Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

За единую социально-историческую науку




Изучение стабильности поведения

<...> Существуют такие мощные социально-приобретенные склон­ности, которые неподвластны ни «психологии просвещения», ни ис­торическим переменам. Например, люди в целом всегда будут стре­миться избежать воздействия физически болезненных раздражителей, независимо от изощренности этих раздражителей или принятых куль­турных норм. Поэтому как исследователи мы должны мыслить в тер­минах континуума исторических длительностей, на одном полюсе ко­торого сосредоточены процессы, наиболее подверженные историчес­кому влиянию, а на другом — явления, обладающие наивысшей исторической стабильностью.

С учетом сказанного очевидной становится необходимость исследо­вательских методов, которые позволят дифференцировать социальные феномены по степени их исторической стабильности. С этой целью можно было бы обратиться к приемам кросс-культурного анализа. <...>

При изучении минувших исторических периодов можно было бы использовать технику контент-анализа. Однако пространствен­но-временное осмысление поведенческих моделей, которое, бе­зусловно, принесет с собой немало оригинальных соображений, касающихся исторической стабильности, сопряжено с определен­ными трудностями. Так, некоторые стереотипы поведения устой­чивы до тех пор, пока они не подвергнутся тщательному изуче­нию, другие же просто утрачивают свои функции с течением вре­мени. Упование людей на промысел Божий имеет длительную историю и обширную культурную географию; тем не менее мно­гие социальные критики с сомнением относятся к возможности сохранения этой ориентации в будущем. Таким образом, при оценке поведенческих феноменов с точки зрения их исторической дли­тельности мы призваны объяснять не только их реальную, но и потенциальную историческую продолжительность. <...>

Мы установили, что социально-психологическое исследование есть прежде всего систематическое изучение современной истории. В таком случае было бы недальновидным культивировать существую­щую сегодня изоляцию нашей дисциплины, ее оторванность от тра­диционной исторической науки, во-первых, и других исторически ориентированных научных дисциплин (включая социологию, поли­тологию и экономическую науку), во-вторых. <...>

Осмысление политических, экономических, институциональных факторов — это весомый совокупный вклад в целостную интерпрета­цию социальных процессов; изучение же одной только психологии оборачивается искажением современных условий общественной жизни.


М.Г. Ярошевский

СОЦИАЛЬНАЯ И КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ*

Философские идеи о социальной сущности человека, его связях с исторически развивающейся жизнью народа получили в XIX в. конкретно- \ научное воплощение в различных областях знания. Потребность фило­логии, этнографии, истории и других общественных дисциплин в том, чтобы определить факторы, от которых зависит формирование продук­тов культуры, побудила обратиться к области психического. Это внесло новый момент в исследования психической деятельности и открьшо пер­спективу для соотношения этих исследований с исторически развиваю­щимся миром культуры. Начало этого направления связано с попытка­ми немецких ученых (Вейц, Штейнталь) приложить схему Гербарта к умственному развитию не отдельного индивида, а целого народа.

Реальный состав знания свидетельствовал о том, что культура каж­дого народа своеобразна. Это своеобразие было объяснено первичны­ми психическими связями «духа народа», выражающегося в языке, а затем в мифах, обычаях, религии, народной поэзии. Возникает план создания специальной науки, объединяющей историко-филологичес­кие исследования с психологическими. Она получила наименование «психология народов». Первоначальный замысел был изложен в ре­дакционной статье первого номера «Журнала сравнительного иссле­дования языка» (1852), а через несколько лет гербартианцы Штейн-таль и Лазарус начали издавать специальный журнал «Психология народов и языкознание» (первый том вышел в 1860 г., издание про­должалось до 1890 г.). <...>

Сторонником «психологии народов» как самостоятельной отрас­ли выступил в России А.А. Потебня. «Психология народов, — писал он в книге «Мысль и язык», — должна показать возможность разли­чия национальных особенностей и строения языков как следствие общих законов народной жизни». Потебня не принял ни гербартовс-кой, ни штейнталевской схемы. В своих исследованиях («Из записок по русской грамматике», 1874) он преодолевает психологизм и ста­новится на позиции историзма: история мышления русского народа характеризуется исходя из смены объективных структур языка, а не из эволюции гипотетических душевных элементов. Этот исторический подход был утрачен последователями Потебни (Овсянико-Куликовс-ким и др.), ставшими на путь психологизации, а тем самым и субъек-тивизации явлений языкового и художественного творчества.

