Д. Разбор практики

Работа редактора над планом. Проверенный приём оценки редактором композиции рукописи – анализ её плана. Может возникнуть необходимость составить план не только всей рукописи, но и специально какой-то одной из её частей. В своей практике редактор встречается с планами трёх видов: авторским планом будущего произведения, планом уже написанного про­изведения и планом редакторских изменений, включающим рекомендации по уточнению и переработке рукописи.

В живом процессе журналистского творчества все его этапы, все стадии работы связаны теснейшим образом, и автор зачастую не осознаёт их как самостоятельные, не разделяет их. Мне­ние, что план, занесённый на бумагу, сковывает творческую активность пишущего, достаточно распространено. Во время одного из опросов, предназначенного для выяснения того, как журналисты ведут разработку темы, из 129 работников газетных редакций только 34 ответили, что пишут по заранее составленному плану. Действительно, далеко не всегда, особенно когда материал невелик по объёму, план заносится на бумагу, но как продуманная последовательность суждений он обязательно существует для журналиста. Важно, чтобы, приступая к написанию текста, он пред­ставлял себе не только суть проблемы, но и основные элементы конструкции: заголовок, хотя бы в первой, рабочей формулировке, начало, концовку, порядок изложения. План автора всегда под­вижен. Продумывая план, можно найти новые повороты темы, привлечь новые факты. Приёмы работы журналиста на этой стадии творчества всегда индивидуальны. Сошлёмся на свидетельства авторов-журналистов старшего поколения:

В. Маевский: «Всё начинается с поиска темы. Чаще всего её подсказывают события, выступления зарубежной прессы. Затем идёт мобилизация материала, обдумывание статьи. Наверно многим из товарищей доводилось записывать какие-то мысли во время обеда на салфетках или на пачке сигарет, просыпаться среди ночи и тянуться к блокноту – лучше всего, чтобы он лежал поблизости. План статьи держишь в голове или детально записываешь».1

В. Матвеев: «Понятно, без какой-то предварительной композиции не обойтись, но «план», план в строгом смысле слова, набрасываю далеко не всегда, да и то в ходе работы часто меняю его. Предпочитаю сперва сделать набросок статьи, а затем уже отделывать её, тщательно работать над каждым абзацем. В противном случае нередко оказывается, что детали отработаны, а единого целого нет... Но это сугубо индивидуальное».2

В. Овчинников: «Если тема очень обширная, читаю источники, делаю при этом закладки разных цветов... Затем последовательно надиктовываю материал на магнитофон, перепечатываю, режу текст, скрепками скалываю части, и у меня получается своеобразный реферат исходных данных.

План вызревает предварительно, но писать начинаю не с первого абзаца, а с того, который у меня легче всего может получиться. Пишу, потом возвращаюсь к зачину».3

А. Мальсагов: «План... есть у всех. Только у одних на бумаге, на листочке, у других, у «анархистов», сформулирован еще капитальнее, но они этого не знают. План у них так прочно «утрамбовался» в голове, что его и перекладывать на бумагу незачем. Поэтому «анархист» и говорит с гордостью: «А я пишу без ничего – из головы!»4

Статья А.Т. Твардовского «О родине большой и малой», которая знакомит читателя с творчеством писателя И.С. Соколова-Микитова, по чёткости построения может быть причислена к хрестоматийным. Публикации последних лет позволяют восстановить ход работы Твардовского над этой статьей и показать, какую роль сыграл в ней этап планирования.5

Статья невелика – около пяти страниц машинописного текста. Она состоит из четырёх, примерно равных по объёму частей: вступления, двух разделов, раскрывающих основную тему, и заключения.

Твардовский не ставил перед собой задачу перечислить все произведения писателя, указать все даты и факты его биографии. Цель статьи – выявить главное в творчестве Соколова-Микитова, сосредоточить на этом наше внимание. Первая запись в рабочей тетради – это тема вступления, «Родина большая и малая». Вступление важно для автора, и поэтому сразу же дана его подробная разработка:

Тот угол Смоленщины, где она смыкается с соседними Калужскими (?) местами.

Лесной этот край – малая родина; Россия, Союз – большая, а там и иные края и страны, куда поэта заносила судьба. И всюду он нес с собою сыновью любовь к родной земле, и малой её частице, согретой живой памятью детства, – надугорской стороне – с её пустошами, лядами, зарослями иван-чая.

Там и там – вдруг возникает этот мотив родной земли, как дорогая сердцу, не затихающая в нём песня.

