Врачебные предписания сомнамбул 2 страница

* Cane de Montgeron. La verite etc. II. Art. Kath. Bigot, und Schlussartikel. 143.

** Agrouchada-Parakchai. Teil II.

Наконец, в пользу инстинктивного происхождения врачебных предписаний сомнамбул говорит и своеобразность прописываемых ими лекарств. Если прочитать совет, данный дельфийской пифией одному эпилептическому юноше по имени Демократесу,* а также дававшиеся храмовыми сновидцами и сохранившиеся в таблицах для подачи голосов врачебные предписания** и сравнить их с врачебными предписаниями средневековых парацельзистов и современных сомнамбул, то между ними обнаружится такое разительное родство, что поневоле придешь к гипотезе о принадлежности всех их к разряду сомнамбулических явлений.

* Theodor-Puschmann. Alexandre von Tralles. I. 568. Wien, 1878.

** Ugl. Sprengel. Geschichte der Medizin. I. 162.

Если корень сомнамбулических врачебных предписаний скрывается в целебной силе природы и если они носят на себе печать инстинктивности, то можно заключить уже наперед о существовании родства между ними и инстинктами животных. Эти инстинкты возбуждали уже в древние времена такое удивление в исследователях, что они даже сочли необходимым наделить животных частицей божественной души. Непогрешимость приписывают многие магнетизеры и врачебным предписаниям сомнамбул. Но нередко врачебные предписания сомнамбул представляют продукт смешанной деятельности многих факторов, причем трудно бывает решить вопрос, не принимали ли участия в образовании их способности, присущие человеку, находящемуся в состоянии бодрствования, а именно: рефлексия и фантазия. Это обстоятельство и затем другое, что сомнамбулам сообщается образ мыслей магнетизера, преимущественно имеют место в том случае, когда врачебные предписания получаются от сомнамбул путем настойчивого допрашивания их, почему произвольное возникновение врачевательных видений по справедливости считается существенным условием их инстинктивности. Пюисегюр говорит, что часто одна сомнамбула, боясь мешавших ей думать о своем состоянии приставаний к ней с вопросами и экспериментов над ней посторонних лиц, умышленно скрывала свое ясновидение.* Фариа ставит настолько высоко врачевательные видения сомнамбул, возникающие внезапно, что предпочитает их развивающимся постепенно;** это совершенно справедливо в том отношении, что в образовании видений последнего рода обычно принимает участие деятельность средств насильственного вызова у сомнамбул врачевательных видений.

* Puysegur. Recherches etc. 190.

** Paria. Sommeil Lucide. 349.

Чисто инстинктивные врачебные предписания сомнамбул бывают всегда результатом не абстрактного их познавания, но наглядного представления, драматического раздвоения и символизации. Наименьшая опасность со стороны враждебных влияний угрожает врачебным предписаниям автосомнамбул, почему автосомнамбулизм, достигший такой степени развития, на которой имеют место врачебные предписания, представляет совершеннейшее выражение деятельности целебной силы природы, а врачебные предписания автосомнамбул столь же безошибочны, как и сама эта сила. Кернер говорит об одной своей сомнамбуле, что то, что она советовала себе самой, действовало "математически точно", а то, что она советовала другим, приносило меньшую пользу. Последнее он объясняет тем, что больные по большей части не соблюдают в точности назначаемых им для приема лекарств часов, тогда как это, по словам сомнамбул, имеет очень большое значение;* неуспешное действие прописываемых им себе лекарств и производимую ими отмену их сомнамбулы объясняют неправильностью своих прежних предписаний.

* Kerner. Geschichte zweier Somnambulen. 373.