* Ярошевский М.Г. История психологии. М.: Мысль, 1985. С. 293—302.


В Англии Спенсер, придерживаясь контовского учения о том, что общество является коллективным организмом, представил этот орга­низм развивающимся не по законам разума, как полагал Конт, а по универсальному закону эволюции. Позитивизм Конта и Спенсера окд-зал влияние на широко развернувшееся в преддверии эпохи импери­ализма изучение этнопсихологических особенностей так называемых нецивилизованных, или «первобытных», народов. В сочинениях само­го Спенсера («Принципы социологии») содержался подробный об­зор религиозных представлений, обрядов, нравов, обычаев, семей­ных отношений и различных общественных учреждений этих народов. Что касается интерпретации фактов, то эволюционно-биологический подход к культуре вскоре обнаружил свою несостоятельность как в плане социально-историческом, так и в плане психологическом.

Другое направление в изучении зависимости индивидуальной пси­хики от социальных влияний связано с развитием неврологии. В част­ности, хотя и в необычном виде, элемент социально-психологичес­ких отношений выступил в феноменах гипноза и внушаемости. Эти феномены показывали не только зависимость психической регуляции поведения одного индивида от управляющих воздействий со стороны другого, но и наличие у этого другого установки, без которой внуше­ние не может состояться. Установка захватывала сферу мотивации. Так, изучение гипнотизма подготавливало существенные для психологии представления. Их разработка велась во Франции двумя психоневро­логическими школами — нансийской и парижской.

Клиникой в Нанси руководил Льебо, а затем Бернгейм. Нансийская школа, сосредоточившись на психологическом аспекте гипнотических состояний, вызывала их путем внушения и связывала с деятельностью воображения. Занимаясь лечением истерии, представители этой школы объясняли симптомы этого заболевания (паралич чувствительности или движений без органических поражений) внушением со стороны другого лица (суггестия) или самого пациента (автосуггестия), пола­гая, что и внушение, и самовнушение могут происходить бессозна­тельно. Гипноз — специальный случай обычного внушения.

Парижскую школу возглавлял Шар ко (1825—1893), утверждавший, что гипнозу подвержены только лица, предрасположенные к истерии. Поскольку истерия, как полагал Шарко, — это нервно-соматическое заболевание, постольку и гипноз, будучи с ней связан, представляет патофизиологическое явление.

Спор между Нанси и Парижем история решила в пользу первого. Вместе с тем обсуждение ставших предметом спора феноменов оказа­лось плодотворным не только для медицины, но и для психологии. Понятие о бессознательной психике, абсурдное с точки зрения ин-троспекционизма, отождествлявшего психику и сознание, формиро­валось (помимо влияния философских систем Лейбница, Гербарта, Шопенгауэра и др.) на основе эмпирического изучения психической Деятельности. Его порождала медицинская практика.


Вопросы структуры личности, соотношения сознания и бессозна­тельного, мотивов и убеждений, индивидуальных различий, роли со­циального и биологического в детерминации поведения подвергались анализу на патопсихологическом материале в работах французских ученых П. Жане (преемника Шарко), Т. Рибо, Т. Бинэ и др.

Под влиянием представлений о роли внушения в социальной де­терминации поведения складывалась концепция Г. Тарда (1843-1904). В книге «Законы подражания» (1893) он, исходя из логического анализа различных форм социального взаимодействия, доказывал, что их осно­ву составляет ассимиляция индивидом установок, верований, чувств других людей. Внушенные извне мысли и эмоции определяют характер душевной деятельности как в состоянии сна, так и при бодрствовании. Это позволяет отличить социальное от физиологического, указывал Тард в другой книге — «Социальная логика» (1895). Все, что человек умеет делать, не учась на чужом примере (ходить, есть, кричать), относится к разряду физиологического, а обладать какой-либо походкой, петь арии, предпочитать определенные блюда — все это социально. В обществе под­ражательность имеет такое же значение, как наследственность в био­логии и молекулярное движение в физике. Как результат сложной ком­бинации причин возникают «изобретения», которые распространя­ются в людских массах под действием законов подражания.

