Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Март–май 1941 г. 2 страница




Еще до падения Афин офицеры люфтваффе начали изучать возможность высадки десанта на Крите. Особенно настроен на проведение такой операции был генерал авиации Курт Штудент, создатель немецких воздушно‑десантных войск. Командование люфтваффе полагало, что таким образом сможет восстановить свой престиж после неудачной попытки разбить Королевские ВВС в Битве за Британию. Геринг благословил этот проект и взял Штудента с собой на встречу с фюрером, которая состоялась 21 апреля. Штудент вкратце обрисовал свой план использованияXI авиакорпуса для захвата Крита с последующей высадкой десанта в Египте, когда подойдет Африканский корпус Роммеля. Гитлер был настроен несколько скептически и предсказал большие потери в ходе проведения такой операции. Он сразу отверг вторую часть плана Штудента, но одобрил вторжение на Крит при условии, что это никоим образом не задержит начало операции «Барбаросса». Критская операция получила кодовое наименование «Меркурий».

Крит – остров, оборонять который очень трудно. Об этом очень хорошо знали и генерал Уэйвелл, и адмирал Каннингем. Почти все гавани и аэродромы находились на северном побережье острова. Они были очень уязвимы для воздушных атак с аэродромов противника, расположенных на островах Додеканес. Кроме того, крайне уязвимы были и транспортные суда, доставлявшие на остров все необходимое. В конце марта перехваты Ultra выявили присутствие в Болгарии частей XI авиакорпуса генерала Штудента, среди которых была и 7‑я парашютно‑десантная дивизия. В середине апреля расшифровка другого донесения показала, что туда перебросили также 250 транспортных самолетов. Было очевидно, что немцы готовят крупную воздушно‑десантную операцию, вероятной целью которой был захват Крита, особенно если немцы хотели использовать его в качестве трамплина для захвата Суэцкого канала. Целый шквал перехватов Ultra в первую неделю мая подтвердил, что именно Крит – цель планируемой операции.

С того самого момента, как в ноябре 1940 г. английские войска оккупировали остров, командованию было ясно, что для немцев единственным возможным способом захватить Крит была высадка воздушного десанта. Присутствие в восточном Средиземноморье мощного английского флота в противовес небольшому количеству боевых кораблей стран «Оси» полностью исключало нападение на остров с моря. Первый командующий британскими силами на Крите бригадный генерал О. Х. Тидбьюри провел тщательную рекогносцировку острова и определил возможные места, где немцы могли бы высадить воздушный десант: аэродромы в Ираклионе, Ретимно и Малеме, а также долина к юго‑востоку от Ханьи. 6 мая полученный перехват Ultra подтвердил, что Малеме и Ираклион планируется использовать для «десантирования остальной части XI воздушного корпуса, включая штаб и вспомогательные подразделения», а также в качестве передовых аэродромов для пикирующих бомбардировщиков и истребителей.

Британские войска находились на острове уже почти шесть месяцев, но мало что сделали для превращения острова в неприступную крепость, как того требовал Черчилль. Частично это объясняется безынициативностью и бестолковщиной, царившими в тот момент среди английских офицеров, а также тем, что генерал Уэйвелл уделял острову меньше всего внимания. Строительство дороги от южного, менее уязвимого побережья острова едва началось, а сооружение новых аэродромов не продвигалось вообще. Даже бухта Суда, в которой Черчилль видел вторую Скапа‑Флоу для базирования Королевских ВМС, не имела необходимых сооружений.

Генерал‑майор Бернард Фрейберг, командир новозеландской дивизии, прибыл на Крит на борту корабля Ajax только 29 апреля. Характерно, что он оставался в Греции до последнего момента, пока не удостоверился, что все его солдаты погрузились на корабли. Фрейберга, похожего на медведя, Черчилль давно считал героем, памятуя проявленную им храбрость в злополучной битве за Галлиполи. Черчилль называл его «великий святой Бернард». На следующий день Фрейберга вызвал к себе Уэйвелл, прилетевший на Крит утром на бомбардировщике «бленхейм». Встреча произошла на вилле у моря. К ужасу Фрейберга, Уэйвелл попросил его остаться со своей дивизией на Крите и взять на себя командование обороной острова. Затем Уэйвелл передал ему последние разведданные о готовящемся немецком нападении, в котором, как считало английское командование, будет участвовать 5–6 тыс. парашютистов, возможно, поддержанных кораблями и морским десантом.

