Общая характеристика средневековья

Эпоха средних веков в Западной Европе делится на следующие периоды: VI–X века — раннее средневековье, это период разложения античности, победы христианства, формирования феодальных государств; XI–XIII века — зрелое средневековье, период развитого феодализма; XIV–рубеж XVI–XVII веков — позднее средневековье, или Возрождение, когда идет разложение феодализма, зарождаются капиталистические отношения, складывается светская гуманистическая идеология, но еще при господстве религиозного сознания.

Как и античность, средневековая культура относится к традиционалистскому типу, направленному на воспроизведение готовых образцов и норм, но на смену образцам и нормам языческой античности — политическим, общественным, нравственным, эстетическим — пришли куда более строгие, ответственные нормы христианства.

Христианская церковь уверенно руководила всеми сторонами жизни Западной Европы. Христианство — религия значительно более требовательная к моральному облику человека, чем религии древности. Христианское сознание рассматривает земную жизнь как временную, как подготовку к истинной, вечной загробной жизни. Земная жизнь христианина регулируется страхом перед Страшным судом, когда душа предстанет перед непогрешимым и окончательным Божьим судом. От того, как прожита земная жизнь, зависит место души в жизни вечной: праведники обретут спокойствие в раю, а грешники, в зависимости от степени прегрешений, отправятся либо в чистилище, либо на муки в ад.

В средние века церковь была главной цивилизующей, международной и политической силой. Эта сила заключалась в строгой иерархии ее устройства, в твердости вероучения, в гибкости идеологии и пропаганды. Церковь не признавала над собой власти государей и светского суда; власть наместника Бога на земле, Папы Римского, стояла над властью земных правителей, королей и князей. Церковь не только боролась с язычниками и насаждала христианство, но в христианских странах своим авторитетом и богатством освящала троны, способствовала внутригосударственному устройству, а на повседневном уровне выработала гибкую систему контроля над душами верующих.

Средневековый человек воспринимал мир как проявление единой божественной воли, как свидетельство всеблагого божественного замысла. В каждом предмете, в каждом явлении запечатлены следы Творения, то есть Бог проявляется в любом своем творении, повсеместно свидетельствует о себе. Христианский Бог един и всеблаг, суров, справедлив и одновременно безгранично милосерден; его совершенство умонепостижимо, в Бога можно только верить. Поэтому средневековый человек, стремясь постичь Бога, приблизиться к нему, должен был полагаться не столько на рациональный анализ (чистый ум, не согретый верой, с религиозной точки зрения, верный путь к греху гордыни, самовозвеличения), сколько на интуитивное проникновение в божественный замысел, а для этого требовался универсальный, всеохватный подход к миру. Творение надо было понять как законченное всеединство, а в научных понятиях, в поэтических образах, в линиях и красках, в музыке выразить это понимание.

Поэтому главные свойства средневекового мышления, пронизывающие все средневековое искусство, — универсализм и символизм, и наиболее наглядное выражение они нашли в главных памятниках средневековой культуры, в соборах. Характерный для зрелого средневековья готический собор — своего рода энциклопедия в камне, он заменял неграмотному средневековому крестьянину книгу и школу. Всей своей архитектурой — устремленными ввысь шпилями, узкими резными колоннами, сложной организацией громадного внутреннего пространства – собор выражал идею порыва к небу, к Богу, воспроизводил модель законченного, завершенного космоса. Внутреннее убранство собора — статуи, витражи, барельефы, фрески — отображало основные эпизоды библейской и евангельской истории, жизнь земную и небесную. Собор был не только храмом Божьим, но и центром городской жизни: кроме регулярных служб, обрядов и церковных праздников, здесь ставились театральные представления, мистерии. Собор — образ, символ мира, каждый его элемент выражает мир трансцендентный, свидетельствует о высшей реальности, о Боге.

Мир средневекового человека — готовый результат божественного творения, застывшее в предметности царство ничем не нарушаемой гармонии. Это мир пространственный; жизнь в нем течет медленно, общественный и личный ритмы жизни совпадают, и в этом разном ощущении времени и отношении к нему — существенная разница между сознанием средневековым и современным, для которого мир вовсе не результат, а процесс.