Может быть, эта любовь ещё обострилась в испытаниях, какие достались судьбе художника.

Пункты основной части плана записаны коротко:

Ива со спичку.

У знойных берегов Африки.

Цитата о просторах Родины.

Язык. Язык и есть писатель.

Очерки и рассказы 20-х годов.

Последний пункт дал повод к размышлениям о судьбе талантливого писателя. Они занесены в план:

Эта линия обрывается где-то на грани 20-х годов – север, юг и восток страны, тёплые страны и т. д.

Какие бы, казалось, мог такой слух и такой глаз уловить, подсмотреть и расслышать картины и (речи) в годы развернувшейся перестройки деревни.

Сравнение текста статьи с планом показывает, что Твардовский точно следовал ему. Разработка двух пунктов «Ива со спичку» и «У знойных берегов Африки» идёт параллельно, в остальном мысль развивается в той последовательности, какая обозначена в плане. Это рассказ о родине малой, о том, как лесная смоленская сторона с её неповторимым очарованием, неброской и как бы застенчивой красотой вошла в творчество Соколова-Микитова и как он, человек, много скитавшийся по свету, всюду пронёс с собой свою малую родину. Рассказ о писателе, певце родины большой, его умении сказать о ней «простыми, искренними, исполненными достоинства словами» завершается заранее выбранной цитатой: «Родина! Особенно звучит для меня это слово, полное глубокого смысла... Обширна и многообразна родившая нас страна. Неиссякаемы и полноводны реки, пересекающие пространства её. Обширны, зелены леса, высоки горы, блистающие вечными ледниками... На многих языках говорят люди, населившие эту величественную страну. Просторны синие дали, звонки и чудесны песни живущего в ней народа».

По понятным для нас сегодня причинам пункт об очерках 20-х годов остался неразработанным. Соколов-Микитов не мог так, как это тогда требовалось, писать о перестройке деревни. Он был честным, искренним русским писателем. Уже после его смерти в нашей печати была опубликована написанная им в 1921 году в эмиграции статья «Вы повинны»: «Вы повинны в том, что истребили в народе чувство единения и общности, отравили людей ненавистью и нетерпимостью к ближнему. И от кого ожидаете помощи, если вы же научили людей смотреть друг на друга как на врага и радоваться чужому страданию...»6 И заключением статьи Твардовского стала дословно приведенная запись из рабочей тетради: «Нельзя упрекать талант за то, чего он не дал, нужно быть благодарным за то, что он смог дать».

Обсуждая с автором план будущего произведения, редактор получает возможность включиться в его творческий процесс на ранних этапах, иногда уже при заказе материала оказать помощь автору. Именно на этих начальных этапах закладываются основы целостной конструкции текста. Совместная работа над планом помогает редактору понять особенности мышления автора, выработать тактику общения, найти форму для замечаний, определить направление рекомендаций.

Составляя план завершённого автором произведения, редактор как бы идёт за ним по тексту, следя за развитием авторской мысли. Техника составления плана уже написанного материала общеизвестна: текст делят на части и эти части озаглавливают либо в форме тезисов, либо в форме вопросов. Первым способом мы обычно пользуемся, когда составляем планы для запоминания. Тезис всегда заключает в себе некую информацию в сжатой форме – факты, имена, даты. План в форме тезисов – схема содержания текста. Вопросная форма плана активизирует осмысление материала. Не случайно ею пользуются при планировании исследовательской работы, при подготовке полемических выступлений. Вопросы направляют ход рассуждения, помогают достичь последовательности мысли, выявляют её логическое развитие.

Готовя план переработки материала, редактор чётко мотивирует каждое предложенное им конструктивное изменение. Изменения необоснованные, не подкреплённые убедительными доводами, – типичное проявление вкусовщины и редакторского произвола. Важна и формулировка рекомендаций. Они могут послужить импульсом оригинальной разработки фактов, подсказать новые повороты темы.

Работа над планом – одна из точных методик редактирования. Она делает для редактора очевидными достоинства и недостатки построения авторского текста.

Начальные фразы, концовка, заголовок. Целостность как одно из необходимых качеств текста предполагает его внешнюю определённость, завершённость, очерченность границ. Литературное произведение «в большей или меньшей степени характеризуется относительной замкнутостью, т. е. изображает микромир, организованный по своим специфическим закономерностям...»7 Механизм психологического воздействия литературного произведения на читателя сложен. В начале своего знакомства с произведением читатель занимает позицию внешнюю. Постепенно он входит в мир литературного произведения, как бы переходит на точку зрения «изнутри», а затем, окончив чтение, возвращается на прежнюю позицию наблюдателя со стороны. Психологи, изучающие механизм явления, названного ими «вхождением в текст», доказали, что длительность пробуждения творческой и эмоционально-волевой активности читателя определяется тем, находит ли он в заголовке и в начале произведения ориентиры, направляющие эту активность.

