О произношении гласа и движении тела

Предложенный в преднаписанной от памяти части сладко-словесный риторов господин Андрей Дионисиевич произносил глас в различных своих сказаниях и поучениях и в прочих разговорах различно по подобию разума и приличности сказуемой вещи и дела.

Аще в ярости случившейся в вещи на достойныя оную потязати, яко на борющагося с нами повсегда лукаваго диавола и его учеников неверных идолопоклонников, проклятых еретиков, окаянных хулителей православныя нашея веры, лукавых церковных развратников, злых досадителей истинне, ругателей благочестия, изменников отечеству и льстивых непокорников святых отец преданию и прочих подобных сим, тогда ярым гласом и свирепым образом со гневом, зело стройне таковых потязоваше, в страсе о сказуемых каких страшных действах, или оным за что кого в на‑казаниих страшающе, устрашенным громким гласом и видом по‑казовашеся. Ежели же оный во обществе на всех хотящий быти предлагая, яко страшный день втораго пришествия Господня на суд, тогда трепетное стояние, или вечных мук грозное осуждение и тамо безконечное за грехи прелютое мучение, то унылым, густым голосом оное изявляше. О действах сомнительных и случайных вещех неясно извещеваше, но некако мрачно, сомнительно и неутвердительно, падающь силу в разум слышателей к сомнению, а не ко истинному того познанию.

В сожалении же о чесом или в сокрушении сердечном о повсечасных человеческих согрешениих воспоминаний – жалостно, печальным гласом повествоваше, и о оном аще когда Бога и Пресвятую Богородицу, ангелов и всех святых или и простых по случаю человеков о спомошествовании во спасение прошаше, тогда весма и гладкосвободным радостным гласом изглашаше. В лишении же оных, или конечно потерянии напротив сего зело скорбно и печално, печальным гласом беседоваше.

Наблюдал же он всегда непреложно в произношении гласа нижеследующия сии правила:

1. Дабы последния слоги в речениях чисто произносилися.

2. Чтобы говорити не вельми косно и не вельми борзо, но посредственно.

3. Не зело бы кричливо, напротив же и не весма бы тихо, и не единообразно по подобию секиры, секущей лес, но по выше объявленному в периодах разуму.

4. Не опускал тогда по странам во иныя вещи своих мыслей, но мужественно оныя содержал в надлежащем деле и от сего никогда не шатался по стремнинам глас его.

5. В сем, аще и мало от естества был и недостаточен, однако искуством, сколько можно, униженно, тонко, тихим, благопокорным, умиленным гласом всесмиренно моляше.

К подвижению в мужество или в том бывших повествовании и о оном разсуждении – мужественным гласом мужественно глаголаше.

Про творящих же разныя сладчайших добродетелей в сказании и ко оным подражанию слышателей сердца сладко разлиянным, любезно приятным, чистым гласом привлачаше.

Егда же радостное что и веселое предлагаше, яко о наследствии праведных, прекрасном раю, и о восприятии безконечнаго всерадостнаго небеснаго царствия и за маловременныя нынешния труды вечнаго тамо награждения, коего в пребезмерных количествах и неизреченно пресладчайшаго качества ничие здесь никогда око не видало и ухо не слыхало, да и на сердце человеческое взойти не могло, или иныя какия веселорадостныя вещи, яко небесныя, тако земныя, весма светло веселым востягал себя, дабы не изглашати в ноздри.

6. Воздержался от частых одышек и еже б кашляньми, сморканиями, иканиями и безвременными харканиями и плеваньми не растлити гласа.

7. Определял всегда глаголания количество разсудительне по времени и по своей силе.

8. Опасался вельми частаго отдохновения, а особливо на непериодных окончаниях.

9. Искусно различал гласом не токмо периоды и двоеточия, но и самыя запятыя.