Так как в основании врачебных предписаний сомнамбул не могут лежать теоретически добытые познания (почему и уверенность в успешности их лечения может основываться только на твердой вере в них и уповании на выздоровление), то ко всем их теоретическим объяснениям и ко всем их рассуждениям необходимо относиться с недоверием. С недоверием же надо относиться и ко многому другому, говоримому сомнамбулами: образы, создаваемые их до чрезвычайности возбужденной фантазией, обладают свежестью и живостью настоящих инстинктивных видений и неотличимы от последних; существуют и умалишенные, наделяющие образы своей фантазии реальным существованием. Отсюда вполне понятен как факт впадения сомнамбул в погрешности, так и факт собственного их в них сознания.* К тому же влияние на сомнамбул магнетического их отношения к врачу производит то, что часто немецкие, французские и английские сомнамбулы повторяют только ходячие в их отечестве медицинские теории.** Но хотя в образовании врачебных предписаний сомнамбул и могут принимать участие рефлексия и магнетическое отношение, тем не менее легко доказать, что это явление не составляет общего правила. Это доказательство послужит косвенным подтверждением справедливости только что доказывавшегося нами положения об инстинктивном происхождении врачебных предписаний сомнамбул.

* Morin. Magnetisme. 333-336.

** Kiesers. Tellurismus. II. 100.

в) Врачебные предписания сомнамбул не вытекают из их рефлексий. Независимость от рефлексии составляет характеристическую черту всякого инстинкта, а потому она присуща и врачебным предписаниям сомнамбул. Это подтверждается целым рядом наблюдений. Прежде всего надобно заметить, что, как показывает опыт, наибольшего доверия заслуживают врачебные предписания и что способность прописывания лекарств наблюдается даже у малолетних.*

* Ennemoser. Der Magnetismus nach der allesitigen Beseihung. 126.

Часто врачебные предписания сомнамбул кажутся чрезвычайно странными, даже бессмысленными. Но если принять во внимание наш вышеизложенный взгляд, что сомнамбулизм обусловливается перемещением у человека порога сознания и большим или меньшим обнаружением содержания его трансцендентального сознания, то многие из таких предписаний перестанут казаться странными. С перемещением порога сознания человека изменяется отношение его к химическим веществам, и сознанию его приходится иметь дело с совершенно новым материалом. Если же так, то такой же, как этот материал, необычностью должны отличаться и вырастающие на почве его восприятия врачебные предписания, а содержащиеся в последних лекарства должны более или менее отличаться от употребляемых в медицине и представляющих продукт наблюдений над более нормальным действием природы лекарств на человека. Сомнамбула Ремера сказала: "Завтра ровно в 9.15 утра я должна выпить полстакана сапожногвоздяной (!) воды" и затем дала изумленным слушателям следующее объяснение своих слов. Дело состояло в том, что надо было обдать кипятком 50 сапожных гвоздей, затем взять 1.5 кружки воды, опустить в нее гвозди, поставить все это на огонь и кипятить до тех пор, пока не получится 1/2 кружки жидкости.* Это кажется нам бессмысленным только потому, что мы не воспринимаем действия на нас такой жидкости, как и вообще ровно ничего не знаем о всех на нас влияниях, которые остаются под порогом нашего сознания, но на которых построена, однако, целая система гомеопатического лечения.

* Romer. Historische Darstellung etc. 35.

Многие из врачебных предписаний сомнамбул приводят на память симпатические средства средневековых парацельсистов и современные простонародные лекарства. Есть врачи, отличающиеся таким беспристрастием, что они признают действенность некоторых из этих лекарств, сознавая невозможность научного объяснения их действия. Но кажется, что наступит время, когда сомнамбулизм не только объяснит их действие, но и докажет, что основанием народной веры в них служили дававшиеся в экстатических состояниях врачебные предписания. Рассказывают, что часто сам Парацельс в полуэкстатическом состоянии вставал по ночам и указывал лекарства от различных болезней. Народная вера в переход болезней с людей на растения – trancplantatio morborum – играет роль и в сомнамбулизме. Одна больная Вернера велела срезать у себя на руках и ногах ногти, смешать их с ее и магнетизера волосами и кровью и все это зарыть под одним деревом. Вместе с гниением зарытого и разнесением продуктов этого процесса по дереву должно якобы улучшиться ее здоровье. Кажется, что здесь мы имеем дело с лечением и магнетическим и симпатическим средствами.**

* Dr. Fr. Most. Die sympathetischen Mittel und Kurmethoden. 1842.

