VI. Роль личности

V. Течение заболевания

IV. Страхи

Страх проявляется различно и, по-видимому, имеет раз­личное происхождение при той или другой болезненной форме. Вполне понятно, что при реактивной депрессии страх обычно имеет психологический Тенез. Нередко страх связан с пережи­ванием, послужившим источником психической травмы.

Совершенно другой характер имеет страх при шизофрении или маниакально-депрессивном психозе. Это страх совершенно безотчетный, необоснованный, идущий «изнутри», не поддающий­ся никакому объяснению. Всегда получается впечатление, что такой аморфный страх возникает физиогенно, У нас не было таких ярких случаев витального страха, связанного и локализу­ющегося с определенным участком тела. Однако полная его без­отчетность и бескрасочность, появление в связи с тяжелыми со­матическими ощущениями указывают на витальность этого чув­ства. Иногда страх возникает у детей как примитивная защит­ная реакция.

Рассмотрение течения заболевания еще более укреп­ляет нас в мысли о различии отдельных депрессивных синдро­мов. При маниакально-депрессивном психозе и циркулярной ши­зофрении мы имеем фазное течение, а при эпилепсии часто па-роксизмальное. При инфекциях и реактивных состояниях тече­ние депрессии стоит в зависимости от патогенных причинных факторов: психических и физических (истощение).

И инфекционная дистимия имеет неодинаковое течение, что обусловливается темпом и интенсивностью основного заболева­ния, острым или хроническим.

Ряд авторов выделяют два вида депрессии — эндоген­ную, или витальную, и реактивную. Дополнительную симптомати­ку при витальной депрессии К. Шнейдер относит за счет осо­бенностей личности. Уныло-грустный фон депрессии сообщает­ся синтонными свойствами, раздраженно-недовольный — шизо­идными компонентами.

Анализ клинической картины действительно подтверждает наличие двух депрессивных форм — эндогенной и реактивной. Однако эндогенная депрессия отнюдь не является единой, а име­ет различный патогенез. И конституциональные данные еще не могут объяснить целиком всего разнообразия депрессивных со­стояний.

Если вопрос будет идти об инфекционных состояниях, то зна­чение конституционального фактора невелико. Психопато­логическая картина в этих случаях довольно однообразная, те­чение тоже, а между тем преморбидная почва различна. Следо­вательно, роль личности невелика по сравнению со значением инфекционно-токсического момента.

При эпилепсии эти соотношения проследить значительно труднее. Эпилептические расстройства настроения трудно свя­зать с какими-либо преморбидными особенностями личности. С большим правом психопатологическую картину эпилептической депрессии и особенности ее течения, как и генез, можно отнес­ти за счет особенностей самого процесса.

Более ясные связи с преморбидными особенностями мы по­лучаем при маниакально-депрессивном психозе и циркулярной шизофрении. Конституциональные данные определяют здесь

фазное течение, отдельные маниакальные приступы. Та откры­тость и доступность, которые свойственны циркулярным деп­рессиям, зависят, возможно, также от преморбидного синтонно-го характера.

Что касается реактивной депрессии, то рассмотренный ма­териал позволяет примкнуть к тем, кто считает, что реактивные расстройства настроения могут появиться на различной консти­туциональной основе. Однако депрессивным реакциям у детей благоприятствуют элементы неустойчивости, аффективной ла­бильности, сензитивности, ранимости в личности больного.

Подытоживая наши клинические данные, мы можем с неко­торой вероятностью утверждать, что механизмы депрессии не являются одинаковыми при различных нозологических формах. Правда, наши знания в отношении патогенеза депрессивных со­стояний еще очень ограниченны. Рядом исследователей обнару­жены эндокринные и обменные нарушения при эндогенной деп­рессии. Сюда относятся сдвиги в деятельности гипофиза, наруше­нии газообмена и пр. (Омороков, Бондарев, Чалисов, Эвальд и др.}.

Те данные, которыми располагает современная наука, зас­тавляют предполагать, что изменения в эмоциональной жизни более всего связаны с нарушениями эндокринно-вегетативной сферы, что имеет преимущественную локализацию в подкорко­вой зоне (таламическая и гипоталамическая области).

В заключение заранее следует ответить на упрек, который может быть сделан по поводу того, что нельзя полностью ре­шать вопрос о патогенезе на основании одной клиники. Конеч­но, всестороннее лабораторное обследование в соответствии с возможными анатомическими находками поможет окончательному выяснению вопроса. Однако при современном уровне наших зна­ний клиническое исследование является одним из важнейших путей для разрешения этого вопроса, недостаточно разработан­ного в детской психиатрической клинике.

Переходим ко второй части заключительной главы — к осо­бенностям депрессии детского возраста.

Ключ к пониманию этих особенностей лежит в анатомо-фи-зиологическом и психическом своеобразии детей.

Тот факт, что кора головного мозга окончательно развивается во внеутробном периоде, в то время как подкорковые центры формируются к моменту рождения, не проходит бесследно. На­долго констатируются у детей относительно большая значимость деятельности подкорковой зоны и физиологическая слабость задержек. Склонность к расторможению у детей отмечена еще

старыми клиницистами (Ковалевский) и получает подтвержде­ние во всех новых работах.

К таким же физиологическим явлениям возрастного порядка можно отнести повышенное значение жизни влечений и лабиль­ность эмоций. Аффективная неустойчивость накладывает свой отпечаток на структуру синдрома и в той или другой степени сказывается на картине и течении психоза.

В результате указанных факторов личность ребенка остает­ся долгое время (до пубертатного периода) не сформированной окончательно ни в эмоционально-волевом, ни в интеллектуаль­ном отношении. Понятно, что ребенок не способен к достаточ­ной интрапсихической переработке своих восприятий, ощуще­ний, чувств. Его чувства имеют «обнаженный» характер, его пе­реживания более примитивны, чем у взрослого.

