Понятие цивилизации у А. Тойнби

Наиболее известным представителем цивилизационного подхода в последние годы считался английский историк А. Тойнби. В своем двенадцатитомном «Исследовании истории» (1934-1961) он рассматривает историю как процесс круговорота отдельных, относительно замкнутых цивилизаций, каждая из которых проходит стадии возникновения, роста, надлома и разложения, а затем гибнет. Как признает он сам, толчком для его исследований послужила книга О. Шпенглера, но в ней он не нашел ответа на главный вопрос: как возникают цивилизации?

«Одним из кардинальных положений моей теории, - писал А. Тойнби, - была мысль о том, что наименьшей ячейкой умопостигаемого поля исторического исследования должно служить целое общество, а не случайные фрагменты его, вроде национальных государств современного Запада или городов-государств греко-римского периода. Другой отправной точкой для меня было то, что истории развития всех обществ, подходящих под определение цивилизации, были в определенном смысле параллельны и современны друг другу; и вот эти-то главные мысли были также краеугольным камнем системы Шпенглера. Однако, когда я стал искать в книге Шпенглера ответ на вопрос о генезисе цивилизаций, я увидел, что мне осталось еще над чем поработать, ибо как раз в этом вопросе Шпенглер оказался, по моему мнению, поразительным догматиком и детерминистом»[73].

Действительно, О. Шпенглер считал, что цивилизации возникали, развивались и приходили в упадок в точно определенные сроки. Время существования каждой из них измерялось точно 1 000 годами, но почему это происходит так, а не иначе, он нигде не объяснил. Кроме того, само понимание цивилизации у О. Шпенглера расходилось с пониманием А. Тойнби. Ведь для О. Шпенглера эпоха цивилизации, как мы видели, была связана с упадком творческих возможностей культуры. А. Тойнби рассматривал цивилизации как возрождение творческих возможностей отдельных групп обществ, перешедших от длительного существования в условиях дикости или отсталости к новой жизни. Для него, как историка, очень важно было исследовать не истории отдельных стран и государств, а целостных их образований или систем, которые он и называет цивилизациями.

Обсуждая вопрос о причинах развития и движущих силах цивилизаций, А. Тойнби решительно возражает против расового и географического подхода к причинам их возникновения и развития. Сторонники первого подхода считают, что именно расовые особенности людей определяют уровень их культуры, а благодаря этому и особенности, объединяющей их цивилизации. На самом деле, указывает А. Тойнби, чистых рас нет, и создателями перечисленных им цивилизаций в одном случае являются белые, в других случаях - желтые, краснокожие и черные расы. Что касается влияния географических условий, то он резонно замечает, что природные условия в нижних течениях рек Нила и Иордана примерно одинаковы, но в первом случае они способствовали появлению египетской цивилизации, во втором - никакой цивилизации не возникло. Очень мало общего и у «речных цивилизаций» Нила и Янцзы.

Благоприятные природные условия, конечно, способствуют появлению и росту цивилизаций, но главная| причина их происхождения и развития заключается в борьбе с теми неблагоприятными условиями как природного, так и человеческого характера, которые время от времени возникают перед обществом.

А. Тойнби считает, что «цивилизации рождаются и развиваются, успешно отвечая на последовательные «Вызовы»[74] природы и истории». Примечательно, что одна из» глав его книги носит название «Достоинства несчастья». Соответственно своей концепции, он пишет «Вызовы» прописной буквы и делит их на три группы.

Во-первых, неблагоприятные природные условия. Так, например, болота в дельте Нила стали вызовом для древних египтян, которые в ответ на это объединились и особую цивилизацию. Тропический лес Юкатана стал| причиной возникновения цивилизации майя, а Эгейское море - цивилизации древних греков. Леса и морозы были вызовом для русских и стали стимулом для возникновения их цивилизации. Следуя такой логике, можно было бы утверждать, что дожди и туманы породили английскую цивилизацию, но этого почему-то А. Тойнби не говорит. По этому поводу Л.Н. Гумилев справедливо писал, что «самое важное - соотношение человека с ландшафтом, концепцией А. Тойнби не решено, а запутано. Тезис, согласно которому суровая природа стимулирует человека к повышенной активности, с одной стороны, - вариант географического детерминизма, а с другой просто неверен»[75].

Во-вторых, нападение иноземцев рассматривается также как прямой вызов определенному обществу. «Вызовы» такого чисто человеческого характера связаны с внезапными испытаниями, катастрофами и поражениями в войне, которые заставляют людей сплотиться, объединить свои усилия и тем самым выжить в создавшихся условиях. В качестве примера приводится Рим, сумевший вновь воспрянуть после жестокого поражения в войне с галлами и стать самым сильным государством в Италии. Нередко жизнестойкость и сила цивилизаций объясняются постоянно испытываемым давлением со стороны соседей, как показывает история Египта и многих окраинных государств. Наконец, преследования и притеснения также способствуют объединению людей в обществе, осознанию их общих интересов и мобилизации их на борьбу с угнетателями.