** Werner. Schutzgeister. 289.

Совершающееся в сомнамбулическом состоянии у человека перемещение порога его сознания производит то, что в этом состоянии сомнамбулы имеют относительно лекарственных веществ другие чувства симпатии и антипатии, чем в состоянии бодрствования. Часто те лекарства, к которым сомнамбулы чувствуют величайшее отвращение во время бодрствования, принимаются ими охотно, будучи намагнетизированы или сделавшись вследствие магнетического лечения сомнамбул им гомогенными. С особенной любовью они пьют намагнетизированную воду и превозносят ее целебную силу.

Часто сомнамбулы, благодаря своему ясновидению, могут называть лекарства; однако можно принять за общее правило, что они, будучи способны делать описания лекарств, неспособны называть их. Их способность прописывания себе лекарств отнюдь не рефлективна; она основывается на восприятии и созерцании, причем часто (в случаях символизации) воспринимаемое и созерцаемое понимается самими сомнамбулами только постепенно, или отчасти, или же остается совсем ими непонятым. Марниц не могла припомнить названий молочая, водяного трилистника, муравьиного спирта, но описала внешний вид и местонахождение первого, внешний вид, вкус и место хранения в аптеке последнего.* Когда одну сомнамбулу спросили, как она может знать о целебном свойстве и местонахождении одного растения и не знать его названия, она очень остроумно ответила, что названия даны растениям людьми, что взятые сами по себе растения не имеют названий.** Но самое удивительное в этом отношении явление представляет малолетний сомнамбул Гер-виц, который, будучи спрошен своим врачом и вместе с братом о ядовитых веществах, "с невообразимой точностью продиктовал труднейшие названия ядов, запись которых заняла несколько четвертушек бумаги и только ничтожную часть которых мы можем внести в протокол".***

* Perty. Myst. Ersch. I. 264.

** Puysegur. Recherches etc. 148.

*** Gorwitz. Richards magn. Schlaft. 55.

Нельзя не упомянуть еще об одном, по-видимому, менее всего объяснимом инстинктом явлении сомнамбулизма. А именно. Многие сомнамбулы предписывают употребление технических аппаратов, объясняют их устройство и сами делают их чертежи. Преворстская ясновидящая в начале своей болезни видела в сновидении машину, от употребления которой надеялась выздороветь; но этому ее сновидению, несмотря на неоднократное его повторение, не придали никакого значения. Наконец, по истечении четырехлетнего периода времени оно повторилось, причем явившийся в нем руководитель сомнамбулы напомнил ей о машине и стал укорять ее, что она в течение 6 лет ни разу к ней не обратилась, тогда как, если бы обратилась, была бы уже здорова. Утром сомнамбула начертила на бумаге машину и, когда после ее изготовления приступила к ее употреблению, то, несмотря на испытывавшиеся ею при этом как от действия гальванической батареи сотрясения и вслед за ними корчи, чувствовала себя потом укрепленной. Уцелел чертеж этой машины; он находится у Кернера,* у сына которого, надворного советника Теобольда Кернера, я сам его видел. О подобном же случае упоминает и Kappe.**

* Kerner. Seherin von Prevorst. 23. 108. 109.

