Ван Чун

Ван Чун (27—104) — древнекитайский философ-материа­лист и просветитель. Он утверждал, что небо — это природа, оно не имеет ни воли, ни желаний, ни сознания. В природе все происходит стихийно. Все в мире имеет свою телесную форму. Все сущее происходит из изначального ци (перво-эфира). Различная степень сгущения изначального ци в каж­дой вещи — причина различия вещей и их свойств.

Ван Чун материалистически толковал также понятие дао — как естественный путь развития всего сущего. Он опро­вергал утверждения о существовании духов и небесного вла­дыки, отвергал взгляды Дун Чжун-шу, согласно которым небо и духи награждают или наказывают людей за добрые или злые поступки.

Свое учение о человеке Ван Чун также увязывал с концеп­цией изначального ци. Человек, по его убеждению, видоизме­нение изначального ци, а его душа состоит из тонких частиц ци. Она материальна и не существует вне человеческого тела.

В теории познания Ван Чун исходил из чувственного опыта, в котором он видел главный источник знаний. На этой основе Ван Чун отвергал взгляд о «врожденных знаниях муд­рецов». Вместе с тем он считал, что ощущения не могут дать полного знания и поэтому необходимо с помощью мышления проникнуть в суть вещей.

В социально-этической области Ван Чун отдает значитель­ную дань фатализму. Философ полагал, что деление общества на богатых и бедных, знатных и незнатных определяется не только природой человека, но и качеством того изначального ци, из которого он образовался.

Ваи Чун написал ряд философских трактатов. Из них сохранилась только книга «Критические рассуждения» («Лунь-хэн»). При переводе отрывков из нее использованы материалы книги А. А. Петрова «Ван Чун — древнекитайский материа­лист-просветитель». М., 1954.

[О небе, земле и естественности]

Толкователи «Книги перемен» говорят, что изна­чально ци еще не было разделено и хаос был единым. В конфуцианских книгах также говорится о хаосе, в

котором еще не было имеющих форму вещей и ци еще не разделилось на стихии. Когда оно разделилось, то чистое ци образовало небо, а мутное — землю... Суще­ства, содержащие в себе ци, не могут не расти; небо же и земля заполнены ци, которое изменяется само по себе (гл. XI, 1).

Небо не есть воздух, оно телесно. Небо расположено очень высоко и очень далеко от людей. Иные полагают, что небо удалено более чем на 60 000 ли. Математики делят небо на 365 частей. Таким образом, небо имеет шаровидную форму и измеряется градусами, а его вы­сота измеряется определенным количеством ли. Если небо в действительности есть воздух, а воздух подобен облаку и дыму, то как же оно может измеряться в ли и градусах? (там же).

Небо расположено на одном и том же уровне с зем­лей, и то, что солнце восходит и заходит, означает, что оно вращается вместе с небом.

Небо представляется нам в виде чаши, опрокинутой вверх дном; поэтому и кажется, что, когда солнце восхо­дит и заходит, оно будто выходит из земли и входит в землю (гл. XI, 2).

Небо есть тело, подобное земле (гл. XXV).

Небо и земля телесны и поэтому могут быть в дви­жении (гл. XXIV, 2).

Небо высоко и далеко от людей, и его основа ци— не­объятное, голубое, не имеющее ни начала, ни конца (гл. XV, 1).

Путь неба — естественность, а естественность есть недеяние (гл. XIV, 2).

Учение конфуцианцев — это слова невежественных людей; удивительные явления природы происходят естественно... Путь неба — естественность, недеяние; если же небо порицает людей, значит, оно действует и, следовательно, не подчинено закону естественности [и недеяния] (гл. XIV, 3).

Небо может приводить в движение вещи, но разве люди могут приводить в движение небо?.. Люди пребы­вают между небом и землей подобно сверчкам и муравь­ям, ютящимся в расщелинах (гл. XV, 1).

Все вещи естественно рождаются при соединении

частиц ци неба и земли, подобно тому как естественно рождается ребенок при слиянии частиц ци мужчины и женщины (гл. XVIII, 1).

