КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Обострение политической борьбы. Революционная ситуация
S 3-127 лизма и вообще опытных наук новейшего времени. «Естествознание, — писали они, — является в его глазах истинной наукой, а физика, опирающаяся на чувственный опыт, — важнейшей частью естествознания... Наука есть опытная наука и состоит в применении рационального метода к чувственным данным» 1. Хотя материализм Бэкона носил метафизический характер, хотя Бэкону при том уровне естествознания и общественного развития не удалось разрешить сложных проблем теории позпания с диалектических позиций, его труды были вершиной философской мысли эпохи Возрождения. Материалистическая философия Бэкона не только оказала влияние на философскую мысль и развитие естественных наук в его время и в последующие века, но имела и широкое общественное значение. Вера в безграничные способности человека, решительная борьба против всякого ограничения научной мысли церковной догмой или схоластическим использованием трудов Аристотеля расковывала не только мысль естествоиспытателя, но и общественную мысль вообще. Наиболее мощное воздействие на революцию в сознании, ставшую одной из важнейших предпосылок надвигавшейся буржуазной революции, оказали литература и искусство елизаветинской Англии, и прежде всего театр. Ни в одной сфере культуры английское Возрождение не добилось таких выдающихся успехов, как в области театрального искусства. В театр во второй половине XVI в. ходили все, и именно здесь торжествующе прорвалось к массам жизнерадостное, полнокровное, антифеодальное по своей социальной сущности искусство Возрождения. Уже в первой половине XVI в. в мистерии и моралите — эти массовые самодеятельные спектакли — властно ворвалась политическая борьба. Условные образы моралите становятся уже носителями не тех или иных абстрактных понятий или человеческих качеств, а реальных противоборствующих сил. Таков был один поток, который впоследствии влился в бурное море великолепного театра конца века. Второй поток возник в связи с развитием гуманизма и первоначально стоял в стороне от народной традиции. В грамматических школах преподаватели-гуманисты ставили силами учеников пьесы античных авторов, способствуя тем самым возрождению и освоению драматического искусства Древнего Рима. Студенты университетов и члены юридических корпораций ставили главным образом античные трагедии. Затем возникли английские комедии, написанные в подражание Плавту и Горацию. В этих подражаниях вскоре появились и мотивы, заимствованные из моралите, и наряду с реальными персонажами в пих фигурируют весьма условные герои типа Порока или Плутовства из моралите. Так началось слияние античной и народной традиций, обогащавшее и ту и дру- 1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 2, с. 142. гую. Построенные по античным канонам пьесы, впитывая в себя элементы народной драмы, трактовали нередко коренные проблемы государственного управления, социального строя, роли церкви и т.д. Чем больше проникали на подмостки политические мотивы, тем больше озлобленности проявляли власти. Их не беспокоили, конечно, школьные латинские спектакли; но попытки создания профессиональных театров наталкивались на сопротивление властей. Небольшие коллективы бродячих актеров, игравшие в городских и придорожных гостиницах, подвергались репрессиям. Например, парламентский статут 1572 г., предусматривавший самые суровые кары против «бродяг», специальным пунктом подчеркивал: «Все вожаки медведей, актеры и менестрели, не принадлежащие какому-нибудь барону королевства или какой-нибудь особе высшего ранга,...все такие лица должны быть почитаемы за бродяг или строптивых нищих, предусмотренных настоящим актом». Именно при дворах королей и крупнейших лордов возникли первые постоянные актерские труппы, преимущественно из ремесленников. Имея соответствующие удостоверения, они могли играть и в провинции. Вскоре появились и специальные театральные помещения на окраинах Лондона. Первый театр был построен самими актерами, многие из которых имели и ремесленные профессии, в 1576 г., а к началу XVII в. в Лондоне было уже 20 театров, причем бывали дни, когда одновременно давались спектакли в И из них. 200-тысячное население Лондона, множество прибывающих в столицу купцов, моряков, чиновников, сквайров обеспечивали постоянную аудиторию. Наибольшее значение имели массовые, так называемые публичные театры, которые актеры содержали па паях. Простой помост, не отделенный от зрителей занавесом, огромный партер (более чем на тысячу