** Carre de Monigeron. La verite etc. III. 581.

Несмотря на все сказанное, было бы ошибочно и это, представляющее высшую ступень в развитии сомнамбулической способности приписывания лекарств, построение сомнамбулами технических аппаратов считать продуктом присущей бодрствующему человеку сознательной рефлексии. Кто не хочет видеть аналогии между таким построением и образованием вызывающих удивление своей структурой снежинок* и протает** или ростом обнаруживающих математическую правильность в своем строении растений, тому можно указать на исполненное искусства ткание паутины пауками и на такое же устройство пчелами сот. Кто пожелал бы видеть в этих актах животных не инстинкт, а разум, тот должен был бы наделить их разумом сверхчеловеческим. Грушевый жук-хоботоносец (Rhynchites betulae) выгрызает в конце мая из листьев груши полоски, сворачивает их в воронкообразные каморы и делает из них чрезвычайно удобные для своих яичек колыбели. Эта работа производится им всегда по одному и тому же плану, от которого, однако, он может отступить в случае нужды, когда, например, не находит правильной формы листьев. Дебэ срисовал с большой точностью эти полоски, а Гейс, на основании тщательных исследований, пришел к заключению, что эти лиственные вырезки относительно своей целесообразности и малейших подробностей исполнения совершенно согласуются с результатами вычислений, которые могут быть произведены только при помощи частей высшей математики, до сих пор остававшихся неизвестными.***

* Semer. Der Stil. I. Vorrede. Munchen, 1878.

** E. Hackel. Das Protistenreich. Leipzig, 1878.

*** Duttenhofer. Die 8 Sinne des Menschen 227. Nordlingen, 1858.

Инстинктивное происхождение врачебных предписаний сомнамбул обнаруживается с особенной ясностью во врачебных предписаниях, даваемых ими посторонним лицам; объяснение таких предписаний сомнамбул их рефлексией было бы равносильно допущению, что они умнее представителей науки. Мы знаем уже, что тогда как медицинский диагноз состоит в умозаключении от наружных симптомов болезни к внутренней причине ее, сомнамбулы распознают болезнь интуитивно, чувственно. Такая же разница существует между врачебными предписаниями медиков и врачебными предписаниями сомнамбул посторонним лицам.

Кажется, что сомнамбулические предписания такого рода могут иметь место уже в обыкновенном сне. По крайней мере, Магненус в одном из своих сочинений утверждает, что это известно ему по собственному опыту. Когда при отходе ко сну мысли его сосредоточивались на каком-нибудь из его пациентов, то во сне он видел лекарство, помогающее при болезни этого пациента, которое, если не забывалось им по пробуждении, применялось с большим успехом.*

* Beaumont. Traktat von Geistern. 222. Halle. 1721.

Делез знал одну шестнадцатилетнюю девушку, диктовавшую медицинские трактаты о разнообразных болезнях. На его вопросы она давала ясные и вразумительные ответы. Но однажды она ничего не захотела сказать насчет сущности и средств к излечению ломоты. Что касается других болезней, говорила она, то у нее существует, по крайней мере, природное к ним расположение, задатков же к заболеванию ломотой у нее вовсе не имеется, вот почему, прежде чем она будет в состоянии повести речь о ломоте, ей необходимо вступить в магнетическое отношение с кем-нибудь из больных этой болезнью.*

* Deleuze. Histoire critique etc. I. 193.

Всякий же раз, как во врачебных предписаниях сомнамбул слышится чистый голос инстинкта, применение их сопровождается успехом. Страдавший в течение нескольких лет нервной болезнью член Аугсбургского медицинского совета Вецлер начал, по совету одной сомнамбулы, мыться изготовленным по ее указанию мылом. В короткое время он избавился от своей болезни и возымел к испытанному им способу лечения такое доверие, что стал его рекомендовать посторонним лицам; последствия такого лечения вполне оправдали его к нему доверие, так как, благодаря ему, выздоравливали больные, страдавшие самой застарелой болезнью того же рода.* И у Эммы Гэддока был необыкновенно развит инстинкт врачевания, почему выдающиеся врачи ее времени не пренебрегали прибегать к ее заключениям в некоторых случаях своей практики.

* Wezier. Meine wunderbare Heilung durch eine Somnambule 58. Augsburg, 1833.

