Харли (60 лет): неубирающееся шасси

Легкая, даже изящная походка — одна из главных функций человеческого организма. Мы — двуногие создания, и наш способ ходьбы сильно отличается от способа передвижения любого другого двуногого животного. Каждая из рук свободно раскачивается для того, чтобы уравновесить движение противоположной ноги. Посередине нашего позвоночника имеется изгиб на уровне между седьмым и восьмым грудными позвонками. В этой точке верхняя часть нашего тела вращается в одном направлении, а нижняя — в другом.

Это происходит при нормальной ходьбе (рис. 7), при которой необходимо вертикальное положение. Оно обеспечивает равномерное и беспрепятственное вращение в позвоночнике.

Если же туловище согнуто и наклонено, то движения нарушаются, походка становится медленной, неравномерной. Ходьба в таких случаях делается утомительной и даже болезненной.

Харли вошел в мой кабинет, явно прихрамывая. Его туловище было наклонено влево, и когда он передвигал левую ногу при ходьбе, то одновременно отодвигал ее кнаружи, описывая кривую.

Он работал на своем ранчо в Калифорнии, проводя много времени на воздухе. Примерно год назад Харли выпал из своего грузовичка и ушиб левое колено. Оно опухло и покраснело. Несколько недель он не мог нормально ходить. Рентгеновское исследование показало, что, к счастью, сустав не поврежден. Однако после того, как боль и припухлость прошли, Харли почувствовал, что колено как бы сковано в согнутом положении; он испытывал серьезные неудобства, когда вес тела приходится на левую ногу. Больше всего он жалел, что не может танцевать, как прежде, со своей женой.

Я исследовал колено Харли и нашел, что оно двигается свободно. Нога полностью выпрямлялась. Не было никаких внутренних препятствий. При движениях в коленном суставе не был слышен хруст. Не было и растяжения капсулы. Я нажал на колено сбоку. Все было в порядке, за исключением того, что Харли не мог распрямить ногу в колене ни сидя, ни при ходьбе. Я уже понял, что его трудности вызваны нарушением функции, а не каких‑либо структур.

Стоя, Харли сильно наклонялся влево. Голова при этом компенсаторно была отклонена вправо. Я спросил, всегда ли у него болезненны мышцы на правой стороне шеи. Он ответил утвердительно. Все мышцы на правой стороне туловища были твердые и напряженные, особенно в области поясницы. Они очень сильно оттягивали его грудную клетку влево, как будто все еще реагировали на падение на колено; именно так оно и было в действительности. Болезненная травма при падении включила в головном мозге рефлекс сокращения мышц на левой стороне. Он сохранялся со времени падения (рис. 8).

Этот рефлекс в левом полушарии как бы «заморозился».

Мышцы в левой части поясницы Харли были так сильно сокращены, что он не мог ни нормально двигать ногой, ни выпрямить ее. Его левая половина таза и левое колено были также «заморожены». Он напоминал самолет, который не может убрать шасси.

Так как медицинская технология позволяет врачам сконцентрировать внимание лишь на небольшом объекте, то они, сосредоточившись на колене, упустили из виду то, что происходит во всей левой половине тела.

Я рассказал Харли о состоянии мощных мышц на левой стороне его туловища. В то время он их не ощущал. Центр его сенсорно‑моторной амнезии в это время находился на левой стороне туловища, в мышцах, соединяющих грудную клетку и таз. Когда он лежал на моем специальном столе на боку, я нажимал на его таз, двигая его так, как он должен был бы двигать своим тазом по собственному желанию. Когда он начал ощущать движения в этой части тела, я попросил его сделать это самостоятельно. По моей просьбе он начал еще больше сокращать уже напряженные мышцы поясницы.

Давайте проанализируем это с функциональной точки зрения. Мышцы левой стороны туловища Харли получали постоянный сигнал от части мозга, ведающей произвольными движениями. Сигнал от коры головного мозга, которая ведает произвольными движениями, был сильнее, чем сигнал от подкорковой части головного мозга, ведающей непроизвольными движениями. Отсюда ясно, что произвольные сигналы могут оказаться сильнее непроизвольных.