Фрейберг огорчился еще больше, когда узнал об очень слабом прикрытии с воздуха. Он также опасался, что ВМС не смогут обеспечить оборону острова в случае вторжения с моря. Похоже, что с самого начала он взялся за дело не с того конца. Он не мог себе представить, что Крит можно захватить посредством высадки парашютного десанта, и поэтому сконцентрировал свои усилия на угрозе вторжения с моря. Уэйвеллу, однако, было абсолютно ясно – как явствует из его донесений в Лондон, – что у стран «Оси» просто не было достаточного количества военных кораблей для высадки на остров с моря. Эта фундаментальная ошибка Фрейберга повлияла и на первоначальную дислокацию его войск, и на его тактику ведения боев в самый критический момент.

Союзные войска на острове, находящиеся под командованием Фрейберга, получили прозвище Creforce (т. е. «войска на Крите»). Аэродром в Ираклионе, на востоке острова, оборонялся английской 14‑й пехотной бригадой и батальоном австралийцев. На аэродроме в Ретимно дислоцировались два батальона австралийцев и два полка греков. Но вот аэродром в Малеме, на западе острова, который являлся главной целью немцев, оборонял лишь один новозеландский батальон. Так произошло потому, что Фрейберг предполагал высадку морского десанта немецких войск на берег Крита к западу от Ханьи. В результате он сосоредоточил главные силы своей дивизии вдоль этого участка, оставив в резерве Уэльский полк и еще один новозеландский батальон. На дальней стороне Малеме не было вообще никаких союзных войск.

6 мая перехват Ultra показал, что немцы собираются высадить на острове две десантные дивизии, то есть вдвое больше парашютистов, чем считал поначалу Уэйвелл. Поступившие вскоре подтверждение и детали немецкого плана указывали абсолютно точно, что парашютный десант станет основной ударной силой вторжения. К несчастью, управление военной разведки в Лондоне ошибочно завысило вдвое предполагаемое количество немецких войск, переправляемых по морю для высадки на второй день вторжения. Однако Фрейберг, получив это донесение, ушел в своем воображении намного дальше, подумав о «возможном десанте с применением танков», о чем в донесении не было сказано ни слова. После окончания битвы он признался: «Мы ожидали в первую очередь десант с моря, а не с воздуха». Черчилль, со своей стороны, был в полном восторге от точности всех деталей, фигурировавших в расшифровках Ultra, относительно парашютного десанта немцев. Такое случалось на войне крайне редко, чтобы знать точное время и главные цели вражеского наступления. «Это великолепная возможность перебить немецких парашютистов», – написал Черчилль Уэйвеллу.

В то время как союзные войска, оборонявшие остров, имели огромное преимущество в разведданных, немецкая военная разведка была крайне неуклюжа и малоэффективна. Это было обусловлено, скорее всего, излишней самоуверенностью в результате побед, одержанных немцами с такой легкостью. В донесении немецкой разведки от 19 мая, накануне вторжения, сообщалось, что на острове находится около 5 тыс. солдат и офицеров союзных войск, из них в Ираклионе всего 400 человек. Фоторазведка самолетами «дорнье» не смогла обнаружить хорошо замаскированные позиции союзных войск. Но самой поразительной частью донесения была информация о том, что жители Крита с радостью встретят немецких захватчиков.

