Исследование зачатков мышления у животных-неприматов

ИССЛЕДОВАНИЯ МЫШЛЕНИЯ АНТРОПОИДОВ В 30-40-Е ГОДЫ

Вслед за работами В. Келера в 20–30-е годы появились многочисленные и разноплановые исследования поведения антропоидов, выполненные главным образом зоопсихологами. Подробная сводка этих работ есть в книге Я. Дембовского "Психология обезьян" (1963) и в послесловии к ней, написанном Н.Н. Ладыгиной-Коте, а более краткая – в книге Дж. Гудолл "Шимпанзе в природе: поведение" (1992).

В работах Р. Йеркса (Yerkes, 1943), Н.Н. Ладыгиной-Коте (1935; 1959), супругов К. и К. Хейс (К. and С. Hayes, 1951), Г.З. Рогин-ского (1948), Н.Ю. Войтониса (1949) и многих других были исследованы практически все стороны высшей нервной деятельности обезьян, описаны различные формы наглядно-действенного мышления, установлена способность к обобщению и абстрагированию, сделана попытка сопоставить онтогенез поведения антропоидов и человека. Благодаря этим работам стало известно, как шимпанзе воспринимают внешний мир, какова их способность к обобщению и на какие категории они могут подразделять окружающие их предметы. По словам Р. Йеркса (1943), "...результаты экспериментальных исследований подтверждают рабочую гипотезу, согласно которой научение у шимпанзе связано с иными процессами, нежели подкрепление и торможение.... Можно предполагать, что в скором времени эти процессы будут рассматриваться как предшественники символического мышления человека".

Поскольку искать элементы мышления представлялось наиболее логичным именно у высокоорганизованных животных, эксперименты проводились главным образом на антропоидах, так что один из более поздних исследователей говорил о господстве "шимпаноцент-ризма" в науке о поведении. Эти работы позволяли уточнить границу между психикой человека и животных, продемонстрировав уже на первых этапах исследований, что между ними нет непроходимой пропасти.

Подтверждение и развитие эти представления получили в 70–90-е годы в опытах с обучением антропоидов языкам-посредникам.

Наряду с работами на приматах, уже начиная с 30-х годов, рассматривался и другой аспект проблемы: существуют ли зачатки мышления у не столь высокоорганизованных позвоночных. Одной из первых попыток исследовать этот вопрос явились работы американских исследователей Майера и Шнейрлы (Maier, Schneirla, 1935). Исследуя способность белых крыс к решению задач на обходные пути, преодоление различных преград, а также к обучению в лабиринте, они пришли к выводу, что и грызуны обладают некоторыми зачатками рассудочной деятельности (reasoning). Основанием для такого заключения послужила обнаруженная у грызунов способность в новой ситуации "спонтанно интегрировать изолированные элементы прошлого опыта, создавая новую, адекватную ситуации поведенческую реакцию".

В отличие от этого, обучение, по их мнению, обеспечивает лишь ответ на сохраняющиеся в памяти признаки или воспроизводит за счет сходного состояния мотивации ранее уже осуществлявшиеся реакции.

Другой подход к поиску элементов разума у более низкоорганизованных животных – исследование способности к обобщению и формированию довербальных понятий – применил О. Келер.

О. Келер. Работы немецкого ученого Отто Келера (КоеЫег; 1889– 1974) составили важнейший этап в исследовании зачатков мышления у позвоночных-неприматов. О. Келер был коллегой и единомышленником К. Лоренца. В 1937 г. они основали и долгие годы издавали "Журнал психологии животных" (Zeitschrift ftr Tierpsy-chologie", позднее переименованный в "Ethology"), в котором были опубликованы многие исследования этологов.

О. Келер исследовал широкий круг проблем поведения животных, но основную известность получили его опыты по обучению птиц "счету", а точнее – оценке и оперированию количественными, и в особенности числовыми параметрами стимулов. На основании этих опытов он пришел к выводу о высокой способности птиц к обобщению количественных параметров стимулов и сформулировал представление о наличии довербального мышления ("unbenannten Denken", "thinking without words") не только у антропоидов, но и у некоторых позвоночных-неприматов. По его мнению, не речь привела к развитию у человека способности к обобщению, а наличие такой способности у наших древних животных предков явилось основой для возникновения речи. Такие же взгляды, исходя из общих представлений о закономерностях эволюции, высказывал также академик Л.А. Орбели (1949; см.: 2.5).

Так же как в классической этологии, в основе исследований О. Келера лежал сравнительный метод. И если классическая сравнительная этология обнаружила целый ряд общих для животных и человека элементов видоспецифического поведения, то исследования О. Келера были направлены на выявление черт сходства животных и человека в тех высших психических функциях, которые не были предметом непосредственного внимания этологов.

Работы О. Келера знаменовали собой начало нового этапа в методологии исследований поведения. Его подход характеризовался следующими особенностями. В отличие от большинства экспериментов своих предшественников, работы которых носили описательный характер и допускали в основном качественный анализ, он разработал методики, обеспечивающие строгую контролируемость лабораторного эксперимента и количественный анализ получаемых данных.

О. Келер одним из первых во время опыта изолировал животных от экспериментатора, чтобы исключить возможность влияния бессознательно подаваемых им сигналов.

Принципиальной новизной отличалась и разработанная О. Келе-ром процедура опыта, согласно которой в процессе обучения постоянно меняли все второстепенные признаки (цвет, расположение, площадь поверхности и т.п.) стимулов, составляющих множество, кроме главного – числа элементов, входящих в его состав. Кроме того, все опыты записывались на кинопленку, что создавало новый, ранее никогда не достигавшийся уровень объективности регистрации и возможность последующего тонкого анализа результатов. К сожалению, все архивы лаборатории О. Келера погибли во время бомбежек Кенигсберга в конце второй мировой войны. Благодаря работам О. Келера "счет" у животных сделался такой же моделью для изучения зачатков мышления, как орудийная и конструктивная деятельность.