Для журналиста и редактора проблема рамок литературного произведения имеет далеко не отвлечённый смысл. Редактор должен отдавать себе отчёт в том, что интерес читателя следует поддерживать по существу, знать основные конструктивные приёмы, которые сообщают тексту завершённость, владеть искусством применять их. Ремесленный подход к работе над композици­онными рамками проявляется, прежде всего, в нарочито крикливых, хлёстких заголовках и начальных фразах, в исторических экскурсах, пейзажных зарисовках, поставленных в начало мате­риала и слабо связанных с его содержанием.

От того, насколько удачна первая фраза, зависит, удастся ли быстро установить контакт с читателем, заинтересовать его, создать нужное настроение. В. Каверин называл первую фразу камертоном, «к которому прислушивается писатель, проверяя и сохраняя стилистическое единство».8 К первой фразе должен внимательно прислушаться и редактор журналистского произ­ведения. Начало, придуманное лишь для того, чтобы заинтриговать читателя, всегда плохо, каким бы «завлекательным» оно ни было, а нарочитая красивость, как правило, ведёт к неточности в передаче смысла:

Стальным «рукопожатием» встретил вчера Ванинский порт новое судно, которое пополнило флотилию, обслуживающую морскую переправу через Татарский пролив. Подъёмный мост паромного комплекса накрепко связал с Большой землёй дизель-электроход «Сахалин-9», проделавший путь через три океана – Атлантический, Индийский и Тихий.

Накрепко связывать судно с землей вряд ли стоит: ему предстоит много рейсов через Татарский пролив, о чем и говорится в заметке, тем более что рукопожатие накрепко связать не мо­жет: оно одномоментно.

В своё время М. Горький так учил начинающих литераторов: «Всегда лучше начать картиной, описанием места, времени, фигуры, сразу ввести читателя в определённую обстановку». Советы писателя ударникам, пришедшим в 30-е годы по его призыву в литературу, были ещё более определенны: «Начало должно быть простым и острым, как гвоздь. Начать следует так: года, месяца, некто вызвав, сказал ему и т. д.»9 Очевидно, что эти наставления не следует понимать буквально: каждый литератор имеет право на свои приёмы, но преимущества конкретной, точной первой фразы для журналистского материала очевидны.

Добиваясь точности обрамления журналистского произведения редактор специальное внимание уделяет его концовке. В информационных материалах традиционные типы концовок предопределены логическими схемами, лежащими в основе таких публикаций. И задача редактора в этом случае – проследить за однозначностью выводов и ясностью формы конечных фраз. Работая над публицистическим текстом, редактор имеет возможность убедиться, какую важную роль в творческом процессе играет для авторов этих произведений концовка. Многие писатели и публицисты свидетельствуют, что, приступая к написанию текста, они уже видят последнюю фразу. «Мне всегда хорошо ясен финал замысла, к которому я обращаюсь... Начало и середина где-то плавают, а конец продуман настолько, что могу сесть, и написать последнюю главу»,10 – свидетельствует Ч. Айтматов. Для других авторов последние фразы складываются как естественное завершение написанного. Однако даже тогда, когда концовка материала, казалось бы, не вызывает сомнения, редактор должен взыскательно оценить её. В этой связи приведём запись С. Залыгиным одной из его бесед с А. Твардовским:

«А концовка не слишком ли прямолинейна? – спросил Александр Трифонович. – Вам не кажется? Самые последние абзацы – два-три?

– Так ведь в этом логика произведения, – сказал я. – Оно всё ведёт к этому. Вот если не ведёт, не соответствует, тогда худо!

– Видите, ли, логика художественного произведения – это его костяк. Но одни только кости – это для анатомии, а для физиологии уже не годится. Логика художественного произведения должна предусматривать, как бы Вам сказать, угол естественного рассеивания... Потому что, если Вы заявите, что выбили сто очков из ста возможных, это сразу вызовет подозрение: а не врёт ли?»11

Очевидно, что законы, по которым создаются и существуют произведения публицистики, не тождественны законам, действительным для художественной литературы, но концовки, излишне прямолинейные, не предусматривающие «угол рассеивания», стремление так завершить материал, чтобы преподнести читателю очередную прописную истину, мы видим часто. Возможно, именно стремление избежать этого породило частое в современных публикациях обращение к так называемым «открытым концовкам». Так читателя вовлекают в обсуждение проблем, активизи­руют его мысль, приобщают к деятельности общественной.

