Особый путь» советской психологии и тактика ее выживания

А.В.Петровский, М.Г.Ярошевский Теория и история психологии. Т.1. Ростов-на-Дону, 2003, с.156-168.

До Октябрьского переворота у российской психологии, имевшей существенно значимые естественнонаучные традиции и интересные философские разработки, не было принципиальных отличий от развития науки на Западе. Были все основания рассматривать отечественную науку как один из отрядов мировой научной мысли. Вместе с тем, отражая специфику социальных запросов России, психология в этой стране отличалась рядом особенностей.

Философам-психологам, стоявшим на позициях идеалистической философии (А.И. Введенский, Л.М. Лопатин, И.О. Лоссккй, С.Л. Франк и др.), противостояло естественнонаучное направление («объективная психология», или «психорефлексология» В.М. Бехтерева, «биопсихология» В.А. Вагнера), развивавшееся в тесной связи с идеями Сеченова. Получила развитие экспериментальная психология (А.Ф. Лазурский, А.П. Нечаев и др.), видную роль в ее становлении сыграл организатор Московского психологического института Г.И. Челпанов, тяготевший в общетеоретических построениях к идеалистической психологии («Мозг и душа», 1910).

В первые годы после Октябрьского переворота в психологической науке ведущую роль играло естественно научное направление, провозглашавшее союз с естествознанием (биологией, физиологией, эволюционной теорией) к выступавшее с идеями построения психологии как объективной науки. В развитии этого направления важнейшее место принадлежало учению И.П. Павлова о высшей нервной деятельности. В работах В.М. Бехтерева и K.Н. Корнилова определились черты ведущих направлений психологии тех лет – рефлексологии и реактологии.

На 1-м Всероссийском съезде по психоневрологии (1923) в докладе Корнилова впервые было выдвинуто требование применить марксизм в психологии, что явилось началом идеологизированной «перестройки» психологической науки. Вокруг Московского психологического института, возглавлявшегося с 1923 года Корниловым, группировались молодые научные работники, стремившиеся реализовать программу построения «марксистской психологии» (Н.Ф. Добрынин, А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия и др.); видная роль среди них принадлежала Л.С. Выготскому. Эти психологи испытывали значительные трудности при определении предмета психологии: в реактологии и рефлексологии сложилась механистическая трактовка ее как науки о поведении.

Уже в начале 20-х годов, став объектом жесткого идеологического прессинга, психология в советской России обрела черты, которые не могут быть поняты без учета политической ситуации, в которой оказались как теоретики, так и практики психологии. То, что произошло с психологией в 20-е годы, выступило в качестве своего рода прелюдии к ее дальнейшему репрессированию.

Первая волна репрессий ударила по психологии на рубеже 20-х – 30-х годов и сопровождалась физическим уничтожением многих ученых (Шпильрейн, Ансон и др.) в середине 30-х годов, имела своим апофеозом объявление педологии реакционной лженаукой, а психотехники – «так называемой наукой». Была проведена жестокая чистка рядов психологов. Укоренилось подозрительное отношение к педагогической и детской психологии как отрасли науки и практики, «возрождающей педологию».

Вторая волна репрессирования психологии пришлась на конец 40-х – начало 50-х годов: борьба с «безродным космополитизмом» (погромные выступления против С.Л. Рубинштейна, М. Рубинштейна и др.), попытки вытеснения психологии и замена ее в научных и образовательных учреждениях физиологией высшей нервной деятельности (ВНД). В результате на протяжении 30 – 35 лет в психологии сложилась своеобразная тактика выживания, которая учитывала систематический характер репрессиий и во многом определялась ожиданием новых гонений. С этим связана демонстративная присяга психологов (как и представителей всех других общественных и естественных наук) на верность «марксизму-ленинизму». Вместе с тем психология стремилась использовать в марксистском учении то, что могло послужить прикрытием конкретных исследований (главным образом, связанных с разработкой психогносеологической и психофизической проблем, обращением к диалектике психического развития). Использовались взгляды и работы многих зарубежных психологов под видом их идеологизированной критики.

Навязанные политической ситуацией специфические условия выживания и сохранения кадров ученых и самой науки оказались основным препятствием на пути ее нормального развития. Это выразилось прежде всего в отказе от изучения сколько-нибудь значимых и актуальных социально-психологических проблем. До начала 70-х годов исследования межличностных отношений и личности фактически исключались из научного обихода. Отсюда полное отсутствие работ по социальной, политической, экономической и управленческой психологии. Идеологическокое табу уводило психологию в сторону от социальной практики и ее теоретического осмысления.

Используя метафору, можно сказать: в научном «кровотоке» возник идеологический «тромб». В результате образовались «коллатерали» (обходные пути, минующие затромбированный сосуд). Изучение личности заменяли идеологически нейтральные исследования типов нервной деятельности, темпераментов и способностей (Теплов, Мерлин, Небылицин и др.). Развитие личности путем «двойной редукции» было сведено к развитию психики, а последнее — к развитию познавательных процессов (памяти, внимания, восприятия, мышления и т.д.). Фактически все наиболее заметные результаты работы видных психологов (А. Леонтьева, А. Смирнова, А. Запорожца, П. Зинченко, Д. Эльконина и др.) локализованы в сфере «механизмов» когнитивных процессов.

Тактика выживания спасла психологию, позволив ученым внести значимый вклад в ряд ее отраслей. В то же время она во многом деформировала ее нормальное развитие.

Дата добавления: 2014-11-18