Из‑за задержек в поставках авиационного топлива начало операции перенесли с 17 на 20 мая. В самые последние дни перед началом немецкого вторжения «мессершмитты» и «юнкерсы» Рихтгофена значительно усилили атаки на остров. Их главной целью были позиции зенитной артиллерии. Для зенитчиков эти дни были ужасны, исключая зенитные подразделения у Ираклиона – ими был получен приказ не оставаться у своих орудий и сделать вид, что они все уже уничтожены. Это мудрое решение было принято командованием 14‑й пехотной бригады, чтобы сохранить зенитную артиллерию до того момента, когда появятся транспортные самолеты с парашютистами. Но вот еще одним примером сумятицы в мышлении союзного военного командования стало решение не выводить из строя аэродромы, хотя в дешифровках Ultra говорилось о планах немцев не бомбить аэродромы, чтобы их можно было использовать впоследствии.

На рассвете 20 мая небо над Критом было безоблачным. Наступал очередной прекрасный жаркий средиземноморский день. Ставшие уже привычными воздушные налеты начались в 06.00 утра и продлились полтора часа. После отбоя воздушной тревоги, солдаты выбрались из щелей укрытия и начали заваривать чай для завтрака. Многие уже стали думать, что высадка немецкого парашютного десанта, которая, как их предупредили, назначена на 17 мая, может вообще не состояться. Фрейберг, знавший, что десант перенесен на это утро, решил такую информацию в войска не передавать.

Около восьми часов утра стал слышен звук авиамоторов – это к острову приближались немецкие транспортные самолеты «юнкерс» Ю‑52. Солдаты схватили винтовки и бросились на свои позиции. У Малеме и на полуострове Акротири, неподалеку от штаба Фрейберга, над головами британцев со свистом пронеслись на бреющем полете самолеты странной формы с длинными, сужающимися к концу крыльями. Раздались крики: «Планеры!» Солдаты союзников открыли ружейно‑пулеметный огонь. В Малеме сорок немецких планеров приземлились за западной границей аэродрома, на дно пересохшей реки Тавронитис. Несколько планеров разбились, несколько были сбиты огнем с земли. Однако именно в этот момент стала очевидна ошибка Фрейберга, который не оставил к западу от Малеме никаких войск. На этих планерах находился 1‑й батальон Ударного парашютно‑десантного полка под командованием майора Коха, возглавлявшего годом ранее операцию по захвату бельгийской крепости Эбен‑Эмаэль. Вскоре еще более мощный рев авиамоторов возвестил о прибытии главных сил немецких парашютистов.

К полному изумлению младших офицеров штаба, генерал Фрейберг, несмотря на гул авиамоторов, продолжил свой завтрак. Он только и заметил, посмотрев в небо: «Точно по расписанию». Его полнейшая невозмутимость, с одной стороны, произвела на присутствующих неизгладимое впечатление, а с другой, сильно их встревожила. Офицеры его штаба наблюдали в бинокли, как волны транспортных «юнкерсов» сбрасывают парашютистов и как вдоль всего побережья начинается бой. Несколько молодых штабных офицеров присоединились к охоте на парашютистов из планеров, упавших неподалеку от каменоломен, где располагался штаб Creforce.

Новозеландцы азартно расстреливали парашютистов, пока те спускались на землю. Офицеры приказали целиться в их сапоги, сделав, таким образом, поправку на скорость падения. В Малеме еще два немецких батальона приземлились за Тавронитисом. Командир 22‑го новозеландского батальона, отвечавший за оборону аэродрома, расположил вокруг аэродрома только одну роту, и всего один взвод на его самой уязвимой, западной стороне. Недалеко от южной части аэродрома находился небольшой скалистый холм, получивший обозначение «высота 107», где подполковник Л. У. Эндрю расположил свой КП. Командир роты на западной стороне высоты 107 весьма эффективно управлял огнем своих солдат, но когда он предложил ввести в бой два орудия береговой артиллерии, то получил ответ, что их приказано использовать только для ведения огня по морским целям. Зацикленность Фрейберга на «морском вторжении» привела к тому, что он отказался вводить в бой артиллерию и резервы. Это было грубой ошибкой, а самым правильным тактическим решением была бы организация немедленной контратаки, пока немецкие парашютисты не успели сосредоточиться.

