Синтаксическая стилистика 23 страница

Синтетическая форма превосходной степени в ее обычном (суперлятивном) значении в современном русском языке нередко выглядит как устаревшая: мы воспринимаем как архаизм, например, такую конструкцию: Человек, наилучший из всех, которых мне встречать удавалось (Дост.).

Легко определить функционально-стилевое закрепление простых и сложных форм сравнительной и превосходной степеней прилагательных (см. таблицу).

Форма степеней сравнения	Стили речи
книжный	общеупотребительный	разговорный
Сравнительная	более (менее) трудный	труднее	потруднее
Превосходная	труднейший, наитруднейший, наиболее (наименее) трудный	самый трудный, труднее всех

Однако книжная окраска сложной формы сравнительной степени недостаточно устойчива. При отсутствии формы простой сравнительной степени у того или иного прилагательного сложная становится универсальной и употребляется без стилистических ограничений. Она используется также вместо простой и при существительных, стоящих в косвенных надежах: занят более важной работой - нельзя сказать «работой важнее», возможна лишь разговорная форма - работой поважней. В редких случаях писатели нарушают эту закономерность: Я не встречал человека находчивей, чем наш водитель (Леон.). Такое сочетание становится возможным только в том случае, если прилагательное следует за существительным. В конструкциях с предлогом аналитические формы сравнительной степени оказываются единственно приемлемыми: в более трудных случаях, с менее удачным результатом, от более осведомленного лица и под.

При употреблении форм сравнительной и превосходной степеней прилагательных могут быть отклонения от литературной нормы. Так, просторечную окраску имеют плеонастические сочетания сравнительной степени «более лучший», «более худший», «менее предпочтительнее», а также превосходной - «самый сладчайший», «наиболее выгоднейший». «Гибридные» формы превосходной степени довольно часто употреблялись писателями прошлого: [Ольга] давала уставы самые простые, самые нужнейшие (Карамз.); по самой выгоднейшей цене (Г.); Этот случай считаю самым сквернейшим поступком (Дост). Против этого протестовали грамматисты прошлого, например Н.И. Греч писал: «Нельзя говорить самый сладчайший». Однако языковая практика с этим не считалась. Теперь мы воспринимаем такие сочетания как грамматические архаизмы. В то же время некоторые «осколки» прежних плеонастических сочетаний превосходной степени остались в современном языке: самый ближайший путь, самая кратчайшая дорога, самым теснейшим образом, их употребление не вызывает негативной оценки.

В современной речевой практике используются и некодифицированные формы простой сравнительной степени прилагательных. Одни из них даются в словарях с пометой (разг.): ловчее при общеупотребительной ловче; другие носят просторечный характер: бойчее, звончее, слаже; третьи представляются резко сниженными: красивше. Писатели могут использовать их как характерологическое средство, например для комического эффекта: Сошлись и погуляли, и хмурит Жан лицо, - нашел он, что у Ляли красивше бельецо (Маяк.).

У художников слова можно встретить и окказиональные формы степеней сравнения, выделяющиеся нагромождением аффиксов для выражения высшей степени качества, создающие предельное экспрессивное напряжение оценок: человек преостроумнейший (С.-Щ.); будь он распрофидиасовский Аполлон (Дост.); распронаиглавный (Маяк.).

В художественной речи употребляются и необычные формы простой сравнительной степени, образованные от относительных прилагательных: Она была еще мертвей, еще для сердца безнадежней навек угаснувших очей (Л.); Все каменней ступени, все круче, круче всход (Брюс.). Подобное образование степеней сравнения связано с метафоризацией прилагательного, которое в контексте из относительного превращается в качественное, получая новый заряд экспрессии. И чем меньше оснований для сближения с качественным того прилагательного, которое подвергается переосмыслению, тем ярче стилистический эффект. Это оценили юмористы, создающие такие окказионализмы в комическом контексте: Поедем, душа! Разведи там на могиле какую-нибудь мантифолию поцицеронистей, а уж какое спасибо получишь! (Ч.)

