Омар Хайям 3 страница

421. Здесь Сердце выступает как «визирь по увеселениям» Души: чтобы успешно выполнять свою работу, ей должно быть в этой жизни радостно.

В Издании 1959 г. последние две строки переведены так: «А потом на эту лужайку, словно роса, садись ночью, а вставай /только/ утром». В общем правильно; однако в смысле «вставай», «встань» – Хайям всегда использует другое слово; примененный здесь глагол точней переводится как «поднимись». А с образом росы согласуется такой – тоже точный – перевод: «испарись». «Ночь увеселений на лугу» – это весь человеческий век. В русской поэтике его синоним – «день» (например: «жизнь близится к закату»), у Хайяма чаще всего – «ночь»: «близится утро» – значит «жизнь кончается».

По критерию: вес = 529, 58-е место. Претенденты на авторство: Ага Малик Шахи, Акифи. См. также № 798, 813.

438. См. примеч. к № 15.

440. См. № 208 и 1060.

445. Об этом четверостишии – см. вступительную статью.

По критерию: вес = 581, 37-е место.

446. Комментируя это четверостишие («Тараб-ханэ», с. 18), проф. Хомайи сомневается в авторстве Хайяма – ему представляется свидетельством поэтической неумелости повторение в третьей строке и нелепостью то, что здесь автор говорит уже из ада, как бы из будущего времени. Иное дело, если бы кто-то вот так иронизировал над усопшим грешником – от его имени… Однако этот непривычный, но сильнодействующий прием (говорить из будущего, из загробного мира) Хайям, как легко убедиться, использует неоднократно.

448. По критерию: вес = 840, 3-е место. Претенденты на авторство: Афзал Каши, Насир ад-Дин Туси.

Проф. Хомайи («Тараб-ханэ», с. 50) приводит «ответ» Афзала Каши:

Последствий и причин запутанная связь

Где вроде б на виду, где прячется от глаз.

Когда сокрыта суть, мы видим только внешность,

Вот нам и кажется, что «кто-то бьет, озлясь».

С этим четверостишием в истории переводов Хайяма на русский язык связан забавный эпизод. Книга переводов В. Державина составлена так: вначале полное переложение Издания 1959 г., потом – пунктир (через два на третье четверостишие) по книге Тиртхи. Поскольку подстрочники по книге Тиртхи делал уже другой человек и они выглядели иначе, Державин не заметил совпадений и 14 раз продублировал уже переведенные рубаи… Но интереснее другое. Именно этого четверостишия (№ 135 в Издании 1959 г.) в книге Державина почему-то нет. Здесь возможно только одно объяснение. Это рубаи Хайяма настолько интересно и настолько популярно, что Державин извлек его из общего текста на титульную страницу. Однако редактор первого издания выбросил это «украшение». В. Державин не заметил потери, так что и во всех последующих изданиях его перевод этого четверостишия отсутствует.

449. По критерию: вес = 554, 44-е место.

Здесь расстановка слов в переводе иллюстрирует проблему со знаками препинания (которых в оригинале нет). Заметно изменится смысл, если в 4-й строке расставить их так: «Я прожил, как и ты. Лишь миг – побудь со мной». Именно такими выглядят многие переводы, например, перевод В. Державина: «Я был, как и ты. Так побудь хоть мгновенье со мною», – благодаря подстрочнику из Издания 1959 г.

450. По критерию: вес = 472, 92-е место. Претенденты на авторство: Афзал Каши, Обаид Закани, Муджид Хамгар.

454. Вавилон здесь – западные провинции Ирана.

459. В чаше неотцеженного вина на дне собирается муть – отстой. Не потому ли и людям, обитающим на дне лазурной чаши небосвода, достается лишь отстой, гуща горькая из бед и несчастий?

463. По критерию: вес = 512, 66-е место. Претендент на авторство: Джамал Халил.

467. По критерию: вес = 664, 17-е место.

468. По критерию: вес = 775, 4-е место. Претенденты на авторство: Сирадж ад-Дин Карми, Талиб Амали.