1. Обнаженность чувств очень хорошо видна при витальной депрессии. Тоска носит совершенно аморфный, неопределенный, безотчетный характер. Она кажется поэтому не такой сильной. Из двух слагаемых — витального чувства и реактивной перера­ботки со стороны личности — у детей налицо главным образом один непосредственный «глубинный» аффект. Реактивные насло­ения сведены к минимуму. Чем младше ребенок, тем этот момент более подчеркнут. Нам приходилось уже говорить, что при ши­зофрении процессуальная инактивность и вялость заслоняют аф­фект тоски. Но и при реактивной депрессии тоскливость также не имеет большой яркости. Она не безотчетна, но в то же вре­мя однообразна и проявляется в малоинтенсивной форме.

2. Помимо простоты и обнаженности аффекта при детской депрессии необходимо также указать и на бедность психопато­логических явлений. Там, где у взрослых, особенно при цирку­лярной депрессии, наблюдаются бредовые идеи преследования, самоуничижения и т. д., у детей мы видим лишь иногда элемен­ты идей самообвинения; далее идей отношения в очень прими­тивной форме они не идут. При депрессивных реакциях выска­зывания детей также очень бедны.

3. Многие симптомы, констатируемые у взрослых, находятся у детей в рудиментарном состоянии. Дети не в состоянии пере­работать до конца отдельные представления и понятия. Более старший ребенок говорит, что он стал «чудной», чувствует себя растерянным, беспомощным и как-то осознает это. В более за­конченном виде этот феномен получил бы название деперсона­лизации.

Чрезвычайно часто при циркулярной и шизофренной деп­рессии приходится встречать у больных детей неуверенность,

нерешительность, тревожность, мнительность, пониженную ^самооценку.

Подобный психастенический синдром часто появляется у ребенка как рудимент идей самообвинения. Объясняется это

[ем, что ребенок не в состоянии интрапсихически переработать о конца те изменения самочувствия, те переживания затормо­женности, которые вызывают у него представление о своей неполноценности.

4. Очень характерным для депрессии детского возраста яв­ляется ее нестойкость и кратковременность. Дети с большей легкостью, чем взрослые, отвлекаются от тяжелых переживаний. Даже эндогенные расстройства настроения удается часто смяг­чить, переключить на другие рельсы. Тоскливый ребенок иног­да вдруг включается в школьные занятия, без труда начинает работать в мастерской. Чем младше ребенок, тем чаще его деп­рессия в течение дня переходит по нескольку раз в ровное на­строение. Вероятно, здесь имеет значение физиологическая ла­бильность аффекта. Она же оказывает, должно быть, влияние на кратковременность депрессивных фаз. Продолжительность их при маниакально-депрессивном психозе и циркулярной шизо­френии, особенно в начале заболевания, редко превышает 5— 15 дней. То же мы видим при других болезненных формах. Если депрессия затягивается, то надо искать дополнительные факторы, сопутствующие основному заболеванию (общее истощение и пр.), или сосредоточить внимание на изучении преморбидных свойств личности.

В общей части указывалось, что соматическая неустойчивость и лабильность аффективной сферы в препсихотическом состоя­нии благоприятствуют затяжному течению депрессии.

5. Такое чувство, как страх, проявляется у детей часто и в различной форме. Но именно у детей удается наблюдать безот­четный, непонятный, немотивированный страх, такое чувство страха сродни витальной тоскливости. У детей страх возникает особенно легко и как примитивная защитная реакция. Там, где ребенок не понимает— а в своих болезненных ощущениях он многого не понимает,—там он начинает бояться. На частоту стра­хов при детской депрессии указывают Эммингаус, Циген, Ко­валевский, Гомбургер, Гиляровский, Сухарева, Винокурова.

6. В картине детской депрессии также следует отметить мень­шую раздражительность, сравнительную редкость общего не­довольства и гневливости, что так часто окрашивает синдром депрессии у взрослых.

Элементы общего недовольства, раздражительности можно констатировать лишь при эпилептических расстройствах настро­ения. Объяснить указанное наблюдение нельзя одинаковым об­разом во всех случаях. При реактивных состояниях, по-видимо­му, разгадка лежит в простоте переживаний у детей, их прими­тивности, отсутствии дополнительных наслоений.

При эпилепсии агрессия, гневливость, раздражительность по-видимому, связаны с основным процессом и воздействием его на личность больного.

Вообще если общее недовольство у ребенка и существует, то оно проявляется не в злобности, а в капризности.

7. К числу интересных и важных свойств детской депрессии относится ее внешняя парадоксальность. Чем младше ребенок, тем больше оснований ее ожидать. Это и понятно, так как в младшем детском возрасте наиболее выпукло представлены ла­бильность аффекта, склонность к расторможенности; тогда же на первый план часто выступает изменение жизни влечений.

Более ясные проявления подобной парадоксальности от­мечаются при реактивной депрессии. Резкие изменения ха­рактера (шалости, грубость) после тяжелой психической трав­мы с последующим появлением тоскливости как нового непри­ятного переживания были описаны нами у одной больной. В дру­гом случае были обнаружены значительное расторможение, су­етливость, затруднившие учебу в школе 9-летнего мальчика после смерти отца, которого он очень любил и потерю которого, как выяснилось, сильно переживал; однако аффект тоски удалось обнаружить не сразу.

8. Дневные колебания самочувствия и настроения идут у де­тей в обратном порядке по сравнению со взрослыми. С утра дети чувствуют себя лучше, а вечером состояние их ухудшается.

В заключение выражаю свою большую признательность про­фессору Г. Е. Сухаревой за постоянное руководство в этой работе.

Дата добавления: 2014-11-16