5.2.5.

Стилистическая оценка кратких прилагательных

Большой стилистический интерес представляют и краткие формы прилагательных. Сама их грамматическая природа уже предопределяет большую экспрессию в сравнении с полными прилагательными, так как краткие формы называют не постоянный, пассивный признак как отвлеченную категорию, а признак переменный, конкретный, развивающийся во времени; ср.: веселый человек - Весел я: исчезли все заботы; Счастливые часов не наблюдают (Гр.). - Я счастлив, что встретил тебя. Поэтому в ряде конструкций, в которых подчеркивается интенсивное проявление признака во времени, используются только краткие формы: Будь здоров! Будь счастлив! С наречиями, усиливающими проявление качества, также употребляются краткие прилагательные: Как прекрасен этот мир!

Обычная грамматическая роль кратких прилагательных - быть именной частью составного именного сказуемого - как бы «уравнивает» их в стилистическом отношении с полными формами, выступающими в этой роли, и для некоторых прилагательных можно отметить стилистическую нейтральность в синонимических конструкциях: небо чистое - небо чисто, мальчик талантливый - мальчик талантлив, он неопытный - он неопытен, она болтливая - она болтлива. Однако такая инертность кратких форм проявляется лишь при их абсолютной лексической соотносительности с полными прилагательными, что наблюдается сравнительно редко. В иных случаях происходит стилистическая специализация кратких прилагательных, обусловленная особенностями их функционирования в речи.

Экспрессия кратких прилагательных проявляется, если они выступают в качестве обособленных определений, получающих в контексте особо важное значение: Касаясь трех великих океанов, она лежит, раскинув города, вся в черных обручах меридианов, непобедима, широка, горда (Сим.), а также в качестве присвязочного члена в сложном сказуемом: Как исполин в ночном тумане, встал новый год, суров и слеп (Брюс.).

Экспрессивно окрашены также некодифицированные формы кратких прилагательных: Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко (Л. Т.); краткие формы, образованные от прилагательных относительных, получающих при этом качественное значение: Дневной воздух меден (Март.); Физиономии стали важны, кукольны и надменны (Леон.). Такие «необычные» формы прилагательных в публицистическом стиле часто даются в кавычках, что служит дополнительным (графическим) средством их выделения: Также «дневниковы» и доверительны стихи, говорящие о творчестве, о долге художника (из газ.).

Грамматисты обращают внимание на книжный характер кратких прилагательных. «Краткая форма в ее исключительно предикативном значении есть явление чисто литературное, - писал А.М. Пешковский. - Это придает краткой форме оттенок большей книжности, отвлеченности, сухости, иногда категоричности, чем это свойственно полной форме». Краткие формы прилагательных в речи употребляются реже полных: «Он добрый чаще говорится, чем он добр; он весь красный гораздо лучше, чем он весь красен». А это ведет к дальнейшему стилистическому обособлению кратких форм.

Следует учитывать и определенную традицию использования кратких и полных форм отдельных прилагательных в речи. Некоторые из них утратили лексическую соотносительность; ср.: живой взгляд - Ты жива еще, моя старушка? (Ес.); плохой конец - Стара я стала и совсем плоха (Ес.). При сопоставлении в художественной речи обычно употребляются краткие прилагательные: Ты богат, я очень беден... Ты румян, как маков цвет, я, как смерть, и тощ и бледен (П.); в конструкциях со словами у меня, у вас, используемых в разговорном стиле, преобладают полные формы: Он у нас смирный. Она у вас непослушная.

Краткие прилагательные указывают на относительный признак: Велика у стула ножка: подпилю ее немножко (Марш.), на временное состояние: Как взор его был быстр и нежен, стыдлив и дерзок, а порой блистал послушною слезой! (П.), хотя в контексте эти оттенки значения могут и не проявляться; ср.: Широка страна моя родная (Л.-К.); Велика Россия, а отступать некуда.

