Плотин против портретов

Объявленный перелом

Правота императора

Сложный вопрос

Неопровержимое доказательство

Дураков везде хватает

Стоики, как известно, верили в предопределение. Потому их так привлекали предсказания будущего. Судьбу нельзя изменить, но ей, по крайней мере, можно взглянуть в лицо.

Свою веру в предсказателей стоики оправдывали тем, что они, предсказатели, были во все времена и у всех народов.

– Еще бы, – возражал на это эклектик Цицерон, живший в первом веке до нашей эры. – Во все времена и у всех народов хватало глупцов.

Как‑то раз на приеме у знатного римлянина одна сорокалетняя матрона заявила, что ей всего тридцать лет, а заметив скептические взгляды гостей, призвала в свидетели Цицерона, которого давно знала.

– Разумеется, это правда, – охотно подтвердил Цицерон. – То, что повторяют вот уже десять лет, никак не может быть ложью.

Аристократ Метел Непот презирал Цицерона за плебейское происхождение. Во время очередной стычки он надменно бросил философу:

– Да кто ты такой? Кем был твой отец?

– По вине моей матери, – скромно ответил Цицерон, – мне сложно ответить на этот вопрос.

Скептик Фаворин Арелатский из Новой академии часто спорил с императором Адрианом, но в конце концов всегда соглашался с его мнением. В свое оправдание он говорил:

– Трудно не признать правоту того, кто может послать на ее защиту тридцать легионов.

Скептики, как нам уже известно, культивировали силу духа и презрение к боли. Как‑то раз один римлянин по имени Эпафродит решил проверить силу убеждений своего раба Эпиктета (известного древнегреческого философа‑стоика, раба, потом вольноотпущенника). Он схватил Эпиктета за ногу и принялся ее выкручивать. Эпиктет мужественно сносил подобное издевательство, лишь повторял время от времени:

– Ты ее сломаешь, как пить дать, сломаешь.

Однако Эпафродит продолжал терзать конечность своего раба, пока кость, как и следовало ожидать, не треснула.

Эпиктет прошипел сквозь зубы:

– А я тебя предупреждал.

В III веке Плотин развивал идеи неоплатонизма, пытаясь примирить рациональное начало философии с религиозным мистицизмом.

Плотин был первым в ряду знаменитых аскетов и мистиков. Его верный ученик и биограф Порфирий писал, будто философ «стыдился того, что имеет телесную оболочку». Впрочем, в другом месте Порфирий проговаривается, что, будучи уже восьми лет от роду, Плотин частенько наведывался к своей кормилице, чтобы пососать ее грудь, а это, согласитесь, не лучший пример аскетического поведения, хотя защитники неоплатоника скажут, что при помощи подобных практик юный мистик впадал в экстаз.

Плотин видел мир чем‑то вроде эманации божества, которое философ называл Единым. Помыслив о самом себе, Единое дает начало Уму или Божественному Разуму, своему воплощению; Ум в свою очередь дает начало Мировой Душе. Мировая Душа, воплощение Ума, пробуждает жизнь в материи. Мир есть нечто иное, как череда воплощений, каждое из которых менее совершенно, чем предыдущее.

Когда близкий друг Плотина Амелий предложил ему заказать портрет у знаменитого художника, философ решительно отказался. Свой отказ он объяснил так:

– Довольно того, что Душа моя томится в столь несовершенной телесной оболочке. Незачем множить воплощения.

Восточная философия

Дата добавления: 2014-11-25