Церковь же выступала в средние века своеобразной хранительницей античного наследия. Древность была единственным источником знаний, поэтому латынь была не только языком международного общения, но и языком образования. Хотя в школьном образовании использовались тексты Вергилия, перетолкованного в “христианина до Христа”, Цицерона и Сенеки, античность в целом была совершенно чужда средневековому христианину, и он представлял ее себе весьма смутно, на уровне отдельных сведений, вырванных из исторического контекста. На латыни в средние века еще создавались литературные произведения, но одновременно в этот период зарождаются новые национальные литературы западноевропейских народов, и эти литературы создаются на новых языках. Все они проходят одинаковые стадии формирования национальных литератур, все они, как и литература античности, вырастают из фольклорной традиции, и на первой, доавторской стадии генетически связаны с фольклорной традицией. Литература раннего средневековья, или “темного времени”, как раз и представляет эту доавторскую стадию литературного развития, и главный жанр на этой стадии — народно-героический эпос. Позже, по мере разложения эпического сознания и усложнения форм культуры, складывается литература авторская, и в эпоху высокого средневековья самым популярным из эпических жанров становится рыцарский роман, отразивший этос привилегированной верхушки общества, рыцарского сословия. Еще позже в Италии, где раньше всего в Европе зародились капиталистические отношения, возникает еще один малый эпический (уже в узком смысле “повествовательный”) жанр — новелла, свидетельствующий о том, что литературы на новых национальных языках открывают для себя новую сферу, жизнь частного человека.

ЖАНРЫ Среди жанров художественной литературы в любую эпоху наиболее массовыми и популярными всегда являются повествовательные, или эпические, жанры. На разных этапах средневековья доминировали разные эпические жанры. Для раннего средневековья характерен народный эпос. Наиболее архаичная его часть — кельтский героический эпос, ирландские и исландские саги, с богатырскими героями и элементами космогонических мифов (мифов о сотворении мира). В эпоху зрелого средневековья возникает письменная, книжная литература на новых языках, и важнейшим ее звеном стал народно-героический эпос, создававшийся на более прочной исторической основе. Французская “Песнь о Роланде”, немецкая “Песнь о Нибелунгах”, испанская “Песнь о моем Сиде” отразили процессы этнической и государственной консолидации, сложение феодальных отношений. Одновременно с записью героических песен на национальных языках возникает новая рыцарская, или куртуазная, литература. Помимо расцвета лирических жанров, в ней возникает новый эпический жанр — рыцарский роман, процветавший в Европе вплоть до начала XVII века. Наконец, третий эпический жанр, не имеющий прецедентов в предшествующей литературе, — новелла — возникает как отражение предвозрожден- ческих тенденций в итальянской литературе. Если героический эпос — жанр доавторского этапа, то ранние образцы рыцарского романа были анонимными, более поздние имели авторов. Самые известные авторы рыцарских романов — француз Кретьен де Труа, немец Вольфрам фон Эшенбах (XII в.), англичанин сэр Томас Мэлори. А появление жанра новеллы в XIV веке уже вполне определенно связано с именем единственного автора — Джованни Боккаччо.

В целом, история эпических жанров отражает этапы развития европейского сознания в том же направлении, которое было намечено нами уже при анализе “Одиссеи”: от восприятия мира с позиций коллективного, нерасчлененного сознания к большей расчлененности, индивидуальности, ко все большему своеобразию авторского мироощущения.

Духовный мир средневековья

Культура средневековой Западной Европы была пронизана духом христианства. В интеллектуальной жизни главенствующее положение занимала теология, которую считали «царицей» всех наук.

Теология была достоянием избранных - духовной элиты общества, отличавшейся от основной массы высокой ученостью, хорошим знанием древних языков. Теологи обосновывали важнейшие догматы веры, комментировали Священное Писание, объясняли мир с позиций христианства. Теология была тесно связана с философией, но они выступали не на равных правах: долгое время философия считалась «служанкой богословия». Безусловными авторитетами для богословов были Писание и труды отцов церкви - основоположников христианской доктрины. Но помимо этого теологи Запада обращались и к античной философии. Начало этой традиции было положено еще в первые века христианства; отцы церкви были людьми, получившими блестящее римское образование. Изучение античных философов разрешалось, но использовать из их сочинений следовало только то, что не противоречило догматам христианства. В результате связь с античностью не была порвана. Поскольку языком церкви была латынь, доступ к античной литературе и философии оставался открытым для образованных людей. Особое влияние оказывали на западных теологов идеи древнегреческого философа Аристотеля, который считал, что с помощью разума человек может правильно познать окружающий его мир. В западноевропейском богословии рано появились идеи о том, что путь к Богу лежит через познание человека и природы.

