О.Н.Гончаренко 3 страница

А. Никитин "Национализм, Расизм, Ксенофобия".
Одним из наиболее эффективных инструментов психологической войны является подмена понятий, когда слово, имеющее вполне определенное значение, постепенно наполняется иным, часто противоположным понятийным содержанием.
Так произошло со словом «национализм». В Британской энциклопедии написано, что национализм – это когда интересам народа или страны отдается приоритет перед интересами индивидуума или группы лиц. Проще говоря, по-русски это означает любовь к своему народу. И все. Больше ничего.
Такой национализм естественен, отвечает природе вещей. Человек – семья – род – племя – народ. Государство как механизм управления делами народа, внутренними и внешними, является искусственной надстройкой над народом, который в своем историческом развитии достиг стадии нации и уже не может обходиться механизмами самоуправления отдельных своих частей.
Биологическая и духовная связь человека с членами его семьи, родственниками, соплеменниками, всеми другими людьми его народа, теснее и крепче, чем с людьми из любого другого народа. Народ – живой организм, который рождается и умирает, а в промежутке живет своей народной жизнью: люди говорят на одном языке, существуют в рамках одной культуры, роднятся между собой.
Так устроена жизнь на Земле. Осознание этого природного порядка и является национализмом. Национализм не несет в себе никакого негатива. Любовь к своему народу вовсе не означает ненависти к другим народам. К другим народам национализм равнодушен. Они интересуют национализм только в той мере, в какой затрагивают интересы его народа.
Казалось бы, все ясно, просто, самоочевидно. Так нет. Организаторы большевистской революции 1917 года стали вкладывать в термин «национализм» иное содержание, произвольно интерпретируя национализм как расизм и ксенофобию.
Расизм – это когда утверждается биологическое превосходство одного народа над всеми другими. Самый яркий пример – гитлеровский нацизм, все помнят, к чему это привело. А ксенофобия – активная нелюбовь ко всем народам, кроме своего собственного, или выборочно к некоторым из них.
Скажите на милость, при чем тут национализм? Что между этими вещами общего? Национализм по своей природе созидателен и гуманистичен, в нем нет никакого «анти», никакого негатива. Зачем коммунистам потребовалось смешивать его с негативными по отношению к другим народам расизмом и ксенофобией?
Ответ, как всегда, кроется в политике. Большевистская верхушка стремилась к мировому господству посредством организации всемирной пролетарской революции. И традиционный русский национализм был для них главным препятствием на этом пути.
В самом деле, какое дело обычному русскому человеку до эксплуатации трудящихся в Эфиопии? Ровным счетом, никакого, кроме разве что некоторого абстрактного сочувствия. И уж ни в коей мере он не готов тратить российские ресурсы на освобождение эфиопов от их эфиопского феодального ига – своих проблем выше крыши. Не нужна русскому человеку мировая пролетарская революция, и все тут.
Тем хуже для русского человека. Захватив власть, коммунисты сознательно и планомерно уничтожили основных носителей идеологии русского национализма – миллионы лучших русских людей, весь свет нации. Только так они смогли сломать национальный хребет русского народа и заместить в сознании оставшихся в живых традиционный национализм придуманной в европейских кабинетах идеологией пролетарского интернационализма. Национализм был приравнен официальной пропагандой к расизму и ксенофобии, явлениям негативным и русской культуре чуждым, чтобы облегчить дело интернационалистического зомбирования населения.
70 лет продолжалось это зомбирование, с перерывом на время Отечественной войны, когда режиму срочно понадобилось мобилизовать народ на отпор внешней агрессии и для этого пришлось воззвать к историческим корням и традициям великого русского народа. И эта упорная работа коммунистической пропаганды увенчалась закономерным результатом: стоило Горбачеву чуть-чуть отпустить вожжи идеологического диктата, как тысячелетнее русское государство распалось. Оказалось, что в отсутствии русского национализма его не скрепляло ничего, кроме административно-партийной диктатуры.
После поражения коммунистов поднятое ими знамя интернационализма подхватили захватившие власть в стране либерал-демократы. И снова мы слышим то же самое: националисты – это расисты, ксенофобы, фашисты… Этим-то что надо? Чем им не угодны люди, стремящиеся служить своему народу?
И опять ответ приходит из сферы глобальной политики. На сей раз к мировому господству стремятся не фанатики идеи, а силы абсолютно безыдейные и приземленные – транснациональные корпорации, международный финансовый капитал. Им стало тесно в национальных границах, понадобились ресурсы других стран, всего мира. И опять на пути к мировому господству встает природный национализм.
Дело в том, что интересы народа и интересы корпорации диаметрально противоположны. Народ хочет только одного – продолжать свое существование в максимально благоприятных условиях. И корпорация хочет только одного – максимальной прибыли. Но прибыль получается за счет народа. Чем больше прибыль у корпорации, тем меньше достается народу. И наоборот. Это сообщающиеся сосуды.