На редакторе лежит ответственность за то, чтобы приёмы, формирующие концовку, разрабатывались и применялись профессионально грамотно. Если при выборе формы начала публицистического произведения автор относительно свободен, форма концовки всегда предопределена предшествующим изложением, находит объяснение в особенностях жанра и авторской манеры. Работа редактора над заголовком – выдвинутым элементом текстовой конструкции – заслуживает специального внимания.12 Литературная форма заголовка определяется его двойственным характером. С одной стороны, заголовок самостоятелен, с другой – это элемент структуры произведения. Действительно, заголовок может быть прочитан вне связи с материалом, может быть осознан как элемент другой, более широкой системы – подборки, полосы. Для редактирования закономерна постановка проблем: заголовки номера газеты, заголовки одного автора, заголовки определённого периода. Между заголовком и основным текстом всегда существуют логические отношения. В наиболее общем виде их можно представить как отношения между логическим субъектом и предикатом. Это обоснование требования – заголовок должен нести содержательную информацию.

Осуществление контактной функции заголовка опирается на знание психологии читателя. Привлечь внимание может заголовок яркий, заголовок «наводящий», апеллирующий к памяти чи­тателя, заголовок, доверительный по своему тону. Редактор учитывает это, сравнивая варианты заголовков. Однако контактная функция заголовка не должна входить в противоречие с функцией информационной. Так, заголовок заметки «Пожара не было, но...» явно рассчитан на то, что читателю захочется выяснить, что же произошло на самом деле. Однако, прочитав заметку до конца, он узнаёт, что пожар всё-таки был. Двое прохожих (их фамилии названы) вынесли из горящей квартиры восьмилетнюю девочку, но на это в заголовке нет даже намёка, информации он не несёт, содержанию заметки не соответствует. То, что заголовок должен привлечь внимание к публикации, – истина непреложная, но тем более велика ответственность редактора, оценивающего приёмы, которыми это достигается. Когда еженедельник напечатал интервью с поэтессой Инной Лиснянской под заголовком «Поэтесса, которую боготворил Пастернак», это прозвучало сенсацией для почитателей Пастернака и было воспринято как новый факт биографии поэта. Письмо Лиснянской в «Литературную газету» восстановило истину. Оказалось, редакция по-своему истолковала единственную фразу Пастернака, сказанную им о стихах Лиснянской, не видя ничего предосудительного в таком «эффектном» заголовке. «...Так потревожить тень великого поэта... Никакого боготворения не было и быть не могло», – писала негодующе Лиснянская. И это не единственный случай, когда сенсационный заголовок не только искажает факты, но и нарушает этические нормы.

Заголовок способен выполнять и конструктивные функции, предваряя чтение указанием на конструкцию материала, и тем облегчая его восприятие. К сожалению, об этих возможностях заголовка часто забывают и далеко не всегда используют это его качество. Заголовки типа «Три письма», «Три жизни», заголовки, содержащие противопоставление, указывают на количество структурных единиц, помогают выстроить материал. Той же цели служит указание в заголовке на жанр, избранный автором (дневник, письмо).

Заголовок может быть связан по смыслу с началом или концовкой материала, может быть подкреплён текстовым повтором. Такой повтор – риторический приём, сообщающий прочность текстовой конструкции. В заголовок может быть вынесена фраза, которая является опорной для смысла. Заголовки очерков М. Кольцова нередко служат их первыми фразами и органически входят в текст. Так, заголовок «Балаган с кровью» продолжен фразой очерка: «Эти строки, собственно, надо бы в судебную хронику».13 Заголовок «Летом в Америке хорошо» тоже связан с началом: «И более того. Правительство заботится об отдыхе граждан, оно бдит у ложа взрослого американца и у изголовья ребёнка».14 Это выразительный конструктивный приём.

