Вопросы для самопроверки 3 страница

Неклассическая наука изменяет представление и о субъекте познания. Субъект научного познания не рассматривается более как гносеологически чистый, не детерминированный никакими предпосылками, безличный индивид, как дистанцированный от мира наблюдатель. Познающий разум предстает как разум человеческий - исторически, социально и культурно обусловленный, не отделенный от мира, но погруженный в него. Идеал гносеологического объек­тивизма - надличностного, «беспристрастного» (Ф.Бэкон) знания начинает вы­тесняться идеалом гносеологического субъективизма - «личностного знания» (М. Поланьи). Соответственно возникает концепция детерминированности субъекта познания определенной научной традицией, ядро этой концепции - принцип относительности научного знания, его историчности.

Неклассическая наука преодолевает присущий классической науке дис­циплинарный синкретизм. В неклассической науке зримой становится тенден­ция дифференциации научного знания, обусловленная усложнением представ­лений о реальности, выделением новых ее подсистем, элементов систем, изу­чаемых различными научными дисциплинами. Таким образом формируется представление о дисциплинарной специфике различных наук. В частности, в интеллектуальном пространстве неклассической науки происходи осмысление специфики социально-гуманитарных наук. Объединяющее многих, принадле­жащих к различных школам и направлениям, мыслителей, стремление понять особый, присущий только социально-гуманитарному знанию, характер научно­сти появляется в конце XIX века. Это стремление инициировало широкую дискуссию начала XX века, в процессе которой формируется представление о принципиальном отличии методологии социально-гуманитарных наук от мето­дологии естествознания. Один из участников исторического спора В. Дильтей разделял науки на две группы – науки о природе (Naturwissenschaft) и науки о духе (Geisteswissenschaft). При этом в качестве основания дистинкции наук о природе и наук о духе ученый полагал различение их предметных областей. Науки о природе, по Дильтею, сосредоточены на изучении внешних по отно­шению к человеку явлений, тогда как науки о духе призваны изучать внутрен­ние переживания, цели и ценности человека(9).

Принципиально иной принцип демаркации наук формулирует В. Вин­дельбанд, утверждающий, что следует классифицировать науки в соответствии с их методом, а не с их предметом. По Виндельбанду, научные дисциплины де­лятся на номотетические, выявляющие общие законы и идеографические, фик­сирующие индивидуальное, особенное. Предлагаемая В. Виндельбандом диф­ференциация наук, не совпадает с различением наук о природе и наук о духе, поскольку и те и другие могут прибегать как к номотетическому, так и к идео­графическому методам. Тем не менее, речь может идти о предпочтениях, исто­рические науки, по Виндельбанду, не могли бы существовать без идиографиче­ского метода(10).

Методологические изыскания двух методологов синтезирует мыслитель, которому принадлежит идея выделения специфической области научного зна­ния - «наук о культуре». Речь идет о Г. Риккерте. Термин Kulturwissenschaft - «науки о культуре» представитель фрайбургской школы неокантианства вво­дит взамен представляющегося ему неадекватным понятия Geisteswissenschaft - «науки о духе» Именно культура как совокупность объектов, в которые зало­жены общезначимые ценности, в видении Риккерта, противостоит природе, то­гда как дух, в его психической форме может рассматриваться и как часть при­роды. Различие наук о природе и наук о культуре, в видении Риккерта, носит принципиально методологический характер, заключается в том, с какой точки зрения рассматривается исследуемый объект. Науки о природе видят в своих объектах бытие, свободное от всякого отнесения к ценности, их цель – изучить общие законы этого бытия, поэтому они склонны отвлекаться от всего индиви­дуального как несущественного, прибегая к генерализирующему методу. Науки о культуре исследуют объекты, имеющие отношение ко всеобщим культурным ценностям, их цель – выявить своеобразное, особенное, ибо значение культур­ных процессов покоится в большинстве случаев именно на их особенности и своеобразии. Соответственно ведущим методом наук о культуре является ин­дивидуализирующий метод(11). Значение сформулированных Г. Риккертом идей трудно преувеличить, поскольку считается, что именно его усилиями кон­цептуально оформляется научная традиция выделения специфической – соци­ально-гуманитарной ветви научной рациональности.