Проблема, неразрешимая для теоретиков ислама: если Аллах всеведущ и если все события изначально предписаны Им (а в мусульманстве строго утверждается именно это), любые деяния рабов Божьих должны считаться совершенными, неподсудными, и грешных поступков, чреватых наказанием, в принципе быть не может…

В тегеранском издании «Тараб-ханэ» на с. 101 приводится «ответ» на это рубаи; автор его либо Насир Аладдин Туси, либо Афзал Каши:

Ты пьешь… А вот глупца охватывает страх,

Что ты смиренно пьешь, как предсказал Аллах.

По Божьей воле жить – находит он греховным?

Он – рядом с мудростью! – остался в дураках.

Впрочем, в других источниках, включая издания Никола (Париж, 1867), Даниша (Стамбул, 1927) и Тиртхи (Аллахабад, 1941), частично похожее стихотворение приводится как хайямовское – см. здесь № 1296, среди «ответов». Нечто близкое есть и в стихах Каши:

«Соблазнов я избег и не погряз в грехах!»

Ответит Суд: «Зачем? Ведь их дарил Аллах».

По Божьей воле жить кто находил греховным,

Тот – рядом с мудростью! – остался в дураках.

470. По критерию: вес = 999, 1-е место. Претендент на авторство: Сайид Наср.

473. У большинства поэтов-переводчиков звучит здесь весьма неуместная любовная интонация. Муж «кумира» возревновал бы!.. А это всего лишь изысканный экспромт, обращенный к хозяйке дома: «Вино допито, будь добра, принеси еще кувшин» (следовало бы скомандовать самому мужу, но ему она наверняка ответит: «Довольно вам!»).

475. В одном из вариантов не «лиса», а «лев» (видимо, гепард).

В оригинале игра слов: Бахрам, легендарный царь, прославленный охотник, преследуя гура (онагра, дикого осла), попал в гур (могилу). Тем самым намекается и на прозвище царя, не названное в тексте: Бахрам Гур. По легенде, пещера, куда он забежал в погоне за онагром, обвалилась и погребла его.

478. По критерию: вес = 542, 50-е место.

479. См. № 550.

«Вторично не цветут увядшие цветы…»

Тайные догадки о сущности Бытия. Проклятия Творцу, забывшему про людей. «Вино» как хайямовское учение.

484. По критерию: вес = 557, 42-е место. Претенденты на авторство: Абдаллах Ансари, Абу-л Хасан Хуркани.

487. Страна Золомат – Край Вечной Ночи, там находится источник живой воды. Мухаммед – имя основателя мусульманства – буквально означает «Достойный восхваления». Салават – название восхваления, звучащего так: «Аллах, благослови Мухаммеда и род Мухаммеда!» Обычно же говорят коротко: «Мухаммеду – салават!»

В этом четверостишии достоин восхваления – саки; тем самым он оказывается… Мухаммедом, и поэт к нему, а не к основателю ислама, обращает салават!

491. В пяти из рассмотренных источников, включая «Тараб-ханэ» (1462) и рукопись 1475 г., это четверостишие построено на перечислении четырех стихий. Но в Бодлеанской рукописи (1460), а также в популярном у поэтов-переводчиков издании Никола одна из стихий – воздух – отсутствует; очевидно, их текст менее точен. Там же еще одна замена: «огонь сердца» превратился в «огонь печали», – придавшая всему четверостишию совершенно иной смысл, что хорошо видно в переводе Л. Некоры (по Бодлеанской рукописи):

О мальчик! Каждой каплей вина, пролитой в прах,

Огонь тоски залил ты в сокрытых там очах.

Хвала Аллаху! Можем и сами мы с тобой

Изгнать напитком дивным из сердца скорбь и страх.

499. См. № 131, 569, 782, 845.

500. Про это четверостишие проф. Хомайи сообщает, что в одном из списков «Тараб-ханэ» к нему приписан комментарий: «Также известно, что это рубаи обнаружили на изголовье могилы Хайяма, написанное на бумажном клочке». Раньше, надо понимать, этого четверостишия не знали… Словом, мистика: творчество покойника. Есть и другая легенда. Один излишне правоверный ученик Хайяма посетил его вечную опочивальню и удивился: с чего бы так пышно украсилась цветами могила великого грешника? Тогда ему приснился разгневанный Учитель и произнес это рубаи. Фуруги, видный иранский исследователь, считал это рубаи поддельным. Однако содержание и стиль его вполне хайямовские, и оно даже не приписывается другим поэтам. О пристрастии Хайяма к «загробным» стихам, к «посланиям из ада» уже говорилось.