Многих немцев, десантировавшихся к юго‑западу от Ханьи, в так называемой Тюремной долине, перебили, поскольку они приземлились прямо на замаскированные позиции британских войск. Одна группа немецких парашютистов умудрилась приземлиться прямо на штаб 23‑го батальона. Командир батальона застрелил пятерых парашютистов, а его адъютант двух, даже не вставая со своего места. Со всех сторон только и неслись крики: «Получай, гад!» В пылу боя пленных почти не брали.

Но никто не был так решительно настроен защищать остров любой ценой, как сами жители Крита. В бой с немецкими парашютистами вступали старики, женщины и подростки, вооруженные дробовиками, старыми ружьями, лопатами и даже кухонными ножами. Отец Стилианос Францескакис, услышав о вторжении, бросился в церковь и зазвонил в колокол. Затем, взяв в руки ружье, он повел своих прихожан к северу от Палеохоры, чтобы вступить в бой с немцами. Немцы, которые всегда испытывали прусскую ненависть к партизанам, срывали у жителей с плеч рубашки и платья. Если обнаруживали на плече следы отдачи от винтовки или находили нож, то расстреливали на месте, невзирая на возраст и пол.

Союзные войска на Крите очень страдали от отсутствия нормальной связи: у них отчаянно не хватало радиостанций, поскольку за три недели до начала немецкого вторжения из Египта не доставили ни одной рации. В результате австралийцы в Ретимно и английская 14‑я пехотная бригада в Ираклионе до 14.30 даже понятия не имели о том, что на западе острова уже началось немецкое вторжение.

К счастью для британцев, проблемы, возникшие с заправкой самолетов на аэродромах в Греции, задержали вылет 1‑го парашютно‑десантного полка полковника Бруно Бройера. Это означало, что обеспечивающие высадку налеты «юнкерсов» Ю‑87 и «мессершмитов» Ме‑109 закончились задолго до того, как прилетели транспортные «юнкерсы» с десантом на борту. Горнисты сыграли общую тревогу за несколько минут до 17.30. Солдаты поспешно заняли хорошо замаскированные позиции. Расчеты зенитных орудий, которые не отвечали огнем на атаки «мессершмиттов» и «юнкерсов» несколькими часами ранее, развернули зенитные пушки «бофорс» в полной готовности встретить огнем неуклюжие немецкие транспортники. За следующие два часа они сбили пятнадцать транспортных «юнкерсов».

Бройер, которого ввели в заблуждение неточные разведданные, принял решение рассредоточить свои подразделения при десантировании. 3‑й батальон сбросили к юго‑западу от Ираклиона, 2‑й батальон приземлился на аэродроме к востоку от города, а 1‑й батальон около деревни Гурнес еще восточнее. 2‑й батальон гауптмана Буркхарда был уничтожен почти полностью, попав под шквальный огонь Шотландского королевского полка Black Watch («Черная стража»). Те немногие, кто приземлился живым, были затем смяты отрядом 3‑го гусарского полка на танках «уиппет», которые давили немцев гусеницами и расстреливали из пулеметов всех, кто пытался спастись бегством.

3‑й батальон майора Шульца приземлился на кукурузном поле и виноградниках и смог пробиться с боем в Ираклион, несмотря на отчаянное сопротивление греческих войск и местных добровольцев, оборонявших древние стены города, построенного еще венецианцами. Мэр сдал город немцам, но затем Йоркско‑Ланкастерский и Лестерширский полки нанесли контрудар и выбили немцев из города. К наступлению сумерек полковник Бройер понял, что его операция катастрофически провалилась.