Краткие прилагательные могут управлять существительными: согласен с тобой; велик костюм для моего сына; фильм интересен всем (ср. для маленьких детей). Употребление в подобных конструкциях полных прилагательных исключается или резко снижает стиль: Ты способный к работе, через год, два - будешь пекарем (М. Г.); Прошу допустить меня до новой жизни, так как я с ней вполне согласный (Шол.). В книжных стилях подобная замена кратких прилагательных полными недопустима.

Если в роли именной части сказуемого выступает прилагательное без управляемых слов, то краткой форме синонимична полная в творительном падеже: Чем могу быть вам полезен? - …вам полезным; Он оказался очень наивен. -...очень наивным. Однако Д.Э. Розенталь указывает: «В современном языке преобладает второй вариант. Но при глаголе-связке быть чаще встречается конструкция с краткой формой. Ср.: он был молод - он был молодым, она была красива - она была красивой».

При однородных сказуемых их именная часть может быть выражена только одинаковыми формами - краткой или полной. В случае их неидентичности нарушается норма: Год был дождливый и неблагоприятен для картофеля.

От кратких прилагательных следует отличать усеченные формы, которые широко использовались поэтами XIX в. как удобные для версификации варианты полных прилагательных: О страх! о грозны времена!; Давнишни толки стариков (П.). Будучи короче полных прилагательных на один слог, усеченные формы могли их заменять, если этого требовал размер стиха. В отличие от кратких форм, которые можно образовать только oт качественных прилагательных, усеченные легко образуются и от прилагательных относительных: вакхальны припевы (П.); Из сердца каменна потек бы слез ручей (Бат.), и даже от причастий: подъяв дрожащи длани (Бат.). Усеченные формы имеют ударение на том же слоге, что и полные: руки белы, черна тень; О вы, которых трепетали Европы сильны племена (П.); употребляются в косвенных падежах и в предложении выступают в роли согласованного определения: Если б Зевсова десница мне вручила ночь и день, поздно б юная денница прогоняла черну тень (Бат.).

В пушкинскую эпоху усеченные формы употреблялись не только на правах поэтической вольности, но и как стилистическое средство создания патетического звучания речи: Мой друг, я видел море зла. Войну и гибельны пожары (Бат.); Бессмертны вы вовек, о росски исполины! (П.), а в иных случаях и при пародировании «высокого слога», как, например, в «Видении на берегах Леты» Батюшкова: …Их мысль на небеса вперенна, стихи их хоть немного жестки, но истинно варяго-росски. О стилистически осознанном привлечении усеченных прилагательных в таких случаях свидетельствуют примеры авторедактирования: зачеркивая полное прилагательное, автор предпочитает ему усеченное: И ты, о вечный Тибр, поитель всех племен, засеянный костьми граждан вселенны (первоначально вселенной); Вас, вас приветствует из сих унылых стен безвременной кончине обреченный (Бат.).

Для поэтов более позднего времени стилистическая роль усеченных прилагательных свелась к стилизации речи в произведениях народно-поэтического склада, например у М.Ю. Лермонтова: Опустил головушку на широку грудь. Отголоски этой традиции до сих пор удерживаются в сочетаниях, получивших устойчивый характер: мать-сыра земля, красна девица, добра молодца, ворона коня, во чисто поле и др.

Затухание интереса к усеченным формам прилагательных и восприятие их как устаревших, возможно, влияет и на стилистическую оценку кратких прилагательных как книжных, менее употребительных.

5.2.6.

Стилистическая характеристика вариантных форм прилагательных

Вариантные формы в системе склонения имени прилагательного единичны, причем значительная архаичность практически исключает возможность их использования современными авторами. Однако в произведениях писателей XIX в. эти архаизмы еще играли стилистическую роль. Так, у Пушкина встречаем: Под скипетром великия жены; Жало мудрыя змеи - окончания родительного надежа единственного числа женского рода-ия,-ыя уже и пушкинскую эпоху оценивались как устаревшие, но уместные в «высокой» речи. В современном русском языке стилистическое значение этих флексий утрачено.