Как только Харли научился произвольно управлять мышцами поясницы, то произошло «чудо». Мышцы начали расслабляться и удлиняться в первый раз за полтора года.

Мы с Харли совместно добивались этого до тех пор, пока не наступило улучшение. У него не только восстановилась способность сокращать и расслаблять эти мышцы. Он стал также лучше ощущать эту часть своего тела. Когда мышцы бедра стали нормально расслабляться, он смог распрямлять ногу в колене во время ходьбы.

«Я чувствую, что левая половина моего тела пробудилась», — сказал Харли. Действительно, его головной мозг «пробудился» и вновь начал управлять телом. Это — замечательное неврологическое явление. Лучшее осознание состояния тела улучшает чувствительность; улучшение чувствительности в свою очередь способствует управлению мышцами. Это объясняется особенностями обратной связи в чувствительно‑двигательной системе. Другими словами, если вы не ощущаете, то вы не можете выполнять движения в соответствующей области. Это важное правило составляет одну из основ соматического обучения.

Я не хочу сказать, что у всех больных удается добиться успеха за три сеанса. Однако в случае с Харли все произошло именно так. Во время первого сеанса я научил его управлять мышцами поясницы. Во время второго сеанса мы сосредоточились на мышцах бедра. Во время третьего сеанса он научился координировать движения мышц голени и области колена с движениями области бедра и поясницы. В конце третьего сеанса у Харли исчезла хромота. К нему вернулась ровная, уверенная походка, его туловище вновь приняло вертикальное положение. Его руки свободно раскачивались при ходьбе, уравновешивая движения ног. Он свободно мог выпрямить колено и даже стал опять заниматься танцами.

Бессознательные уровни головного мозга

Одной из наиболее ярких особенностей сенсорно‑моторной амнезии является то, что мы не ощущаем сокращения мышц. Трудно осознать, что мы что‑то делаем, если мы сами не подозреваем об этом.

Ежедневно я помогаю больным осознать эту особенность сенсорно‑моторной амнезии. Например, когда больной, испытывающий боли в плече, лежит на специальном столе у меня в кабинете, я поднимаю его руку и прошу расслабить ее. Затем, когда я отпускаю руку, она остается поднятой. После этого я обращаю внимание больного на руку и говорю: «Посмотрите на вашу руку. Не замечаете ли вы чего‑либо странного?» Больной отвечает, что не видит ничего странного. «Но вы же держите руку в воздухе». — «О! — говорит больной и резко опускает руку. — Я даже не обратил внимания на то, что я делаю». Бывает, что больной, у которого всегда имеется болезненность в шее, лежит на столе, а я пытаюсь поднять его голову. Я не могу это сделать, так как задние мышцы шеи напряжены. Я говорю: «Расслабьте мышцы шеи сзади, для того чтобы я мог поднять вашу голову». Он произвольно расслабляет мышцы, я поднимаю ему голову, затем опускаю ее. По прошествии двух секунд я пытаюсь вновь поднять ее. Это не получается, так как задние шейные мышцы успели вновь напрячься, причем больной не ощущает этого. На протяжении всего дня, каждый день он сокращает задние шейные мышцы, но не ощущает этого. Он жалуется на постоянные боли в шее. Мышцы утомлены и болезненны из‑за постоянной работы, а он даже не подозревает об этом.

Врачи часто говорили моим больным, что у них имеется другая простая причина болей, например, ущемление нерва, воспаление слизистой оболочки сумки, сустава или сухожилия. Это звучит разумно в соответствии с понятиями современной медицины. В таких случаях кажется, что надо сделать операцию, чтобы освободить защемленный нерв, или ввести какое‑нибудь лекарство. Если это не помогает, то больному говорят, что боли снять нельзя и что он должен приучиться жить, испытывая их все время.

Постоянное сокращение мышц вызывает боль или болезненность. Каждый спортсмен знает это, так же как и каждый солдат, совершающий семидесятикилометровый марш. Любое продолжительное сокращение мышц, произвольное или непроизвольное, вызывает болезненность. Когда сенсорно‑моторная амнезия возникает в мышцах, то происходит постоянное непроизвольное сокращение их и не только в течение лишь одного дня, как у спортсмена или у солдата, а каждый день. Оно может продолжаться недели, месяцы, годы, всю жизнь — и остаться незамеченным.