Проведение упомянутых и многих других исследований к началу 60-х годов изменило общие взгляды ученых на вопрос о существовании зачатков мышления у животных как эволюционной предтечи мышления человека. Сам по себе этот факт считался в общих чертах доказанным, и следующий логический этап в изучении рассудочной деятельности требовал:

а) более широкого сравнительного подхода, как это было характер но для бурно развивавшейся в тот период этологии;

б) исследования физиологических механизмов рассудочной деятель ности и их сопоставления с механизмами обучения;

в) дальнейшего углубленного исследования мышления антропои дов – для уточнения грани между психикой человека и животных.

Прогресс в решении первых двух проблем был достигнут в значительной мере благодаря работам Л. В. Крушинского и его лаборатории, которые были начаты в период заметного снижения интереса к этой проблеме. Принципиально важные достижения в решении третьей проблемы были получены в многочисленных американских исследованиях способности антропоидов к освоению языков-посредников.

Л.В. Крушинский. В современной отечественной биологии разработка многих проблем поведения животных неразрывно связана с именем профессора Леонида Викторовича Крушинского (1911 – 1984), одного из основателей кафедры высшей нервной деятельности биологического ф-та МГУ, которой он заведовал в последние годы жизни. Леонид Викторович обладал разносторонней биологической эрудицией и широким кругом научных интересов, включавших проблемы биологии развития, патофизиологии, генетики поведения, этологии, теории эволюции. Наряду с этим он прекрасно ориентировался в проблемах физиологии высшей нервной деятельности (павловской школы) и в 1937 г. был приглашен Л.А. Орбели в Колтуши в качестве консультанта запланированных еще И.П. Павловым работ по генетике типологических особенностей ВНД собак.

Леонид Викторович работал под руководством профессора М.М. Завадовского на кафедре динамики развития биологического факультета МГУ с начала 40-х г. и вплоть до ее разгрома после августовской сессии ВАСХНИЛ в 1948 г. В эти годы он выполнил серию работ по проблемам онтогенеза поведения и сформулировал оригинальную концепцию о соотношении врожденного и приобретенного в формировании целостного поведенческого акта (концепция так называемых "унитарных реакций")- Она была близка к соответствующим положениям классической этологии (см.: 7.3), достижения которой стали известны в бывшем СССР также в значительной мере благодаря деятельности Л.В. Крушинского.

В конце 50-х годов Леонид Викторович обратился к работам, принесшим ему впоследствии наибольшую известность. Они были посвящены проблеме элементарной рассудочной деятельности (РД) животных и продолжались до конца его жизни. Его работы представляли собой многоплановое физиолого-генетическое исследование зачатков мышления у широкого диапазона видов животных из разных таксономических групп. Это был период, когда подобные работы в СССР практически не проводились, да и за рубежом были крайне немногочисленны.

Следует отметить, что, хотя отечественная биология в целом, в том числе физиология животных и человека, казалось бы, глубоко восприняла эволюционную теорию и руководствовалась ею в своем развитии, именно гипотеза о наличии у животных элементов мышления вызывала скепсис и активное сопротивление представителей павловской школы. Между тем И.П. Павлов, на которого они обычно ссылались, в последние годы жизни признавал, что "было бы неоправданной претензией утверждать, что двумя описанными общими механизмами (временная связь и анализаторы) исчерпывается раз и навсегда вся высшая нервная деятельность высшего животного" (Павлов, 1949. С. 262–263).

Л.В. Крушинский был первым, кто привлек внимание коллег к этому высказыванию И.П. Павлова. Однако до недавнего времени ему не придавали должного значения, поскольку оно было сделано на так называемых павловских средах – семинарах, регулярно проводившихся в лаборатории при жизни И.П. Павлова, – и опубликовано после расшифровки стенограмм, отредактированных его учениками. В связи с этим работы Л.В. Крушинского по РД животных были встречены в штыки и долгое время сопровождались ожесточенной и неконструктивной критикой официальных кругов.

Л.В. Крушинский дал рабочее определение РД, предложил оригинальные методики ее лабораторного изучения, пригодные для тестирования представителей самых различных таксонов. Это позволило дать сравнительную характеристику развития рассудочной деятельности в ряду позвоночных, проанализировать некоторые аспекты ее морфофизиологических механизмов и роль в обеспечении адаптивности поведения. Новый подход включал также попытки изучения генетической детерминации и онтогенеза этой формы поведения. Иными словами, можно утверждать, что работы Л.В. Крушинского и его школы вполне отвечали сформулированным Н. Тинбергеном принципам всестороннего анализа поведения и долгие годы не имели аналогов ни в отечественной, ни в мировой науке.

На базе своих исследований Л. В. Крушинский сформулировал целостную концепцию физиолого-генетических основ рассудочной деятельности животных, которая обобщала все многообразие полученных им фактов и имела многочисленные точки роста, так как открывались перспективы дальнейших работ. Основные полученные им результаты и теоретические воззрения изложены в его книге "Биологические основы рассудочной деятельности" (1977, 1986), посмертно удостоенной Ленинской премии (1988) и переведенной на английский язык (Krushinsky, 1991). В 1991 и 1993 гг. были изданы два тома "Избранныхтрудов" Л.В. Крушинского, в которые вошли наиболее важные статьи из его научного наследия.

Дата добавления: 2014-11-16