человек) без сидячих мест и без крыши, крытые ложи с более дорогими местами по бокам — так выглядели эти простые сооружения. Но именно здесь были созданы великолепные творения английской драматургии, составившие славу английского театра. Задолго до спектакля партер наполнялся ремесленниками, мелкими торговцами, моряками, случайно приехавшими в Лондон йоменами. Эта аудитория — люди труда, жаждующие ярких чувств, страстей и, главное, ответа на острые вопросы современности — предъявляла свой «социальный заказ» актерам и драматургам и, вмешиваясь в действие, выражала свои мысли и чувства. У этой аудитории драматурги и актеры должны были искать успеха. Поэтому расцвет английского театра основывался не только на его давних народных традициях, по и па постоянном контакте театров со зрителями. Труппы публичпых театров завоевали столь прочный авторитет, что их нередко приглашали и в придворный театр, и в так называемые частные театры, которые посещались более изысканной публикой. Впрочем, и на представления публичных театров охотно приходили аристократы и даже 3* Джонс. Проект дворца Уайт-холл сама Елизавета, спрятав лицо под маской. Но яз общения публичных театров с придворными родился синтез двух стилей актерского мастерства и двух типов драмы — античной, насыщенной ученостью Возрождения, и народной, насквозь пропитанной самим духом Возрождения. Исторические сдвиги колоссального значения и масштаба, глубокие противоречия, линия которых проходила не только между людьми, классами, группировками, но и через сердце и разум каждого мыслящего человека, — все это нашло воплощение в драмах гениального Вильяма Шекспира (1564—1616). В творчестве Шекспира культура английского Возрождения достигла своей вершины. Его образы грандиозны, как сама эпоха, породившая их. Отел-ло и Лир, Гамлет и леди Макбет, Шейлок и Клеопатра — в какой бы среде, стране, эпохе ни жили эти люди, они полны тех страстей и раздумий, которые в той или иной мере тревожили самого Шекспира и его современников. И в то же время это люди, живущие во вполне реальной исторической обстановке, действующие в соответствии со своими характерами, а не по воле авторского замысла. В этом и заключался могучий реализм Шекспира, реализм, имеющий глубокие народные корни: не во внешнем правдоподобии, не в копировании деталей быта, а в самой сущности характеров и обстоятельств, в которые они поставлены. Политические взгляды Шекспира были типичными для большинства гуманистов: он не выступал против монархии и считал идеалом просвещенного короля. Но все творчество Шекспира восстает против феодализма, губящего личность, любовь, человеческое достоинство; против тех сил, которые сковывают способности человека — Шекспир, как и Бэкон, верил, что они безграничны, — против всяческой регламентации и канонов. Свободная стихия шекспировской драматургии и сама не укладывалась ни в какие каноны; в ней искусно и с величайшим художественным тактом все перемешано — трагическое и смешное, возвышенный монолог и грубый фарс, философский афоризм и непристойная шутка. Выйдя из театра Шекспира на шумящие улицы Лондона, зритель встречался здесь с той же бурей страстей, противоречий, сталкивающихся судеб, которую только что переживали герои трагедии. Он — этот зритель — умел уже лучше видеть, понимать, оценивать происходящее, он еще больше освобождался от пут догматического мышления, а значит, мог и яснее определить свою политическую позицию. Ни в одном из искусств Англия не достигла таких высот в эпоху Возрождения, как в театре. Только музыка в известной мере приближалась к нему по своему значению в жизни различных слоев общества и по своим достижениям. Крупнейшим музыкантом и композитором английского Возрождения был Джон Доуленд (1562—1626), автор многочисленных песен на слова второстепенных поэтов. Его сборники выдерживали по пять изданий и быстро раскупались любителями музыки. Это были лирико-философские Джонс. «Банкетный зал» Лондон и любовные песни, как мажорные, так и элегические. Человеку Возрождения эта музыка была близка, она отражала и его тревоги, и жажду любви и счастья, pi радость жизни, В начале XVII в. благодаря деятельности выдающегося архитектора Айниго Джонса (1573—1652) в Англии появились сооружения, характерные для эпохи Возрождения. Стремясь освободить английскую архитектуру от отжившей «поздней готики» и от безвкусного смешения стилей, Джонс пытался перенести на английскую почву стиль высокого итальянского Возрождения, сочетая его с английскими национальными традициями. Это был высокообразованный архитектор-гуманист, поклонник