Особое распространение они получили к XII в. Большую роль в этом сыграли арабские и еврейские философы, жившие в Испании: Авиценна (Ибн Сина, 980-1037), Аверроэс (Ибн Рушд, 1126-1198), Моисей Маймонид (1135-1204). В мусульманской Испании в то время процветали науки и искусства, активно переводились античные классики: Платон, Аристотель, Евклид, Птолемей, причем не только на арабский язык, но и на латынь. В христианскую Европу проникали и переводы, и самостоятельные сочинения испанских философов-рационалистов. Попытки объяснить мир с помощью разума, конечно, вызывали сопротивление. Против выступали в первую очередь богословы-мистики, которые считали, что верить надо вопреки разуму, даже если какие-то догматы кажутся нелепыми или невероятными.

Но развитие рационализма было невозможно приостановить. В XIII в. появилась теория о двух истинах, или двойственной истине, автором которой был выдающийся французский теолог Сигер Брабантскии (1240-1281/84), работавший в Парижском университете. Суть этой теории заключалась в том, что истины богословские и истины, которые открывает человек с помощью своего разума, могут не совпадать и даже противоречить друг другу. И не стоит отказываться от одной истины в пользу другой: обе имеют право на существование. Теория двух истин была осуждена церковью. Но вопрос о том, как соотносить разум и веру, оставался открытым. Защитить религию, примирить веру и разум поставил своей целью знаменитый теолог Фома Аквинский (1225 или 1226-1274). Он признавал ценность разума и его большие возможности, но считал, что есть и некие сверхразумные явления, логически объяснить которые человек не в силах. Это относится к сотворению мира, воплощению сына Божьего в человеческом облике и т. д. В данном случае следует отдавать предпочтение вере - истинам, которые получают не с помощью знания, а через откровение. Фома Аквинский сделал большие уступки рационализму, но другие теологи пошли дальше. В XIV в. английский богослов Уильям Окнам провозгласил, что теология вообще не должна вмешиваться в философию - царство разума. Надо сказать, что сторонники разделения веры и разума далеко не всегда сомневались в истинности догматов христианства и вообще были верующими людьми. Но их теории, в конечном счете, вели к разрушению религиозной картины мира. Рационализм, родившийся в недрах богословия, освобождал от воздействия религии естественные науки. С другой стороны, развитие медицины, алхимии (предшественницы современной химии), географии и других наук помогало установлению рационалистического взгляда на мир.

Церковь и массы

Важнейшей задачей церкви было воспитание масс в духе христианства. Это был длительный и сложный процесс. Во все уголки Европы рассылались миссионеры. Новая религия постепенно овладевала варварским миром. Но само по себе обращение в христианство еще не означало, что вчерашние язычники примут новые представления о мире и Боге, усвоят новые нормы морали - одним словом, станут христианами на деле, а не формально. Тем более что крещение часто происходило насильственно и отношение к язычникам совершенно не соответствовало христианскому гуманизму.

Нужно было изменить сознание людей, и большую роль в этом сыграли приходские священники. В приходе, низовом звене церковной организации, священник объяснял своим прихожанам смысл учения Христа, внушал понятия о грехе и добродетели. Огромное цивилизующее значение имело таинство исповеди: оно заставляло человека оценивать свои собственные поступки и помыслы, приучало к самодисциплине и самоограничению. При этом церковь, как правило, шла на компромиссы с массовым сознанием, стремясь привлечь к себе людей и сознавая, что далеко не всем доступны сложные теологические проблемы. Для «простецов» была создана специальная литература, в которой догматика христианства упрощалась и даже видоизменялась, приноравливаясь к народным верованиям. Народ наделял святых чудодейственными силами и обращался к ним с просьбами о благополучии. Приходские священники, отслужив службу в церкви, шли в поле и там заклинали природу, чтобы она дала богатый урожай, словно языческие жрецы. Но христианские идеалы, пусть даже упрощенные, впитывались в сознание. Средневековый человек воспринимал мир иначе, чем мы. Одинаково реальными были для него мир видимый, окружающий его в повседневной жизни, и мир невидимый, в котором пребывают Бог и дьявол, ангелы и демоны.