Сенсорно‑моторная амнезия, приводящая к сокращению мышц в нижней части спины, обычно начинается вскоре после 20 лет и продолжается непрерывно с различной степенью выраженности до конца жизни.

Я могу сказать моим больным: «Что вы с собой делаете? Прекратите сокращать мышцы, и боль кончится». Я могу повторять эти слова целый год или десять лет, но результата не будет. Это вызовет только отчаяние. Они не ощущают это сокращение и поэтому не могут прекратить его. Я должен научить их его чувствовать.

Я уже описал вам систему обратной связи между мышцами, спинным мозгом и головным мозгом. Однако путь может быть и более коротким, без участия головного мозга. Когда врач бьет по ноге больного молоточком в области коленного сустава, он вызывает при этом «коленный рефлекс». Нога дергается. Чувствительный импульс в результате удара идет в соответствующий сегмент спинного мозга и вызывает автоматическое мышечное сокращение после обратного импульса.

При сенсорно‑моторной амнезии эта «цепочка» отклоняется от своего обычного расположения вначале за счет произвольных, а затем и непроизвольных импульсов из головного мозга. Это по‑прежнему система обратной связи мышца — мозг — мышца, но при прохождении импульсов через спинной мозг происходит как бы «короткое замыкание». Обратная связь действует уже на подсознательном уровне.

Это нетрудно понять, если мы примем в расчет эволюционно сложившееся устройство головного мозга человека. У людей фактически имеется не один мозг, а как бы три мозга, работающие координированно и расположенные на различных уровнях. Каждый расположенный ниже уровень сформировался раньше в процессе эволюции. На каждом последующем, расположенном выше уровне имеются более усовершенствованные структуры, которые отсутствовали в расположенных ниже и ранее сформировавшихся уровнях. Нарушение координации этих уровней и проявляется в виде сенсорно‑моторной афазии.

Пол Маклин описал эту систему из трех уровней как «триединый мозг». Наиболее ранний уровень, развившийся у примитивных морских организмов и у рыб, управляет основными функциями, такими, как сердечная деятельность, кровообращение, дыхание, движение и воспроизведение себе подобных. Используя для метафоры автомобиль, Маклин назвал этот уровень «нервное шасси». Следующий уровень мозга, в соответствии с терминологией Маклина, добавил «колеса к шасси». Этот промежуточный уровень усовершенствует функции первого уровня, придает более высокую степень координации движениям. На этом уровне уделяется больше внимания наступательным и оборонительным действиям, обеспечиваются «социальная иерархия» и связь с местом обитания. На этом уровне проявляются и определенные эмоции. Например, страх заставляет животное уходить, гнев мобилизует его для нападения, сексуальный позыв побуждает его к спариванию.

Эти эмоциональные функции показывают более высокую чувствительность к условиям окружающей среды. На этом же уровне определяются и различные типы реакций на внешние воздействия.

Наивысший уровень — это кора больших полушарий головного мозга. Маклин, по аналогии с машиной, называл ее «водителем рулевого колеса». Кора формируется в результате массивного увеличения количества клеток серого вещества у млекопитающих. Это количество возрастает у приматов. Серое вещество получает наиболее полное развитие у человека. Кора является местом огромного скопления нервных клеток. Здесь происходит «обучение» различным видам деятельности и осуществляется контроль над остальными частями мозга. Кора — источник сознательных действий. Она представляет собой высокоразвитый орган, ведающий приспособлением к условиям среды и обучением различным функциям, является источником сознательных действий, обладает малыми способностями при рождении, однако по мере развития организма ее деятельность постепенно усложняется.