античности, знаток искусства нового времени. Между прочим, Джонс оставил значительный след п в истории английского театра, выступая в роли не только художника, но и постановщика. Из поездок в Италию он привез отличное знание новейших достижений итальянского искусства, и особенно многочисленных дворцов и загородных вилл знаменитого архитектора и теоретика архитектуры Палладио. Джонс, однако, не просто копировал итальянские образцы, отдавая себе отчет в том, что английские традиции, образ жизни, климат требуют других творческих решений. Но следование античным образцам, спокойные строгие формы, торжественная монументальность, отражавшая светлое мироощущение гуманистов, — этому Джонс учился у Палладио. Ему удалось осуществить лишь немногие пз многочисленных замыслов. Политические бури века не способствовали созданию монументальных ансамблей, а именно к ним стремился Джонс, видя в них лучший способ выразить идею гармонии, единства человека и мира. Тем не менее, сохранившиеся проекты Джонса оказалп значительное влияние на дальнейшее развитие английской архитектуры. В портретной миниатюре, имевшей глубокие корни в англий- И. Оливер. Портрет Ричарда Сэквилла ском искусстве средпевековья, также сказались перелом в сознании, вкусы и художественные принципы Возрождения. Хотя миниатюра была разновидностью придворного портрета, из-за своих размеров она все же не носила столь официального характера, как станковые портреты. Поэтому художники-миниатюристы были более свободны в изображении особенностей именно данного лица, в выборе позы, жеста и т. д. Правда, и здесь значительное место уделялось декоративному обрамлению портрета, деталям обстановки и туалета, но все же на первый план выдвигается индивидуальное, неповторимое лицо изображаемого. Это относится к творчеству как Николаса Хпллпарда (1547—1619), так и его ученика Исаака Оливера (1562—1617). Если в миниатюре Оливера «Портрет Ричарда Сэквилла» закрыть лицо, то перед нами будет типичный портрет знатного человека, со всеми атрибутами богатства и аристократизма. Но умное, жизнерадостное, проницательное лицо Сэквилла — это п обычное лицо человека эпохп Возрождения, и в то же время — отражение глубоко индивидуального характера. В горячих политических, философских, научных, богословских спорах, в бурной реакции зрителей шекспировского театра, во всем многообразии бытовых и психологических сдвигов исчезали святость королевского престола, незыблемость религиозных представлений, прочность сословных граней. Однако в процессе развития культуры Возрождения не сложилось стройной революционной теории, которая могла бы стать непосредственным «руководством к действию» для масс крестьян, ремесленников, рабочих, для буржуазии и нового дворянства. Революционной идеологией английской буржуазии стало пуританство — религиозное течение, требовавшее полного очищения церковной организации и символа веры от остатков католицизма, т. е. завершения Реформации. В борьбе с католической реакцией даже весьма ограниченный протестантизм, введенный Генрихом VIII, способствовал распространенно Библии, изданной на английском языке. Чтение Библии в семейном кругу вошло в обычай среди йоменов, сквайров, купцов. Но если англиканские семьи, безоговорочно принявшие новую религию, видели в этом домашнем чтении лишь дополнение к церковным службам и «таинствам», то пуритане вообще не видели смысла в посещении церкви. Библия была для них единственным источником вероучения, меж ду собой и богом они не признавали никаких посредников, и, следовательно, англиканская церковь была, с их точки зрения, столь же ненужной и греховной, как и католическая. Пуританское учение в принципе не отличалось от кальвинизма, который уже сыграл в Нидерландах роль революционной идеологии и был теперь основой официальной церкви в Голландии. Господствовал он, как отмечено выше, и в Шотландии. Его влияние на формирование английского пуританизма было очень велико. Требуя отделения церкви от государства, выборности церковных служителей, введения свободной проповеди, пе связанной каноническими текстами, пуритане тем самым выступали против абсолютистского государства, его официальной идеологии. Они отвергали всяческую регламентацию (по крайней мере, в религии) и этим — но только этим — были близки культуре Возрождения. В самом деле, во всем остальном — в религиозных доктринах, в осуждении искусства, особенно театра, развлечений, мирских наслаждений, в ханжеской проповеди аскетизма, стяжательства и скупости пуританская идеология в такой же мере противостояла