Националисты в этом противостоянии отстаивают интересы своего народа. Не всех народов мира, а именно своего, такова их природа; за остальных пусть думают их националисты. А демократические либерал-интернационалисты проводят линию корпораций, причем неизбежно в мировом масштабе – корпорации-то транснациональные и рвутся они к мировой гегемонии.
Именно в обосновании очередного всемирного нашествия придумана идеология либерального интернационализма, еще более безумная, чем ее предшественница – теория интернационализма пролетарского. Либерал-интернационалисты вообще игнорируют существование народов как таковых. Земной шар, утверждают они, населен одним типом разумных существ – «общечеловеками», абсолютно одинаковыми повсюду от амазонских джунглей до европейских университетских городков, с едиными «общечеловеческими ценностями». А языковые, культурные и прочие различия между людьми разных народов значения для них не имеют и рассматриваются в лучшем случае как пережитки.
Но здесь они лукавят. Потому что «общечеловеческими» провозглашаются исключительно те «ценности», которые облегчают задачу корпораций в их противостоянии с народами и которые господствуют сейчас в США – государстве, являющемся военно-политическим инструментом транснациональных корпораций. Любые иные ценности, отличающиеся от американских, автоматически провозглашаются антидемократическими, реакционными и т.д.
Господь Бог разделил человечество как бы по вертикали, на народы, внутри которых естественным образом образуются разные классы, социальные слои, сословия, нужные народу для обеспечения его жизнедеятельности, как человеческому организму нужны различные органы. Понимание этого естественного устройства жизни рода людского называется национализмом.
Когда отдельные группы людей стремятся разрушить этот природный порядок и расфасовать человечество по горизонтали, по классовому признаку, провозглашая идеи интернационализма, жди беды. Коммунисты в XX веке открыто добивались диктатуры мирового пролетариата. Нынешние глобализаторы стремятся к всемирной диктатуре транснационального финансового капитала, действуя более изощренно, маскируя свою хищническую природу разглагольствованиями об «общечеловеческих ценностях». Но цель у них та же самая – мировая гегемония, глобальная власть ограниченной группы людей в ущерб жизненным интересам народов.
Пролетарский интернационализм несет народам диктатуру идеи, либеральный интернационализм – еще более жестокую власть денег. И тот, и другой агрессивны по своей природе, потому что стремятся подчинить себе все страны и народы, добиться мирового господства. И методы у них одинаковые, большевистские: кто не хочет добровольно принять коммунистическое или либеральное счастье, того они стремятся насильно заставить это сделать, а если не получается – уничтожают физически. Они хотят стереть границы национальных государств, разрушить национальную идентичность народов, превратить людей в послушную биомассу и повсюду установить свое господство. Поневоле напрашивается аналогия с библейским сюжетом, связывающим конец света с приходом одного царя…
Национализм для нынешнего либерального интернационализма – такая же кость в горле, как и для советских большевиков. И по той же причине: ну нет людям в той же России никакого дела до того, как обстоят дела со свободой печати, защитой прав человека или иными «общечеловеческими ценностями», скажем, среди людоедских племен Новой Гвинеи. Более того, очень многих русских людей сейчас мало волнуют эти вопросы и у себя дома, они вынуждены всю свою энергию отдавать борьбе за физическое выживание своей семьи. И в этой борьбе они сплачиваются между собой, осознают общность своих национальных интересов, т.е. становятся националистами. Именно русский национализм объявляют главным врагом все интернационалисты – раньше пролетарские, теперь либеральные. К национализму других народов они относятся не в пример терпимее. Почему?
И на этот раз ответ приходит из сферы глобальной политики. Россия обладает гигантским потенциалом, человеческим и природным. Если через торжество русского национализма этот потенциал будет задействован в полной мере, на благо народа и государства, а не как сейчас, к шкурной выгоде кучки олигархов и чиновников, не будет растрачиваться на цели мировой революции (неважно, пролетарской или либеральной), то очень скоро наша Родина превратится в ведущую мировую сверхдержаву во всех отношениях – духовно-нравственном, экономическом, военном. И с мечтами о мировом господстве глобализаторам придется распрощаться.
Поэтому нынешние интернационалисты истерически реагируют на любые проявления возрождающегося русского самосознания, продолжают шулерскую игру своих коммунистических предшественников, подменяя понятие национализма его антонимами – расизмом и ксенофобией. Однако идеологическое жульничество не может продолжаться бесконечно, жизнь все расставляет на свои места.