Под влиянием Тарда Болдуин становится одним из первых пропа­гандистов идей социальной психологии в США. Он различал два вида наследственности — естественную и социальную. Чтобы быть пригод­ным для общественной жизни, человек должен родиться со способ­ностью к обучению, великий метод всякого обучения — подражание. Благодаря подражанию происходит усвоение традиций, ценностей, обычаев, опыта, накопленных обществом и внушаемых индивиду. «Социальная наследственность выдвигает на передний план подража­ние; гений... иллюстрирует изобретение».

В обществе непрерывно происходит «обмен внушениями». Вокруг индивида с момента рождения сплетаются «социальные внушения», и даже чувство своей собственной личности развивается у ребенка постепенно, посредством «подражательных реакций на окружающую его личную среду».

Тард, Болдуин и другие сосредоточились на поиске специфичес­ких психологических предпосылок жизни отдельной личности в со­циальном окружении, механизмов усвоения ею общественного опы­та, понимания других людей и т.п. Во всех случаях в центре анализа находилась психология индивида, рассматриваемая с точки зрения тех ее особенностей, которые служат предпосылкой взаимодействия людей, превращают организм в личность, обеспечивают усвоение со­циальных фактов. Иным путем пошел Э. Дюркгейм (1858-1917), выде­ливший в качестве главной задачи изучение этих фактов как таковых, анализ их представленное™ в сознании коллектива в целом безотноси­тельно к индивидуально-психологическому механизму их усвоения.


В работах «Правила социологического метода» (1894), «Индивиду­альные и коллективные представления» (1898) и других Дюркгейм исходил из того, что идеологические («нравственные») факты — это своего рода «вещи», которые ведут самостоятельную жизнь, незави­симую от индивидуального ума. Они существуют в общественном со­знании в виде «коллективных представлений», навязываемых инди­видуальному уму.

Мысли Конта о первичности социальных феноменов, их несводи­мости к игре представлений внутри сознания отдельного человека раз­вились у Дюркгейма в программу социологических исследований, сво­бодных от психологизма, заполонившего общественные науки — фило­логию, этнографию, историю культуры и др. Ценная сторона программы Дюркгейма состояла в очищении от психологизма, в установке на по­зитивное изучение идеологических явлений и продуктов в различных общественно-исторических условиях. Под ее влиянием развернулась рабо­та в новом направлении, принесшая важные конкретно-научные плоды.

Однако эта программа страдала существенными методологичес-кими изъянами, что, естественно, не могло не сказаться и на частных исследованиях. Дюркгеймовские «коллективные представления» выс­тупали в виде своего рода самостоятельного бытия, тогда как в дей­ствительности любые идеологические продукты детерминированы материальной жизнью общества. Что касается трактовки отношений социального факта к психологическому, то и здесь позиция Дюркгей­ма наряду с сильной стороной (отклонение от попыток искать корни общественных явлений в индивидуальном сознании) имела и сла­бую, отмеченную Тардом: «Какую пользу находят в том, чтобы под предлогом очищения социологии лишить ее всего ее психологическо­го, живого содержания?»

Дюркгейм, отвечая Тарду, указывал, что он вовсе не возражает против механизмов подражания, однако эти механизмы слишком общи и потому не могут дать ключ к содержательному объяснению «коллек­тивных представлений». Тем не менее противопоставление индивиду­альной жизни личности ее социальной детерминации, безусловно, оставалось коренным недостатком дюркгеймовской концепции.

Эта ошибка определяла дуалистические тенденции исследований Блонделя, первых работ Пиаже и других психологов, испытавших вли­яние Дюркгейма. Выводя особенности познания из характера обще­ния, Дюркгейм и его последователи (Леви-Брюль, Гальбвакс и др.) неизбежно вставали на путь игнорирования определяющей роли объек­тивной реальности, существующей независимо от сознания, как ин­дивидуального, так и коллективного.

Вместе с тем антипсихологизм Дюркгейма имел положительное значение для психологии. Он способствовал внедрению идеи первич­ности социального по отношению к индивидуальному, притом утвер­ждаемой не умозрительно, а на почве тщательного описания конк-




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2014-11-08; Просмотров: 345; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.012 сек.