По словам д-ра Бендсена, сомнамбулические врачебные самопредписания и предписания нередко производятся и в сумасшествии, в доказательство чего он приводит случай с Петерсен, в припадке сумасшествия давшей скороговоркой сопровождавшийся успехом врачебный совет. Конечно, Петерсен была сомнамбулой; но что она в следовавших за дачей этого совета сомнамбулических состояниях своих ничего о нем не помнила, это для специалиста в деле сомнамбулизма служит верным ручательством в том, что он был продуктом не этих ее состояний, а ее сумасшествия,* мост воспоминаний, соединяющий состояния однородные, отсутствует у состояний разнородных. Такое сходство сомнамбулизма с сумасшествием служит причиной общераспространенного заблуждения, состоящего в отнесении их к явлениям одной и той же категории; но стоит только принять во внимание черты их различия, и мы увидим, что они принадлежат к разным категориям. В средние века сомнамбул смешивали с ведьмами, в наше же время сомнамбул считают сумасшедшими, лечат их как сумасшедших и будут поступать так до тех пор, пока наука не перестанет уклоняться от изучения сомнамбулизма.

* Archiv. XI.2.124. etc.

Но если сомнамбулические врачебные предписания даются в обыкновенном сне, сомнамбулизме и сумасшествии, если они фигурируют в средневековых процессах о ведьмах, если, наконец, они производятся современными медиумами, то отсюда только и можно вывести то заключение, что такое развитие у человека врачевательного инстинкта общее для всех его состояний, которые сопровождаются перемещением его психофизического порога и которые, насколько во всех их параллельно внутреннему его пробуждению совершается ослабление чувственного его сознания, могут быть названы общим именем экстаза.

с) Врачебные предписания сомнамбул не могут быть объяснены и их магнетическим отношением к их магнетизеру. В Лейпцигской хирургической клинике Ганзен в присутствии многих профессоров произвел следующий опыт. Он попросил д-ра Германа стать спиной к нему, а лицом к стене для того, чтобы тот не мог видеть, что он будет делать. Затем Ганзен положил свою правую руку ему на голову, а в левую взял обмакнутое в чернило стальное перо и провел им себе по языку. В тот же миг д-р Герман почувствовал во рту вкус чернила, который оставался у него в продолжение часа и который нельзя было прогнать никакой пищей.* Я привожу этот опыт только как один из общеизвестных примеров магнетического отношения, существующего между магнетизером и замагнетизированным им лицом. Это отношение может распространяться на все чувства, даже на процессы, совершающиеся в центральном очаге чувств – головном мозгу, вследствие чего к сомнамбулам переходят душевные движения и мысли магнетизера.

* Zollner. Wissenschaftliche Abhandlungen. III. 529.

Отсюда вытекает заключение по меньшей мере о возможности как бы отражения в сознании сомнамбул направленных на лечение мыслей магнетизирующего их врача, особенно в том случае, когда врач вместо того, чтобы будить в сомнамбуле инстинкт врачевания, неловкой постановкой ему вопросов облегчает этот процесс. В этом случае врач, думающий, что получает от сомнамбула драгоценные заключения, служит как бы чревовещателем, как бы слушателем отголосков своих собственных мыслей. Вот отчего часто высказывалась та мысль, что врачебные предписания сомнамбул, делаемые при наличности магнетического отношения их к магнетизирующему их врачу, представляют продукт его рефлексии.