Считалось, что этот невидимый высший мир иногда может открыться человеку и при жизни - в снах или видениях. Судьба, ожидающая человека после смерти, - это был важнейший и, наверное, самый мучительный вопрос. Страх перед смертью соединялся со страхом перед Божьим судом, на котором предстоит лично отвечать за свои грехи, перед наказаниями в аду. Церковь учила, что история конечна и должна завершиться Вторым пришествием Христа и Страшным судом, на котором каждому воздастся «по делам его». В Священном Писании не указана точная дата Страшного суда, и можно было только гадать, когда произойдет это событие. Несколько раз на протяжении средневековья ужас перед близким Страшным судом и возмездием охватывал большие массы людей. Это сопровождалось массовой истерией, по дорогам ходили толпы бичующих себя людей, появлялись «пророки» и «пророчицы», предрекавшие приближение всемирной катастрофы. «Чувство неуверенности - вот что влияло на умы и души людей средневековья и определяло их поведение... Эта лежавшая в основе всего неуверенность, в конечном счете, была неуверенностью в будущей жизни... Творимые дьяволом опасности погибели казались столь многочисленными, а шансы на спасение столь ничтожными, что страх неизбежно преобладал над надеждой», - писал Ж. Ле Гофф.

«Оппоненты» церкви

Однако духовная жизнь Западной Европы, разумеется, не исчерпывалась только христианством. Духовная культура, созданная в средние века, поражает многослойностью и разнообразием. Догматы церкви оспаривались еретиками - катарами (в переводе с греческого слово «катары» означает «чистые»), альбигойцами, вальденсами, которые считали земной мир творением не Бога, а дьявола, обителью зла. Отрицая его ценность, еретики отвергали установления общества, государства и церкви, призывали к духовному совершенствованию и полному преодолению плотских желаний. В XII-XIII вв. ереси достигли такого размаха, охватив и низы, и верхи общества, что церковь учредила инквизиционные суды - священные трибуналы, подчиненные папе римскому. Иные идеалы, отличающиеся от тех, которые проповедовала и церковь, и еретики, развивались в средние века благодаря народной культуре и светской литературе. Хранителями народной культуры (не только в Западной Европе, но и в Византии, и в России) были бродячие актеры - жонглеры (скоморохи).

Церковь еще в первые века своего существования осудила массовые зрелища за их греховность, за «неприличную» для христианина веселость, но не смогла искоренить их полностью. Народ долго хранил в памяти древние языческие праздники, которые по времени часто совпадали с христианскими: на Рождество и на Масленицу (перед Великим постом) по улицам деревень и городов ходили ряженые, на площадях устраивались танцы, состязания и игры. Большой популярностью пользовались «праздники дураков», пародирующие церковную службу. Тогда низшее духовенство прямо в церкви, надев на себя чудовищные маски, пело разудалые песни, пировало и играло в кости. Все самое святое для средневекового человека подвергалось осмеянию. Как же относились к этому представители высшего духовенства? Нельзя сказать, чтобы церковь поощряла такие явления, но в целом отношение к традициям народной культуры было гораздо более терпимым, чем, скажем, к еретическим учениям. Церковь видела в этих взрывах необузданного, «мирского» веселья неизбежный и даже необходимый выход энергии. Устная народная культура проникала в письменную подчас в почти неискаженном виде.

Церковь, боровшаяся с язычеством, тем не менее сохранила образцы древнего мифологического эпоса. Ирландские монахи записывали старинные кельтские саги (эпические сказания о богах и героях); в 1000 г. была записана англосаксонская поэма «Беовульф»; в XII-XIII вв. - исландский эпос «Старшая Эдда». Эпос продолжал развиваться в Западной Европе, приобретая новые, феодально-рыцарские черты. Французская «Песнь о Роланде» и испанская «Песнь о моем Сиде» воспевали вполне светские идеалы: мужество, верность долгу и патриотизм воинов. В письменной литературе светская тематика появилась достаточно рано, уже в XII в. Эту эпоху некоторые историки называют средневековым ренессансом. На юге Франции, в Провансе, в то время расцветала изысканная поэзия трубадуров, прославлявших любовь к Прекрасной Даме, радости плотской жизни и красоту земного мира. Оттуда светская лирика распространилась в другие страны Европы. Одновременно зарождался рыцарский роман. «Роман о Тристане и Изольде», одно из самых известных произведений этого жанра, описывает любовь «сильнее смерти», которая преодолевает все препятствия, даже традиционные представления о грехе. Светское начало в целом, конечно, не разрушало в ту эпоху христианского мировосприятия; но в системе ценностей западноевропейского средневековья земные идеалы неуклонно завоевывали свое место.

Дата добавления: 2014-11-06