официальной идеологии абсолютизма, как и культуре Возрождения. Чем объясняется этот кажущийся парадокс? Почему революционная идеология передовой буржуазии приходит в конфликт с передовой культурой гуманизма? Ведь экономический базис, на котором покоится и гуманизм и пуританство, один и тот же — растущий капиталистический уклад. Английская буржуазия рвалась к власти, и свободная стихия Возрождения, расковывающая умы, подрывающая авторитеты, отстаивающая права человеческой личности, приходила в противоречие с интересами класса, который должен был вскоре стать господсавующим. Идеология пуританства была революционной, но она была буржуазно-ограниченной, в то время как титаны науки и искусства Возрождения были, по выражению Энгельса, чем угодно, только «не буржуазно-ограниченными». Поэтому пуританство, сыграв свою историческую роль и оставив известный след в национальном характере англичан, не создало великих культурных ценностей, а творения Мора, Сэкона, Шекспира навсегда вошли в сокровищницу мировой культуры. Острие пуританской идеологии было направлено против феодально-абсолютистского строя. Из убеждения, что между человеком и богом нет посредников, следовал вывод, что вся общественная организация создана людьми, выполняющими волю бога. Королевская власть непосредственно учреждена не богом, т. е. имеет не божественное происхождение, а сформирована в результате договора между народом и королем. Так в рамках пуританизма родилась чисто политическая теория «общественного договора», согласно которой народ имеет право и даже обязан свергнуть короля, если он нарушает договор, правит во вред обществу. Восстание против «тирана» становилось в представлении пуритан богоугодным делом, и их теория приобрела характер фанатичной веры в справедливость революционного действия. Впрочем, умеренное крыло пуритан, состоявшее в основном из крупнейших финансистов и купцов, а также части нового дворянства, склонно было ограничиться мирным давлением на короля. Сторонники этого крыла хотели, очистив церковь от пережитков католицизма, ликвидировать епископат и передать власть пресвитерам — выборным старшинам из числа наиболее богатых прихожан. Отсюда и название этого течения — пресвитерианство. Пресвитериане, в сущности, стремились создать буржуазно-дворянское управление церковью, т. е. повысить роль «средних классов» в государственном управлении и в идеологическом влиянии на массы. В этом случае, полагали они, можно будет направить монархию целиком в русло буржуазной политики, превратить короля феодалов и придворной знати в короля буржуазии и нового дворянства. Значительно дальше шли сторонники полного самоуправления церковных общин, их независимости от каких-либо, пусть даже пресвитерианских, церковных властей. Отсюда и название сторонников этого течения — индепенденты (independence — независимость). В 1581 г. в г. Норидже образовалась первая индепендент-екая община, и с тех пор эти независимые общины, стоявшие в открытой оппозиции к официальной церкви, стали возникать по всей стране. Средние слои буржуазии, сквайры, йомены — такова была основная социальная база этого течения. Индепендеитское требование самоуправления в церковных делах было прямо направлено против короля как главы англиканской церкви и соответствовало лозунгу ограничения королевской власти вообще в делах сугубо мирских. 7а По мере усиления оппозиции абсолютной монархии буржуазия и новое доворянство начинают по-новому смотреть на парламент. Этот средневековый орган сословного представительства, благодаря своеобразию английского абсолютизма, продолжал существовать при Тюдорах, хотя и был на протяжешш почти всего XVI в. покорным регистратором их воли. Когда же прочный союз между буржуазно-дворянским блоком и абсолютной монархией начал давать трещину, буржуазия и повое дворянство нашли в лице парламента исторически сложившийся оргап, который можно было использовать против реакции. Уже в 1571 г. при утверждении парламентом англиканского символа веры пуритане впервые выступили с протестом против незавершенности Реформации. С начала 90-х годов между парламентом и Елизаветой стали возникать конфликты по вопросу о том, какие права принадлежат парламенту и каковы прерогативы коропы. Споры эти не приобрели еще большой остроты, но они подготавливали превращение парламента в центр антиабсолютистскоп оппозиции. В 1601 г. парламент заявил протест против того, что королева раздает и продает патенты на монопольную торговлю и различные привилегии крупнейшим лондонским купцам. Это уже был открытый конфликт, в котором