Созревание — это процесс непрерывного увеличения объема информации, усваиваемого и перерабатываемого корой. Этот процесс может продолжаться неограниченно, проявляясь в виде совершенствования умственной деятельности человека. Однако он нарушается при неблагоприятных условиях. К таким условиям относятся длительные стрессы, травмы. Они «сбивают» кору больших полушарий с пути нормального функционирования и нарушают сенсорно‑моторную (чувствительно‑двигательную) систему. Когда это происходит, то более примитивные области головного мозга, которые соответствуют первому и второму уровням, берут на себя управление. При этом наблюдается усиление непроизвольных реакций. Именно это происходит при сенсорно‑моторной амнезии.

Как хорошо было бы, если бы мы всегда могли восстановить после стресса утраченные способности коры, ведающей произвольными действиями. Тогда нормальная жизнь не нарушалась бы из‑за болей и утраты способности двигаться в результате сенсорно‑моторной амнезии. В этом случае мы продолжали бы процесс созревания на протяжении всей нашей жизни вместо того, чтобы тратить силы на ненужное непроизвольное мышечное сокращение. Мы полностью сохранили бы тогда отпущенные нам природой возможности. Именно в этом состоит цель и надежда соматики.

Глава 5

Александр (81 год): старички

Расположенная на юго‑западе Мексики область Тараскон знаменита своим «танцем старичков». Маленькие старички, в широкополых соломенных шляпах и с длинными белыми бородами, стоят, сильно сутулясь и наклоняясь вперед, опираясь на палки. Они обычно одеты в национальную одежду.

В действительности роль старичков исполняют быстроногие молодые люди. Вначале «старички» стоят неподвижно под звуки музыки. Потом, постепенно ускоряя движения, они начинают двигаться всем телом и ногами и в конце танцуют что‑то вроде маленького квик‑степа, очень быстрого. Все это время они сохраняют наклон вперед и опираются на палку. Музыка начинает звучать в ускоренном темпе, и ноги танцоров двигаются с потрясающей скоростью.

Жители Тараскона знают миф о старении, и им известен образ старого человека, перемещающегося на «трех ногах».

Есть что‑то чарующее в этом действе, особенно в том, что в каждом «старичке» скрыт молодой человек, которого звуки музыки побуждают к радостному танцу. Какая восхитительная перемена происходит со «стариком», который внезапно приобретает гибкость и быстроту движений.

Восьмидесятиоднолетний Александр выглядел, как «старичок». Он опирался на палку и был постоянно наклонен вперед, примерно на 50° от вертикали. Сын привел его ко мне, заранее предупредив, что у отца боли в груди и в животе (рис. 9).

Он постоянно сутулился с наклоном в 50°, так что когда он спал на спине, то должен был подкладывать три больших подушки под голову. Это — типичное положение старика из загадки Сфинкса.

Сын Александра сказал мне, что не ждет, что я смогу исправить осанку отца. Ведь отец слишком стар для этого. Он, однако, надеется, что мне удастся облегчить боли в передней части груди и живота.

Александр был бодрым, активным для своего возраста человеком, который не предъявлял никаких жалоб, кроме как на боли в животе и нижней части спины. Он был достаточно хорошо упитан, отличался хорошим аппетитом, сохранял интерес ко многим вещам и во всем остальном был здоров в свои 81 год.

Сын сказал, что сутулость впервые появилась у Александра где‑то в возрасте 65 лет, когда он ушел на пенсию, и затем она постоянно нарастала в течение 15 лет. Все это время он жил на пенсию и на сбережения. Его финансовое положение было неважным. Он постоянно жаловался на инфляцию и денежные потери. Это беспокоило его все время.

Я внимательно осмотрел Александра и в положении стоя, и во время ходьбы. Я ощупал мышцы его туловища, чтобы определить, не они ли являются причиной нарушения осанки.

Его брюшные мышцы были сильно напряжены. Прямая мышца живота идет от лобковой кости к середине передней поверхности грудной клетки. Если эта мышца напряжена, то она оттягивает грудную клетку вниз по направлению к лобковой кости. Если она сильно напряжена, то она тянет все туловище вперед, что приводит к типичной старческой осанке. Небольшие межреберные мышцы также были перепряжены. Это приводило к вдавливанию грудной стенки, оттягиванию головы вперед и нарушению нормального положения шеи.

