Document Outline 3 страница

Мои щеки вспыхнули — как от несправедливого обвинения в том, что мне нравится

этот парень... так и от такого оскорбления.

— Что это значит?

— Ты хорошая, — сказала Бекка так, что это совсем не прозвучало как комплимент, —

А Тристен — ну, говорит он складно, но в то же время человек он жестокий.

Я закатила глаза:

— Да ладно тебе, Бекка... — Я искренне верила, что Тристен Хайд исключительно

хорошо воспитанный и даже... приличный юноша.

— Ну, Тодда Флика-то он чуть не до полусмерти избил! — Подруга подтвердила свое

мнение фактами. — Это довольно жестоко!

Я подскочила, чуть не упав с кровати:

— Тристен избил Тодда?

— Ага. — Бекка, похоже, искренне удивилась тому, что я ничего не знаю. — Ты что, не

слышала?

— Нет. — Никто не спешил позвонить Джилл Джекел, чтобы поделиться с ней

новостями. — Что случилось?

Бекка пренебрежительно махнула рукой с алыми ногтями:

— Вроде Тристен хотел приударить за Дарси. Но Это просто смешно, потому что она не

в его вкусе.

Я посмотрела на хорошенькое, нежное личико подружки и подумала: откуда она знает,

какой у Тристена вкус? И в то же время я изо всех сил старалась не злорадствовать по поводу

того, что Тодду Флику, который столько лет дразнил меня, наконец досталось. Но насилия

никто не заслуживает. Оно мне было противно.

— Тристен же не сильно его ударил?

Бекка явно наслаждалась тем, что именно на ее долю выпало поделиться со мной

свежими сплетнями, но улыбка, которую она до этого не в силах была скрыть, исчезла, а

взгляд затуманился.

— Он сломал Тодду руку.

— Нет... — Мой взгляд переметнулся на фотку Тристена. Такого не может быть! Или

может?

Когда я снова посмотрела на Бекку, я заметила, что она не просто посерьезнела, а даже

как-то... испугалась. И хотя в доме, кроме нас, никого не было, она стала говорить тише, шум

дождя почти полностью заглушал ее голос.

— Я... я еще один секрет про Тристена знаю, — добавила она. — Это случилось

прошлым летом. Я этого никому не рассказывала.

— Правда? — Я тяжело сглотнула — я вдруг поняла, что не уверена, хочу ли это

слышать. По крайней мере, от Бекки. Покуда это касается Тристена, с которым мы какое-то

время назад обнимались. — М-м-м... может не стоит...

Но Бекка все-таки решила поделиться со мной тайной, выражение лица у нее при этом

было странное — я такого не видела за все годы нашей дружбы.

— Я, типа... прошлым летом встречалась с Тристеном, — сказала она. — И тогда-то

это и случилось...

Вцепившись пальцами в край кровати, я внимательно смотрела на подругу, пытаясь

понять, что она имела в виду под словом «встречалась». Встретилась случайно на улице?

Или же Бекка Райт гуляла с единственным на свете парнем, с которым мы чуть не

поцеловались? Нет, я правда ничего больше не хотела слышать. Но все же на автомате

спросила:

— И что… случилось?

Но в тот вечер я не дослушала историю Бекки, она не успела даже начать, как дверь в

мою комнату распахнулась, и мы обе чуть до потолка не подпрыгнули.

— Мама! — воскликнула я. — Я не слышала, как ты вошла!

Она остановилась в дверном проеме, мокрая насквозь. Такая мрачная и уставшая, что

Бекка без лишних слов надела свои блестящие шлепанцы, собрала вещи и тихонечко вышла,

еле слышно сказав нам обеим «пока», а потом помчалась вниз по лестнице.

Пока не раздался хлопок входной двери, мама молчала. Потом она убрала со лба

мокрые волосы, в которых уже проглядывала седина, и заявила:

— Джилл, нам надо поговорить. У меня плохие новости.

— Конечно, — согласилась я.

На первый взгляд я просто согласилась, но тут же подумала, что согласие мое

прозвучало слишком резко или даже зло.

Конечно, у мамы плохие новости.

Изменится ли хоть что-нибудь в этом проклятом доме Джекелов?