Другие же, отличные от современных, окончания прилагательных, архаизовавшиеся значительно позже и употреблявшиеся в художественной речи XIX в. вне стилистического задания, мы воспринимаем как характерную черту грамматики языка русской классической литературы: Не пой, красавица, при мне ты песен Грузии печальной: напоминают мне oнe другую жизнь и берег дальной (П.); Белой акации гроздья душистыя (романс).

В системе грамматических форм имени прилагательного есть варианты, имеющие книжную, разговорную или просторечную окраску (их стилистическое противопоставление см. в таблице).

Книжные формы	Общеупотребительные формы	Просторечные формы
более, боле (уст.)	больше	-
менее	меньше	-
далее, дале (уст.)	дальше	-
-	бойче	бойчее
-	звонче	звончее
-	ловче	ловчее
-	длиннее	длинше
-	красивее	красивше
-	слаще	слаже

Стилистически неравноценны также отдельные краткие формы: остр (нейтр.) - остер (разг.); noлн (кн.) - полон (нейтр.).

Наибольшей экспрессией отличаются просторечные и грубопросторечные грамматические формы прилагательных, которые привлекают юмористов: какая-нибудь панорама покрасивше (И. и П.).

Резко сниженный и теперь уже архаический оттенок имеют «простонародные» формы прилагательных в превосходной степени типа сильнеющий, испытавшие в словообразовании влияние причастий. Их можно встретить у писателей прошлого как средство речевой характеристики; Картошки важнеющие (Л. Т.); Первеющее дело (М.-П.).

5.2.7.

Синонимия прилагательных и существительных в косвенных падежах

Стилистические возможности русского языка в выражении различных оттенков качественной характеристики предметов расширяются благодаря использованию наряду с прилагательными косвенных падежей существительных с предлогами и без предлогов, также выполняющих роль определении; ср. синонимические конструкции: московские вокзалы - вокзалы Москвы, морское дно - дно моря, горный аул - аул в горах, годовой план - план на год, студенческий вечер - вечер для студентов, экзаменационные билеты - билеты для экзаменов. Они совпадают по значению и поэтому взаимозаменяемы, хотя в стилистическом отношении у них есть некоторые отличия. Прилагательные, всегда заключающие в себе качественную характеристику предмета, указывают на устойчивый признак, а косвенный надеж существительного - лишь на отношения между двумя предметами, которые могут носить и временный характер.

Конструкции с существительными в косвенных падежах, синонимичные конструкциям с прилагательным, обладают значительным потенциалом экспрессии. Это объясняется тем, что они, как сочетания двух существительных, вызывают отчетливое представление о двух предметах, что создает условия для большей их изобразительности:...Трусов, благообразный, щеголевато одетый, с тонкими пальцами музыканта (М. Г.) (ср.: с тонкими музыкальными пальцами); …Рыжий плешивый человек с большим животом… с огромным ртом и зубами лошади (М. Г.) (ср.: с лошадиными зубами). Поэтому замена прилагательного родительным падежом существительного создает яркий образ, вызывая у читателя представление о предмете со всеми его особенностями.

Конструкции с косвенными падежами существительных имеют еще и то преимущество, что в них возможна более полная и точная характеристика предмета при помощи определяющих прилагательных; ср.: лисьи повадки - повадки хитрой лисы; стол из карельской березы (но нельзя сказать «березовый стол»). Эту семантическую емкость конструкции с косвенными падежами существительных ценят писатели, создавая особенно полные характеристики описываемого предмета: Человек большого ума, большой наблюдательности, он бездну видел, слышал, помнил (Герц.); Все теми же шагами, однообразными, равномерными шагами долгих ожиданий, ходил я взад и вперед (Андр.). Яркая изобразительность подобных конструкций стимулирует происходящий в современном русском языке активный процесс формирования отвлеченных качественных значений существительных, способных принимать на себя функции прилагательных, и «живой, быстрый рост родительного качества или родительного определительного в системе имен существительных и расширение его семантических функций».