Спортсмены хорошо знают, что мышцы, которые слишком много работают, болят на следующий день. У Александра так обстояло дело с мышцами живота, грудной клетки и шеи. В них ощущалось постоянное утомление. Кроме того, они были болезненны. То же самое происходило с мышцами спины, которые, постоянно напрягаясь, не давали туловищу полностью упасть вперед. Александр не мог расслабить мышцы и уже привык к чувству боли и к усталости. Он просыпался, полный энергии, но уже через два часа чувствовал себя крайне усталым («уставал как собака», по его словам). Кроме того, постоянное сокращение мышц брюшной стенки и грудной клетки не давало Александру нормально дышать. Его дыхание было неглубоким. Потребление кислорода из‑за этого было недостаточным, и он ощущал постоянное утомление.

Врач, который вначале лечил его, объяснил Александру, что его жалобы вызваны атрофией мышц. Они, по‑видимому, подвергались дегенерации. Однако на самом деле происходило противоположное. Брюшные мышцы Александра вовсе не были слабыми. Наоборот, они были невероятно сильными. Они были в постоянном напряжении.

Поняв, что проблемы Александра были вызваны не дегенерацией его мышц или каких‑либо других структур, а нарушением функции, я попытался научить его, как преодолеть сенсорно‑моторную амнезию мышц. У меня не было трех подушек, поэтому я предложил ему лечь на бок. Я не пытался выпрямить его туловище. Вместо этого я предложил ему нечто другое, совершенно противоположное. Я велел ему согнуться лежа на боку еще больше, до 90°. Ему это понравилось. Я объяснил ему, что происходило в это время с его мышцами. Вначале он этого не понимал, но постепенно осознал, в каком именно состоянии находятся мышцы в различных участках его тела.

Я просил его сократить еще немного уже сокращенные мышцы живота. Вначале он заявил, что у него не хватает сил это сделать. Потом ему удалось произвольно сократить немного мышцы. И тут он сказал: «Я больше не чувствую боли в животе».

Некоторое время мы упражнялись таким образом, а затем я предложил ему лечь на спину. Вначале он запротестовал, говоря, что у него нет опоры для головы и туловища. Я показал ему большую подушку на столе. На ней можно было лежать под углом 30° к поверхности стола. Он сказал, что это слишком низко. Я попросил его попробовать. Он убедился, что может лежать на ней, и меньше чем за час смог выпрямиться на 20°.

Я обучил Александра некоторым соматическим упражнениям и попросил его выполнять их дважды в день — утром после сна и вечером перед сном. После этого я не встречался с ним в течение двух недель. Сын сообщил мне, что боли в животе у отца исчезли, сон улучшился, прибавилось бодрости. Он уже не чувствовал себя утомленным по утрам.

Спустя шесть недель я вновь встретился с Александром. Во время сеанса он научился расслаблять мышцы живота еще больше и начал расслаблять мышцы шеи. Теперь, когда он лежал на спине, ему удавалось выпрямиться еще на 10°. Теперь он мог спать, подложив под голову всего одну подушку вместо трех. Его бодрость и активность значительно увеличились. Образно говоря, «старичок» из Мексики вновь ощутил в себе музыку и начал танцевать.

Александр стал менее озабоченным и тревожным. Он испытывал эти чувства годами. Теперь он перестал беспокоиться по поводу событий и ситуаций, которые тревожили его раньше. Он стал более решительным. Ему стало легче жить, Даже легче, чем до ухода на пенсию.

Раньше Александр был одним из видных администраторов в промышленности. После ухода на пенсию его положение, которое он считал прочным, пошатнулось в его собственных глазах. Вместо прежней активности он стал пассивным. Место прежней независимости он ощутил зависимость от внешних сил. Уход на пенсию, таким образом, вызвал сильнейший стресс. Соматически этот стресс проявился в виде сокращения брюшных мышц. Это сокращение вело к затруднению дыхания, тянуло туловище вперед, вызывало постоянную боль и постоянное беспокойство.