Информативность заголовков достигается их предметностью и однозначностью. Если читатель обладает навыком чтения газеты, ему достаточно пробежать глазами заголовки информационных материалов, чтобы получить представление об их содержании. Чтобы облегчить читателю получение информации, газеты, наблюдая опыт западной прессы, активно вводят в практику много­ярусные заголовки. В американских газетах, например, выработана чёткая схема заголовочного комплекса.15 Традиционный заголовок, формулирующий тему публикации, переместился в название рубрики или подборки информационных заметок. Его место заняли хедлайн (заглавная строка) и лад (сжатое изложение новости). Задача хедлайна – привлечь внимание яркой деталью, неожиданностью происшедшего, броской формулировкой. Лид уже в первой своей фразе сообщает суть новости, ставит акцент на главном. Основное требование к лиду – точность и конкретность. Хедлайн и лид содержат обычно до 70 % сообщаемой информации, остальная часть публикации – подробности, дополнения, которые располагаются по нисходящей. Наша практика не всегда делает различия между частями заголовочного комплекса и воспринимает его обычно как заголовок из нескольких фраз.

Для аналитических и художественно-публицистических материалов характерна ассоциативная связь между заголовком и текстом. Выразителями её служат слова и словосочетания, обладающие для читателя запасом определённых смыслов. Прочитав заголовки «Тень от кривого дерева», «Тень над улицей», «За уходящей тенью» и не зная ещё, о чём конкретно пойдет речь, читатель уже подготовлен к оценке фактов. Однако увлекаться эмоционально окрашенными заголовками для журналиста опасно. Вдумаемся в смысл заголовков: «Поле, окрылённое надеждой», «Богатырская поступь разреза». Они бессодержательны и кроме всплеска авторских эмоций и самого общего указания на тему ничего читателю не скажут.

Заголовок «В царстве сытого хрюканья» может привлечь внимание читателей. Вероятнее всего, многие решат, что это материал сатирический. В действительности же автор далёк от юмора. В статье говорится об использовании пищевых отходов, о выращивании и откорме свиней. Нельзя сказать, что заголовок никак не связан с текстом. Выражение «царство сытого хрюканья» в нём есть. Автор рассказывает, как он оказался во дворе, где копошились в корыте две десятипудовые свиньи, и восклицает: «Вот ведь где царство сытого хрюканья! Совсем рядом». И далее: «...Каковы границы царства сытого хрюканья? Пищевые отходы есть во всех городах...» И вот непродуманное обобщение благодаря своей броскости стало заголовком. Вырвав его из небрежно написанного текста и предпослав всему материалу, автор поставил неверный акцент. Заголовок нельзя признать удачным, если он по смыслу, по эмоциональной окраске не создаёт того фокуса, вокруг которого естественно располагаются части материала, если он не является центром его логической, содержательной и образной структуры. И как бы изобретателен ни был автор, его ждёт неудача, если в погоне за оригинальностью заголовка он забудет о цели своего выступления, о его содержании.

Заголовки более, нежели другие элементы структуры журналистского выступления, подвержены воздействию стереотипов стиля, стереотипов мысли. Широко распространённые сейчас заголовки в форме вопроса не всегда признавались удачными. В первые пос­лереволюционные годы вопросные заголовки давать вообще запрещалось. В. Володарский в своей обвинительной речи по делу буржуазных газет, обращаясь к И. Василевскому, писавшему под псевдонимом «Не буква», восклицал: «Этим [вопросительным знаком в заголовке. – К.Н.] вы отнимаете спокойствие у граждан Российской республики, у членов Петроградской коммуны, у граждан Петрограда!»16 В наши дни правомерность вопросных заголовков ни у кого не вызывает сомнения. Более того, ими в газетах нередко злоупотребляют, стремясь активизировать читательское восприятие и не учитывая, что всякий шаблон формы плох.

Лексико-стилистические возможности заголовков практически не ограниченны. Редактору полезно познакомиться с результатами лингвистических исследований, в которых заголовок рас­сматривается как самостоятельная речевая единица, представлена подробная классификация заголовков и их связей с основным текстом, сформулированы общие требования к форме газетных заголовков – точность, ясность, понятность, краткость, яркость.17