В книжных стилях весьма популярны словосочетания, в которых существительные в форме родительного падежа, имеющего определительное значение, употреблены с прилагательными: люди доброй воли, специалист высокого класса; товары повседневного спроса, изделие высокого качества. Замена многих из них синонимичными конструкциями нецелесообразна, а иногда и невозможна. Хотя и в числе таких конструкций могут быть взаимозаменяемые и стилистически равноценные: колебания высокой частоты - высокочастотные колебания.

Однако при метафоризации вес прилагательного значительно увеличивается, и тогда употребление его может придать речи большую изобразительность, чем падежная форма соответствующего существительного: золотой браслет - браслет из золота (стилистически равноценны), но: золотое слово, золотые руки, дни золотые. Экспрессивность метафорических определений, выраженных прилагательными, находит яркое применение в художественной речи: Невыразимо прекрасен его [огня] великолепный, едва заметный для глаза трепет, создающий в пустыне неба и океана волшебную картину огненного города (М. Г.), ср.: город из огня. Изучение черновиков писателей позволяет говорить о предпочтении ими конструкций с прилагательными при такой синонимии. Так, в стихотворении А.С. Пушкина «Деревня»: Приветствую тебя, пустынный (первоначально пустыни) уголок.

В практической стилистике получили подробное освещение разнообразные (семантические, грамматические и стилистические) особенности синонимических конструкций прилагательных и существительных в косвенных падежах. Не углубляясь в анализ разнообразных случаев этой синонимии, отметим, что при обращении к той или иной конструкции важно учитывать как смысловые нюансы, так и стилевую окраску отдельных сочетаний, закрепленных в книжных стилях или разговорной речи.

5.2.8.

Устранение морфолого-стилистических ошибок при употреблении имен прилагательных

Самой распространенной ошибкой при употреблении имен прилагательных является неправильное образование степеней сравнения: в этом случае соединяют простую форму сравнительной степени и элемент сложной - слово более (более лучший, более худший); возникает плеонастическое сочетание, которое подлежит стилистической правке:

Более лучший показатель характеризует финансовое положение на селения в 1996 году.

Более высокий показатель характеризует… Или: финансовое положение населения в 1996 году несколько улучшилось.

Плеонастические сочетания при употреблении прилагательных в сравнительной и превосходной степени свидетельствуют о крайне низкой культуре речи. Например: Бытовые условия в поселке оказались более предпочтительнее, чем в леспромхозе. Нет ничего более худшего, чем невежество. К еще более строжайшей экономии материалов, сырья призвала рабочая цеха металлопокрытий А.Л. Тютьвина. Нищету этого зрелища еще подчеркивают все более роскошные наряды и все более ординарнейшие украшения.

Приведем и другие примеры стилистической правки ошибок в образовании степеней сравнения: Она оказалась в преглупейшем положении (следует: в глупейшем). - Свои? - с наивозможнейшим сарказмом спросил Ленька (с едким сарказмом).

Не оправдано и «удвоение» превосходной степени прилагательного в таком, например, предложении: В 1551 г., во время одной из так называемых Итальянских войн между Францией и Испанией за торговлю и колониальную гегемонию, произошел прелюбопытнейший случай. Редактор предлагает замену: прелюбопытный (весьма любопытный, очень интересный) случай.

Плеонастическое сочетание возникает и при соединении превосходной степени прилагательного с существительным «предельного значения», например: Из вашего рассказа можно смело заключить, что Александр Демьянов был разведчиком самого высокого экстра-класса. В подобных случаях при стилистической правке можно исключить прилагательное (был разведчиком экстра-класса) или заменить имя существительное (был разведчиком самого высокого ранга).