буржуазия отстаивала требование свободной торговли. Правительство предпочло уступить, раздача монополий была ограничена; парламент, таким образом, начал становиться силой, с которой приходилось считаться. АНГЛИЙСКАЯ БУРЖУАЗНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ XVII в. началу XVII в. в Англии созрели экономические, политические и идеологические предпосылки буржуазной революции. Буржуазия и новое дворянство, вооруженные революционной идеологией пуританства, все чаще вступали в конфликты с королевской властью. Конфликты стали обостряться в связи с политикой первых королей из династии Стюартов. В 1603 г., после смерти Елизаветы, па английский престол вступил шотландский король Яков VI; в Англии он был Яковом I (1603—1625). Два государства оказались объединенными династической унией, хотя у каждого из них сохранились свои правительства и парламенты; это было некоторым шагом на пути к мирному объединению двух государств. Яков I и его сын Карл I (1625—1649) оказались перед выбором: либо отказаться от положения абсолютных монархов, подчиниться диктату буржуазии и нового дворянства и пожертвовать интересами светской и духовпой знати, либо стать на путь феодальной реакции. Выбор, который сделали первые Стюарты, — в пользу феодальной реакции — определялся прежде всего тем, что интересы феодалов для абсолютной монархии всегда были выше интересов буржуазии и обуржуазившегося дворяпства. Конечно, некоторое значение имело и то, что у Стюартов не было традиции искать опору в «средних классах», и даже то, что Яков I — сын казненной Марии Стюарт — принадлежал к группировке, тесно связанной с международной католической реакцией. Всю мощь государственного аппарата новый король направил не против оппозиции справа — католических элементов, а против пуритан — носителей буржуазно-революционной идеологии. Гонения на пуритан, имевшие по форме религиозный характер, по существу, были репрессиями, направленными против политических противников. Яков I и сам отдавал себе отчет в этом. Пуритане, говорил он, «не столь отличаются от нас (англиканской церкви. — Л. К.) религиозными убеждениями, как своей разрушительной политикой и требованиями равенства; ведь они недовольны существующим правительством и не желают терпеть чье бы то ни было превосходство, что делает их секты невыносимыми ни в каком хорошо управляемом государстве». Эти слова были произнесены в 1603 г., почти одновременно с вступлением Якова I на престол, и во многом определили характер его политического курса. В следующем году он выразился еще яснее, когда большая группа священников-пуритан поставила вопрос о ликвидации епископата, т. е. о введении пресвитерианской церкви. «Нет епископа — нет и короля» — этот афоризм исчерпывающе объясняет позицию Стюартов по отношению к пуританству. На пуритан обрушились жесточайшие репрессии. Покорные королю и епископам судьи приговаривали пуритан к тюремному заключению, жестоким пыткам, отрезанию ушей, пригвождению к позорному столбу. Звездпая палата, созданная еще Генрихом VII для борьбы против политических противников из числа крупных феодалов, теперь стала органом расправы с буржуазной оппозицией. Особенно свирепствовала Высокая комиссия — высший судебный орган англиканской церкви, имевший право суда и над светскими лицами, совершившими «преступления против религии и нравственности». В стране была введена жесточайшая цензура, но пуританская литература, печатавшаяся в Голландии, конспиративно доставлялась в Англию и распространялась в пуританских кругах. За эту деятельность в 1637 г. подвергся публичному бичеванию и был выставлен к позорному столбу 20-летний Джон Лильберн — впоследствии один из самых блестящих английских публицистов и деятелей революции. Расправа над политическими противниками не только обостряла противоречия, по и приносила экономический ущерб государству. Нашедшие в Англии приют протестанты из Нидерландов, Германии, Франции — преимущественно ремесленное и торговое население — теперь массами покидали страну. Более того, не менее 60 тыс. английских пуритан-йоменов, ремесленников, купцов покинули Англию. Именно за счет этих эмигрантов началось массовое заселение Виргинии и других североамериканских колоний — будущих Соединенных Штатов Америки. И внешняя политика Стюартов противоречила национальным интересам Англии. Традиционной борьбе против Испании Стюарты предпочитали союз с этой католической державой. Именно опираясь на международную реакцию, новая династия выступала против растущих прогрессивных сил. Король задумал даже укрепить союз с