Стремление к краткости и смысловой ёмкости газетных заголовков оправданно и традиционно. Но в пределах этой лаконичной формы мы наблюдаем разнообразные возможности для реализации авторской задачи, ощущаем влияние тенденций, характерных для своего времени. На нашей памяти – трафаретные, кричащие и бессодержательные заголовки, утверждающие, что до­стигнуты определённые успехи, заголовки, расплывчато формулирующие лишь самые общие задачи и направления. Сегодня заголовки газетной полосы передают напряжённый ритм общественной жизни, подчёркивают дискуссионный характер обсуждаемых проблем. Активно идёт поиск новых, оригинальных форм заголовков. Так, с первых своих номеров газета «Коммер­сант» отдала предпочтение двухчастным заголовкам, нетрадиционно используя смысловые возможности присоединительных синтаксических связей: «Дефицит типографской краски ликвидирован. Но только на три месяца», «Аэрофлот будет летать на европейских аэробусах. А может быть, и на американских», «Добровольский сбил итальянского судью. С толку», и заголовкам с двоеточием, после которого идёт расшифровка первой части заголовка или возникают неожиданные для читателя повороты мысли: «Первое акционерное общество в Кузбассе: уголь должен приносить региону больше долларов», «Контрабандные картины: Эрмитажу чужого не надо». Газета явно рассчитана на просвещённого читателя и позволяет себе прибегнуть к приёмам, понимание которых требует лингвистической эрудиции: «Компания хиппи: мы начинаем кампанию» или «Якутия, однако, стала самой богатой республикой России».

Популярным стал приём трансформации в заголовках широко известных литературных цитат, сталкивание противоположных смыслов, «игра» словами, использование просторечной, а иногда и ненормативной лексики. Далеко не всегда результаты этих поисков редактор может признать удачными: «Кричали бабушки «Ура...» и в воздух челюсти бросали», «Кваренги попал под Расстрелли», «Замочит ли Гремин Онегина», «Разборки в «Новой опере».

На газетной полосе заголовок обретает самостоятельность: он обычно крупно набран, выделен шрифтом, подчёркнут средствами вёрстки. Опытный редактор учитывает это, и тем не менее часто между рядом стоящими заголовками, заголовками и названиями рубрик или шапками возникают случайные связи:

– По вашей просьбе – (врез)

ЛЬДЫ ОТСТУПАЮТ (заголовок)

Превратим Сибирь в край высокой культуры (рубрика)

ДИРЕКТОР СКАЗАЛ: «НЕТ!» (заголовок)

КЛИЕНТ? НЕ ТОЛЬКО... (рядом стоящие заголовки)

Всё это – результат редакторского недосмотра. Не служит украшению газетного номера и стандарт языковой формы заголовков. Когда на полосе соседствуют заголовки: «За лучший вах­товый», «Укрупнённые в Якутии», мы вправе упрекнуть журналистов, ответственных за выпуск, в невнимательности.

Поиски заголовка иногда продолжаются всё время, пока пишется материал. Первоначальный, так называемый рабочий заголовок, может изменяться несколько раз. Часто его форма отделывается, когда он поставлен в номер. В этом случае редактор должен быть особенно внимателен. Сравним три варианта заголовка, последовательно предложенных для материала, в котором рассказывалось о человеке, увиливавшем от уплаты алиментов: «Глеб Сорокин на ранде­ву», «Глеб Сорокин спешит на свидание», «Глеб Сорокин спешит на рандеву». Первый вариант – авторский, второй принадлежит редактору, готовившему материал, третий, под которым материал появился в газете, был дан секретариатом, когда материал уже стоял в полосе. В авторском заголовке редактора, видимо, смутило иноязычное слово, и он решил заменить его русским, а в последний момент к авторскому варианту решено было вернуться, но искажение смысла, внесённое при первой правке, замечено не было.

«Заглавие не реклама, а само произведение... Выдавать авторский замысел заглавием с самого начала тоже нельзя. От страницы к странице заглавие должно развиваться вместе с сюжетом. Простые слова заглавия под конец чтения должны наполняться смыслом, становиться мудрыми, и если это произойдёт, их простота скажется сильнее и значительнее самого броского заголовка. И полюбятся они больше»,18 – к этим размышлениям А.Т. Твардовского журналистам стоит прислушаться.

Вопросы для повторения и обсуждения

1. Почему нецелесообразно вносить в текст поправки при первом знакомстве с текстом авторского произведения?

2. Сформулируйте основные требования к построению литературного произведения.

3. Что означают термины: «композиция» и «структура» литературного произведения, его «архитектоника», «сюжет»?

4. В чём особенность построения произведений малых литературных форм?

5. Какими графическими средствами может быть проявлена структура текста газетной публикации?

6. Охарактеризуйте типичные приёмы построения информационных материалов.

7. Приведите удачные, с Вашей точки зрения, публицистические материалы, где использованы образные приёмы построения.

8. Какие виды планов существуют в практике литературной работы редактора?

9. Что входит в понятие «композиционные рамки» литературного произведения?