В-третьих, причиной появления новых цивилизаций может служить упадок и крушение предшествующих цивилизаций. Так, развал цивилизации Древнего Рима «вызвал» возникновение западноевропейской и византийской цивилизаций, ставших реакцией на разложение нравов и безобразия, совершавшиеся в высшем римском обществе; но с этим не лучше обстояло дело также в Византии - наследнице Рима на ближнем Востоке.

Отсюда А. Тойнби делает вывод, что цивилизации порождаются скорей трудностями, чем благоприятными условиями. Именно наличие таких трудностей способствует духовному подъему, творчеству и созиданию культуры. Анализируя греко-римскую и западную цивилизации, он приходит к следующему заключению: «Каждая из этих цивилизаций есть своеобразная попытка единого, великого, общечеловеческого творчества или, если смотреть на нее ретроспективно, общечеловеческого опыта. Это творчество, или опыт, есть попытка совершить акт созидания. В каждой из этих цивилизаций человечество, я думаю, пытается подняться над собственной природой - над примитивной человеческой природой, я хотел бы сказать - к более высокому уровню духовной жизни»[76]. Описать такой уровень конкретно, он считает, однако, невозможным, выдвигая тем не менее три основных критерия для оценки жизнеспособности цивилизации.

Во-первых, - последовательное овладение жизненной средой, которая обеспечивает возможность существования и жизнедеятельности людей.

Во-вторых, - последовательное одухотворение всех видов человеческой деятельности, в том числе производственной, путем облегчения труда и повышения его производительности благодаря рационализации и интеллектуализации техники.

В-третьих, - последовательное решение внутренних проблем развития общества, прежде всего, вопроса о взаимоотношении общества и личности.

А. Тойнби указывает, что в истории существовали примитивные общества и цивилизации. Деятельность первых основана исключительно на подражании и освоении опыта предков и сохранении существующих традиций; они не создают ничего нового и, следовательно, не развиваются. Напротив, только цивилизация открывает простор для развития. Но общество, предупреждает А. Тойнби, само по себе ничего не создает: оно является лишь полем, на котором развертываются индивидуальные творческие усилия личностей. Именно такие личности, а не общество творит историю. Решающая роль здесь принадлежит гениям, наиболее чутко реагирующим на требования развития общества, и благодаря усилиям которых происходят перемены в общественной среде.:

Здесь перед нами типичная позиция сторонника идеалистических взглядов, согласно которым развитие общества определяется исключительно идеями, теориями и действиями выдающихся и гениальных личностей не только в истории отдельных государств, но целых цивилизаций. Ничего нового для обоснования и аргументации этого взгляда А. Тойнби, однако, не приводит.

Что касается метода изучения цивилизаций, то взгляды А. Тойнби также не отличаются оригинальностью, Если О. Шпенглер настаивал на применении для исследования культур метода аналогий, то А. Тойнби склоняется в пользу традиционного сравнительного метода, которым уже давно пользуются историки. Однако, как справедливо указывают его оппоненты, историки сравнивают более или менее сходные социально-исторические системы, а А. Тойнби предлагает сравнивать цивилизации, отделенные друг от друга огромными промежутками времени.

«Расхождения по времени между некоторыми из них, - замечает известный французский историк Л. Февр, - составляют шесть тысяч лет. Какие уж тут сравнения»[77]. Но главное даже не в этом. А. Тойнби рассматривает цивилизации как совершенно замкнутые и автономные целостности, не имеющие между собой никаких точек соприкосновения. Но, если это так, тогда как можно применить для их исследования методы аналогии или сравнения, базирующиеся на выявлении общего, повторяющегося и сходного в изучаемых системах и процессах? Из рассмотрения концепции А. Тойнби, стремившегося исправить, уточнить и развить дальше некоторые идеи О. Шпенглера, становится ясным, что объект исследования истории - цивилизации - определяется им довольно расплывчато, а сравнительный метод изучения ничем не отличается от традиционного, к тому же, строго говоря, неприменимого к цивилизации, понимаемой в смысле А. Тойнби. Недаром Л. Февр так нелестно отзывается о его труде. «Нам, - пишет он, - не преподнесли никакого нового ключа. Никакой отмычки, с помощью которой мы могли бы открыть двадцать одну дверь, ведущую в двадцать одну цивилизацию. Но мы никогда и не стремились завладеть такой чудодейственной отмычкой»[78]. Речь в приведенной цитате идет о двадцать одном типе цивилизаций, которые первоначально выделил А. Тойнби, но затем, их число, как и название и содержание менялись.

Таким образом, цивилизационный подход не следует противопоставлять другим подходам, в частности историко-формационному, а рассматривать его лишь как необходимое к ним дополнение и уточнение.

Дата добавления: 2014-11-18