Неклассическая юриспруденция является неотъемлемой частью неклас­сической науки. Принципы неклассического рационализма актуальны для не­классической юридической науки.

В частности принцип децентрации, в рамках юридической науки выра­жается в отказе от идеи натуроцентризма – натуралистического редукционизма и позиционирования права как самостоятельной реальности, несводимой к ка­ким-либо иным реальностям, в том числе и природной реальности.

Принцип децентрации выражается в таком феномене как полипарадигмальность неклассической юриспруденции, которая включает в свое интеллектуальное пространство такие парадигмы как юридический пози­тивизм, юридический прагматизм, юридическую феноменологию, юридическое неокантианство, аналитическую юриспруденцию, юридическую герменевтику, юридическую социологию, юридический постмодернизм, и.др. (см. гл. V – XIV).

Идея децентрации возникает в результате формирования нового стерео­скопического видения правовой реальности как сложной, внутренне неодно­родной и антиномичной системы. Неклассическая юриспруденция являет со­бой знание монообъектное, но полипредметное. Право в таком контексте пред­стает как многоаспектный феномен. Соответственно, неклассическая юриспру­денция выдвигает идею полипарадигмальности научного знания. Различные юридические парадигмы фокусируют внимание на разных аспектах права: юридическая герменевтика выделяет смысловые аспекты права; юридическое неокантианство (аксиология) - ценностные; юридическую феноменологию ин­тересуют чистые структуры права; юридический прагматизм изучает право в действии; юридический позитивизм рассматривает право, прежде всего, как правовой факт; в рамках культурно-исторического подхода к праву эксплици­руются духовные, обусловленные культурой основания права; в рамках форма­ционного подхода право позиционируется как надстройка над экономическим базисом; юридический натурализм определяет право как природный феномен; социологическая юриспруденция позиционирует право как институт, регули­рующий различные интересы; юридический постмодернизм рассматривает право как структуру, заданную дискурсом власти и т.д.

Многообразие трактовок правой реальности рождает проблему ее цело­стности и, соответственно, целостности объекта юридического познания. Та­кого рода проблема возникает в результате осознания необходимости соедине­ния взаимоисключающих представлений об одном и том же объекте. Проблема целостности правовой реальности решается посредством введения принципа дополнительности - представления о том, что только совокупность взаимоис­ключающих понятий, объяснительных конструкций дает полное представление об изучаемых явлениях как целостных объектах.

Таким образом, право определяется неклассической юриспруденцией как сложный, обладающей многоуровневой организацией, внутренне неоднород­ный и антиномичный объект.

Такое понимание объекта познания рождает новое, расширенное понима­ние детерминизма, как статистического детерминизма. В правоведении это связано с пониманием относительности права, его изменчивости, процессуаль­ности. В неклассическом юридическом дискурсе широко употребляемым ста­новится понятие «живое право». Его создатель - Е. Эрлих - призывает к разра­ботке «нового учения о праве» - широкой концепции, выводящей право за пре­делы текста законов, решительно порывающей с традицией легистского сведе­ния права к закону.

Соответственно, формируется новое, отличное от классического, пони­мание свободы. Свобода осмысляется в первую очередь как преодоление дог­матизма в понимании права, как творческое отношение к праву, в рамках которого формируется понятие «творческое правосудие».

Неклассическая юридическая наука отказывается от механистического понимания права как простой закрытой системы. В пространстве неклассиче­ского юридического дискурса право начинает осмысливаться как сложная от­крытая, система. В отличие от классической юридической науки, где право рассматривалось как статичный механизм, неклассическая юриспруденция по­зиционирует право как процесс. Идея процессуального права, «живого права» пронизывает неклассический юридический дискурс, находит воплощение в со­циологической юриспруденции, юридическом постмодернизме, юридическом прагматизме, цивилизационном подходе к пониманию права, юридическом неокантианстве. Симптоматична, в этой связи новая трактовка естественного права, в рамках которой, во-первых, осуществляется отход от натуралистиче­ских интерпретаций естественного права и переход к экзистенциальным, ак­сиологическим его интерпретациям; во-вторых, рождается новое осмысление естественного права как явления развивающегося, изменяющегося, становяще­гося. Таково понимание естественного права в юридическом неокантианстве, где широкое применение находит понятие «естественное право с меняющимся содержанием» (Штаммлер). Наиболее емко идея процессуальности естествен­ного права обоснована в юридическом экзистенциализме (Э. Фехнер, В. Май­хофер). В смысловом пространстве юридического экзистенциализма формули­руется представление о естественном праве как порождении человеческой эк­зистенции - человеческого существования. Понимание естественного права как «экзистенциально должного», «аутентичного», т.е. подлинного, отвечающего существованию человека права стоит у истоков интерпретации естественного права как «естественного права со становящимся содержанием».

Неклассическая юридическая наука неотделима от принципов теорети­ческой гетерогенности и методологического плюрализма. Различные пара­дигмы юридической науки не только позиционируют свой особый предмет по­знания, но и формируют свой метод. Так юридическая герменевтика опреде­ляет в качестве метода познания права метод интерпретации и понимания пра­вовых текстов; юридическое неокантианство (аксиология) - метод «отнесения к ценности»; юридическая феноменология базируется на методологии феноме­нологической редукции; юридический прагматизм – на методе реконструкции опыта; юридический позитивизм опирается на методологию эмпирического ис­следования; юридический натурализм возрождает естественно-научные под­ходы в многообразии их вариантов; социологическая юриспруденция кладет в свое основание структурно-функциональный метод; наконец, юридический по­стмодернизм выдвигает методологию деконструкции правовых тестов.

Яркое воплощение в юридической науке находит неклассический прин­цип субъективированного объекта познания и принцип личностного знания. Целый ряд юридических научно-исследовательских традиций (юридический прагматизм, юридический постмодернизм, социологическая юриспруденция) позиционирует идею, согласно которой «реальное» или «действующее» право включает в свое пространство значимый субъективный компонент. Например, представители реалистической школы права утверждают, что право субъек­тивно, поскольку всегда зависимо от личности судьи, конкретное дело реша­ется судьей не столько на основе правовых норм, сколько на основе его интуи­ции, симпатий и антипатий.

Итак, принципы неклассической науки находят воплощение в неклассической юриспруденции. Неклассическая наука расширяет горизонты познавательной деятельности, однако и она не свободна от ряда недостатков, важнейший из которых фрагментация представлений о праве, утрата его цело­стного видения. Именно стремление преодолеть эти недостатки становится стимулом развития нового постнеклассического типа науки.

Основания постнеклассического научного рационализма формируются в контексте глобализации - сложных, охватывающих различные сферы человече­ской жизнедеятельности, процессов нарастающей взаимосвязанности, взаимо­зависимости, взаимообусловленности бытия локальных, региональных сооб­ществ в планетарном масштабе. Характерной приметой современной культуры становится актуализация ценности диалога, осмысление диалогизма как опти­мального принципа организации и объединения многообразного и многомер­ного пространства культуры человечества в единое целое.

Помимо этого становление постнеклассической науки связано с достиже­нием такой, следующей за индустриальным обществом ступени развития циви­лизации, как постиндустриальное - информационное общество. Рождение ин­формационного общества было ознаменовано микроэлектронной революцией, которая стартовала на Западе в 80-е гг. прошлого века. По мнению исследова­телей, специфика этого общества заключается в его ориентации не на промыш­ленное, как это было в индустриальном мире, но на информационное произ­водство. Движущей силой общественного развития становится познавательно-теоретический интерес, информация превращается в высшую ценность и ос­новной товар. Героем информационного общества является homo creator – че­ловек творческий, создатель креатосферы, креатогенной цивилизации, которые отличаются от техносферы и техногенной цивилизации, в первую очередь тем, что на первое месте в системе ценностно-смысловых ориентиров выдвигают креативные ценности. Разумеется, это не означает полную свободу информа­ционного общества от утилитаризма, утилитаризм как вечный спутник челове­чества встраивается в культуру информационного общества, внося в ее ценно­стно-смысловую партитуру некоторые типично утилитарные ноты, например, отношение к творчеству как источнику прибыли, т.е. капиталу(12).

Креативная по своей сути идея диалогизма, пронизывая постнеклассиче­скую научную культуру, определяет его общую ориентацию на синтез знаний. Постнеклассическая наука основывается на синтетической научной картине мира, объединяющей представления о различных частях реальности, сложив­шихся в различных областях научного знания. Таким образом, речь идет не о редукционизме, но об особой форме интеграции знания. Возможность такой интеграции появилась благодаря созданию теории глобального эволюцио­низма. Эта теория, не нивелируя специфики каждой отдельной области знания, тем не менее, задает универсальную основу для их синтеза. Принципы гло­бального эволюционизма в равной степени эвристичны в исследованиях про­цессов неживой и живой природы, общества и культуры. Таким образом, пост­неклассическая научная культура выдвигает идеалы метапарадигмальности научного познания, его теоретического и методологического универсализма. В качествеметапарадигмы, интегрирующей разнообразные парадигмы, научно-исследовательские программы и т.д., позиционируется глобальный эволюцио­низм, который не только определяет ориентиры конструирования общенаучной картины мира как целостной системы научных представлений о природе, чело­веке, обществе, культуре; но выступает как универсальная теория и методоло­гия научного знания, задающая основания для междисциплинарного синтеза естественнонаучного, гуманитарного, социального знания. Необходимо отме­тить, что сама концепция глобального эволюционизма появляется в результате синтеза таких направлений в науке XX века как теория нестационарной, рас­ширяющейся и раздувающейся Вселенной; теория биологической эволюции, концепция биосферы и ноосферы, теория самоорганизации – синергетика(13).

Глобальный эволюционизм как теоретический базис постнеклассической науки определяет основные идеалы и нормы исследовательской деятельности, устанавливаемые постнеклассической научной культурой. Во многом, эти идеалы и нормы формируются в результате синтеза классических и некласси­ческих представлений.

В качестве исходного принципа в постнеклассической науке выступает принцип органицизма, с позиций которого мир предстает как сложная, откры­тая, саморазвивающаяся, человекоразмерная система. Понимание мира как жи­вого организма, все части которого взаимосвязаны, обусловливает, его, с одной стороны, многоаспектное, с другой стороны, целостное видение, соответст­венно, предполагает как спецификацию различных дисциплинарных форм ис­следования, так и их интеграцию в системе междисциплинарного синтеза. В рамках организмического подхода окончательно преодолевается отношение к миру как механическому соединению разнородных частей, формируется убеж­дение, согласно которому переустройство человеком мира должно быть огра­ничено рамками его органической целостности. Соответственно на смену ути­литарному отношению к миру как средству приходит новое креативное вос­приятие мира как цели и высшей ценности.

Специфической особенностью постнеклассической научной картины мира является представление о мире как саморазвивающейся системе. Само­развитие, обеспечиваемое таким свойством системы как открытость, осуществ­ляется посредством взаимодействия кооперативных и конкурентных механиз­мов и характеризуется принципиальной необратимостью. Под необратимостью процессов эволюции подразумевается их разомкнутость, принципиальная не­повторяемость, невозможность вернуться к исходному состоянию системы. Идея необратимости выражается при помощи метафоры «Стрела времени»(14). В отличие от классической научной культуры, где понятия будущего и про­шлого равнозначны, поскольку считается, что в любой ситуации при обраще­нии времени система обязательно придет к начальным условиям; в постнеклас­сике бытует представлении о неэквивалентности прошлого будущему. В пост­неклассическом понимании Вселенная, претерпевая непрерывные изменения, эволюционирует ко все более высоким формам сложности, наращивая внут­реннее разнообразие элементов. Сценарий исторической эволюции открытой саморазвивающейся системы представляется как переход от одного относи­тельно устойчивого уровня организации к другому посредством прохождения через состояние неустойчивости (точки бифуркации), когда случайные воздей­ствия могут инициировать появление новых структур.

Постнеклассическая научная культура, снимая логическое противостоя­ние принципов классического жесткого – механистического и неклассического мягкого - статистического детерминизма выходит к принципиально новому пониманию закономерности и причинной обусловленности явлений природы и общества, которое концептуализируется посредством понятия «детерминиро­ванный хаос» и суть которого заключается в соединении детерминистских и индетерминистских представлений на основе принципа дополнительности. Современные исследователи утверждают, что: «в природе имеются имманент­ные ей внутрен­ние законы, однако при этом с той важной поправкой, что в ос­нове любого закона (выбора структуры системы, соответствую­щего ей аттрак­тора) всегда лежит случай». Точнее говоря, поведение системы между двумя точками бифуркации будет полностью детерминированным, однако в точке бифуркации, в которой система начинает выбирать новый аттрактор де­терминированный процесс сменяется стохастическим(15).

Однако специфика постнеклассического понимания детерминизма этим не ограничивается, она также заключается пересмотре роли субъекта познания или вообще человека в процессе эволюции мира. Важнейшей особенностью по­стнеклассической научной картины мира является понимание мира как челове­коразмерной системы. Такое понимание находит выражение в антропном принципе (Картер, 1973), согласно которому Вселенная должна быть такой, чтобы на определенном этапе ее эволюции ее параметры допускали существо­вание наблюдателей. Н.Н. Моисеев следующим образом формулирует антроп­ный принцип: «…человек появился во Вселенной потому, что она такая, какая она есть!»(16). Антропный принцип утверждает, что потенциальные возможно­сти возникновения жизни и разума были заложены уже на начальных стадиях развития Метагалактики - жизнь возникает там, где складываются для этого особые условия. Таким образом, антропный принцип устанавливает связь всего происходящего во Вселенной с человеком как разумным существом. Постне­классическое видение глобальной эволюции заключается в том, что человече­ское действие представляется не только включенным в мировую систему, но и способным влиять на ее развитие. В постнеклассическом толковании человек имеет дело не с жесткими причинно-следственными связями, но с определен­ным набором возможностей, перед ним стоит проблема выбора из множества возможных путей эволюции некоторого оптимального пути.

Специфика постнеклассической научной культуры раскрывается, таким образом, не только и не столько даже посредством выявления особенностей толкования объекта исследования, сколько в интерпретации его субъекта. Субъект исследования предстает одновременно как элемент исследуемого объ­екта и как его реорганизатор, т.к. поиск истины, в конечном смысле, сопряжен с определением стратегии преобразования исследуемого объекта, т.е. «челове­коразмерной» системы. Таким образом, постнеклассическая наука синтезирует классический принцип объективированного субъекта инеклассический прин­цип субъективированного объекта, и формулирует принцип взаимопроникнове­ния, взаимообусловленности, взаимозависимости субъекта (человека) и объ­екта научного исследования («человекоразмерной системы»).

Принцип взаимообусловленности субъекта и объекта научного познания дискредитирует классический идеал ценностной нейтральности научного ис­следования и выдвигает требование включения ценностных параметров в со­став выдвигаемых объяснительных научных конструкций. Научное познание начинает рассматриваться в контексте его социальных последствий, соответст­венно требует соотнесения с гуманистическими ценностями. В результате та­кого эпистемологического сдвига формируется новое представление о субъекте исследования как детерминированном общекультурными целями и ценно­стями, а также представление о науке как обусловленной культурой социаль­ной силе, размываются границы между познавательными целями и ценностями и ценностями гуманистическими. Сложные развивающиеся человекораз­мерные системы, с которыми имеет дело постнеклассическая наука, предпола­гают экспликацию связей между внутринаучными и вненаучными социаль­ными целями и ценностями. Такого рода экспликация выступает как условие получения истинного знания. Одним из ее вариантов является социально-эти­ческая экспертиза научных программ и проектов.

