Книга вторая 23 страница

Когда он закончил свой монолог, Чарльз с Генри уже все обсудили и Чарльз стоял перед шкафом, натягивая пальто. Взяв со столика черные очки, Клоук поднялся с дивана. От него исходил слабый сухой аромат пряных трав – отголоски запаха заядлых любителей марихуаны, который никогда не выветривался из Дурбинсталя: масло пачули, сигареты с гвоздикой, благовония.

Чарльз обмотал шею шарфом. По его лицу было непонятно, спокоен он или встревожен. Глаза смотрели куда‑то в пустоту, губы сомкнулись в ровную твердую линию, а ноздри слегка раздувались в такт дыханию.

– Будь осторожен, – сказала Камилла.

Она обращалась к Чарльзу, но Клоук принял напутствие на свой счет и, улыбнувшись, бросил:

– Да ладно, прорвемся.

Она проводила их к выходу и, закрыв дверь, сразу повернулась к нам. Генри приложил палец к губам. Мы слушали, как они спускаются по лестнице, и хранили молчание, пока снаружи не раздались звуки мотора.

Генри подошел к окну и чуть отодвинул край линялой гардины:

– Уехали.

– Генри, ты уверен, что это была правильная мысль? – спросила Камилла.

Все еще глядя в окно, он пожал плечами:

– Не знаю, мне пришлось импровизировать.

– Лучше бы ты сам сходил. Правда, почему ты отпустил его одного?

– Я бы пошел, но в интересах дела так лучше.

– Что ты ему сказал?

– Ах да. Даже Клоук сразу поймет, что Банни никуда не уезжал. Все его пожитки остались в комнате. Деньги, запасные очки, пальто. Скорее всего, Клоук тут же захочет улизнуть, поэтому я велел Чарльзу во что бы то ни стало уговорить его позвать Марион. Когда она увидит все это… О проблемах Клоука она ничего не знает, да и слушать не станет. Если только меня не подводит интуиция, она позвонит в полицию или, в самом крайнем случае, родителям Банни, и я сомневаюсь, что Клоук сможет ее остановить.

– Сегодня его уже не найдут, – сказал Фрэнсис. – Через пару часов стемнеет.

– Да, но если нам повезет, они бросятся на поиски прямо с утра.

– Нам, наверное, придется давать какие‑нибудь показания, как думаешь?

– Трудно сказать, – рассеянно ответил Генри. – Я не знаю, что обычно бывает в таких случаях.

Тонкий солнечный луч ударил в призмы канделябра на камине и разбежался по скошенным стенам ослепительными подрагивающими пятнами света. Внезапно в голове у меня стали беспорядочно всплывать образы из всех виденных мною детективов: комнаты без окон, резкий свет, узкие коридоры. Образы эти вовсе не казались искусственными или надуманными – напротив, они возвращались как неизгладимое воспоминание, как нечто пережитое. «Не думать, главное – не думать», – твердил я себе, разглядывая в оцепенении холодную яркую солнечную лужу, пропитавшую коврик у меня под ногами.

Камилла пыталась прикурить сигарету, но, едва вспыхнув, спички гасли одна за другой. Наконец Генри взял у нее коробок и чиркнул сам – пламя загорелось сильно и ровно. Камилла наклонилась, прикрыв одной рукой огненный язычок и придерживая другой запястье Генри.

Минуты ползли мучительно медленно. Камилла принесла на кухню бутылку виски, и мы сели играть в юкер – Фрэнсис и Генри против меня и Камиллы. Камилла играла хорошо – юкер был ее любимой игрой, ее коньком, – но я как партнер ничего собой не представлял, и мы проигрывали взятку за взяткой.

В квартире было очень тихо: редкое позвякивание стаканов, шорох карт. Я изо всех сил старался сосредоточиться на игре, но вновь и вновь ловил себя на том, что смотрю в соседнюю комнату: мой взгляд как магнитом притягивали часы на каминной полке. Это был один из образчиков столь любимого близнецами викторианского антиквариата – белый фарфоровый слон, на спине у которого перед паланкином с циферблатом восседал отбивавший время маленький черный погонщик в золоченых штанах и тюрбане. В погонщике этом было что‑то дьявольское, и всякий раз как я смотрел в ту сторону, мне чудилось, будто он глядит на меня со злорадной ухмылкой.

Я давно потерял счет очкам и партиям. Комнату постепенно заполнял полумрак.

Генри положил карты на стол.

– Марч,[97]– объявил он.

– Мне это уже надоело, – сказал Фрэнсис. – Где он бродит, в конце‑то концов?

Громко и аритмично, с жестяным призвуком, тикали часы. Мы сидели в свете угасающего дня, позабыв про карты. Камилла взяла из миски яблоко, устроилась на подоконнике и, угрюмо впившись зубами в белую мякоть, стала смотреть на улицу. Сумерки огненным контуром обрисовывали ее силуэт, горели красным золотом в волосах, рассеивались в ворсинках шерстяного подола, небрежно закинутого на колени.

– Может быть, что‑то случилось? – нарушил молчание Фрэнсис.

– Не говори ерунды. Что могло случиться?

– Все, что угодно. Может, Чарльз потерял голову, выкинул какой‑нибудь фортель…

Генри взглянул на него с ядовитым скепсисом:

– Успокойся. И где ты только набрался этой достоевщины?

Фрэнсис собрался было что‑то возразить, но тут Камилла спрыгнула с подоконника:

– Идет!

Генри встал следом:

– Он один?

– Да, – ответила Камилла, бросившись стремглав к двери.

Она выбежала встретить его на площадку, и вскоре оба близнеца уже были на кухне.

Чарльз диковато озирался, волосы у него стояли дыбом. Он снял пальто и, бросив его на стул, плюхнулся на диван:

– Налейте мне выпить.

– Все в порядке?

– Да.

– Как все прошло?

– Кто‑нибудь слышал мою просьбу?

Генри плеснул виски в грязный стакан и сунул его Чарльзу:

– Осложнений не было? Полиция приехала?

Чарльз сделал большой глоток, поморщился и кивнул.

– А где Клоук? Дома?

– Наверно.

– Расскажи нам все по порядку.

Чарльз допил виски. Лицо его было влажным, лихорадочно красным.

– Ты был прав насчет его комнаты, – сказал он.

– То есть?

– Это было жутко. И мерзко. Постель не заправлена, везде пыль… На столе валялся надкусанный «Твикс», по нему ползали муравьи… Клоук испугался и хотел уйти, но, пока он не смылся, я позвонил Марион. Она прибежала буквально через пару минут. Все оглядела, но почти ничего не сказала, похоже, зрелище ее потрясло. Клоук был весь как на иголках.

– Он рассказал ей эту историю с наркотиками?

– Нет. Правда, делал намеки, и не раз, но она его практически не слушала.

– Как она… – начал Генри, но Чарльз, вызывающе вскинув голову, перебил его:

– Знаешь, Генри, мы здорово оплошали, что не пошли туда первыми. Нужно было все тщательно осмотреть, прежде чем кого‑то звать.

– А в чем дело?

– Смотри, что я нашел.

С этими словами он вытащил из кармана лист бумаги.

Генри быстро схватил его и пробежал глазами:

– Как тебе удалось?

– Просто повезло. Лежало прямо на столе. Естественно, я стянул это при первой возможности.

Я заглянул Генри через плечо. Это была ксерокопия страницы «Хэмпденского обозревателя». Между статейкой о достоинствах готовых жилых модулей и рекламой садовых инструментов приютился небольшой, но броский заголовок.

Дата добавления: 2014-11-20