Глава 7

Джилл

Мама сидела за кухонным столом, сгорбившись, так и не переодевшись. Мокрая одежда

липла к ее телу, и она дрожала. Я поймала себя на том, что смотрю на ее плечи и ключицы,

выпирающие из-под тонкой хлопчатобумажной ткани.

— Заварю тебе чая, — предложила я, — и найду что-нибудь поесть, пока мы будем

разговаривать.

— Хватит просто чая. — Пища ее не интересовала. — Есть я не хочу.

— Но ведь надо, — настаивала я, но тяжелое предчувствие свернулось у меня в животе

холодным комком. Мама почти не ела и страшно исхудала, а потом у нее случился срыв. —

Хоть чего-нибудь.

— Нет, Джилл.

Заставить я ее не могла, так что занялась чаем — поставила чайник на плиту и достала

с полки фарфоровую чашку.

— Так что случилось? — спросила я. Плохие новости... это обычно касалось отца. —

Полицейские что-нибудь нашли?

— Нет, Джил. Ничего.

— А... — Да, хорошего ждать не приходится, я даже разочаровалась, узнав, что об отце

вообще новостей нет.

С тех пор как нашлись некачественные записи с камер слежения «Карсон

Фармасьютикалз», на которых было видно, что отец работал глубоко заполночь, иногда не

один, а с каким-то человеком, лица которого нельзя было разглядеть, потому что верхний

свет они не включали... С тех пор я стала цепляться за надежду, что когда-нибудь выяснится,

кем был этот его таинственный напарник, и тогда полицейские не только раскроют это дело и

накажут убийцу, но и отец будет отмщен.

Я такая глупая.

Чайник засвистел, я налила в чашку чаю.

— Значит, про отца новостей нет? И про того, второго?

— Джилл.

Я повернулась к маме и увидела, что она, пристально и как-то слишком сурово смотрит

на меня.

— Что? — спросила я, не понимая, что сделала не так.

— Полицейские никогда не раскроют это дело, — сказала мама стальным голосом. —

Выяснив, что твой отец преступник, такой же, как и его убийца, они утратили к нему

интерес.

Я понимала, что зря на что-то надеялась, но, когда мама произнесла это, когда она

назвала отца преступником, я вспыхнула. Меня захлестнула волна неистовой ярости. Мама в

отце тоже разуверилась... Я вцепилась в чашку, и на короткий миг меня охватило безумное

желание швырнуть ее через всю комнату, чтобы она ударилась о стену и разлетелась на

тысячу мелких осколков.

Но, разумеется, я не могла этого сделать, я не могла испортить вещь. Вместо этого

глаза мои налились слезами. Слезы... таков мой жалкий способ выражения ярости.

— Мама, не называй его преступником, прошу тебя.

Однако мои слабые попытки защитить отца разозлили ее еще больше.

— Джилл, твой отец нас обманывал, — сказала она, стиснув зубы. — Ночью, когда я

работала, а ты спала, он уходил из дому! Он крал реагенты в собственной компании! — Она

сделала паузу, а потом бросила бомбу, которая была заготовлена у нее давно. — Джилл, он

украл все деньги, которые мы копили на твое обучение! Все, до единого цента!

Я застыла, просто остолбенела, и не могла вымолвить ни слова.

— Что? — наконец выговорила я.

— Все деньги на колледж, — повторила мама, и ее злоба уже была готова вылиться

слезами. Глаза у нее стали большими и несчастными, словно она и сама не могла поверить в

то, что говорила мне. — Он снял их со счета за несколько месяцев до смерти. Не знаю зачем.

Я пыталась работать побольше, чтобы хоть что-то компенсировать, но я так устала… —

Мама снова закрыла глаза, злость, казалось, прошла, она спрятала лицо в ладонях, словно ей

было больно смотреть на меня, и добавила: — Прости, но я не знаю, сможешь ли ты в

следующем году продолжить обучение. Даже если брать кредит... я не уверена, что мы

сможем его себе позволить.

Пальцы у меня онемели, и чашка выпала из дрогнувшей руки на пол, но легче от этого

не стало.

— Нет, — собственный голос показался мне сдавленным, — отец этого не сделал бы.

Он не мог так со мной поступить.