При использовании имен прилагательных возможны ошибки в образовании кратких форм: Этот призыв и в настоящее время действенен. Характеру героя свойственен лиризм. Эти формы кратких прилагательных архаизуются, предпочтительнее - действен, свойствен.

5.3.

Стилистика имени числительного

5.3.1.

Место имени числительного в разных стилях речи

Имя числительное как часть речи, которая указывает на отвлеченные числа, количество предметов и порядок их при счете и в силу этого как бы предназначена для выражения точной, беспристрастной информации, находит широкое применение в книжных стилях. Так, эта часть речи обслуживает сферу точных наук, хотя в текстах, насыщенных специальной информацией, выраженной на «языке цифр», числительное как таковое не представлено: в письменной форме речи для обозначения чисел используются цифры. В других книжных стилях, и прежде всего в официально-деловом, точная информация, связанная с привлечением значительного количества чисел, также часто получает формализованное выражение, при котором числительные заменяются цифрами. Однако этот графический способ обозначения числа, количества здесь уже не является единственным: параллельно могут быть использованы и словесные обозначения чисел, количества, что открывает пути к функционально-стилевому применению числительных.

В силу своей семантической исключительности числительные не допускают переноса значения, а следовательно, и метафорического использования. Поэтому вопрос об экспрессивности числительных может показаться необоснованным: за ними закрепилась репутация самой «сухой», лишенной каких бы то ни было эмоциональных красок части речи. И все же было бы глубоким заблуждением исключать имя числительное из состава стилистических ресурсов морфологии. В публицистическом стиле и эта часть речи может стать сильным источником речевой экспрессии при определенных условиях, в особом контексте.

Числительные, используемые в публицистике, подчас вызывают всплеск эмоций, выступая при этом в своем обычном (неметафорическом) значении. Например, может ли не затронуть чувства читателя информация о том, что Великая Отечественная война унесла двадцать миллионов жизней? Мы небезразличны к статистическим данным, и нас волнуют сведения об увеличении или уменьшении налогов, показатели борьбы с преступностью, данные расследований террористических актов и т.п. В этих случаях имя числительное, не утрачивая своей информативной функции, оказывается важнейшим средством усиления экспрессивности речи.

В спортивной журналистике имя числительное получает особое стилистическое значение, концентрируя информацию об «очках, голах, секундах»… Однако в этом случае «настоящие числительные» представлены лишь в устной форме репортажей (передаются по радио, телевидению); в газетных же материалах предпочтение отдается цифрам: 30-летний штангист из Минска Л. Тараненко превысил мировой рекорд в самой тяжелой весовой категории (свыше 110 кг), набрав в сумме двоеборья 467,5 кг. Прежнее мировое достижение - 465 кг - принадлежало супертяжеловесу А. Гуняшеву из Таганрога.

Особого внимания заслуживает частотность числительных в публицистических текстах, рассчитанных на зрительное или слуховое восприятие. Насыщение текста числительными, включение их в систему языковых средств, усиливающих действенность речи, зависит от авторской установки, жанра, размера публикации, ее стилистического воплощения. Если в короткой заметке о новом спортивном рекорде числительное является господствующей частью речи, то в очерке, интервью его оттесняют на второй план иные средства речевой экспрессии. Журналисты, пишущие о том или ином событии в живой, занимательной форме, не могут не считаться с особым положением числительных среди других частей речи и понимают, что перенасыщение текста цифровым материалом утомляет читателя и поэтому противопоказано для экспрессивных жанров публицистики.

Особенно нежелательно злоупотребление числительными в текстах, рассчитанных на слуховое восприятие. Трудно слушать оратора, которых приводит много цифровых данных. Поэтому опытные лекторы выносят статистические данные в специальные таблицы, рассчитанные на зрительное восприятие, не загромождая числительными свою речь.