Бенжамен Констан. После французской революции традиция либерализма была продолжена в трудах французского мыслителя Бенжамена Констана. Он увидел главный парадокс великой революции в том, что народ-суверен оказался отчужденным от власти. Тирания нового типа (якобинский террор, бонапартизм) возникла как выражение общей воли. Не отвергая идею народного суверенитета, он, в противоположность идеям Руссо, утверждает, что общая воля не должна обладать неограниченным авторитетом по отношению к индивидуальной воле. Свобода, в толковании Констана, - это "мирное пользование своей независимостью". Гражданская свобода раскрывается в правах индивида как свобода вероисповедания и слова, свобода собраний, неприкосновенность личности и собственности.

Алексис де Токвиль. Соотечественник Констана и его младший современник Алексис де Токвиль также был обеспокоен проблемой защиты индивидуальной свободы от "тирании большинства". Собственно он и ввел понятие "тирания большинства". Он был сторонником демократии и считал, что падение правления аристократии и демократические преобразования есть универсальный процесс, вызванный утверждением социального равенства. Спор о предпочтительности демократии или аристократии решен в пользу первой, но возможны разные альтернативы демократии: равенство в сочетании со свободой либо равенство без свободы. Опасность для индивидуальной свободы кроется в том, что демократия может обладать трудноразличимым видом деспотизма - власть общественного мнения, которая подавляет любое несогласие.

Джон Стюарт Милль. Идея Токвиля о том, что опасность для индивидуальной свободы может исходить от общественного мнения, нашла теоретическое продолжение в учении английского мыслителя Джона Стюарта Милля. Гарантией против подобной тирании, по его мнению, должна стать абсолютная свобода мнений. Подавление дискуссий несправедливо и даже вредно для общества, т.к. оно лишает себя возможности узнать мнение, которое может оказаться верным. Следование догмам, которые не подвергаются экзамену свободного обсуждения, лишает общество шанса дальнейшего развития.

Представители утопического социализма. Противоречия развивающегося капитализма породили новые представления о необходимости общественных преобразований. Идея естественного равенства людей перешагнула границы политико-правового истолкования (политические права, равенство перед законом) и распространилась на сферу социально-экономических отношений. Вопрос о наилучшем устройстве общества рассматривался через призму решения вопроса о ликвидации эксплуатации человека человеком и решения других социальных вопросов.

Эти идеи были развиты следующими представителями утопического социализма начала XIX в.:

Шарлем Фурье,

Робертом Оуэном,

Анри де Сен-Симоном.

Они высказали целый ряд идей, послуживших исходным пунктом для коммунистической теории К. Маркса и Ф. Энгельса.

Среди них:

противоречивый характер общественного процесса, борьба классов как содержание исторического процесса;

преодоление противоречий между умственным и физическим трудом, городом и деревней;

труд как первая потребность человека;

принцип распределения в соответствии с количеством и качеством затраченного труда;

индустриальные технологии (Сен-Симон, собственно, и ввел в употребление термины "индустриализация" и "индустриальное общество").

Проектируемые ими черты будущего справедливого общества уже не несли черт уравнительности, свойственных первым социалистическим утопиям. Более того, ни Фурье, ни Сен-Симон не пошли по пути полного упразднения частной собственности. По Сен-Симону, полное равенство недостижимо. Достижимое равенство состоит в ликвидации паразитизма старых правящих классов. Он высказал весьма оригинальные мысли относительно политической власти в новом обществе. Сен-Симон считал, что светская власть должна принадлежать индустриалам - наиболее способным представителям промышленного класса, в который он объединил предпринимателей и рабочих. Духовная власть должна быть сосредоточена в руках ученых, их задача - распространение знаний среди других классов. Он полагал, что в будущем может быть преодолена грань между управляемыми и управляющими, а политическая власть трансформируется в административную, которая будет осуществлять управление производственными процессами, руководствуясь планом. Будущее общество представлялось как единая промышленная ассоциация с перспективой постепенного утверждения всемирной ассоциации народов.

