Трудолюбие и тунеядство, или торжество земледельца сочинение крестьянина Т. Бондарева

Месячные чтения. НОЯБРЬ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Как бы странно и дико показалось утонченно образован­ным римлянам первой половины 1-го столетия, если бы кто-нибудь сказал им, что неясные, запутанные, часто нелепые письма странствующего еврея к своим друзьям и ученикам будут в сто, в тысячу, в сотни тысяч раз больше читаться, больше распространены и больше влиять на людей, чем все любимые утонченными людьми поэмы, оды, элегии и эле­гантные послания сочинителей того времени. А между тем это случилось с посланиями Павла.

Точно так же странно и дико должно показаться людям теперешнее мое утверждение, что сочинение Бондарева, над наивностью которого мы снисходительно улыбаемся с высо­ты своего умственного величия, переживет все те сочинения, описываемые в историях русской литературы, и произведет больше влияния на людей, чем все они, взятые вместе. А между тем я уверен, что это так будет. А уверен я в этом потому, что как ложных и никуда не ведущих и потому ненужных путей бесчисленное количество, а истинный, ведущий к цели и по­тому нужный путь только один, так и мыслей ложных, ни на что не нужных, бесчисленное количество, а истинная, нуж­ная мысль, или скорее истинный и нужный ход мысли, толь­ко один, и этот один истинный и нужный ход мысли в наше время излагает Бондарев в своем сочинении с такой необык­новенной силой, ясностью и убеждением, с которой никто еще не излагал его. И потому все, кажущееся столь важным и нужным теперь, бесследно исчезнет и забудется, а то, что го­ворит Бондарев и к чему призывает людей, не забудется, по­тому что люди самой жизнью будут все больше и больше при­водиться к тому, что он говорит.

Открытие всяких научных отвлеченных и научных при­кладных, и философских, и нравственных, и экономических истин всегда совершается так, что люди ходят все более и более суживающимися кругами около этих истин, все при­ближаясь и приближаясь к ним, и иногда только слегка захва­тывая их, до тех пор, пока смелый, свободный и одаренный человек не укажет самой середины этой истины и не поставит ее на ту высоту, с которой она видна всем. И это самое сделал Бондарев по отношению нравственно-экономической истины, которая подлежала открытию и уяснению нашего времени.

Многие говорили и говорят то же самое. Одни считают физический труд необходимым для здоровья, другие — для правильного экономического устройства, третьи — для нормального развития всесторонних свойств человека, четвертые считают его необходимым условием для нравственного совершенства человека. Так, например, один из величайших писателей Англии и нашего времени, почти столь же не оцененный культурной толпой нашего времени, как и наш Бондарев, несмотря на то, что Рёскин образованнейший и утонченнейший человек своего времени, т. е. стоящий на проти­воположном от Бондарева полюсе, — Рёскин этот говорит:

«Физически невозможно, чтобы существовало истинное ре­лигиозное познание или чистая нравственность между сосло­вием народа, которое не зарабатывает себе хлеба своими ру­ками».

Многие ходят около этой истины и выговаривают ее с раз­ными оговорками, как это делает Рёскин, но никто не делает того, что делает Бондарев, признавая хлебный труд основным религиозным законом жизни. И он делает это не потому (как это нам приятно думать), что он невежественный и глупый мужик, не знающий всего того, что мы знаем, а потому, что он гениальный человек, знающий то, что истина только тогда истина, когда она выражена не с урезками и оговорками и прикрытиями, а тогда, когда она выражена вполне.

Как истина о том, что сумма углов в треугольнике равна двум прямым, выраженная так, что сумма углов в треугольни­ке бывает иногда приблизительно равна двум прямым, теряет всякий смысл и значение, так и истина о том, что человек должен работать своими руками, выраженная в виде совета, желательности, утверждения о том, что это может быть полез­но с некоторых сторон и т. п., теряет весь свой смысл и свое значение. Смысл и значение эта истина получает только тог­да, когда она выражена как непреложный закон, отступление от которого ведет за собой неизбежные бедствия и страдания и исполнение которого требуется от нас Богом или разумом, как выразил это Бондарев.

Бондарев не требует того, чтобы всякий непременно на­дел лапти и пошел ходить за сохою, хотя он и говорит, что это было бы желательно и освободило бы погрязших в роскоши людей от мучающих их заблуждений (и действительно, кро­ме хорошего, ничего не вышло бы и от точного исполнения даже и этого требования), но Бондарев говорит, что всякий человек должен считать обязанность физического труда, пря­мого участия в тех трудах, плодами которых он пользуется, своей первой, главной, несомненной священной обязаннос­тью и что в таком сознании этой обязанности должны быть воспитываемы люди. И я не могу себе представить, каким об­разом честный и думающий человек может не согласиться с этим.

Лев Толстой

Дата добавления: 2014-11-06