огромную ценность, ибо, когда чистый огонь покидает тело, оставшиеся в нем вода и земля уже ни на что не годятся. Эту идею Гераклит выразил в следующем высказывании: «Лучше выбросить труп, чем навоз»25. Человек в связи с этим должен всячески стремиться сохранить свою душу в сухости: «Сухое – самое мудрое и самое лучшее»26. Может быть, душе приятнее влага, однако, «если душа превращается в воду, она умирает»27. Душа должна стремиться к тому, чтобы подняться над частными мирами «спящих» и очутиться в общественном мире «бездействующих», иными словами, в общественном мире мысли и разума. Эта мысль конечно же суть «Слова» Гераклита. Существует, таким образом, один имманентный Закон и Разум во Вселенной, а человеческие законы – всего лишь его воплощение, причем воплощение несовершенное и весьма относительное. Так, подчеркивая наличие всеобщего закона и людского участия в Разуме, Гераклит помог проложить путь универсалистским идеям стоицизма.

Концепция универсального Разума, которому все подчиняется, появилась в системе стоиков, которые позаимствовали свою космологию у Гераклита. Но мы вовсе не собираемся утверждать, что Гераклит трактовал Единое, Огонь в качестве персонального Бога, точно так же как Фалес или Анаксимен не считали Воду или Воздух персональными Богами: Гераклит, как позже и стоики, был пантеистом. Тем не менее истина заключается в том, что концепция Бога как имманентного принципа, которому все подчинено, вместе с моральным принципом принятия событий как проявления божественного Закона, способна породить психологическую позицию, отличную от той, которая логически вытекает из теоретического отождествления Бога с космическим единством. Это расхождение между психологической позицией и строгими требованиями теории очень четко проявилось в школе стоиков, которые очень часто говорили на языке, предполагавшем скорее теистическую, чем пантеистическую концепцию Бога, логически вытекавшую из их космологической системы, – расхождение, которое особенно увеличилось у поздних стоиков из–за того, что они уделяли повышенное внимание этическим вопросам.

Учил ли Гераклит, что периодически случается вселенский пожар, сжигающий все на свете? Поскольку этих взглядов придерживались стоики, а они многое позаимствовали у Гераклита, то и идею периодического всеобщего возгорания тоже приписали Гераклиту; однако, как нам кажется, совершенно зря, и вот почему. Во–первых, Гераклит, как мы уже видели, настаивал на том, что борьба противоположностей – необходимое условие существования Единого. Если же все на свете периодически охватывает огонь, то он, логически рассуждая, должен в конце концов потухнуть. Во–вторых, разве не Гераклиту принадлежат высказывания, что «Солнце никогда не собьется с пути, а если это и произойдет, то эринии, служанки справедливости, тут же его отыщут»28, и «этот мир всегда был, есть и всегда будет вечно живым огнем, мерами возгорающимся и мерами затухающим»? В–третьих, Платон противопоставлял Гераклита Эмпедоклу на том основании, что у Гераклита Единое – это всегда многое, а у Эмпедокла Единое – есть многое и одно поочередно29. Когда профессор Целлер говорит: «В этом заключается противоречие, которое ни Гераклит, ни, вероятно, Платон не заметили», то совершает непоправимую ошибку. Конечно же, если бы существовали доказательства того, что Гераклит действительно учил, что мир периодически сгорает, тогда мы на самом деле могли бы считать, что ни Гераклит, ни Платон не заметили существующего противоречия, но, поскольку доказательств этого нет, мы не можем утверждать, что Платон в этом вопросе допустил ошибку. Более того, мысль о том, что Гераклит верил в идею всеобщего сгорания, высказали впервые именно стоики, и даже у них самих не было единодушия по этому вопросу. Разве не говорит один из персонажей Плутарха: «Я видел, как стоики сумели отыскать идею сгорания мира даже в поэмах Гесиода, что же говорить тогда о творениях Гераклита и стихах Орфея»?

