Для чего я здесь

Та

А л: Скажи, имеются ли какие-то коммунистические элементы в том регионе ГО, которым ты нанимаешься?

Т а: Нет, конечно. Зачем им коммунизм, если у них имеется ислам. А ислам универсален, и нем при желании можно найти все, что необходимо.

А л: Но хоть какой-то прогресс там происходит! Ведь испытывают же они наше влияние!

Т а: Влияние поверхностное, нисколько не влияющее на суть их строя жизни. Это завершенная цивилизация, абсолютно неспособная к развитию.

А л: Но ведь они бывают у нас. К себе западных людей пускают. Потребляют западную продукцию и культуру. Неужели без последствий?!

Т а: Последствия бывают. И ты о них знаешь. Постепенно у них накапливается чужеродное западное присутствие. Созревает протест против него. Происходит антизападный взрыв. Инициативу захватывают фундаменталисты. И все начинается сначала. Для нас такая цикличность выгодна. Мы теперь научились ее регулировать. И даже сами провоцируем удобные для нас антизападные взрывы.

А л: Как это происходит с Кари?

Т а: Да. Тут ситуация, конечно, сложнее. Но по сути дела так.

А л: Как далеко зашла операция?

Т а: Подготовка к решающему этапу операции закончена. Скоро начнутся военные действия.

А л: Когда именно?

Т а: Это зависит от обстоятельств. Нужно выбрать наиболее подходящий момент.

А л: Результат войны предрешен заранее. О каком еще удобном моменте может идти речь?!

Т а: Эта операция не чисто военная. У нее имеются и другие аспекты.

А л: Например.

Т а: Пропагандистский, например.

А л: Неужели это так важно?! Неужели играет роль, какой ложью будет тут все опутано?!

Т а: Ты уже не младенец, должен понимать, что дело тут не в желании кого-то обмануть, кого-то обвинить и в чем-то оправдаться. Есть определенная политическая культура. То, что тебе кажется ложью и идеологическим оболваниванием, есть условность, своего рода политический этикет. Если от него отказаться и обо всем начать говорить буквально и с полной откровенностью, будет много хуже. Мы будем выглядеть как круглые идиоты. И все равно никто не поверит в правдивость говоримого. Любая истина воспринимается как ложь, а ложь – как истина. Дело не в том, что есть ложь и что истина, а в том, какова ложь по содержанию. Наша ложь демократична. Она смягчает жестокость, сдерживает крайности. Попробуй придумай какие-то сдерживающие средства, которые не будут выглядеть как обман и как насилие!

А л: Ты одобряешь эту войну?

Т а: Конечно. Она необходима, чтобы восстановить порядок в Арабском мире.

А л: Нужный нам порядок.

Т а: Само собой разумеется. Но это наилучший порядок и для самого Четвертого Мира.

А л: А может быть, лучше предоставить им самим решать, какой порядок для них предпочтительнее?

Т а: Если их предоставить самим себе, начнутся бесконечные войны. Так уже было не раз. Ты должен в конце концов понять, что все значительные события теперь происходят не в силу этого умысла и глупости, а как результат рациональных расчетов наиболее оптимального поведения.

Все чаще получаю для реферирования сочинения анонимных авторов из хранилища запрещенных для открытого пользования текстов, можно сказать – еретических текстов. Замечаю определенную систему в этом. Реферируемые мною сочинения касаются социальных проблем, до обдумывания которых допускаются лишь специально отобранные люди. Высказываемые в них мысли выходят за рамки официально принятых и разрешенных концепций. Сам способ мышления авторов выходит за рамки возможностей нашей интеллектуальной техники и тотального эмпиризма нашей эпохи. Для решения этих проблем нужно беспристрастное и абсолютно объективное научное мышление, а не идеологически-пропагандистская чушь. Причем нужно теоретическое и диалектически гибкое мышление, исключаемое в самих основах компьютерного мышления. Короче говоря, я здесь и требуюсь как исключительно редкое отклонение от нормы, как интеллектуальная мутация или как рецидив прошлого. Кому и с какой целью нужны результаты моей работы в этом качестве, я не знаю и, очевидно, не узнаю никогда. Сколько здесь таких «рецидивов» прошлого? Какова их судьба?

Дата добавления: 2014-11-06