10. Какова роль начальной фразы в журналистском выступлении?

11. В чем Вы видите недостаток «прямолинейных» концовок?

12. Охарактеризуйте логические, контактные и конструктивные функции заголовка. Приведите примеры удачных и неудачных, с Вашей точки зрения, заголовков.

1 Цит. по: Сагал Г. 25 интервью: Так работают журналисты. 2-е изд. М., 1978. С. 232.

2 Там же. С. 240.

3 Овчинников В. Каждый день и на злобу дня // Журналист. 1986. № 9. С. 46.

4 Мальсагов А.П. Всегда открытие. М., 1981. С. 88.

5 См.: Твардовский А. Из рабочих тетрадей // Знамя. 1989. № 8. С. 175–176.

6 Цит. по: Приставкин А. «Гайд-парк» // Огонёк. 1960. № 40. С. 5.

7 Успенский Б. А. Поэтика композиции. М., 1970. С. 182.

8 Каверин В. Собеседник: Заметки о чтении // Воспоминания и портреты. М., 1973. С. 243.

9 М. Горький и создание истории фабрик и заводов. М., 1959. С. 236.

10 Цит. по: Хохлов Н. Счастье жить на белом свете // Известия. 1984. 16 марта.

11 Цит. по: Залыгин С. Беседы... // Воспоминания о Твардовском. М., 1982. С. 279.

12 См.: Блисковский З.Д. Муки заголовка. М. 1972. 155 с.; Сафонов А.А. Стилистика газетных заголовков // Стилистика газетных жанров. М., 1981. С. 205–228; Лазарева Э.А. Заголовок в газете. Свердловск, 1989. 95 с.

13 Кольцов М. Избранные произведения: В 3 т. Т. 2. М., 1957. С. 65.

14 Там же. С. 3.

15 Воскобойников Я.С., Юрьев В.К. Журналист и информация: Профессиональный опыт западной прессы. М., 1993. 204 с.

16 Цит. по: Финн Э. Красная против жёлтых и зелёных. Советская массовая газета 1918 года // Сов. печать. 1966. № 11. С. 37.

17 Лазарева Э.А. Заголовок в газете. Свердловск, 1989. 94 с.

18 Цит. по: Залыгин С. Указ. соч. С. 278.

Глава VI. Способы изложения и виды текста

• Классификация способов изложения и видов текста

• Логическая и синтаксическая структуры различных видов текста. Их построение

Работа редактора над композицией литературного материала не исчерпывается оценкой его целостности, анализом отдельных частей, их последовательности и связей между ними, выявлением и оценкой различных композиционных приёмов. Редакторский анализ подразумевает проникновение во внутреннюю структуру текста, которая определяется тем, какой способ изложения избрал автор.

Способ изложения формируется в ходе порождения речи как определённая последовательность элементов смысловой структуры. Текст закрепляет этот процесс, фиксируя части произведения, приёмы, которыми достигается их связность, смысловая и структурная полнота и целостность. Выбор способа изложения диктуется целью, поставленной перед собой автором, и характером действительности, служащей предметом речи.

А. Классификация способов изложения и видов текста

Традиционная классификация, принятая в теории и практике редактирования, выделяла три способа изложения и соответственно три вида текста: повествование, описание и рассуждение (в некоторых пособиях рассуждение называется изъяснительным способом изложения) Цель повествования – передать движение событий во времени. Это рассказ о том, как, в какой последовательности происходили события. Цель описания — создать картину действительности. Это перечисление свойств, сторон предмета или явления, присущих ему в определённый момент. Единовременность этих признаков – существенная черта описания. Цель рассуждения — исследование, обобщение знаний о действительности, выяснение причин явлений, обоснование выводов, доказательство истинности или ложности определённых положений.

Старинные риторики учили, что повествование занимается действием, описание – предметом, рассуждение – отношением предметов и действий. Повествование обязано своим происхождением памяти, описание – внешним чувствам, рассуждение – уму и чувствам. Получив в наследство от классической риторики стройное и универсальное учение о способах изложения, лингвистика и поэтика (раздел литературоведения, изучающий структуру литературного произведения) долгое время довольствовались этими традиционными и достаточно общими представлениями о структуре текста. Однако способы изложения не поддавались той степени формализации, к которой стремились лингвисты, изучая язык как систему. И в то же время именно универсальность категорий «повествование», «описание», «рассуждение» не представлялась перспективной литературоведам. Современные исследования в области стилистики и теории текста сделали очевидным необходимость вернуться к столь ясным, казалось бы, представлениям о строении речи и уточнить их. Академик В.В. Виноградов выделял как одно из перспективных направлений современной лингвистики учение о типах композиционно-словесного оформления замкнутых в себе произведений как особого рода целостных структур.1 Сегодня мы рассматриваем способы изложения как функционально-смысловые типы речи, воплощающиеся в структурные единицы текста, которые характеризуются смысловой целостностью, структурной завершённостью, организацией по определённой схеме, графической оформленностью.2 Функционально-смысловой подход к тексту литературного произведения позволяет редактору объединить в ходе анализа текста лингвистическую и литературоведческую методики.