Ш. Фурье выступил с идеей децентрализации власти. Будущее общество представлялось ему как ассоциация автономных фаланг (производственно-потребительских товариществ). Цель фаланги - обеспечение личных свобод. Решения принимаются с согласия всех членов товарищества.

Проект политической реорганизации общества Р. Оуэна предусматривал объединение самоуправляющихся на основе конституции "поселков общности и сотрудничества" в национальные федерации, которые, в свою очередь, перерастают в объединение международного масштаба с единым управлением и едиными законами.

Представители коммунистической теории. Во второй половине XIX в. происходит становление нового течения общественной мысли, оказавшего значительное влияние на теорию и политическую практику этого и следующего столетия - марксизма. Как теория, идеология и практика, он был разработан Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом.

Марксистский анализ политики включает в себя ряд положений:

обусловленность политики экономической сферой и признание за ней относительной самостоятельности, способности воздействовать на экономику;

идея классовых конфликтов, в которых проявляются противоречия классово-антагонистических обществ;

классовая борьба и революции как движущая сила общественных изменений;

трактовка власти и политики как организованного насилия одного класса над другим;

борьба за государственную власть как способ реализации классовых интересов;

классовое видение процесса происхождения и сущности государства;

необходимость социалистической революции и диктатуры пролетариата для перехода к новому обществу;

идея достижения принципиально нового, бесклассового типа общества, которое повлечет за собой отмирание государства.

Отношение к марксизму со стороны политической науки противоречиво. Многие современные концепции появились либо в споре с марксизмом, либо как углубление его отдельных теоретических положений. Но в целом, современная политология рассматривает марксизм как один из подходов к исследованию сущности политической жизни.

Развитие политической мысли второй половины XIX в. связано со становлением социологии как самостоятельной науки. Ее возникновение связывают с именем основателя позитивизма Огюста Конта. Примечательный факт: его известная классификация наук по степени сложности - математика, астрономия, физика, химия, биология, социология - первоначально имела другой вид: на месте социологии находилась "политическая наука". Многие идеи позитивизма оказали влияние на развитие собственно политической науки: представление об обществе как системе, в которой отдельные элементы выполняют определенные функции, о механизмах, поддерживающих устойчивые социальные связи. Столь же ценными для развития исследовательской практики политологии были взгляды Конта на основные научные методы познания социальной реальности: сравнительный метод, наблюдение и эксперимент. Он сформулировал основное требование позитивизма - беспристрастный, свободный от оценок подход к исследованию социальной реальности, подкрепление достоверности выводов фактами.

В конце XIX в. начинается процесс выделения политической науки в самостоятельную научную дисциплину, со своим предметом, объектом и методами исследования.

ТЕМА 3. ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ РОССИИ

3.1. Политическая мысль средневековой Руси

3.2. Политическая мысль России XVII-XVIII вв.

3.3.Основные направления развития российской политической мысли XIX-начала XX вв.

3.1. Политическая мысль средневековой Руси

История российской политической мысли восходит к идеям средневековой Киевской Руси. В них нашли отражение злободневные проблемы древнерусской общественной жизни: потребность в прекращении княжеской междоусобицы и в объединении всех русских земель, борьба с внешней опасностью. Одновременно летописные документы раскрывают стремление их авторов обосновать источник авторитета княжеской власти и их представления об идеальном княжении. Отметим, что образ идеального князя часто рассматривался именно с позиций защиты единства и независимости русских земель.

Политические идеи этой эпохи отражены в содержании следующих древнерусских летописных памятниках:

"Слово о законе и благодати" киевского митрополита Илариона (XI в.). Главная тема - обоснование княжеской власти через волю Бога, роль закона и истины в регулировании поведения человека.

"Повесть временных лет" монаха Киево-Печерского монастыря Нестора (XII в.). Задуманная как обоснование притязаний киевских князей на власть над всей русской землей летопись в то же время утверждала идею единства всех русских княжеств.

"Поучение Владимира Мономаха" (XII в.). Ведущая тема - обоснование княжения как идеальной формы правления. Князь, по мысли автора, правит не самовластно, а совместно с советом дружины. Идеальный князь обладает мудростью, милосердием, вершит суд "по правде" - по закону.