У Ретимно, между Ираклионом и Ханьей, часть 2‑го парашютного полка полковника Альфреда Штурма также приземлилась в ловушку. Подполковник Иан Кэмбелл расположил два своих австралийских батальона и отряд плохо вооруженных греков на холме, господствующем над прибрежной дорогой и аэродромом. Когда над морем появились летящие на малой высоте «юнкерсы», его солдаты открыли ураганный огонь. Семь самолетов были сбиты. Другие, пытаясь уйти из‑под огня, сбросили парашютистов в море, где часть из них утонула, запутавшись в собственных парашютах. Некоторые парашютисты упали на скалы и получили при этом ранения, а несколько человек погибли ужасной смертью, приземлившись на острые бамбуковые колья, которые проткнули их насквозь. Затем оба австралийских батальона бросились в контратаку. Оставшиеся в живых немецкие парашютисты вынуждены были бежать на восток, где заняли оборону на фабрике по производству оливкового масла. Другая группа немцев, высадившаяся ближе к Ретимно, отошла к деревне под названием Периволия, где заняла оборону от критских жандармов и горожан‑добровольцев.

Когда на Крит опустилась ночь, солдаты с обеих сторон от усталости валились с ног. Стрельба постепенно стихла. Немецкие парашютисты невероятно страдали от жажды. Их форма была рассчитана на более холодный климат, а здесь они страдали от сильного обезвоживания. Местные добровольцы устраивали засады на немцев у колодцев, подкарауливая их всю ночь. Погибло много немецких офицеров, включая командира 7‑й парашютно‑десантной дивизии.

В Афинах новости о случившейся катастрофе разлетелись очень быстро. Генерал Штудент, сидя в огромном танцевальном зале отеля Grande Bretagne, уставился на висевшую на стене гигантскую карту острова. Хотя его штаб и не имел точных данных, он все же знал, что потери очень велики, а ни один из трех аэродромов не захвачен. Только Малеме, вероятно, еще можно было бы захватить, но ударный полк в долине реки Тавронитис остался практически без боеприпасов. В штабах Двенадцатой армии генерал‑фельдмаршала Листа и VIII авиакорпуса Рихтгофена были убеждены в том, что операцию «Меркурий» необходимо прекратить, даже если это и означало, что оставшихся на острове немецких парашютистов пришлось бы бросить на произвол судьбы. Один взятый в плен немецкий офицер даже признался командиру австралийского батальона: «Мы не посылаем подкреплений туда, где потерпели поражение».

В 22.00 генерал Фрейберг отправил в Каир шифровку, в которой сообщалось, что по его сведениям, войска удерживают все три аэродрома и обе бухты. Однако он глубоко заблуждался относительно обстановки в Малеме. Сильно потрепанный батальон полковника Эндрю полный день дрался изо всех сил, но все его просьбы контратаковать противника, засевшего на аэродроме, остались без ответа. Непосредственный начальник Эндрю бригадный генерал Джеймс Харгест, пребывавший, вероятно, под влиянием того особого внимания, которое генерал Фрейберг уделял угрозе с моря, отказался послать Эндрю подкрепления. Когда Эндрю предупредил, что ему придется отступить, если он не получит подкрепления, то Харгест ответил: «Ну, если так, отступайте». Таким образом, Малеме и высота 107 в ту ночь были оставлены.

Генерал Штудент, решительно настроенный не отступать от своего, принял решение, о котором не поставил в известность генерал‑фельдмаршала Листа. Он послал гауптмана Клейе, самого опытного своего летчика, с заданием совершить с первыми лучами солнца пробную посадку на аэродроме Малеме. Клейе вернулся и доложил, что при посадке его никто не обстреливал. Еще один «юнкерс» послали в Малеме доставить боеприпасы для ударного полка и забрать раненых, сколько удастся. Штудент тут же приказал 5‑й горнострелковой дивизии генерал‑майора Юлиуса Рингеля подготовиться к вылету, но вначале все оставшиеся резервы 7‑й парашютно‑десантной дивизии под командованием полковника Германа‑Бернгарда Рамке срочно высадили в районе Малеме. После того как аэродром оказался в руках немецких парашютистов, первые транспортные самолеты, на борту которых находились солдаты 100‑го горнострелкового полка, в 17.00 приземлились в Малеме.