Вот что говорит член медицинского совета Шиндлер: "Наконец, мы должны считать магическим и все специфические лекарства, потому что мы не можем при помощи физических и химических своих сведений объяснить их действия, то есть потому что между жизнью природы и жизнью индивидуумов существует неизвестное нам отношение, делающее тела природы лекарствами. Часто этот магический инстинкт врачевания, каким он является во время сна и нахождения в магнетических состояниях, в деятельности своей значительно уклоняется от правил обыкновенной терапии: обыкновенно сомнамбулы прописывают себе очень простые лекарства, часто такие, которые, на наш взгляд, не имеют никакого отношения к болезни, хотя нередко и такие, представления о которых черпаются ими, по-видимому, в сознании их врача. Так, одна сомнамбула, моя пациентка, для лечения ее от слепоты, обусловленной повреждением одного из пятой пары нервов глазной впадины, прописала себе для втирания Elexir Stramonii, а против другой своей болезни она прописала себе настой Anagallis arvensis – растения, врачебное действие которого мне было неизвестно. Однажды я не мог догадаться, какое ей нужно лекарство; тогда она указала его в предъявляемых мной ей фармакологических таблицах и несмотря на то, что она не имела никакого понятия об аптекарском весе, изменила означенные там дозы его ингредиентов. Магические действия лекарств, или, что, по-моему, одно и тоже, их специфические действия известны нам еще очень мало, и хотя то, что мы читаем у древних относительно действия камней, принадлежит вообще к области сказок, тем не менее до сих пор мы ничего еще не знаем о действии металлов и очень мало – о действии растений. Это почти неведомая для нас область, в деле будущих исследований которой гомеопатическое правило similia similibus послужит, может быть, ключом".*

* Schindler. Magisches Geistesleben. 268.

Без сомнения, перемещение порога нашего сознания может оказать нам наибольшую помощь в уяснении еще неизвестных действий на нас металлов и растений. Такие действия не преступают порога нашего чувственного сознания, почему не могут быть известны даже обладающему богатейшим в деле сомнамбулизма опытом врачу, почему и основанные на знании их врачебные предписания самым фактом своего существования доказывают, что внутреннее сознание дающих их лиц не черпает своего содержания в сознании рефлектирующего их врача.

Если бы в прописывании сомнамбулами лекарств всегда принимало участие магнетическое отношение их к врачу, то не могло бы иметь места то нередко наблюдаемое явление, что они энергично восстают против предписаний последнего. Очень часто случается так, что их инстинкт заставляет их действовать в направлении, совершенно противоположном тому, в каком действует, согласно своему рефлективному отношению к болезни, их врач. Да магнетизер большей частью и не бывает врачом, а потому и не может делать заключений о болезнях и методах их лечения. Когда же он бывает врачом, то часто сомнамбулы порицают его лечение, вносят в его рецепты поправки или прописывают такие лекарства, действия которых могут быть восприняты человеком только по перемещении порога его сознания. Часто рознь между сомнамбулой и его врачом начинается уже с диагноза, а лечение сомнамбул находится в противоречии с лечением их врачами уже потому, что лечение сомнамбулами одной и той же болезни меняется с переменой страдающего ею индивидуума, что при лечении ее врачом может быть только в том случае, когда им будет домашний доктор, а пациентом один из до тонкости известных ему членов пользуемого им в течение многих лет семейства. Часто сомнамбулы меняют лекарства даже при лечении ими одного и того же больного от одной и той же болезни, смотря по времени года и погоде.* Значит, для сомнамбул имеет значение не род болезни, а ее носитель: каждый раз одна и та же болезнь представляет для них новую болезнь, лечение которой изменяется даже с изменением внешних обстоятельств. Поэтому вполне допустимо, что врачебные предписания сомнамбул могут обогатить сокровищницу лекарств, тогда как совершенно недопустимо (за исключением очень простых лекарств против несложных болезней), чтобы пригодное для отдельного случая известной болезни лекарство годилось для всех подводимых нами под одну рубрику случаев ее и чтобы из врачебных предписаний сомнамбул можно было вывести приложимте ко всем таким случаям общее правило лечения.

* Kerner. Blatter aus Prevorst. V, 59.