"Слово о полку Игореве" (XII в.). Величайший памятник древнерусской литературы передавал идею пагубности княжеских раздоров перед лицом внешней опасности и содержал призыв к объединению.

"Моление Даниила Заточника" (1229 г.). Автор развил идеи княжеского правления, близкие идеям Владимира Мономаха.

Большой вклад в утверждение древнерусской государственности внес Великий киевский князь Ярослав Мудрый. С его именем связано начало письменного законодательства Руси. В 1016 г. появился "Устав новгородцев", более известный как "Правда Ярослава". Позже правовые документы XI-XII вв. были объединены в первый древнерусский кодекс "Русская правда". Его появление стимулировало дальнейшее развитие политико-правового мышления, а тема правления по "правде" станет одной из центральных идей политической мысли.

В XIV-XVI вв. центром объединения русских земель становится Москва. Московское княжество превращается в мощную державу, с которой считаются ее соседи, а княжеская власть, трансформировавшись в царскую, приобретает неограниченные полномочия. Все это требует соответствующего идеологического обоснования. Для укрепления авторитета московских государей широко использовалось теологическое обоснование происхождения власти. Теория "Москва - Третий Рим" (после Рима и Константинополя) монаха Филофея доказывала закономерность возвышения власти князя Московского как защитника истинной веры. Сама же православная Русь признавалась подлинным оплотом истинной христианской веры. Царь - наместник Бога и его слуга. Он вправе требовать безусловного повиновения со стороны подданных, но одновременно царь выступает хранителем и защитником православных традиций. Иван Грозный, а позже и царь Алексей Михайлович использовали теорию Филофея для обоснования своих прав относительно подданных.

С идеей централизации государственной власти выступил идеолог мелкого и среднего дворянства Иван Пересветов. Царь, по его представлению, должен быть "грозен и мудр". Он должен ограничить всесилие бояр, которые чрезмерным порабощением холопов наносят вред благосостоянию государства.

Идея самовластия получила развитие в переписке Ивана Грозного с Андреем Курбским. Первый русский царь, чья власть не признавала ни моральных, ни юридических ограничений, указывал на богоустановленность собственной власти и развивал мысль о необходимости беспрекословного подчинения подданных власти государя. Сам же Грозный не считал себя связанным ответственностью перед подданными, указывая, что за собственные грехи он отвечает только перед Богом. Его оппонент Андрей Курбский выступил с критикой деспотизма - беззакония, творимого опричниками, и внесудебных расправ. Самовластному правлению он противопоставил свой государственный идеал "святорусского царства" - сословно-представительную монархию как форму политического единения царя с высшей земельной аристократией.

3.2. Политическая мысль России XVII-XVIII вв.

XVII в. в истории России - это период укрепления централизованного государства и постепенного становления абсолютной монархии (рис.). Этот процесс получил отражение в политической мысли. В ней стали преобладать абсолютистские тенденции, но в то же время обозначился переход от религиозной к светской идее государственной власти.

Юрий Крижанич. Одним из ярких представителей политической мысли XVII в. был Юрий Крижанич. Вслед за Аристотелем он разделил формы правления на правильные и неправильные. К правильным он отнес совершенное самовладство - неограниченную монархию с мудрым царем на троне; боярское правление; общевладство, то есть республику. Мыслитель считал, что наиболее совершенной является первая форма правления, поскольку она позволяет обеспечить покой в стране, согласие в народе, справедливость и общее благо. Соответственно к неправильным формам он отнес тиранию, олигархию и анархию. Гарантией против тирании, по Ю. Крижаничу, должны стать хорошие законы и контроль за их исполнением.

Екатерина II. Политическая мысль XVIII в. находилась под сильным влиянием европейского Просвещения. Но эти идеи были восприняты своеобразным образом. Если в Европе теории естественного права и общественного договора стали основой для обоснования свобод индивида и ограничения королевской власти, то в России они были использованы для обоснования идеологии абсолютизма. Известный факт: сама императрица Екатерина II, желая прослыть "просвещенной государыней", читала труды Монтескье, приобрела библиотеку Дидро и Вольтера и состояла в переписке с последним.