Вовсе не старость вызвала все эти симптомы. Причиной была сенсорно‑моторная амнезия. Она изменила весь образ его жизни. То же самое произошло с Барни, с Джеймсом, с Луизой и с Харли. То же произошло с существом из загадки Сфинкса.

Если удается избежать сенсорно‑моторной амнезии или преодолеть ее, то реакция мышц на стресс и на травму становится правильной, и «старость» исчезает. Именно эти изменения и отражаются в «танце старичков» из Тараскона, когда из‑под личины старика неожиданно выступает молодой человек.

Резюме: чему учат нас эти пять историй?

Проблемы, о которых идет речь, носят функциональный характер и не связаны с нарушениями каких‑либо структур. Во всех пяти случаях они были вызваны нарушением функции нервной системы. При поверхностном анализе казалось, что во всех пяти случаях речь идет о физической дегенерации. Но при анализе сути проблемы, то есть при «внутреннем» анализе, становилось ясно, что дело заключается в том, что головной мозг потерял способность управлять некоторыми функциями тела.

Если использовать рекомендованные мной термины, то это соматические проблемы, а не проблемы тела. Это — функциональные проблемы, а не проблемы, связанные с какими‑либо структурами. Эти проблемы может решить только сам больной, но не врач. Они вызваны потерей контроля (внутреннего контроля) над деятельностью различных систем, а не ухудшением физического состояния этих систем.

Функциональные проблемы являются следствием сенсорно‑моторной амнезии. Все пять человек, о которых здесь упоминалось, столкнулись с проблемами, которые не может решить обычная медицина. У этих людей не было инфекционных болезней. Не было у них ни каких‑либо повреждений, ни биохимических нарушений. Они страдали от потери памяти. Это — особая память. Это память о том, какие ощущения исходят от определенных мышц нашего тела, а также о том, как действуют эти мышцы.

Потеря этой памяти и есть сенсорно‑моторная амнезия. Именно здесь кроется причина проблем. Больным просто нужно объяснить и показать, как действуют мышцы, как они сокращаются. Именно это поможет им излечиться. Нормальные функции восстановятся без применения каких‑либо лекарств или хирургического вмешательства.

Эти проблемы, в основе которых лежит сенсорно‑моторная амнезия, вызваны стрессовыми ситуациями реальной жизни, причем качественной стороной этих ситуаций, а не комплексной. Симптоматика, таким образом, зависит не от количества прожитых лет, а от того, что случилось за эти годы. Возраст сам по себе не влияет на состояние здоровья. Сама по себе старость еще не убила ни одного человека. Лишь патологические процессы, протекающие на фоне старения, являются главными причинами смерти и заболеваний.

Все, что происходит с нами в жизни, вызывает определенную реакцию нашей центральной нервной системы. Наш мозг реагирует на все события и приспосабливается к ним. Если мы живем спокойной жизнью, то наш мозг легко приспосабливается к ней. Если мы в течение ряда лет испытываем беспокойство, страх и отчаяние, то наш мозг тоже приспосабливается. Если мы переносим шок, с нами происходят несчастные случаи или мы подвергаемся хирургическому вмешательству, то тоже к ним приспосабливаемся. Однако если возникает сенсорно‑моторная амнезия, то мы начинаем ощущать резкое ухудшение состояния. Мы приспосабливаемся также и к хорошим жизненным ситуациям, например, тем, в основе которых лежат радость, надежда, доверие и т.д.

Головной мозг — это орган, обладающий способностью приспосабливаться. Он реагирует на все события в жизни так, чтобы обеспечить выживание. Однако поскольку он прямо или косвенно контролирует функции всего тела, то, следовательно, наше тело тоже отражает события нашей жизни.

Нарушения функции различных частей тела у наших пяти больных явно отражают их внутреннюю, соматическую адаптацию к тем событиям, которые происходили на протяжении их жизни. Сенсорно‑моторная амнезия является неудачным результатом процессов адаптации центральной нервной системы к тому, что случилось на протяжении жизни с нашими больными. Адаптация специально обсуждается во второй части данной книги.