Мама все так же молчала, все поплыло у меня перед глазами. Я вцепилась в

столешницу, чтобы не упасть.

Сбережения мне на колледж... я имела шансы стать лучшей ученицей в классе, но мое

обучение могло на этом закончиться? Отец украл мое будущее?

Я стояла в луже чая, переполненная ненавистью к отцу, так же, наверное, как и мама.

На долю секунды я даже обрадовалась, что он мертв.

— Мне очень жаль, Джилл, — снова пробормотала мама.

— Да, мне тоже. — Какая же я наивная…

Добавить было уже нечего. Никаких чувств уже не осталось. Я взяла тряпку и начала

вытирать лужу. Мама так и осталась сидеть за столом, даже не пытаясь мне помочь, словно у

нее совсем не было сил.

Убрав на кухне, я пошла наверх и забралась в постель. Я смотрела перед собой, в

темноту, в голове не было ни одной мысли. Мозг мой совершенно онемел, словно кто-то

впрыснул в него целый шприц новокаина.

Потом в полной темноте — наверное, я пролежала так до полуночи — я заметила, что в

нижней части монитора светится зеленая лампочка. Я подошла к столу, дернула мышку,

чтобы отключить компьютер на ночь. Мы уже не могли позволить себе просто так жечь

электричество!

Но когда экран загорелся, я чуть не подпрыгнула.

Тристен Хайд смотрел на меня с монитора — Бекка так и не закрыла его страницу на

«МайСпейсе»,

Тристен, тот самый человек, который уже спас меня, когда я в первый раз ударилась о

каменное дно.

Я села на стул, внимательно всматриваясь в его лицо. И тут же мне пришла в голову

мысль.

Может, он снова сможет мне помочь?

Вероятно. Если удастся его уговорить...

Но придется нарушить некоторые правила, взламывать замки... Была ли я готова к

этому, даже ради того, чтобы расквитаться за несправедливость?

Я наклонилась ближе, посмотрела в его выразительные карие глаза.

Готова ли я к тому, чтобы сделать это вместе... с ним?

Глава 8

Тристен

— Трис, тренер нам другой маршрут задал, — пожаловался кто-то из команды, когда я

свернул с асфальтированных дорожек на тропу, ведущую вдоль реки. — Он сказал...

— Тренера тут нет, — напомнил им я. — Кто-нибудь еще хочет повести команду?..

Ответа я даже не ждал. Разумеется, они побегут за мной, капитаном, поскольку знают,

что если кто-то и займет мое место, то ненадолго. Пусть я задохнусь, но вперед никого не

выпушу.

— Терпеть не могу эту тропу, — услышал я громкую жалобу сзади.

— Я тоже, — пробормотал я. Но меня тянуло туда снова и снова. Мне необходимо было

видеть это место, быть там.

Мы все больше углублялись в лес, кроны деревьев здесь становились плотнее и едва

пропускали сентябрьское солнце. Я видел эту тропинку в своих кошмарах. В тех снах, где

руки мои держали нож.

Прекрати, Тристен, говорил себе я. Не расслабляйся.

Я слегка увеличил скорость, стараясь уйти от преследовавших меня образов, которые

уже начали вырываться из моего взбудораженного подсознания и буквально преследовали

меня по пятам, грозясь настигнуть.

Вот я приближаюсь к этой девушке…

Я еще ускорился.

— Эй, Трис, — громко возмутился кто-то еще. — Это всего лишь тренировка!

Тренировка. Были ли сны своего рода «тренировкой», как предсказывал дед?

Репетицией грядущих преступлений?..

Впереди тропа сворачивала к реке, расширяясь на опушке, — сюда мы и пришли с ней в

тот июльский вечер. В это место, которое я видел снова и снова в своем повторяющемся

кошмаре.

Я в тот день чуть не утратил контроль над собой. Она хотела... а потом что-то

случилось, что-то, чего я не помню. Когда я пришел в себя, она пыталась меня оттолкнуть, и

глаза ее были полны ужаса. Точно как во сне.

А что случилось в Англии? Возможно ли, что я вправду…

Бежавшая за мной команда старалась не отставать, стоял громкий топот, и казалось, что

меня преследуют. Желающие линчевать Тристена Хайда.

Убийцу.