По критерию: вес = 672, 13-е место.

501. По критерию: вес = 622, 23-е место.

502. Несмотря на довольно широкую распространенность этого рубаи, ни в одном из доступных источников не удалось найти текста, приемлемого хотя бы как версия: осмысленного и без очевидных описок. Видимо, с той же проблемой столкнулся проф. Хомайи, готовя издание «Тараб-ханэ»: «Это рубаи встречается там-то и там-то; и раз уж мы взяли на себя труд воспроизвести все, не будем от него отказываться; здесь и так встречается многое, что немощно или легкомысленно!»

Однако немощность-то – не авторская, это вина какого-то переписчика, уже в самое раннее время искалечившего текст, так что он получил распространение только в испорченном виде. Вторая половина рубаи осталась при этом осмысленной и интересной, так что четверостишие распространялось, несмотря на нелепость первых строк. Или их принимали за какую-то тайнопись.

Но в списке 1497 г. текст изменен; Тиртха в своей сводной книге даже не упомянул об этом варианте, явно сочтя его небрежностью очередного переписчика (тем более что в последней строке там содержится грубейшая описка). Между тем коррекция, предложенная в этом списке, представляется мне единственно верной: она возвращает ясный, причем в духе всех стихов Хайяма, смысл всему четверостишию – благодаря восстановлению мало кому понятного слова, профессионального термина астрономов: Сухо – звезда Алькор, слабая звездочка в двойной звезде Мицар, что в Большой Медведице, по которой издавна проверяли остроту зрения.

505. Намек на древнюю легенду про Быка, который на рогах держит Землю.

514. Внешне это четверостишие напоминает те, где Хайям дает наставления, как именно следует пить вино. Поэтому его и переводили соответственно. Однако при таком толковании оригинальный текст вызывает недоумение: «Если хочешь, чтобы вино рубиновое дозволено тебе стало, обид людям не ищи и бешеным не будь». Это совсем не призыв «не буйствовать спьяну». Иное дело, если имеется в виду «вино» как символ хайямовского тайного учения. Доступ к нему действительно нужно прежде заслужить. Понятным становится и предостережение для новичка: «Испробовав вина… не упади в обморок!» Учение Хайяма, откровенно и вдруг преподнесенное, действительно способно потрясти набожного мусульманина.

516. Хайям однозначно говорит: «Тот, кто тайны Бога вызнал, этих семян в сердцах ничьих не сеет», – значит, не внушает другим людям идей про ад и рай. Именно это предостережение: не сеять в чужих сердцах сомнительных страхов и устремлений – и есть главная мысль четверостишия, пожалуй только здесь и высказанная так откровенно. Однако во всех существующих переводах она исчезла, в лучшем случае там речь идет о «посеве» внутри собственного сердца. Виной тому – испорченные оригиналы.

523. Проф. Хомайи («Тараб-ханэ», предисловие, с. 23), приводит обнаруженные им на полях одной рукописи два подражания-близнеца, способные ввести исследователя в заблуждение чисто хайямовским стилем:

Саки! И горькое, твое вино – услада,

Лишь если горькое, тогда оно – услада.

Ты прав, лежит запрет Господень на вине.

На чем лежит запрет, все как одно – услада.

Все дни, пока для нас журчит вино, – услада,

Вся жизнь, пока в мечтах царит оно, – услада.

Исполнилась мечта – и дни летят как вздох:

Услада!.. Вот и ночь. Рассвет в окно – услада!

Приводит он и образцы текстов из другой рукописи, снабженных авторской пометкой средневекового переписчика, отметив, что, «говоря по совести, это прекрасные подражания»:

Саки! Нальем себе чуть-чуть или сполна мы,

Важней во всем найти ликующее пламя.

Чтоб вылепить кувшин, вином пьянящий нас,

Раскопан мавзолей Кубада или Джама.

Тюрчанка! Мне вина с дыханьем дней сыщи ты,

Где в ликование влились и слезы чьи-то.

На царское плечо любой халат пошит,

Любой расписан ковш, как для руки Джамшида.

Цени мгновение! Миг – и вселенной нет,

Во мрак Небытия летит мгновенный свет.

Пируй и веселись, не вздумай оглянуться:

За всякой радостью печаль идет след в след.