Сенсорно‑моторная амнезия всегда поражает центральную нервную систему. Любое нарушение равновесия в сенсорно‑моторной системе вызывает нарушение равновесия во всем теле. Когда мышцы на одной конечности становятся слишком напряженными или слишком расслабленными, то автоматически возникают компенсаторные изменения в других частях тела. Головной мозг вызывает эти изменения автоматически и бессознательно, стремясь вернуть утраченное равновесие всей системы.

Очевидно, что компенсаторное восстановление равновесия вызывает внутреннее нарушение соматических функций и внешнее нарушение физических функций тела. Генетически запрограммированный на сохранение соматической системы головной мозг восстанавливает и компенсирует потерю равновесия. Однако при этом возникает стресс и теряется много энергии. Именно так проявляются симптомы «старости».

Сенсорно‑моторная амнезия всегда поражает не только всю соматическую систему, но также и другие части тела. В частности, она поражает область поясницы, нижнюю часть спины и живот, где крупные, мощные мышцы соединяют позвонки и грудную клетку с тазом. Эта область является центром тяжести тела. Именно в этой области начинают впервые проявляться симптомы «старости».

В общем, любые сенсорно‑моторные нарушения поражают не только всю соматическую систему, но также и центр тяжести человеческого тела. Возникают две взаимосвязанные проблемы. Прежде всего, нарушение функций происходит в центре тяжести. Это вызывает нарушения движений:

1) в крестце и нижней части позвоночника;

2) в плечевых и тазобедренных суставах;

3) в локтевых и коленных суставах;

4) в кистях, голенях и стопах.

Вторая проблема заключается в том, что повреждения и нарушения функции в таких местах, как кисти, голени, стопы, колени, плечевые и тазобедренные суставы, а также позвоночник, вызывают нарушения функций в области центра тяжести, то есть в области поясницы и таза.

Это явление четко прослеживается во всех пяти описанных случаях. Мышцы в центре туловища, как правило, страдают, независимо от того, какие нарушения возникли в конечностях.

У Барни было непроизвольное сокращение мышц спины на правой стороне. Вся нижняя часть грудной клетки была оттянута книзу по направлению к тазу, вызывая сколиоз и нарушая ощущение равновесия (рис. 10).

У Джеймса было непроизвольное сокращение крупных мышц по сторонам позвоночника, связывающих нижнюю часть спины и грудной клетки с тазом. Вся нижняя часть грудной клетки была оттянута книзу. Это мешало нормальным движениям (рис. 11).

У Луизы суть заболевания заключалась в том, что были непроизвольно сокращены мышцы плечевого пояса, направляющиеся к правой половине туловища. Вся область плечевого сустава была оттянута книзу по направлению к тазу. При этом они оставались в «замороженном» состоянии (рис. 12).

Харли постоянно хромал. Мышцы левой части его поясницы были непроизвольно подтянуты кверху. Все бедро и остальная часть ноги были подтянуты кверху, как «наполовину убранное шасси самолета» (рис. 13).

Нарушение осанки у Александра было вызвано тем, что брюшные мышцы, соединяющие грудную клетку и лобковую кость, были непроизвольно сокращены. Все его туловище было оттянуто вперед. Оно также было оттянуто назад (рис. 14). Это приводило к типичной старческой осанке.

Однако у всех пяти основная проблема была одинаковой. Она заключалась в непроизвольном сокращении мышц в центре тяжести тела, которое сочеталось с соответствующими изменениями мышц конечностей; иногда, наоборот, непроизвольное сокращение мышц конечностей приводило к компенсаторному сокращению мышц в центре тяжести. Во всех пяти случаях в основе проблемы лежало сокращение мощных мышц, соединяющих позвоночник и грудную клетку с тазом.

Наконец, следует вспомнить, что во всех пяти случаях путем осознания своих ощущений и произвольного движения мышц в области центра тяжести больные сумели преодолеть бессознательные и автоматические рефлекторные сокращения, вызванные сенсорно‑моторной амнезией.