Я еще больше отдалился от ребят и сломя голову понесся через опушку, мыслями

возвращаясь в Лондон.

Черт!

Кровь...

Я крепко закрыл глаза, чего на бегу лучше не делать, и тут же налетел на камень. Я

подвернул лодыжку и упал, сильно ударившись. Ребята не могли так резко остановиться и,

чтобы не споткнуться и не упасть, одни сворачивали с тропинки и бежали через кусты,

другие перепрыгивали через меня, а я прикрывал голову руками, задыхаясь от поднятой ими

пыли.

Когда все пробежали, я сел и тем, кто оглянулся, подал знак двигаться дальше. Я встал,

откашлялся. Отряхнулся, прислушиваясь к шелестевшему в сухой листве ветру И стрекоту

цикад, и принялся ругать себя.

Это обычная тропа. А кошмары — всего лишь сны, как уверял меня отец. Провалы в

памяти тоже как-то можно объяснить. На самом деле я не опасен.

Да?

Я глубоко вдохнул и побежал дальше, не обращая внимания на боль в лодыжке, и

вскоре снова догнал команду. Я вышел вперед и вывел ребят из этого ненавистного леса к

свету.

Но когда мы вес еще на приличной скорости подбежали к школьному стадиону,

оказалось, что на трибуне меня кое-кто ждал. Одна застенчивая девочка с вполне невинной

просьбой, из-за которой мне суждено погрузиться в еще больший мрак, чем тот, из которого я

только что выбрался.

Глава 9

Джилл

Я ждала на трибуне, стараясь придумать, что сказать Тристену, и в какой-то момент

команда бегунов показалась на стадионе, заканчивая тренировку. Точнее, появилась не вся

команда, а только Хайд. Он сильно обогнал остальных ребят, и хотя я не слышала, что он

капитан, казалось, что он вообще был сам по себе.

Тристен обежал вокруг поля, на котором футболисты, кряхтя, боролись за мяч — они

сегодня остались без своего капитана. Тристен ровно, как будто бы без усилий, добежал до

тренера, Паркера, и резко остановился. Затем наклонился и схватился руками за колени,

сделал несколько глубоких вдохов, после чего распрямился и заговорил с тренером.

При этом они оба смотрели на остальных ребят из команды, которые только что

добрались до поля и побежали последний круг — гораздо меньший, чем сделал Тристен.

Мне с трибун показалось, что Тристен и тренер на пару оценивают всю остальную

команду, они общались почти на равных, а не как учитель и ученик. Руки Тристена

упирались в узкие бедра, а волосы потемнели и блестели от пота. И на майке у него тоже

виднелся темный мокрый треугольник, а когда он поднял руку, указывая на отставшего

мальчишку, я заметила, что Тристен хоть и худенький, как почти все бегуны, но бицепсы у

него вполне рельефные — они были заметны даже под футболкой. А что у него под глазом —

просто тень или синяк, полученный в драке с Тоддом, в которой он сломал ему руку? Я даже

с такого расстояния заметила.

Я изо всех сил цеплялась пальцами за сиденье. Может, мне не стоило... приходить

сюда... да и вообще думать об этом опыте.

Я встала, решив, что пойду домой, и тут Тристен заметил меня. Подняв глаза на

трибуну, он замер, словно удивившись моему приходу. Потом он прикрыл рукой глаза от

солнца, улыбнулся и помахал рукой. Я тоже махнула ему в ответ, чувствуя себя полной дурой.

Что же делать?

Я робко начала спускаться вниз, а Тристен похлопал тренера по плечу, по всей

видимости, извинился и... легко побежал мне навстречу.

Глава 10

Тристен

Уж и не знаю почему, в тот жаркий сентябрьский день я решил пораньше закончить

тренировку и поговорить с Джилл Джекел. Может, дело было в том, что ее поза, то, как она

держалась, точнее, старалась держаться, одна на пустых трибунах, напомнило мне тот день

на кладбище, когда я обнял ее — тогда среди надгробных плит она выглядела так же одиноко.

У Джилл был такой взволнованный вид, мне показалось, что ей опять нужна моя помощь.

— Что тебя сюда привело? — спросил я, перепрыгивая через ступеньку. И с ухмылкой

показал пальцем на футболистов: — Не говори мне, что ждешь кого-то из них.