Небо и земля подобны мужчине и женщине. Небо распространяет частицы ци на землю, и так рождаются вещи (гл. III, 6).

Частицы ци порождают человека, подобно тому как из воды образуется лед; вода сгущается и превращается в лед, частицы ци сгущаются, и зарождается человек (гл. XX, 3).

Когда женщина рождает ребенка, то он наполняется изначальными частицами ци и появляется на свет; эти изначальные частицы ци суть тончайшая сущность неба и земли (гл. XXIII, 3).

Наиболее чистые частицы ци находятся на небе (гл. XXII, 2).

Даосы говорят о естественности в мире, но ничем не могут подтвердить свое учение. Поэтому их учение о естественности еще не заключает истины (гл. XVIII, 1).

Испаряющиеся частицы ци не стремятся к созданию вещей, но вещи возникают естественно, сами собой. Это и есть недеяние (гл. XVIII, 1).

Почему мы говорим о естественности [и недеянии] неба? Потому что небо не имеет ни рта, ни глаз, а то, что действует, имеет рот и глаза; рот хочет есть, а глаза хотят видеть. Человек обладает желаниями и проявляет их вовне (гл. XVIII, 1).

Некоторые утверждают, что небо производит пять видов злаков именно для того, чтобы прокормить людей, и производит шелковичные коконы и коноплю именно для того, чтобы одеть их. Но это значило бы, что небо действует ради людей как земледелец и как женщина, кормящая шелковичных червей. Однако подобное ут­верждение не согласуется с учением о естественности, и потому его истинность сомнительна и следовать ему нельзя (гл. XVIII, 1).

[О человеке я судьбе]

Ван Чун написал это сочинение, чтобы объявить по­томкам, что человеческая жизнь имеет предел. Человек, так же как и животное, рождается и умирает один раз.

Минувшие годы мы можем только вспоминать, но кто же может их возвратить? Мы как бы входим в мутный источник, исчезаем и превращаемся в землю и пепел. Со времени древних мудрых правителей Хуан Ди и Та­на вплоть до династий Цинь и Хань ¹ люди руководи­лись установлениями совершенномудрых. Молодое и старое живет и умирает, и в равной степени все древнее и все ныне существующее подвержено этому. Жизнь, к сожалению, не может быть продлена (гл. XXX).

Человек радуется или печалится, и поэтому говорят, что небо также может радоваться и печалиться. Пы­таясь познать небо, исходят из человека; источник по­добного истолкования неба — человек (гл. VI, 4).

Изначальные частицы цц пребывают в живом теле, а не в иссохшем (гл. XIV, 1).

Дух человека и есть тончайшее ци, а ци есть сила (гл. VIII, 1).

После смерти человека ци испаряется, а тело разла­гается и сгнивает (гл. II, 3).

Пять внутренних органов суть средоточие ци, по­добно тому как голова есть средоточие всех путей [жиз­ни] (гл. VIII, 1).

Живой человек благодаря пище укрепляет состав ци, подобно тому как растения и деревья воссоздают свое ци благодаря [сокам] земли (гл. VII, 1).

Люди и животные — существа, все они принадлежат к миру тварей.

Человек — существо. Хотя он и может быть знатен, может быть царем или сановником, его природа не отли­чается от природы других существ (гл. VI, 3).

Я утверждаю, что человек рождается в мире тварей; животные умирают и не превращаются в духов; почему же только человек после смерти может стать духом? (гл. XXI, 3).

Природа неба и земли проявляется в наивысшей степени в человеке (гл. XXIV, 3).

Среди животных человек — высшее [существо]; сре­ди существ, рожденных небом и землей, человек — на­иболее ценное, ибо он наделен способностью к знанию (гл. XIII, 2).