Здесь автор – истинный поэт, а не простой версификатор, как в первом случае: сквозь попытку подражать Хайяму виден свой стиль и, главное, свой взгляд на жизнь. Если Хайям стремится за невзгодами разглядеть смысл жизни и в этом найти ее высшую (пусть даже горькую) радость, то здесь радость от природы дана автору-оптимисту, она вне философии, и обращение к драматизму бытия – осторожно: как бы не поколебать мир, царящий в душе.

Для полноты картины проф. Хомайи цитирует также образцы из анонимного рубайята, созданного в подражание хайямовской манере; автор его, по мнению Хомайи, – умерший в 1308 г. Мохаммад Хесин Онка:

Вставай! Уже заря – как столб огня, саки.

Пора! Иди в подвал, неси вина, саки.

Вон: с гребнем в волосах, и рядом – безбородый,

Вот им и поднеси вина-пьяна, саки!

Вставай! А то проспишь свои года, саки.

Где флейта, чанг и руд? Зови сюда, саки!

Пока наш прах не стал ни кубком, ни кувшином,

Пусть кубок и кувшин полны всегда, саки!

И наконец, проф. Хомайи сам пробует силы в этом жанре и приводит в книге три собственных подражания Хайяму:

Я старца повстречал у здешних гончаров.

Собой загородив огонь от мастеров,

Рыдая, он кричал: «О, как унять глупцов,

В геенне огненной сжигающих отцов!»

Гончар! Оставь терзать то нищих, то царей,

Питаться каждый день сияньем их очей,

Сто чаш-голов слеплять в одну простую чашу!..

Присядь, задумайся и о судьбе своей.

В молитвенный экстаз впадешь – как хорошо!

Гулякой в кабаке ль запьешь – как хорошо!

Будь падишахом ты иль будь дорожным прахом,

Одно не смей забыть: живешь – как хорошо!

526. Несколько по-иному прочтено это четверостишие В. Державиным:

В дни цветения роз свою волю с цепей я спущу

И нарушу святой шариат и святош возмущу.

В сонме юных красавиц весны зеленеющий луг

Я в тюльпановый ярко-багряный цветник превращу.

Чего ради «в дни цветения роз» нужно «превращать в тюльпановый цветник» луг, и без того, очевидно, «ярко-багряный»? Видимо, первые слова оригинала: «Пора цветения!» – правильней понимать как «Пора цветению!» – с тем подтекстом, что весна запаздывает и промашку природы надо как-то исправить.

532. По критерию: вес = 513, 65-е место.

534. В первой строке – вариация поговорки: «Солнце глиной не замажешь», в смысле: правду не скроешь. Но Хайям придает поговорке иное значение. Будь осторожен, ученый: обнародованное открытие – «просверленная жемчужина» – общедоступно, как солнце, его уже «не замажешь», не спрячешь.

536. По критерию: вес = 497, 73-е место. Претендент на авторство: Шарфуд Дин Шафрух.

537. Переводчик уверен, что это четверостишие – презрительное «Прощай!» вслед Богу, ушедшему от людей, – поэтому здесь «ты» написано им с большой буквы. Но возможно, что это всего лишь экспромт вслед укатившемуся грошу. (В средневековых рукописях ни прописных букв, ни даже знаков препинания – нет… Приходится догадываться.)

539. По критерию: вес = 621, 26-е место. Претендент на авторство: Санаи.

543. Пятница и суббота имеют собственные названия, остальные дни недели зовутся именно так: «первый», «второй»… день после субботы. Пятницу также пришлось назвать по номеру, чтобы избежать неблагозвучного стыка: «и в пятый, и в пятницу…»

546. По критерию: вес = 478, 84-е место. Претендент на авторство: Салмон Соваджи.

548. По мнению переводчика, разноречивые тексты в Вариантах созданы переписчиками, пытавшимися снять мнимое «противоречие» и приблизить «вино» к его обыденному смыслу.

550. См. № 479.

559. Примечательное сопоставление своего учения, запрещающего «пить печали», с мусульманством.

Кстати, про лал бадахшанский. В горах Бадахшана испокон веков добывается благородная красная шпинель – камень, который всегда был дешевле настоящего рубина, привозимого из Индии. Поэтому уточнение: «Рубиноустая – лал бадахшанский – где?» (так в оригинале) – приземляет образ, звучит уже не как «где красавица?», а скорей как «где твоя красотка из предместья?».