В современной художественной речи, подверженной влиянию книжных функциональных стилей, получает отражение и характерное для них употребление имени числительного. Однако в художественных текстах наблюдается стилистически неоднозначное использование этой части речи, что представляет для нас особый интерес.

5.3.2.

Стилистическое использование имен числительных в художественной речи

В художественной речи четко определились два подхода к стилистическому освоению имени числительного: использование его в информативной и экспрессивной функциях.

Точное наименование числа, количества обусловлено содержанием произведения, и в этом случае писатель употребляет числительные «цитатно», как бы привнося в художественную речь информацию, заимствованную из других стилей (научного, официально-делового). При этом могут воспроизводиться функционально-стилевые черты «первоисточника», так что читатель понимает: автор использует фактические данные, извлеченные из тех или иных документов:

Полк Карпова занимал оборону на линии: высота 251 - деревня Петелино - разъезд Дубосеково. В тот день разведка донесла, что немцы готовятся к новому наступлению. В населенных пунктах Красиково, Жданово, Муровцево они сконцентрировали свыше 80 танков, два полка пехоты, шесть минометных и четыре артиллерийские батареи.

(А. Кривицкий)

При таком включении числительных в художественную речь читатель ощущает их иностилевую принадлежность, но именно это и придает повествованию особую действенность, заставляя поверить в достоверность описываемого.

Обращение художников слова к числительным, использование их в строго информативной функции в таких случаях обусловлено стремлением во всем следовать правде жизни. Не случайно стилистическое освоение этой части речи стало художественным достижением в творчестве выдающихся писателей-реалистов. Одним из первых Лев Толстой стал широко употреблять имена числительные при описании фактов, воспроизводимых с документальной точностью:

Пройдя еще шагов триста, вы снова выходите на батарею… Здесь увидите вы, может быть, человек пять матросов… и морского офицера… Офицер этот расскажет вам… про бомбардированье пятого числа… покажет вам из амбразуры батареи и траншеи неприятельские, которые не дальше здесь, как в тридцати-сорока саженях.

Стилистическая активность имени числительного в художественной речи возрастает, если эта «самая точная» часть речи используется при изображении событий, не связанных с воспроизведением исторических фактов. Употребление числительных при описании поведения героев, их внешности, обстановки придает повествованию оттенок особой достоверности, создает иллюзию «настоящей жизни»: В десять часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты (Л.Т.).

Еще большую экспрессивную нагрузку получают числительные в художественном тексте, если автор вовлекает их в систему изобразительно-выразительных средств речи, придавая особое значение их актуализации. Это можно наблюдать на примере стилистической роли числительных в повести А.С. Пушкина «Пиковая дама». Проследим за их стилистической активизацией в контексте:

Однажды играли в карты у конногвардейца Нарумова. Долгая зимняя ночь пошла незаметно; сели ужинать в пятом часу утра. (…)

- А каков Германн! - сказал один из гостей, указывая на молодого инженера, - отроду не брал карт в руки… а до пяти часов сидит с нами и смотрит на нашу игру! (…)

- Германн немец: он расчетлив, вот и все! - заметил Томский. - А если кто для меня непонятен, так это моя бабушка графиня Анна Федотовна. (…)

- Да что ж тут удивительного, - сказал Нарумов, - что осьмидесятилетняя старуха не понтирует?

- Так вы ничего не знаете?… О, так послушайте:

Надобно знать, что бабушка моя, лет шестьдесят тому назад, ездила в Париж и была там в большой моде. (…) Однажды при дворе она проиграла на слово герцогу Орлеанскому что-то очень много… Покойный дедушка… вышел из себя, принес счеты, доказал ей, что в полгода они издержали полмиллиона, что под Парижем нет у них ни подмосковной, ни саратовской деревни, и начисто отказался от платежа. (…)

Дата добавления: 2014-11-25