Феофан Прокопович. Самодержавию в соответствии с новыми веяниями требовалось новое идеологическое обоснование неограниченной власти. Концепция монархической власти приобрела более светский характер, для чего были использованы положения теории "общественного договора", правда, соединенные с аргументами ее богоустановленности. Феофан Прокопович - идеолог просвещенного абсолютизма - в трактате, написанном по особому распоряжению Петра I, доказывал, что источник происхождения власти монаршей кроется в народной воле, которая, в свою очередь, направляется "Божьим мановением". Отдав власть монарху, народ не может расторгнуть с ним договор. Идея Прокоповича о следовании царя принципу "народного блага" стала истоком формирования концепции "службы" царя Отечеству и народу. Петр I показал пример подобного царствования. Его непосредственное участие в военных действиях и строительстве наглядно "демонстрировало" подданным особые "обязанности" монарха.

Василий Никитич Татищев. Видным идеологом просвещенного абсолютизма был первый русский ученый историк и географ Василий Никитич Татищев. Его взгляды на происхождение государства имели в своей основе идеи общественного договора. Он считал, что первой формой сообщества была семья, где простейшей формой договора был договор между мужем и женой, который поставил мужчину во главе семьи. Подобные патриархальные отношения лежат в основе монархии, где монарх - отец, а подданные - его чада. Патриархальные и договорные аргументы приводились и в защиту института крепостного права. Власть господина над его холопом уподоблялась родительской власти.

Опираясь на античную традицию, Татищев делит формы правления на монархию, аристократию и демократию. Целесообразность какой-либо формы правления зависит от целого ряда факторов: географического положения, от наличия "опасного" для государственной независимости соседства других народов. Спокойствие и безопасность России, по его мнению, может обеспечить только монархия. Понятие "общего блага", которым руководствуется просвещенный монарх, используется Татищевым для обоснования необходимости преобразований, поощряющих рост российской промышленности.

Михаил Михайлович Щербатов. В конце XVIII в. в российской политической мысли начинают оформляться различные течения. Выразителем интересов консервативно настроенной аристократии был историк и экономист князь Михаил Михайлович Щербатов. Выступая против крайностей самодержавной власти, он считал необходимым осовременить монархию. Его политический идеал - аристократическое (дворянское) государство, в котором монарх делит власть с "благородным" сословием. Власть монарха также ограничена "основательными законами". В противном случае монархия может превратиться в самовластие. Самовластие - форма правления, где нет законов, а только есть "безумные своенравия деспота". Разделяя отдельные идеи Просвещения, Щербатов в то же время защищал крепостное право и привилегии дворянства.

Истоки либерального течения общественной мысли связаны с именами книгоиздателя и общественного деятеля Н.И. Новикова, первых русских профессоров права И.А. Третьякова и С.Е. Десницкого.

Николая Ивановича Новикова называют "отцом русского просвещения". Его публицистика и издательская деятельность способствовали формированию критического отношения к самодержавно-крепостническому строю. Для всех последующих русских просветителей было характерно отрицательное отношение к крепостному праву, дворянским привилегиям и абсолютизму.

Либеральный подход к вопросу организации верховной власти связан с именем Семена Ефимовича Десницкого. Сторонник идеи разделения властей, он полагал, что законодательная власть должна осуществляться монархом совместно с представительным органом, избираемым всеми сословиями, - Сенатом. Десницким был также разработан проект организации городского самоуправления.

Александр Николаевич Радищев. Радикальное течение русского Просвещения XVIII в. представлено Александром Николаевичем Радищевым - первым революционным мыслителем России. Свой протест против крепостничества он аргументировал ссылками на естественное право, согласно которому все рождаются равными и свободными. Естественные права включают в себя защиту жизни и собственности, вольность. К числу естественных прав относится и "мщенное право", т.е. право народа на восстание. Народ вправе расторгнуть общественный договор и даже казнить государя, который не исполняет своих обязанностей. Самодержавие ("самодержавство"), в оценке Радищева, - наихудшая форма правления. Сторонник демократии, он выдвинул идею "народного правления", примеры которого ему виделись в организации власти в средневековых республиках Новгорода и Пскова. Будущее России мыслитель связывал с народной республикой - объединением самоуправляющихся общин и вольных городов, в которых решения принимаются на вечевых собраниях. Высшим государственным органом должен стать Собор, состоящий из выдвинутых народом "великих мужей". С именем Радищева связано начало революционно-демократического направления общественной мысли и практики в России. Его идеи оказали большое влияние на декабристов и народников.

Дата добавления: 2014-11-16