Джилл покраснела:

— Нет! Я просто... я с тобой хотела поговорить.

— Да? — Я улыбнулся: меня забавляла ее неловкость. Возможно, мне еще и польстило

то, что Джилл пришла ко мне — понятно же, что она слишком умна, чтобы втрескаться в

футболиста, в отличие от других девчонок. — Что такое?

Джилл убрала непослушные каштановые волосы за ухо — сколько раз я видел этот

жест на уроке химии, когда Мессершмидт просил ее объяснить какие-то темы, в которых,

подозреваю, сам толком не разбирался.

— Насчет... этого конкурса по химии, — сказала она. — Может, мы могли бы

поработать в паре.

Я уже открыл было рог, чтобы сказать прямо, что меня это не интересует. В конце

концов, о том, что я отказал Дарси, я не жалел. Точнее, не жалел бы, если бы Флик не

прервал наш разговор. Но Джилл — она смотрела на меня снизу вверх, в ее очках с

пластмассовой оправой отражалось солнце, и я отвлекся, задумавшись о том, какую же

тайну они могут открыть, если заглянуть в них поглубже.

Большой ум — в этом я был уверен. И боль — на этот счет я тоже не сомневался.

И я неожиданно для себя сказал:

— Да, Джилл, конечно, давай обсудим.

Мы сели, я держался от нее на определенном расстоянии — я же все еще был весь в

поту.

— Ты точно не хочешь поучаствовать в конкурсе? — начала она. — У меня... есть идея,

над которой мы могли бы поработать.

— Честно говоря, я не хотел за это браться, — сказал я, — химия мне легко дается, но

особо она меня не интересует.

— А…

Было видно, что она разочарована и почти сдалась, поэтому я добавил:

— Но мне интересно тебя выслушать. В конце концов, денег предлагают прилично.

— Да, — Джилл согласно кивнула. — И я думаю, что наши шансы на победу велики. К

тому же, Тристен, особо сильно напрягаться тебе не придется.

— Такая перспектива мне по душе, — признался я. Особенно если есть шанс выиграть

без особых усилий и поработать с этой тихой девушкой, ерзавшей рядом на металлическом

сиденье. Ну, честно, что скрывается за этими очками? В нашей школе мало кто вызывал во

мне такое любопытство. Все ребята были такими одномерными, их не интересовало ничего,

кроме собственной популярности, а мне на нее было начихать.

И Джилл, похоже, тоже. Она, наоборот, казалась закрытой и недоступной — и это меня

интриговало.

— Так каков же план? — поинтересовался я.

Она прижала ладони к коленям и глубоко вдохнула:

— Помнишь, как ребята дразнили нас Джекилом и Хайдом?

— Да, конечно, — сказал я. Шутки одноклассников, большая часть которых вообще

ничего общего с романом не имела, напоминали мне об этой книге, которую я изо всех сил

старался забыть. Какое-то время, до тех пор пока ребята не забыли эту тему, меня даже слегка

бесило само существование Джилл. Из-за ее имени.

— Ну, я и подумала, что мы можем сыграть на наших фамилиях, — продолжала она. —

И работа нашей команды... Джекел и Хайд... будет как раз основана на опыте, описанном в

том самом романе «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда».

Я выпрямился, насторожился:

— Джилл, это ведь всего лишь литературный вымысел. — Для всех, кроме меня и

моего деда...

— А вот мой отец так не считал, — ответила Джилл. — То есть он соглашался с тем,

что книга — это всего лишь плод фантазии автора, но основана она на реальных событиях.

Я уставился на одноклассницу, не веря ушам своим.

— Правда, что ли? — наконец вымолвил я, стараясь, чтобы голос мой звучал как можно

спокойнее.

— Да, — кивнула она. — Папа даже говорил, что мы, Джекелы, являемся дальними

родственниками того самого доктора Генри Джекила, чья история легла в основу этого

романа. Когда мой дед перебрался в штаты, он изменил букву в фамилии. Понимаешь, он

хотел уехать подальше из Англии, где случился весь этот ужас.

Я слишком хорошо знал, о каком «ужасе» она говорит: об этих жестоких

преступлениях, совершенных Хайдом, творением доктора Джекила.

