Естественная природа любви

Нормальная и естественная любовь у макак-резусов развивается путем последовательной смены и взаимодействия пяти главных видов, или «систем», любви, к которым относятся: материнская любовь, любовь младенца к матери, любовь к сверст­никам, которую другим психологам и психоаналитикам еще пред­стоит когда-нибудь открыть, гетеросексуальная любовь, т. е. лю­бовь к особи другого пола, и отцовская любовь.

Существование материнской любви всегда было очевидным. Мы уже упомянули социальные функции материнской любви. Исключительно важная, фундаментальная ее функция — это на­правлять игру малышей так, чтобы они успешно играли вместе, а не порознь. Материнская любовь оказывается важным этапом в развитии любви к сверстникам и ровесникам.

Факторы, лежащие в основе любви младенца к матери, мы перечислили при описании опытов с искусственными матерями.

Мы считаем, что более важным видом любви, фактически самым важным с точки зрения ее роли на протяжении всей жизни животного, является любовь к сверстникам, которая воз­никает на основе любопытства и исследовательской деятельно­сти и развивается затем в процессе разного рода игр. Общение со сверстниками способствует возникновению привязанности к товарищам, развитию основных социальных ролей, торможению агрессивности и созреванию полового чувства.

Следующая система любви у приматов — гетеросексуальная любовь. Этот вид любви развивается из любви к сверстникам — подобно тому, как любовь к сверстникам развивается из любви материнской.

У разных семейств животных гетеросексуальная любовь различается по форме и функциям. Гетеросексуальная любовь у крыс и у приматов развивается по-разному. Если это крыса, ее половая жизнь определяется эндокринной системой и будет про­текать успешно. Но если перед вами обезьяна — низшая или че­ловекообразная — и если ее половая жизнь определяется толь­ко гормонами, то ее ожидает печальное будущее. Половая жизнь у приматов без предшествующей и сопровождающей ее любви искажается и нарушается.

Рассмотрев соотношение врожденного и приобретенного в материнской, младенческой, товарищеской и гетеросексуальной любви, мы должны были обратиться к отцовской любви. Изучив любовь у обезьян настолько, насколько это позволяли наши при­боры и приспособления, я понял, что мы ничего не узнали об отцовской любви и что ее невозможно проанализировать в ус­ловиях лаборатории. Надо было что-то придумать.

Месяц спустя Маргарет Харлоу принесла мне расчет экс­перимента по изучению отцовской любви в лаборатории и про­ект необходимого переоборудования помещений. После сравни­тельно небольшой перестройки чердака над нашей лаборатори­ей анализ отцовской любви начался.

СЕМЕЙНОЕ «ОБЩЕЖИТИЕ»

Помещение для семейного «общежития» представляет собой перестроенный, перепланированный и увеличенный в раз­мерах манеж, в котором четыре пары самцов и самок макак живут со своими отпрысками в условиях моногамии. Помеще­ние устроено так, что каждый самец имеет физический доступ только к своей самке, а коммуникативный доступ — ко всем ос­тальным.

Самое же главное — это то, что каждый младенец имеет здесь доступ к каждому взрослому самцу, и, может быть, вследствие любопытства и хитрости всех малышей большинство отцов «об­щежития» охотно откликались на их попытки к общению. На­конец, помещение это дает неограниченные возможности для того, чтобы изучать взаимодействие сверстников и образование дружеских отношений у детенышей одного и того же или раз­ных возрастов.

Создание семейного «общежития» позволило нам узнать мно­го нового относительно отцовской любви. Отцы в таких совме­стно проживающих семьях не позволяют матерям — своим со­жительницам и соседкам — обижать или покидать младенца и служат как связующая сила, охраняющая группу от врагов, в первую очередь от экспериментаторов. Кроме того, отцы благо­даря какому-то эволюционному механизму, который нам пока еще не ясен, проявляют привязанность в равной степени ко всем малышам. Многие отцы играют с ними гораздо больше, чем ма­тери. Отцы игнорируют проявление агрессии со стороны мла­денцев и подростков, они позволяют им щипать себя, кусать, тянуть за хвост и за уши. Чего, кстати, они никогда не позволи­ли бы более старшим или взрослым обезьянам — ни самцам, ни самкам.

До подросткового возраста самцы в отличие от самок мало интересуются новорожденными младенцами, пока те не умеют играть (за исключением своих собственных братьев и сестер). Однако в более старшем возрасте у самцов-подростков появля­ются первые признаки отцовского поведения: малышей, попа­дающихся им на пути, они переносят на другое место, укачива­ют и защищают. Возможно, подобному нежному обращению стар­ших детенышей с младшими и возникновению у них привычки защищать малышей вообще способствуют зоркие взгляды взрос­лых обезьян и готовые сорваться с их уст угрозы.

Нам предстоит узнать еще многое о том, что лежит в осно­ве развития отцовского поведения.

Появление в семьях второго и третьего младенца выявило интересные стороны материнской любви и взаимодействия между детенышами одной и той же семьи. Мы предполагали, что по­явление нового младенца ускорит развитие давно уже зреющих механизмов отлучения старшего детеныша от матери и что лю­бовь к новорожденному быстро вытеснит из материнского сер­дца любовь к старшему отпрыску. И действительно, срачу же после родов отношение матери к старшему детенышу стано­вилось отрицательным. Она не позволяла к себе приближаться, не давала дотрагиваться до сосков и беспрерывно укачивала но­ворожденного. Но рано или поздно все матери изменяли это от­ношение и снова подпускали к. себе своего старшего: у одних матерей это происходило через восемь часов после родов, у дру­гих— через несколько дней. В большинстве случаев отвергнутый детеныш проводил ночь или две отдельно от матери, часто со своим отцом. Но одна малышка сумела добиться физического контакта с матерью в первый же вечер. Она настойчиво лезла к матери, скулила и визжала до тех пор, пока та не подпустила ее к себе.

К нашему удивлению, изгнанные детеныши не проявляли открыто признаков ревности к новым членам семьи, возможно, из страха перед матерью; правда, один юнец дразнил свою сестренку каждый раз, когда мать смотрела в другую сторону. Все отвергнутые малыши проявляли сильное беспокойство в этой драматической для них ситуации отверженности и отчаяния, а старшие детеныши часами предпринимали попытки прикоснуться к телу матери — бодрствующей или спящей,— чтобы восстано­вить реальный или символический комфорт.

В отчаянии, если их попытки не удавались, некоторые из детенышей заходили в соседние жилые камеры и пытались при­близиться к чужим матерям, которые обычно допускали их при­сутствие в камере, но отказывали им в физическом контакте. Другие детеныши искали близости и контакта со своими отцами.

Дата добавления: 2014-11-16