Золотой Век, цивилизация и интроекции

Невротическое расщепление

Итак, мы подошли к совсем недавнему приобретению человечества - к невротически расщепленной личности как средству достижения равновесия. Поставленный перед постоянной угрозой любому функционированию вообще, организм возвращается к своим защитным механизмам: «стиранию», галлюцинациям, смещению, изоляции, бегству, регрессии; и человек пытается сделать «жизнь на нервах» новым эволюционным достижением.

На ранних стадиях имели место усовершенствования, которые здоровый организм был в состоянии вновь встроить в новое интегрированное целое. Но теперь невротики как будто пошли в обратном направлении, и выбрали для этого уязвимые места прошлых усовершенствований: задача состоит не в том, чтобы интегрировать вертикальное положение человека в животную жизнь, но в том, чтобы, с одной стороны, действовать так, как будто голова висит в воздухе сама по себе, а с другой стороны, как будто нет никакого вертикального положения, как, впрочем, и головы; и так же с другими достижениями эволюции. Потенциальные «опасности» стали фактическими симптомами: неконтактность, изоляция, страх падения, импотенция, подчиненное положение, вербализация и бесчувствие.

Остается только понять, является ли этот невротический поворот судьбоносным для нашего вида.

Мы в общем определили невротическое приспособление как использование новой силы «вместо» подавленной прежней природы, а не включение ее «вместе» с прежней в рамки новой интеграции. Подавленные, неиспользуемые возможности человеческой природы затем возвращаются в качестве образов Золотого Века, или Рая; или как теории Счастливого Примитива. Мы можем видеть, как великие поэты, подобно Гомеру и Шекспиру, посвятили себя прославлению достоинств прошлых времен, как будто их главной задачей было не дать окружающим забыть, что это значило - быть человеком.

И действительно, удобства цивилизованной жизни, кажется, в лучшем случае приводят к тому, что важнейшие возможности человеческой природы не только невротическим образом не используются, но их применение становится неразумным. Гражданская безопасность и изобилие техники, к примеру, не очень нужны охотящемуся животному, которое, скорее, нуждается в охотничьем возбуждении для того, чтобы действовать в полную силу. Неудивительно, если такое животное будет часто сочетать совершенно не подходящие для этого потребности, - например, сексуальность - с опасностью и охотничьим азартом, чтобы усилить возбуждение.

Вероятно, в настоящее время существует непримиримый конфликт между потребностью в социальной гармонии и тягой к индивидуальному самовыражению. Если мы находимся на промежуточной стадии к еще более тесной социальности, тогда в личностях будет много социальных черт, которые должны проявляться как неассимилируемые интроекты, невротические и подчиненные конкурирующим индивидуальным требованиям. Наши героические этические стандарты (порожденные воодушевленными мечтами художников) очевидным образом обращаются назад: к более животному, сексуальному, персональному, доблестному, благородному, в нас; наше же поведение - совершенно иное и свидетельствует о недостатке возбуждения.

С другой стороны, также вероятно (даже если эта вероятность противоречит предыдущей), что эти «непримиримые» конфликты были всегда, не только в настоящее время, условиями человеческого существования; и что сопровождающее их страдание и порыв к неизвестному решению являются основой человеческого возбуждения.

Дата добавления: 2014-10-31