Что можно сказать о доктрине Единства в Различии? То, что существует множество, разнообразие, сомнению не подлежит. Но в то же самое время человеческий разум стремится постичь единство, систему, найти связи, соединяющие объекты и явления; и это стремление разума отражает реально существующее в мире единство – предметы и явления действительно взаимосвязаны. Каждый человек, с его бессмертной душой, связан со всем мирозданием. Жизнедеятельность его тела зависит, в полном смысле этого слова, от всей предыдущей истории мира и человечества: без материального мира было бы невозможным не только существование тела – ему нужны воздух, пища, вода, солнечный свет и т. д., – но и интеллекта, которому нужны ощущения, как стартовой точки познания. В своей культурной жизни человек зависит от людей и культуры, цивилизаций и исторического прошлого. Но хотя его поиски единства и оправданны, было бы неверным утверждать главенство единства в ущерб многообразию. Подлинное единство заключается в разнообразии, тождество – в различии, единство, скажем так, не в нищете, а в богатстве. Любой материальный объект – это единство в разнообразии (ибо он состоит из молекул, атомов, электронов и т. д.), любой живущий организм – даже сам Бог, как мы знаем благодаря Откровению, есть Единство в различных ипостасях. И в Христе наблюдается единство разнообразия – единство Личности в различии Природ. Видение райского блаженства – это согласие в различиях, иначе оно потеряло бы все свое богатство (не говоря, разумеется, о невозможности «простого» отождествления Бога с его творением).

Можно ли рассматривать сотворенную Вселенную как единство? Вселенная, разумеется, не является субстанцией: она охватывает множество субстанций. Но мы привыкли думать о ней как о едином целом, и если закон сохранения энергии справедлив – тогда в физическом смысле Вселенная едина. Значит, до определенной степени можно рассматривать ее как единство в разнообразии, но мы пойдем дальше и вместе с Гераклитом предположим, что для существования материальной Вселенной необходима борьба противоположностей и изменения.

1. Если рассматривать неорганическое вещество, то изменения – по крайней мере в смысле движения – необходимы и имеют место, если принять за истину современные теории состава материи, света и др.

2. Не вызывает также сомнений, что для конечной, материально обусловленной жизни такие изменения совершенно необходимы. Жизнь организмов поддерживается за счет дыхания, ассимиляции и других процессов, каждый из которых основан на изменениях, – отсюда вытекает и борьба противоположностей. Для сохранения жизни на планете организмы должны размножаться, здесь противоположностями являются рождение и смерть.

3. Может ли существовать материальная Вселенная без борьбы противоположностей, без каких–либо изменений? Во–первых, в такой Вселенной не было бы жизни, ибо жизнь организмов, как мы уже убедились, построена на изменениях. Но возможно ли существование материальной Вселенной – при отсутствии жизни в ней, – которая была бы полностью статичной, лишенной изменения и движения? Если рассматривать эту проблему с точки зрения закона сохранения энергии, то очень трудно представить себе, как такая полностью неподвижная материальная Вселенная могла бы существовать. Однако, если абстрагироваться от всех физических теорий, даже если бы такая Вселенная и была возможна с физической точки зрения, имело бы смысл ее существование? Мы не могли бы найти ни одной функции у такой Вселенной – без жизни, без развития, без изменений это было бы что–то вроде примитивного хаоса.

Таким образом, чисто материальная Вселенная немыслима не только a posteriori, но и a priori. Сама идея материальной Вселенной, в которой присутствует органическая жизнь, требует, чтобы в ней происходили изменения. Но изменения предполагают различие, с одной стороны, ибо во всех переменах присутствуют terminus a quo[7]и terminus ad quem[8], и стабильность – с другой, ибо должно быть то, что изменяется. Только тогда будет наблюдаться тождество в различии.

Итак, мы приходим к выводу, что Гераклит Эфесский был автором оригинальной философской идеи, хотя в своих взглядах он, как и его ионийские предшественники, придерживался чувственного символизма. Однако его идея Единого, объединяющего множество, очень сильно отличается от того, что исповедовал чувственный символизм. Гераклит не сумел подняться до концепции мысли–субстанции (субстанциальности мысли), как это сделал Аристотель; он не уделял достаточного внимания элементу стабильности во Вселенной, как это пытался сделать Аристотель, но, как сказал Гегель, «если считать, что судьба справедлива, поскольку всегда сохраняет для потомства только самое лучшее, то можно сказать, что то, что осталось нам от Гераклита, достойно быть сохраненным»30.

Глава 5

Дата добавления: 2014-10-31