Человек — существо, в отличие от всех других жи­вотных обладающее разумом. Но его судьба определяет­ся природой, и он зарождается из изначальных частиц ци, и этим человек не отличается от других существ. Человек рождается и умирает; другие существа также имеют начало и конец; человек деятелен, но и другие существа действуют; их жилы, головы, ноги, уши, глаза, носы и рты [по своему назначению] не отличаются от че­ловеческих, и только чувства любви и ненависти у них неодинаковы с человеческими чувствами, и поэтому человек не понимает смысла производимых ими звуков (гл XXIV, 3).

Судьба определяет смерть, жизнь, продолжитель­ность жизни, предназначает знатность или низкое поло­жение среди людей, богатство или бедность. Все, у кого есть голова и глаза, в чьих жилах течет кровь, — будь то цари и знать или простолюдины, совершенно-мудрые или глупцы, — имеют свою судьбу.

Если судьба предназначает знатность, то человек, занимая низкое положение, сам собой возвысится; если же судьба предназначает низкое положение, то человек сам собой утратит свое высокое положение...

Знатное или низкое положение предопределено судь­бой, а счастье и богатство вовсе не зависят от мудро­сти и ума (гл. I, 3).

Судьбой называется обретаемое человеком при рож­дении. Когда он рождается и получает свою природу, он тут же обретает и свою судьбу. Природу и судьбу чело­век обретает в одно и то же время, и не бывает так, чтобы сначала обретали природу и только затем судьбу (гл. III, 3).

Когда рассуждают о природе человека, утверждаю^ что есть добрые и злые люди. Добрые — те, кто добр от природы. Злых людей также можно воспитывать и по­буждать к добрым делам (гл. II, 4).

Люди обычно рассуждают так: тот, кто творит доб­ро, достигает счастья, а того, кто творит зло, постигает несчастье. И счастье, и несчастье исходят, мол, от неба; человек совершает поступки, и небо соответственно награждает или наказывает... Однако исследование

убеждает нас в том, что счастье не дается небом в виде милости. В Поднебесной добродетельных людей мало, а злых много. Добродетельные люди следуют правильно­му пути, а злые люди противоречат небу. Между тем жизнь злых людей не коротка, а доброжелательных не продолжительна. Почему тогда небо не посылает добро­детельным сто лет жизни, а злым — ранней смерти? (гл. VI, 4).

[О знании]

Если впечатления в общем ложны, то им нельзя сле­довать; поэтому нужно отбрасывать в них ложное и со­хранить в них истинное (гл. XXX).

В книге «Луньхэн» взвешиваются легковесные и полные смысла слова и устанавливается грань между истиной и ложью (гл. XXIX).

Если ничего не слышать и не видеть, то не может быть и представления о чем-либо. Совершенномудрые, предвидя несчастье и счастье, тоже изучали происшед­шее и делали заключения на основе родового сходства (гл. III, 6).

Легко познаваемые вещи можно понять, размышляя о них, а трудно познаваемые нельзя познать без изу­чения и исследования.

Ни в древности, ни в наше время не было еще слу­чая, чтобы люди без изучения приходили к познанию и без исследования приходили к пониманию [сути ве­щей]... Что касается вещей, которые можно сразу по­знать, то для этого нужно только серьезно поразмы­слить над ними, и, даже если предмет размышления очень большой, затруднений в его познании не будет. Что касается трудно познаваемых вещей, то здесь необ­ходимы строгость мысли, изучение, исследование, и, даже если предмет очень небольшой, познать его все же нелегко. Поэтому даже мудрые люди не могут приобре­сти знаний, не изучая, не исследуя и не познавая вещей (там же).

И те, кого называют совершенномудрыми, должны были учиться, чтобы стать совершенномудрыми, и, сле­довательно, уже из того, что они учились, не трудно по­нять, что они не были совершенномудрыми [от рожде-

ния]... Среди существ, в теле которых течет кровь, нет таких, кто обладал бы врожденными знаниями...

Вещи, которые можно познать, в одинаковой мере познаются и просто умными людьми, и совершенномуд­рыми, а то, что нельзя познать, не познается и совер­шенномудрыми (гл. III).

Дата добавления: 2014-12-16