10. Крепко содержал всегда во уме грамматическия правила, то есть по силе просодии во всяком речении ударения, и чтобы речения свойственными кончать слогами, а не странными, например, рещи Богъ, а не Бохъ; во множественном числе: Боговъ, а не Богофъ; мужъ, а не мушъ; весь день, а не везь день; плодъ, а не плотъ; сладко, а не слатко; хорошая надпись, а не харошая натпись; добръ, а не допръ; возбранителю нашъ, а не воспранителю нас; сохраняй нас, а не сограняй нашъ.<…>

11. Частое всему оному имел обучение не токмо при людех, но и наедине будучи.

12. Во всем своем риторстве тщался всегда подражать славным православныя нашея веры духовным ритором, а наипаче пресладчайшему риторов отцу Златоусту.

К сему же украшен он был и богодарованною естественною к риторству добротою, имел доволный мужественный возраст и сановитость всего тела, главу, аки бисером, чинными кудрями светлорусыми и в полъ сединою украшену, острый ум, белостию чистою светло удобрено лице, ясныя очи и зрением по чернилу скорозрительны, и румяностию цветущия ланиты и оною же помазаныя уста, окруженную браду, свободный и легкий язык, крепкую грудь, долгий дух, твердый, хотя и истухла голос, той ко продолжительныя умеренныя по естеству персты, подобно же и прочия члены чинно во всем красотою благолепия согласовали с его благолепотным составом.

И сим естественным своим удобрением в действии движения немало оживлял он свои в произношении приятныя слышателем словеса, ибо по разуму глаголания искусно изменял лице и очи, по подобию гласа в ласковых разговорах казался ласковым и взором, во устрашенных – страшным, в печалных – печалным, во умиленных – умиленным, в приятных – приятным, в веселых – веселым и в радостных – радостным. Мыщцы временем иногда возвышая, иногда же опущая, такожде и рукама благочинно при оном действоваше: аще когда помянет небо или ино что от горних, тогда искусно десницу свою горе воздвизаше; аще землю или что‑либо подножных, долу паки тую спустив показоваше; аще весь мир или об нем обстоящих, руки совокупив и разводаше, или иногда единою десницею от шуйныя десныя страны обвождаше. Ежели же что любезно приимаше, то к персем руку прилагаше; аще же что отрицаше, оттуду паки тую отношаше; аще дерзость показоваше, руки привоздвиг мало в передь наклоняшеся; аще страх подобие, на задняя восклоняшеся, и от прилежнаго испытания светлым ума его оком опасно силу и естество каждаго речения весма удобно ко оживлению слова оное творяше. Вся же сия и во всех сих и в целом звании своем красоту, пристойность и разсуждение в разсмотрении обстояния всегда непременно (яко за главное оному всему дело почитал и) сохранял, си есть разсуждая себе самого, слышателей или когда собеседующих, время, место, образ и художество глаголания, различие действ, такожде и знаменования вещей, о которых слово надлежит. Слава Богу, вин помощнику, концем дело увенчавшему 1764 году.

Вопросы и задания

1. В статье «О памяти» описаны способы воспитания ритора у старообрядцев. Каждый из пунктов риторического обучения, описанный в статье, имеет точный методический смысл. Прокомментируйте эти пункты с точки зрения советов к воспитанию идеального ритора.

2. Каким было отношение к книгам (книжному учению) у риторов-старообрядцев?

3. Каким было общение с «учеными людьми» и учениками у риторов-старообрядцев?

4. Какие качества человека и образа поведения проявлены в данном описании? Как они влияют на «образ ритора»?

5. Насколько богат и выразителен образ ритора в разных речах у Семена Денисова?

6. Какие правила соблюдал Семен Денисов в произношении и телодвижении? Какие из этих правил могут быть универсальными рекомендациями к ведению речи?

7. Разберите каждое правило отдельно. Например, как вы понимаете замечание: «опасался вельми частаго отдохновения, особливо на непериодных окончаниях»?

8. Со всеми ли правилами можно безоговорочно согласиться? Например, «рещи Богъ, а не Бохъ; мужъ, а не мушъ»?

9. Прочитайте внимательно описание портрета Семена Денисова. Что в этом описании представляется вам особенно впечатляющим?

Дата добавления: 2014-11-26