Испанией путем династического брака и женить наследника престола на испанской инфанте. Когда этот план встретил решительное сопротивление, Яков I женил Карла на французской принцессе Генриэтте-Марии — католичке, тем самым обеспечив себе поддержку французского абсолютизма. Этот поворот во внешней политике был непосредственно связан с политической и идеологической реакцией внутри страны. Хотя официальной религией оставался англиканский протестантизм, католики получили фактически свободу вероисповедания, приблизились ко двору, а окружение Генриэтты-Марии открыто служило мессу. Уже при Якове 1 и особенно при Карле I английский двор всячески стремился подражать французскому и испанскому: расточительность, огромные пенсии и подарки королевским фаворитам, роскошные балы и празднества создавали видимость благополучия и прочности монархии. При дворе Карла I много лет работал знаменитый фламапд-ский живописец Антонис Ван-Дейк, и созданная им галерея портретов короля и знати великолепно отражает облик аристократа того времени. В этот «английский» период своего творчества Ван-Дейк, выдающийся реалист, все же в известной мере подчинился вкусам и «социальному заказу» придворных Карла I. Его портреты, оказавшие впоследствии немалое влияние на английскую портретную живопись, дают скорее собирательный образ, идеал аристократа, как он представлялся заказчикам, чем неповторимо-индивидуальный облик того или иного лица. Преувеличенно-элегантные пропорции, высокомерие, неприступность, возвышающая над толпой аристократа, пышность костюма и торжественность обстановки — этого желали заказчики и это давал им художник. Но в тех случаях, когда Ван-Дейка не сковывали несколько условные каноны, он создавал портреты глубоко индивидуальные, отражавшие духовный мир изображаемого. Какая отрешенность от суеты, напряжение духовных сил и, может быть, момент рождения нового художественного замысла запечатлены в портрете крупнейшего архитектора эпохи Айниго Джонса! Двор Карла I забавлялся, причем отнюдь не невинно. Его бьющая в глаза роскошь, всевозможные слухи о развращенности придворных, не щадившие и блиставшую в центре этого изысканного круга «священную» особу королевы, подрывали престиж монархии. Но ничто не вызывало такого возмущения в широких слоях народа, в среде буржуазии и сквайров, как экономическая политика первых Стюартов. Пенсии и празднества, содержание огромного штата духовенства стоили очень дорого, и монархия изыскивала все новые и новые источники доходов. Изредка созываемые парламенты систематически отказывали королю в ассигнованиях и ставили предоставление денег в зависимость от всей внутренней и внешней политики. Тогда парламент распускался, и король усиливал продажу патентов и привилегий, взимание штрафов за нарушение бессмысленных ограничений в торговле и промышленности и т. д. Подхлестываемые массовыми выступлениями городских и деревенских низов, подрывавшими прочность монархии, члены парламента становились все более решительными. В марте 1628 г. пар- ламент заявил, что не согласится ни на какие ассигнования или новые налоги, пока король не признает некоторые принципы государственного устройства, изложенные в «Петиции о праве». Это был первый четко сформулированный документ, отражавший требования оппозиции: ликвидация королевского произвола и некоторое ограничение королевской власти — такова суть требований. Петиция запрещала аресты без суда, т. е. была направлена против незаконных репрессий. Не меньшее значение имел пункт, запрещающий взимание налогов, «даров», займов без санкции парламента. Тем самым король ставился в полную зависимость от парламента, который получал возможность ежегодно решать вопрос — отпускать или не отпускать те или иные суммы. Наконец, два пункта петиции были рассчитаны на то, чтобы не допустить создания постоянной королевской армии, которая могла бы стать орудием деспотизма. Самый факт выдвижения этих требований означал, что в парламенте уже сформировалась организованная сила буржуазной оппозиции. Карлу I настолько нужны были деньги, что он согласился на все условия. Петиция была принята, деньги отпущены, но король не намеревался выполнять данные обещания. В 1629 г. он распустил парламент и в течение 11 лет управлял страной бесконтрольно. Именно в этот период, когда, казалось бы, абсолютизм полностью победил, в стране начала складываться революционная ситуация. Жестокости Звездной палаты и Высокой комиссии в период «беспарламентского правления» были чудовищными. Ближайшими советниками короля стали граф Страффорд — перебежчик из лагеря