— Продолжай, — попросил я, надеясь, что она не уловит напряжения ни в моем голосе,

ни в жестах. В то, о чем она говорила, было сложно поверить, хотя она и не рассказала

ничего принципиально нового для меня.

— А какое отношение все это имеет к химии? — поинтересовался я. — На основе чего

мы будем проводить опыты?

— Ну... ты, может, не поверишь, но в кабинете моего отца стоит старый ящик, и папа

уверял, что в нем хранятся бумаги, где подробно описан химический опыт, упоминающийся в

книге Стивенсона.

Меня словно током ударило, я чуть не потерял самообладание.

—Джилл, — начал я, глядя на нее как можно равнодушнее. — А ты в этот ящик

заглядывала?

Она покачала головой:

— Нет! Мои родители пришли к заключению, что это слишком опасно. Мне запретили

даже прикасаться к нему! — И она снова покраснела. — Я понимаю, что звучит это дико, но

отец искренне верил в то, что история Джекила и Хайда была правдивой.

Я окинул взглядом футбольное поле, пацанов, которые, наверное, хотели убить меня,

чтобы отомстить за то, о чем я даже и вспомнить не могу. Потом я снова повернулся к Джилл,

стараясь никак не выдавать своей заинтересованности, хотя колесики в мозгу крутились

просто с бешеной скоростью:

— И что именно мы должны, по-твоему, сделать, чтобы получить эту стипендию?

— Я подумала, что можно залезть в ящик и повторить эксперимент, — ответила она. —

А потом на основе современных знаний, о химических реакциях и работе мозга мы поймем,

мог ли мой предок действительно породить злого мистера Хайда. — Я промолчал, и Джилл

беспокойно добавила: — Ты же видишь, Джекел и Хайд — такое совпадение. Одни наши

фамилии вызовут огромный интерес.

— Но послушай, если родители запретили тебе вообще трогать этот ящик, почему ты

решила сделать это именно сейчас? — Даже если документы настоящие, что почти

невероятно, Джилл, похоже, не понимала, насколько опасной может оказаться содержащаяся

в них информация. Я резко провел ладонью по шортам, вытирая пот, чтобы нож в моих

видениях не выскользнул из такой мокрой руки. — Если ты попросту хочешь превзойти

Дарси...

Я понимал, что они конкурентки, но Джилл резко выпрямилась, словно защищаясь:

— Нет! Не в этом дело. В смысле, она тут ни причем.

Это резкое возражение говорило о многом.

— Если причина не в Дарси, то в чем же, Джилл?

Я был уже на грани срыва — ведь рассказы моего деда, похоже, подтверждались, —

но Джилл сломалась прямо у меня на глазах.

— Отец, — проговорила она, наклонившись и обняв тонкими ручками собственные

колени, — Он... он перед смертью растратил все деньги, которые предназначались на мое

образование. Мне не на что дальше учиться.

Ясно было, что вместо «растратил» она имела в виду «спер», и сиди я к ней поближе, я

бы наверняка дотронулся до нее, чтобы поддержать, и не только потому, что меня

шокировало бессердечие ее отца, но и потому, что ей, очевидно, было нелегко. Делиться со

иной наболевшим.

— Очень сочувствую, Джилл.

— Так что стипендии мне просто необходима, — Добавила она. — И твоя помощь. И не

только твоя фамилия, но и знания. Ты всегда первый заканчиваешь опыты...

Господи! Я хотел ей помочь. Я мало что знал об убийстве доктора Джекела, но слышал,

что он был замешан в какой-то мутной истории с «Карсон Фармасьютикалз». Бедняга Джилл,

ей, должно быть, не только больно, но и стыдно за отца. И мне действительно захотелось

избавить эту милую, нервную девчонку от таких переживаний. Но я не мог позволить себе

углубиться в содержание ужасного романа Стивенсона. Мне показалось, что не стоит играть

с прошлым, и от этого ощущения дрожь прошла по всему моему телу.

— Джилл, — сказал я, поднимаясь. — Мне искренне жаль, но я, честно говоря, думаю,

что твои родители правы. Не стоит трогать этот ящик, надо поискать другой способ

раздобыть денег на колледж.