Рейхан – благовонные травы, в частности базилик.

560. «Омоемся вином…» Имеется в виду ритуальное омовение перед молитвой. Если нет воды, шариат допускает омовение песком, но, естественно, не вином.

561. По критерию: вес = 620, 27-е место.

564. ДЖОУ во всех словарях – ячмень, ячменное зерно; либо же ничтожно малое количество чего-нибудь. Однако, судя по старинным пословицам, этим словом обиходно именовалась и мелкая монета; как следует из контекста четверостиший, Хайям всегда употребляет это слово именно в смысле «грош». Иное прочтение дает сомнительный эффект (для примера – пер. О. Румера):

Усами я мету кабацкий пол давно,

Душа моя глуха к добру и злу равно.

Обрушься мир – во сне хмельном пробормочу я:

«Свалилось, кажется, ячменное зерно».

566. Все смертные грехи Хайям взваливает не на кого-нибудь, а на себя – чтобы с особой хлесткостью прозвучало в адрес ханжеского окружения: «Я строже их блюду запреты шариата!» Этот сатирический прием Хайям использует часто: мол, я – такой-сякой, но ты – еще хуже!

569. См. № 131, 499, 782, 845.

571. По критерию: вес = 467, 96-е место.

574. Более точным был бы такой перевод последней строки: «А ты – на мой зрачок побрезгуешь присесть», т. е. погнушаешься моим радушием, готовностью всячески услужить. Четверостишие приписывается также Хафизу.

576. По критерию: вес = 480, 81-е место.

577. См. № 819.

578. См. № 1191.

582. По критерию: вес = 534, 57-е место.

584. Намек на адский огонь, которому заведомо будет больше по вкусу «высохший аскет», чем размокший от вина грешник.

587. По критерию: вес = 544, 48-е место.

589. По критерию: вес = 611, 30-е место. Претендент на авторство: Афзал Каши. См. № 1303.

593. В оригинале использовано суфийское иносказание «продавец вина», означающее «духовного наставника». Возможно, Хайям намекает на себя как на распространителя собственного учения.

596. См. № 307.

597. Табризи сопровождает в «Тараб-ханэ» это четверостишие такой легендой:

«А еще утверждают, что иные секты в переселение душ веруют. По этому поводу рассказывают, что медресе в Нишапуре обветшало (вар.: от землетрясения разрушилось) и восстановлением его была занята община. Некий длинноухий, когда кирпич перевозили, однажды в воротах уперся намертво и дальше не шел, несмотря на побои. Хайям, оказавшийся там тогда, неожиданно сказал это рубаи на ухо ослу, и тот пошел куда требовалось.

Потом на расспросы Хайям объяснить соизволил, что любой дух, имеющий привязанность к телу, при этом попадает часто и в зависимость от него. Этот осел – бывший здешний учитель; поскольку он вознесения на небо не заслужил, то внизу остался и пришел в такое плачевное состояние: поначалу для некоторых даже ада, кроме такового, нет. Он от конфуза на кафедру не решался шагнуть, когда же из моих слов убедился, что узнан, тотчас покорился».

Средневековый мусульманский историк Санади в хронике «История от алефа» писал о Хайяме: «Из большинства книг известно, что он доктрину переселения душ признавал», – и как пример приводил эту историю. Советские исследователи А. А. Болотников и другие находили, что Хайям в переселение душ не верил, смеялся над этим «антинаучным суеверием», и в доказательство опять-таки приводили это рубаи.

599. По критерию: вес = 521, 61-е место.

«Что значит „путь кутил“, что значит „зелье пить“?»

Дальнейшее развитие хайямовского учения. Отсутствующий Бог. Вставной игровой сюжет: до, во время и после Рамазана.

600. Здесь акцентируется, что слово «узор» – условно: «что же оно такое – аллегорически именуемое узором?» И поэт отвечает про рождение и смерть «узора»; отсюда, а также из намеков в других четверостишиях ясно, что узор – Вселенная.

601. По критерию: вес = 553, 45-е место. Претендент на авторство: Афзал Каши.