парламентской оппозиции и архиепископ Уильям Лод. Оба они заслужили всеобщую ненависть. Фанатичный Лод — умный, твердо идущий к своей цели, каким он запечатлен Ван-Дейком, отправлял на дыбу и к позорному столбу пуритан. Страффорд,, зажавший в тиски террора всю Англию, особенно кровавый след оставил в Ирландии, куда он был в 1633 г. назначен лордом-наместником. Уверенные в том, что они смогут подавить любую оппозицию, король и его приближенные шли напролом. Вопреки постановлениям парламента, королевские чиновники взыскивали таможенные пошлины. В 1635 г. король возобновил взимание давно забытого налога — так называемых корабельных денег, которые выплачивались «на борьбу с пиратством» в прибрежных графствах. Теперь, при наличии мощного английского флота, о пиратах давно уже и не слыхали, и налог, распространенный к тому же на всю Англию, вызвал бурю возмущения. Сквайр Джон Гемпден отказался платить и потребовал судебного разбирательства, но покорные судьи признали налог законным и осудили его. Однако этот процесс привлек внимание всей страны и, конечно, усилил оппозицию. Сторонники феодально-абсолютистской реакции все более утрачивали понимание реального положения, считая, что им все дозволено. Наконец, они предприняли шаг, который оказался для них роковым. Фанатичный противник пресвитерианской церкви Лод давно уже придумывал средство для подчинения себе шотландской церкви. Хотя Шотландия, связанная с Англией с 1603 г. династической унией, полностью сохраняла самостоятельность, в 1637 г. Лод, окрыленный «успехами» абсолютизма, объявил, что в Шотландии вводится англиканское богослужение. Это был первый шаг к ликвидации пресвитерианской организации церкви. Но до следующего шага дело не дошло. Шотландские кальвинисты отказались подчиниться этому распоряжению, заключили, как в XVI в., ковенант и стали готовиться к вооруженной борьбе. Народные массы Шотландии, не раз в прошлом отбивавшие английские захватнические армии, пошли за дворянством и буржуазией, поскольку они видели в этом конфликте не столько церковный спор, сколько борьбу за независимость своей страны. Борьба Шотландии за независимость, начатая под лозунгом сопротивления англиканской перкви, очень близким и понятным пуританам, встретила сочувствие в широких слоях английского народа. Собранная Карлом армия не желала воевать против шотландцев, и король, стремясь выиграть время, предложил противнику перемирие. Это первое поражение ненавистного короля вызвало бурю восторга в Англии; лондонские купцы даже устроили праздник в честь поражения Карла I. Между тем реакционная экономическая политика Стюартов к концу 30-х годов привела страну на грань катастрофы. Производство сокращалось, тысячи ремесленников и рабочих мануфактур лишились работы. Это вызвало массовые волнения в Лондоне и в других районах страны. Большинство населения прекратили выплату «корабельной подати», и чиновники уже не могли справиться с этим массовым движением. Долго сдерживаемый народный гнев, наконец, прорвался, и это, наряду с шотландским примером, подхлестнуло вождей оппозиции. Когда в апреле 1640 г. Карл впервые после «Петиции о праве» созвал парламент, потребовав субсидий на войну с Шотландией, члены палаты общин заговорили иным языком. Категорически отказав в субсидии, парламент обрушился на короля и его советников с резкой критикой. Но даже и в этой обстановке Карл I, Страф-форд, Лод не пошли на уступки. Парламент был распущен через три недели после созыва; его назвали Коротким парламентом. Возобновившаяся война с Шотландией принесла английской армии, во главе которой теперь стал Страффорд, новые поражения. Шотландцы оккупировали северные графства. Монархия оказалась бессильной как перед лицом внешнего противника, так и в борьбе с внутренней оппозицией. Удержаться у власти, управляя по-старому, т. е. в духе абсолютизма, верхи феодального общества уже не могли. В. И. Ленин на основе опыта многочисленных революций установил, из каких элементов складывается революционная ситуация. Первым и главным элементом является обострившееся в макси- мальной степени «угнетение громаднейшего большинства населения». «Но этого еще мало. Одно угнетение, как бы велико оно ни было, не всегда создает революционное положение страны. Большей частью для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для нее требуется еще, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде» 1. Именно такая ситуация сложилась в Англии к лету 1640 г.
Дата добавления: 2014-11-20; Просмотров: 534; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |