Политические идеи Владимира Мономаха

Владимир Мономах (1053—1125). С началом XVI в. персона Владимира Мономаха приобретает особое значение для русского самодержавия. Московские государи начинают смотреть на него как на своего родоначальника. В официальной политической идеологии утверждается концепция, согласно которой Московское государство является наследником Византийской империи ("Москва — Третий Рим"), Владимир Мономах рассматривается в рамках данной концепции в качестве лица, через которого московские государи получили от византийских императоров царский венец.

В научных трудах, рассматривающих содержание "Поучения", доминирует мнение, что это произведение предназначалось для русских князей.

Подлинный смысл данного произведения становится ясным только в том случае, если его рассматривать в контексте той социально-политической обстановки, в которой оно писалось. Усиление самостоятельности удельных князей означало, что межкняжеские отношения принимали отныне сугубо договорный характер. Причем соблюдение договоров все больше зависело от доброй воли самих князей для принуждения кого-либо из них к выполнению договорных условий на практике не оставалось другого средства, кроме нравственной проповеди — взывания к его христианской совести.

В своем "Поучении" Владимир особо подчеркивал необходимость соблюдения договоров, заключение которых на Руси в ту пору скреплялось крестоцелованием. То есть, если будете крест целовать, говорил Владимир Мономах своим детям, то, проверив сердце свое, целуйте на том, на чем можете устоять, а поцеловав, соблюдайте, а иначе, преступив, погубите свою душу.

Заслугой Владимира Мономаха явилось то, что он, пожалуй, раньше всех русских князей и яснее их всех осознал, что в новой социально-политической обстановке, сложившейся на Руси к концу XI в., нравственные качества властвующих приобретают важное политическое значение, что судьба Русского государства, его будущее стало в огромной мере зависеть от того, насколько нравственными окажутся в своем поведении люди, держащие в своих руках власть.

Любопытно, что в своем "Поучении", составленном из принципов религиозной христианской этики, наполненном словами о Боге, Владимир Мономах нигде не обмолвился о божественном происхождении власти. Автор "Поучения" исходил из того, что власть — это не дар, возвышающий того, кто ее получает, над другими людьми, возлагая на них обязанность повиноваться властителю. Она не освобождает ее носителя от соблюдения правил общежития, предписанных христианством всем людям. Властитель должен быть прежде всего человеком. Ему надлежит помогать обездоленным, чтить старых, как отца, и молодых, как братьев, остерегаться лжи, пьянства и других пороков, не свирепствовать словом, не хулить в беседе, избегать суеты и т.д.

Обращаясь к своим детям-князьям, Владимир Мономах неоднократно призывалих не лениться. По его мнению, князь — это великий труженик. Он просил, в частности, своих детей самолично за всем наблюдать в своем доме, не полагаясь на тиуна. Советовал им, будучи на войне, не надеяться на воевод, самим наряжать сторожей, самим расставлять ночью стражу и спать среди воинов.

Князь, согласно представлению Владимира Мономаха, также милосердный судья. Честь себе князь приобретает не положением своим, а знанием, — такую мысль внушал Владимир Мономах, советуя своим детям учиться. Что умеете доброго, того не забывайте, а чего не умеете, тому учитесь, писал он и при этом приводил в пример своего отца, мудрого и образованного князя Всеволода Ярославича, который знал пять языков и оттого и честь имел от "иньхъ земль".

Творя добро, князь не должен лениться ни на что хорошее, и прежде всего к церкви, подчеркивал в своем "Поучении" Владимир Мономах. Он призывал чтить епископов, попов и игуменов, не устраняться от них, а с любовью принимать от них благословенье и по возможности заботиться о них.

«Моление» Даниила Заточника

«Моление», как и многие другие произведения древнерусской литературы, лишено повествования о событиях. Весь текст — это обращение Даниила Заточника к князю, прошение его о милости.

Даниил Заточник начинает «Моление» со вступления; он предчувствует славу, которой будет окружено его имя. Далее Д. 3. непосредственно обращается к князю. Он пытается внушить ему сострадание, сравнивает себя со смоковницей проклятой, не имеющей плода покаяния, ум свой — с ночным вороном, бодрствующим на вершине, а сердце — с лицом без глаз. Все окружающие князя согреты его милостью, только один Д. 3. подобен траве, растущей под стеною, на которую и солнце не сияет и дождь не поливает. Все его обижают, потому что не защищен он оплотом твердым — княжеской милостью. Вслед за этим Д. 3. размышляет о нищете: богатого человека везде знают, даже в чужом городе, а убогий и в своем городе ходит всеми ненавидим; богатый заговорит — все замолчат и вознесут его речь до облаков, а бедный заговорит — на него все закричат, потому что, чьи одежды богаты, того и речь чтима. Д. 3. просит избавить его от нищеты, как серну из сетей, как птицу из западни, как утенка из когтей ястреба, как овцу из пасти льва. Если слово часто плавят, замечает Д. 3., оно пропадает, как и человек, если много бедствует, ибо никто не может ни пригоршнями соль есть, ни в горе быть разумным. Моль ест одежду, а печаль человека, и если кто поможет человеку в печали, тот как студеной водой напоит в знойный день страждущего. Д. 3., обращаясь к князю, пытается расположить его к себе, расточает ему похвалы, но в то же время за яствами на княжеском пиру и в мягкой постели под собольими одеялами он просит вспомнить его, хлеб сухой жующего, от стужи оцепеневшего, и быть щедрым и милостивым. Ибо щедрый князь — отец многим слугам, он, как река с пологими берегами, поит не только людей, но и зверей, а скупой князь подобен реке в каменных берегах — нельзя ни самому напиться, ни коня напоить. И хотя сам Д. 3. беден, он предлагает князю обратить внимание не на внешний облик, а на внутренние качества человека: сам он хоть и скуден одеянием, но обилен разумом, хоть и юн возрастом, но стар смыслом и мыслию парит, как орел.

Далее Даниил Заточник рассуждает о мудрости и глупости. Он замечает, что мудрому мужу, посланному с поручением, не нужно длинных объяснений, но ежели послать глупого, то необходимо и самому вслед отправляться; что мудрый желает блага, а глупый — пира в доме; что лучше слушать спор умных, нежели советы глупцов. Глупых не сеют, не жнут, ни в житницу не собирают, но сами себя родят. Бесполезно учить глупца, это все равно что лить воду в дырявые меха или мертвого смешить. Глупый может научиться уму, ежели камень поплывет по воде, синица пожрет орла, а свинья залает на белку. Князь же с добрым, умным советчиком не впадет в ошибку. Далее Д. 3. говорит о том, что князь, быть может, посоветует ему жениться, взяв богатую жену, но тут же решительно возражает против этого, рассуждая о злых женах: уж лучше бурого вола в дом ввести, чем злую жену взять — вол ведь не говорит, зла не замышляет, а злая жена, когда ее бьешь — бесится, а когда кроток с ней — заносится, в богатстве гордой становится, а в бедности других злословит.

Вслед за гневным обличением злых жен Д. 3. возвращается к размышлениям о собственной судьбе: он не ездил за моря, не учился у философов, но, подобно пчеле, собирающей мед, по разнообразным книгам собирал мудрость и сладость слов. Приведя все доводы в свою пользу, автор останавливает свою речь, чтобы не расточать напрасно богатства своего ума — «да не буду, как мех дырявый, ронять богатства в руки неимущих, да не окажусь ненавистным миру многословной своею беседою».

В «Молении» Даниил Заточник рисуется перед нами как незаурядная личность: он предстает в образе библейского бедняка, от которого отвернулись друзья и который терпит напасти; это крайне впечатлительный, тонкий и склонный к юмору человек, образованный писатель, интеллигент XIII в., который прокладывает себе дорогу при помощи литературного таланта и умственных способностей.

45. Политическая теория Филофея «Москва – третий Рим».

Дата добавления: 2014-11-20