Это знаменитое четверостишие, древнейшее из известных, обычно воспринимается как повествование о людях, которых Хозяин лепит из глины и разбивает. Соответственно звучит и подстрочник в Издании 1959 г.: «Мастер, который создавал людей, не знаю, зачем создал их с изъянами и недостатками?» Но это уже не дословный перевод, а пристрастное толкование! Следовало написать: «Хозяин, который сочетание стихий украсил, совершенно не знаю, зачем сделал его хламом?» Впрочем, поддельная рукопись, положенная в основу этого издания, имеет немало сомнительных разночтений с источниками гораздо более надежными. В большинстве из них читается так: «… ради чего вышвырнул его в хлам?» Едва ли это сказано про людей. Сочетать стихии Творцу требовалось только при сотворении зримого мира. Легко видеть, какими двумя причинами вызвано повсеместное ошибочное прочтение этого четверостишия: во-первых, прошедшим временем (дескать, наша Вселенная существует, значит, она еще не сломана и не «вышвырнута в хлам», значит, не о ней речь). Во-вторых, незнанием тайной философии Хайяма, согласно которой наша Вселенная хоть и действительно еще не разбита, но, как и многие другие вселенные, заброшена и забыта Творцом, – то же самое, что выброшена на свалку.

В других версиях – не «сочетание стихий», а «строение, здание» и «сочетание диковин». Смысл практически тот же.

Хомайи в тегеранском издании «Тараб-ханэ» приводит чей-то «ответ», автор которого явно видит здесь именно Вселенную:

Конструкция стихий – ущербна? Что за вздор!

Хвала Создателю – лукавый твой укор.

И развернуть ее Он волен, и уменьшить…

Своим творением Художник тешит взор.

Зато Абу-Саид, текст которого (№ 1299) я считаю «ответом» на это же четверостишие, в этом «здании» увидел «шатер» человеческого тела.

605. «Небосвод – кошмарный череп мира…» Не отголосок ли той же мысли, что наш мир выброшен на свалку?

608. Последние строки отчетливо понимаются так: мои речи про «вино» понятны лишь посвященным.

610. См. № 642, 685.

611. Имеются в виду обязательные для мусульманина ежедневные пять молитв.

614. По критерию: вес = 465, 99-е место.

616. По критерию: вес = 472, 91-е место. Претендент на авторство: Садруд Дин Куджанди.

619. Можно понимать двояко: то ли ангел, посланный усовестить грешника, посетил героя четверостишия, то ли Хайям имеет в виду дух человека – как гостя в бренном теле. Но что из того, что ты сам благословишь свой день? Зато благословение ангела, возможно, имеет какую-то силу.

По критерию: вес = 493, 76-е место.

621. Один глоток хайямовского «вина» спасает от прозябания сотни душ, отсюда и такая высокая цена его. Кстати – о паре «корона-кувшинный черепок», часто встречающейся в стихах Хайяма. Однажды он уточняет: «черепок от верха хума (большого кувшина)». Значит, он имеет в виду четкий зрительный образ: это не любой черепок, но именно кольцевая верхушка кувшина. Если надеть ее на голову – чем не глиняная корона!

623. Сатана (Иблис) – единственное из творений Аллаха, кто в гордыне своей не поклонился Адаму.

624. Одна из более чем прозрачных «подсказок». И после этого нам говорят, что стихи Хайяма – призывы к пьянству?…

632. См. № 933.

635-638. Три первых четверостишия найдены мною в средневековых рукописях, четвертое – любезно сообщил мне А. Ш. Шахвердов, составитель петербургских изданий стихов Хайяма (1986 и 1993 гг.). Он собрал бесценную коллекцию – многие десятки тысяч рубаи разных авторов. Возможно, что сам Хайям сочинил только одно из этих четверостиший (но – которое?), остальные три созданы его поклонниками.

641. Итак, превыше всего в мире – «хмель»… Однако в одной из рукописей это рубаи приобрело вид откровенно суфийского – заменой всего одного слова в третьей строке (остальные разночтения второстепенны):

За капельку вина – китайскую державу,

А за глоток вина сто вер отдал бы, право!..

Прекраснее вина что в мире назовешь? -

Для тысяч милых душ горчайшую отраву.

Внезапно возникший здесь суфийский мотив воспевания горестей как высшей ценности Бытия – лишь единожды встречается среди хайямовских стихов (№ 48).

642. По критерию: вес = 590, 33-е место. См. № 262, 610, 685, 722.

643. Здесь «вино» – символ человеколюбия и отзывчивости.

Чтобы втискивать такие рубаи, как это, в привычное изображение Хайяма пьянчугой, поэтам-переводчикам, введенным такой традицией в заблуждение, приходилось основательно «редактировать» стихи, подменяя серьезный разговор зубоскальством.

645. Итак, уроки Сердцу пошли впрок, и теперь оно отвечает грамотно даже на провокационные вопросы.

647. Во всех известных стихотворных переводах этого четверостишия на русский язык, как и в большинстве оригинальных списков, действующее лицо – «я» (см. Варианты). Персонаж намекает на крайнюю нужду, толкающую на греховные поступки, и уже сама попытка оправдаться говорит о его богобоязненности, которую не всякий читатель сочтет притворной.

Но в «Тараб-ханэ» обнаруживается «мы» – и рубаи приобретает совершенно новое звучание. Что один коврик – для нескольких человек? Ссылка на то, что прежний коврик обветшал, звучит уже откровенно ернически, налет богобоязненности исчезает, и главное, автор уже окружен единомышленниками, которых заразил презрением к шариату.

В рукописях со стихами Хайяма видна общая тенденция: из всех версий какого-либо злого четверостишия шире других распространялась обычно самая безобидная – как и в данном случае. Точнее даже так: популярны были его злые стихи, но – в умеренной редакции. Своеобразное нивелирование на уровне «полузлого» Хайяма.

648. Вопреки общепринятому мнению, вино не запрещено шариатом безусловно. Однако его окружает густой частокол частных запретов. В данном случае имеется в виду, что вино строжайше запрещено во время Рамазана – месяца строгого мусульманского поста.

Четыре месяца мусульманского лунного календаря, упоминаемые в этой серии стихов, идут в такой последовательности: Раджаб, Шабан, Рамазан, Шавваль.

По критерию: вес = 668, 15-е место. Претендент на авторство: Джалал ад-Дин Джалал.

652. Прочтение О. Румером этого четверостишия ошибочно в последних строках, а потому и противоречиво в целом:

Обета трезвости не даст, кому вино -

Из благ – сладчайшее, кому вся жизнь оно.

Кто в Рамазане дал зарок не пить – да будет

Хоть не свершать намаз ему разрешено.

Видимо, О. Румер прочел последнюю строку так: «Сразу / и / от намаза пусть спасенным станет». В его переводе герой четверостишия сильно сдает позиции. Право «не свершать намаз» – слишком скромная компенсация за лишение «сладчайшего из благ». Не то в оригинале, где последнюю строку нужно понимать так: Мигом благодаря намазу пусть спасенным / от зарока / станет». Автор предлагает средство вернуть утраченное: свершив намаз, отмолить опрометчиво взятый на себя зарок.

По критерию: вес = 549, 47-е место.

653. Ночь Кадр, «ночь предопределения» – 27-я ночь месяца Рамазана, когда Аллахом был ниспослан Коран.

654. Мусульманский пост отличается от христианского. Во время Рамазана вообще нельзя есть и пить днем, пока солнце на небе; ночью – можно. Это и обыгрывает Хайям.

655. У Хайяма – нагнетание событий. «Пустить ветры» во время молитвы – грех малый. Соверши омовение сызнова и молись опять. Но вот хлебнуть вина!..

Г. Плисецкий и О. Румер перевели это четверостишие как бы по частям:

Чтобы Ты прегрешенья Хайяма простил -

Он поститься решил и мечеть посетил.

Но, увы, от волненья во время намаза

Громкий ветер ничтожный твой раб испустил!

В молитве и посте я, мнилось мне, нашел

Путь к избавлению от всех грехов и зол.

Но как-то невзначай забыл про омовенье,

Глоток вина хлебнул – и прахом пост пошел.

Не зная оригинала, трудно догадаться, что это переводы одного и того же рубаи.

657. В Вариантах приведено это же стихотворение, в некоторых рукописях встречающееся в форме «мустазод»: с дополняющими короткими строками, имеющими самостоятельную рифму. Едва ли автор такого варианта – сам Хайям.

По критерию: вес = 628, 20-е место.

659. «Спина, посторонись!» – дословно такой же окрик грузчика случилось переводчику услышать – не в Нишапуре 900 лет назад, а недавно, в московском мебельном магазине.

Дата добавления: 2014-11-18