Наблюдения над живой речью и соответственно над текстом убеждают в том, что речевые конструктивные формы чрезвычайно разнообразны. Традиционная трёхкомпонентная (повествова­ние, описание, рассуждение) схема, бесспорно, справедлива и достаточна при рассмотрении редактором текстов художественных произведений. Однако многие редакторы – и таких большин­ство – имеют дело с материалами информационными, справочными, литературой научной, научно-популярной, учебной, работают в широкой и разветвлённой системе средств массовой информации. Применительно к этой практике схема нуждается в дополнении и уточнении. Своё место в ней должно найти сообщение, структура которого обычно предопределена хорошо известной всем журналистам формулой – ответом на вопросы: что? где? когда?; информационное описание, которое отражает не только внешние признаки предметов и явлений, но и знание существенных, часто недоступных внешнему, чувственному восприятию свойств; умозаключение – выведение нового суждения из суждений известных, не осложнённое агитационными задачами. Научно-техническая революция, интерес к проблемам социальным, небывалая общественная активность, присущие нашему времени, обогатили речевой обиход огромным количеством новых понятий и терминов, которые редактору надо уметь ввести в текст и оценить их целесообразность и точность. В связи с этим возникла необходимость специально рассмотреть такие тексты, в которых раскрывается содержание понятий, даётся их определение и объяснение.

Система видов текста, характерных для материалов массовой информации, может быть представлена следующим образом*:

Изобразительные виды текста

Логизированные виды текста

повествование

описание

рассуждение

объяснение

сообщение

информационное описание

умозаключение

определение

Структура текстов первого ряда типична для материалов убеждающих, агитационных, рассчитанных на эмоциональное воздействие. Композиционные приёмы их организации близки к принятым художественной литературой. Здесь ясно прослеживается риторическая традиция, а отсюда закономерен подход к анализу формы «по закону читателя».

Во втором ряду – тексты информационных материалов прессы, официальных документов, научных публикаций. Для них характерны стереотипы композиции, отсутствие дополнительных композиционных включений. Предметом и повествования и сообщения служит событие, но сообщение не прослеживает ни движения событий во времени, ни их развития. Описание и информационное описание фиксируют признаки предметов и явлений, но в отличие от традиционных описаний, свободных в выборе приёмов их построения, описания информационные строятся по определённой схеме. Умозаключение как вид текста в отличие от рассуждения, богатого по своим изобразительным и конструктивным возможностям, имеет в своей основе строгую логическую формулу. В информационных публикациях умозаключение обычно представлено его сокращённой формой – энтимемой.

Определение раскрывает содержание понятий в обобщённой форме, тогда как объяснение понятий служит цели выявить более ясное и отчётливое представление о предмете или явлении (форма его свободна).

Следует подчеркнуть, что всё сказанное выше относится к монологической форме изложения. Монолог как форма построения речи от первого лица наиболее обусловлен функционально в жур­налистском произведении. Он представляет основной массив публицистической речи как «организованная система облечённых в словесную форму мыслей».3 Форма речи, для которой характерна смена высказываний двух (диалог) или нескольких (полилог) персонажей, в текстах массовой информации присутствует обычно как включение в основной монологический текст. Исключение представляют лишь тексты интервью и бесед. Причём в материалах первого ряда диалог и полилог служат средством выразительности. Взаимодействие монологических и диалогических форм речи – актуальная проблема для редактора публицистических произведений.

1 См.: Виноградов В.В. К построению теории // Поэтика. Вып. 3. Л., 1927. С. 12.

2 См.: Одинцов В.В. Стилистика текста. М., 1980. С. 104.

* В основу группировки положена схема, предложенная В.В. Одинцовым в его книге «Стилистика текста» (М., 1980. С. 93).

3 Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. М., 1967. С. 115.

Дата добавления: 2014-10-15