Не дав Джилл ответить, я направился вниз, я хотел скорее вернуться домой и принять

душ. Уже спустившись, вдруг подумал о том, что так и не попрощался с ней, но все же не

смог обернуться и хотя бы махнуть рукой. Я испугался, что если снова увижу ее лицо —

лицо подавленной, преданной и глубоко уязвленной девушки, — то могу передумать. В тот

момент мне казалось, что правильнее будет просто уйти, даже если это причинит Джилл еще

большую боль.

Но ночью того же дня я был вынужден изменить свое решение.

Глава 11

Тристен

Ночь темна, вода в реке течет медленно и пахнет гнилью. Она стоит передо мной,

она ждет. «Тристен... Тристен?» Я сзади, я прижимаю к ладони нож. «Я тут, любимая... я

тут...»

Не оборачиваясь, она прижимается к моей груди, ей хорошо, и она доверяет мне.

«Тристен...»

Я поднимаю нож... И она замечает его... Она в шоке...

«Тристен? Тристен? Тристен?!»

— Тристен!

— Что такое? — вскрикнул я, резко подскочив с влажных простыней, которые спутали

мне ноги — я сидел словно связанный. Кто-то крепко вцепился в мое плечо.

— Тристен! — Отец тряс меня. — Успокойся. Это тебе приснилось.

— Прекрати! — заорал я, отталкивая его. Его рука сжимала меня слишком крепко. Мне

было больно. — Хватит!

— Сынок, осторожно! — Он отошел от кровати, чтобы не смущать меня. — Расслабься.

— Господи! — Я изо всех сил старался успокоить дыхание, провел пальцами по

взмокшим волосам. — Господи!..

Отец снова положил руку мне на плечо, на этот раз мягко.

— Это всего лишь кошмар, — подбодрил меня он. — Все в порядке.

Я не ответил. Все мои силы ушли на нелегкую борьбу: чтобы не только восстановить

дыхание, но и подавить то возбуждение, то желание, которое все еще не угасло во мне. То

зудящее вожделение и ту потребность, которые лезли из моего подсознания: я ведь хотел не

только заняться с этой безликой девушкой сексом, я жаждал ее крови.

— О, господи!..

Отец не убирал руку с моего плеча.

— Тристен, не бери это в голову.

— Они становятся все ярче, — сказал я, обхватив руками голову. — Я уже чувствую

запах реки...

— Быть этого не может, — перебил он, снова отступая от меня. — Нельзя чувствовать

запах во сне, Тристен. Ты у себя в комнате. В безопасности. И все с тобой в порядке.

Я поднял на него глаза, и хотя в комнате было темно, я понял, что на нем все еще надета

рубашка и галстук.

— Пап? — Я посмотрел на часы. Почти два ночи. — Ты что…

— Спи, сынок, — настойчиво сказал он, направляясь к двери. — Не бери в голову, спи.

Дай мне слово.

— Хорошо, — ответил я. Но это удивительно: сам он почему не спит? Так поздно он

никогда не засиживался. — Я постараюсь...

Я лег на мокрые от пота простыни, безуспешно стараясь успокоить разыгравшееся

воображение, я слышал, как отец пошел в свою комнату, потом он открывал и закрывал

шкафы. А когда он пошел в душ, я встал и подошел к полке с книгами, нашел «Сновидения»

Карла Юнга — отец дал мне эту книгу, когда у меня начались кошмары.

— Это придаст тебе уверенности — пообещал он. — Сны действительно что-то говорят

о внутреннем мире человека, но они не являются истинно в последней инстанции.

Как и уверял отец, временами книга действительно меня успокаивала. Но сегодня я

отложил «Сновидения» в сторону и полез за романом, который был спрятан за ними. За

первым изданием «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда», которое дедушка

подарил мне накануне — в прямом смысле этого слова — своей смерти.

Я нащупал знакомый надрез на кожаной обложке — словно кто-то надругался над этой

полной насилия книгой. Я достал ее. Включил лампу и открыл первую пожелтевшую

страницу, где дед оставил свою подпись: «Тристену с благодарностью за его силу в минуту

моей слабости».

Там было еще и пятно. Отпечаток пальца. Иногда я прикладывал к нему собственный

Дата добавления: 2014-11-25