Постнеклассический этап в развитии юридической науки связан с форми­рованием такого направления юридических исследований как юридическая си­нергетика (см. гл. XV). Последняя возникает в результате эстраполяции естест­веннонаучной синергетики в сферу юриспруденции. Тем не менее, и в самой юриспруденции возникают определенные тенденции, связанные с постнеклас­сическими представлениями и принципами. Речь идет об интегративной юрис­пруденции. Представители интегративной юриспруденции – Д. Холл, Г.Дж. Берман, Ж.-Л. Бержель, П.Г. Виноградов, В.С Нерсесянц, А.В. Поляков, И.Л Честнов и др., поставили задачу формирования «синтетического», интегратив­ного понимания права, посредством объединения существующих концепций. Тем не менее, необходимо констатировать, что постнеклассическая юриспру­денция делает первые шаги и ее самоопредление есть дело будущего.

Итак, в своем развитии научный рационализм проходит три стадии: клас­сическую, неклассическую и постнеклассическую. Сопоставление основных мировоззренческих идей и теоретико-методологических принципов, форми­рующихся на этих стадиях, позволяет выявить некоторый алгоритм истории научной рациональности. Этот алгоритм можно представить как диалектиче­скую триаду: «тезис – антитезис – синтез». Неклассический рационализм пред­стает как антитеза классического, постнеклассический «снимает» сложившееся противоречие, путем синтеза и выхода на качественно новый уровень научного знания, его исследовательских идеалов и норм. Разумеется, на этом история научной рациональности не заканчивается, и, возможно, постнеклассическая наука станет исходной точкой новой диалектической триады.

1. Назовите ключевые принципы классической юридической науки.

2. Какие юридические научные школы, актуализируются в интеллекту­альном пространстве неклассической юриспруденции?

3. Каким образом идеи глобального эволюционизма меняют облик со­временной юридической науки?

4. Какая наука в постнеклассический период развития рационализма об­ретает статус «науки наук»?

5. Как, по вашему мнению, связаны такие явления как модернизация и классическая юридическая наука, глобализация и постнеклассическая юриди­ческая наука?

6. Какие методы и подходы присущи неклассической юридической науке?

Примечания

1. Степин В. С. Вопросы философии.- №10, 2006,- С. 54-55.

2. Степин В.С. Теоретическое знание.- М., 2003.- С. 619-626.

3. См.: Ньютон И. Математические начала натуральной философии.- СПб, 1916.

4. Декарт Р. Избранные произведения.- М., 1950.- С. 539-540.

5. Ламетри Ж.О. Соч. М., 1983.- С. 219.

6. См.: Бэкон Ф. Великое восстановление наук. Новый Органон – СПб., 1935.

7. Степин В.С. Теоретическое знание.- М., 2003.- С. 621.

8. Цит. по: Тарнас Р. История западного мышления.- М., 1995.- С. 303.

9. См.: Дильтей В. Введение в науки о духе. Опыт полагания основ для изучения общества и истории.//Собр. Соч. Т.1.- М., 2000.

10. См.: Виндельбанд В. Избранное. Дух истории. - М., 1995.

11. См.: Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре.//Культурология XX век: Ан­тология. - М., 1995 – С. 69-104.

12. См. Бузгалин А., Колганов А. Человек, рынок и капитал в экономике XXI века// Вопросы экономики.- №3.- 2009.- С. 125- 141.

13. Степин В.С. Теоретическое знание.- М., 2003.

14. Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. – М., 1999. – С.4-5.

15. Лебедев С.А., И.К. Кудрявцев Детерминизм и индетерминизм в развитии естествознания// Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. №6. 2005. С. 3-20.

16. Моисеев Н.Н. Современный рационализм. - М., 1995.- С. 139.

Дата добавления: 2014-11-20