Фрейберг, все еще ожидавший вторжения с моря, не позволил использовать для контратак резервы, за исключением разве что новозеландского 20‑го батальона. Уэльский полк – самая укомплектованная и хорошо вооруженная часть его войск – должен был оставаться в резерве, так как Фрейберг продолжал опасаться морского вторжения в районе Ханьи. Один из штабных офицеров сообщил генералу, что в захваченных немецких документах найдена информация о том, что группа немецких легких транспортных кораблей с подкреплениями и боеприпасами направляется в район западнее Малеме, то есть более чем в двадцати километрах от Ханьи. Фрейберг также не принял во внимание заверения старшего морского начальника на острове о том, что флот в состоянии без труда справиться с любыми малыми судами, которые осмелятся подойти к Криту.

С наступлением сумерек, когда самолеты люфтваффе покинули небо над Эгейским морем, три оперативные группы Королевских ВМС снова устремились на полном ходу в море, огибая остров с обеих сторон. Благодаря перехватам Ultra, они знали курс, которым шла их добыча. Отряд D, состоявший из трех крейсеров и четырех эсминцев, пользуясь радаром, устроил засаду целой флотилии шлюпок‑каиков, шедших под охраной легкого итальянского эсминца. Зажглись прожектора, и началась бойня. Только одно суденышко смогло выскочить из западни и добраться до берега.

Наблюдая за этим морским сражением на горизонте, Фрейберг был вне себя от возбуждения. Как вспоминает один из его штабных офицеров, он приплясывал с мальчишеской радостью. Когда все было кончено, брошенная Фрейбергом фраза свидетельствовала о том, что, по его мнению, теперь остров находится в безопасности. С большим облегчением он отправился спать, даже не поинтересовавшись, как прошла контратака в Малеме.

Она должна была начаться в час ночи на 22 мая, но Фрейберг настоял, чтобы 20‑й батальон не покидал позиций до тех пор, пока его не сменит австралийский батальон из Георгиуполиса. Не имея достаточно грузовиков, 20‑й батальон смог соединиться с состоявшим из маори 28‑м батальоном для начала совместной атаки только в 03.30. Драгоценные часы темноты были потеряны. Несмотря на отвагу шедших в атаку солдат, – лейтенант Чарльз Апхэм в этом бою получил первый из двух своих Крестов Виктории, – у них было мало шансов выбить с острова парашютистов и горнострелковые батальоны, получившие к этому моменту подкрепление. К тому же «мессершмитты» с первыми лучами солнца начали обстреливать наступающих с бреющего полета. Выдохшиеся новозеландцы вынуждены были во второй половине дня отступить. Все, что они могли, так это в ярости наблюдать, как продолжают приземляться транспортные «юнкерсы» – по двадцать самолетов в час. Теперь остров был обречен.

Катастрофа в тот день произошла и на море. Каннингем, решивший во что бы то ни стало найти и уничтожить второй транспортный конвой противника, который задержался при выходе, выслал среди бела дня в Эгейское море оперативные группы С и A. Они обнаружили вражеский конвой и даже нанесли ему некоторый урон, но интенсивные атаки немецкой авиации привели к гораздо более значительным потерям со стороны англичан. Средиземноморский флот потерял два крейсера и один эсминец. Два линкора, два крейсера и несколько эсминцев получили серьезные повреждения. Командование ВМС все еще не могло уяснить, что эпоха линкоров закончилась. На следующий день были потоплены еще два эсминца лорда Луиса Маунтбеттена, Kelly и Kashmir.