В функциональном отношении сенсорно‑моторная амнезия — это единичная соматическая проблема. К такому же выводу можно прийти, если рассматривать эту проблему «изнутри». Однако если рассматривать внешнюю сторону сенсорно‑моторной амнезии и учитывать состояние отдельных структур, то станет ясно, что сенсорно‑моторная амнезия — это совокупность многих медицинских проблем, суть которых до сих пор не раскрыта полностью. Как я указывал ранее, возраст не может быть причиной здоровья или заболевания. Возраст — это «нейтральный» термин, такой же нейтральный, как понятие «жизнь». Жить — это не значит стареть.

Тем не менее, в понятие «старение» современные медики вкладывают некий таинственный смысл. Сам по себе термин «старение» не содержит патологического смысла. Однако среди медиков принято придавать ему патологическое значение. Старение является в их представлении источником неких таинственных симптомов у пожилых людей. Считается, что эти симптомы невозможно ни точно определить, ни устранить. «Доктор, почему вы не можете мне помочь?», — звучит типичный вопрос. И типичный ответ: «Ведь вы не молодеете. Вы должны чувствовать себя именно так».

Это, конечно, бессмыслица. Возраст не имеет никакого отношения к тысячам проблем, которые на него списывают. За таинственностью скрывается незнание. Это незнание относится в полной мере и к сенсорно‑моторной амнезии.

Пять случаев, которые здесь были описаны, типичны. Имеются миллионы подобных ситуаций. Все проблемы в этих случаях можно решить, избавившись от непроизвольного сокращения мышц, нарушающего нормальную деятельность различных частей тела. В любом случае сенсорно‑моторная амнезия являлась единственной соматической причиной, лежащей в основе многочисленных загадочных симптомов.

Кроме болей в стопах, пальцах нижних конечностей, грудной клетке, руках, спине, шее и челюстях, мои пациенты нередко жаловались на припухание в области коленных суставов, варикозное расширение вен, слабость в ногах, их повышенную подвижность типа «разболтанности», а иногда на скованность в ногах. Они жаловались на хронические головные боли и чувство напряжения в голове, боль в глазах, затруднения при движениях головы, неглубокое дыхание, ощущение «покалывания иголками» в руках, частое мочеиспускание, спазмы в мочеиспускательном канале, запоры и т. д. Все эти симптомы носили хронический характер, не поддавались никакому лечению. Они, однако, исчезали после того, как мы устраняли сенсорно‑моторную амнезию.

Пожалуйста, обратите внимание на то, что я не употребляю слово «излечение». «Излечение, излечить» — это медицинские понятия, которые нельзя использовать, когда речь идет о сенсорно‑моторной амнезии. Лечение применяется тогда, когда больной остается пассивным, подвергаясь воздействию извне. В то же время сенсорно‑моторная амнезия устраняется путем особого обучения, при котором больной играет активную роль. Обучение основано на активном воздействии самого больного на соматический путь, ведущий от головного мозга к мышцам.

Все жалобы, упомянутые выше, предъявлялись моими пациентами. Они сами описывали свои жалобы. Медики обычно ставили диагноз невралгии, сколиоза, кифоза, лордоза, бурсита, остеоартрита, остеопороза, стеноза позвоночного канала, костных «шпор», синдрома туннеля запястья, сжатия дисков, подвывиха дисков, выпячивания дисков назад, грыж дисков, дегенерации дисков, ипохондрии, соскальзывания дисков, аллергических реакций, травм после хирургического вмешательства. Нередко ставили диагноз «боль неясного происхождения».

С медицинской точки зрения, тот факт, что жалобы, причины которых были названы выше, не исчезали после лечения, произведенного по общепринятым правилам, означает, что они вызваны «неизлечимыми» заболеваниями и что они обусловлены старостью. Однако, с точки зрения соматики, это — только часть истины, состоящей как бы из двух частей. Вторая часть истины состоит в том, что именно сенсорно‑моторная амнезия, особенно в мышцах области центра тяжести тела, вызвала все эти функциональные нарушения. Эти функциональные расстройства невозможно «излечить» путем «лечения». Однако их можно контролировать и устранить путем переобучения. К счастью, так и произошло с тысячами людей с описанными выше жалобами.

ЧАСТЬ 2. Как проявляется сенсорно‑моторная амнезия

Глава 6

Дата добавления: 2014-12-08