Вечером 22 мая Фрейберг принял решение не рисковать последними тремя резервными батальонами ради завершающей контратаки. Он явно не хотел, чтобы его запомнили как человека, который потерял новозеландскую дивизию. Можно себе только представить ярость австралийцев в Ретимно и англичан из 14‑й пехотной бригады в Ираклионе, которые уже решили, что сражение выиграно. Началось мучительное отступление скалистыми тропами Белых гор. Изможденные, со сбитыми ногами, страдающие от жажды солдаты союзных войск на Крите двигались к порту Сфакия, где Королевские ВМС готовились принять на борт свою разбитую в очередной раз армию. Бригада коммандос бригадного генерала Роберта Лейкока, только что прибывшая на Крит в качестве подкрепления, высадилась в бухте Суда только для того, чтобы узнать, что войска с острова эвакуируют. Не веря своим глазам, они смотрели, как горят склады на пристани. Совсем огорчило Лейкока то, что ему и его бригаде было поручено прикрывать отход британцев, сдерживая горнострелковые части Рингеля.

Несмотря на свои тяжелые потери у Крита, Королевские ВМС ни разу не подвели. 14‑я пехотная бригада была эвакуирована на двух крейсерах и шести эсминцах после отлично замаскированного отступления в гавань Ираклиона ночью 28 мая. Отступая с Крита, офицеры вспоминали «Похороны сэра Джона Мура в Ла‑Корунье», стихотворение о самой знаменитой эвакуации времен Наполеоновских войн, которое почти все учили наизусть в школе. Но их везение и так было слишком долгим. Замедляя ход из‑за одного поврежденного эсминца, английские корабли не успели до рассвета обогнуть восточную оконечность острова. На рассвете их атаковали «юнкерсы». Два эсминца были потоплены, два крейсера получили серьезные повреждения. Английская эскадра кое‑как доплелась через несколько дней до гавани Александрии, имея на борту много убитых. Пятая часть личного состава 14‑й бригады погибла на море – намного больше, чем в боях с немецкими парашютистами. Волынщик из полка Black Watch при свете прожекторов сыграл похоронную мелодию. Многие солдаты плакали, не стыдясь слез. Нанеся в сражении за Крит такие серьезные потери Королевским ВМС, немцы считали, что отомстили за потопленный британцами Bismarck (см. следующую главу). В это время в Афинах Рихтгофен и его гость генерал Фердинанд Шернер пили шампанское, празднуя победу.

Эвакуация с южного побережья острова Крит также началась в ночь на 28 мая, но австралийцы в Ретимно так и не получили приказа отходить. «Противник продолжает оказывать сопротивление», – сообщали немецкие парашютисты своему командованию в Греции. В конечном итоге только пятьдесят австралийцев смогли отойти, с трудом преодолев горы, и лишь через несколько месяцев их забрала британская подводная лодка.

В Сфакии царил полный хаос, вызванный наплывом мелких подразделений, оставшихся без командиров. Новозеландцы, австралийцы и королевские морские пехотинцы, отходившие в строгом порядке, выставили кордоны, чтобы не допустить паники при погрузке на корабли. Последние английские суда покинули порт ранним утром 1 июня, в тот самый момент, когда немецкие горнострелковые части уже были совсем близко. Королевские ВМС смогли забрать 18 тыс. человек, включая почти всю новозеландскую дивизию. Еще 9 тыс. человек пришлось оставить на острове, и они попали в плен.

Легко представить всю глубину их разочарования и негодования. В первый день немецкого вторжения британцы расстреляли 1856 парашютистов. Всего части генерала Штудента потеряли около 6 тыс. человек. Было сбито 146 самолетов, а 165 сильно повреждены. Этих транспортных самолетов «юнкерс» Ю 52 вермахту будет очень не хватать этим летом, во время вторжения в Советский Союз.Еще 60 самолетов потерял VIII авиакорпус Рихтгофена. На Крите вермахт понес самые серьезные потери с момента начала войны. Но, несмотря на ожесточенное сопротивление сил союзников, битва все‑таки обернулась для них горьким поражением. Странно, но обе стороны извлекли абсолютно разные уроки из результатов воздушно‑десантной операции немцев. Гитлер принял твердое решение впредь избегать крупных десантных операций, в то время как союзники стали активно развивать парашютно‑десантные части, что привело впоследствии к довольно неоднозначным результатам.

 

Глава 11




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2014-11-20; Просмотров: 414; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.033 сек.