Несогласие сомнамбул с их врачом обнаруживается еще и в том, что часто они прописывают себе такие лекарства, самое употребление или дозы которых устрашают специалиста-медика. Странность этого явления усугубляется еще тем обстоятельством, что с перемещением у человека порога сознания усиливается его восприимчивость, то есть совершается вступление в его сознание впечатлений, дотоле не сознававшихся им вследствие их слабости. Если теперь сомнамбулы часто для себя удваивают, утраивают и т.д. определенные медициной дозы лекарств, если они прописывают себе такие яды, принятие ничтожного количества которых для нормального человека сопряжено с опасностью для жизни, то это можно объяснить только тем, что в сомнамбулизме не только познаются человеком новые отношения между лекарственными веществами и его болезнями, но, с изменением всей физиологической стороны его организма, изменяются или прекращаются и прежние между ними отношения. Вот почему сомнамбулы очень часто прописывают себе и соблюдают строгую диету, даже продолжительное полное воздержание от пищи и питья, не испытывая при этом, что, впрочем, имеет место при тифе и некоторых лихорадках, соответственного похудения. Профессор Эннемозер знал больную, которая на магнетизированной воде прожила несколько недель.*

* Ennemoser. Der Magnetismus nach der allseitigen Beziehung etc. 60.

Одна сомнамбула прописала своему ребенку 5 капель опиума; когда она пробудилась и узнала об исполнении своего приказания, то начала тревожиться, но, погрузившись в сомнамбулический сон, успокоилась, а ее ребенок выздоровел. Себе самой она прописала 350 капель опиума; вследствие их приема у нее появились все признаки отравления, вскоре затем прекратившиеся. Другая сомнамбула отвергла высказанное ее магнетизером мнение насчет опасности дозы прописанного ею себе лекарства, прибавив, что в бодрственном состоянии она разделила бы это его мнение и отказалась бы от прописанного ею себе приема, но теперь, в состоянии сомнамбулизма, чувствует, что он принесет ей пользу и сделает ее здоровой через 10 дней. В последующем оправдались ее слова.

* Archiv. VII. 2. 147, 150.

** Puysegur. Recherches etc. 61.

Несмотря на такое героическое лечение себя сомнамбулами, мы не находим ни одного сообщения о том, чтобы оно причиняло им смерть. Приняв это во внимание, мы должны допустить, что организм сомнамбул подвергается радикальному изменению, при котором нормальное действие на человека лекарств уступает место анормальному. Доктор Депин лечил от размягчения спинного мозга одиннадцатилетнюю девочку, которая в сомнамбулизме могла есть все, в бодрственном же состоянии- только молоко да яйца; выходило так, что у нее как будто два разных желудка. В бодрственном состоянии она была крайне слаба; находясь же в сомнамбулизме, могла ходить, бегать, плавать; в первом состоянии она могла только сидеть, обложенная подушками, закутанная в вату, во втором же валялась в снегу и принимала холодные, как лед, ванны.* Отсюда не далеко до допущения, что и яды могут быть принимаемы сомнамбулами без вреда... И о последователях магометанской секты святого шейха Руффая рассказывают, что они употребляют мышьяк и ядовитые растения без всякого вреда.**

* Pigeaire. Electricite animale. 272, 277, 278.

** Gorres. Christe. Mystik. III. 548.

Тем, что химические вещества действуют на сомнамбул иначе, чем на остальных людей, объясняется как их инстинктивное отвращение к некоторым из предлагаемых им медикаментов и прописывание ими лекарств, от которых наша медицина не ожидает никаких последствий, так и то, что лечение их по правилам науки большей частью остается безуспешным. Корев, смиренно заявляя о том, что его больные отказывались от его лекарств и лечились своими собственными, выводит отсюда совершенно правильное заключение, что врач, убедившийся в ясновидении сомнамбула, должен отнестись с полным доверием к его врачебным предписаниям, так как для оценки их он не обладает никаким научным критерием и так как сомнамбулический и научный методы лечения противоположны до такой степени, что из них нельзя образовать диагонального.*

* Deleuze. Instniction etc. 455. 460. 461.

Существуют примеры и совершенно обратного уклонения сомнамбулического лечения от лечения, практикуемого врачами; это имеет место в том случае, когда сомнамбулы вместо героических лекарств, прописывают лекарства, считающиеся слабо действующими, или уменьшают определяемые медициной дозы. Один больной, который страдал delirium tremens и которого не могли усыпить сильнейшие приемы опиума, был погружен Преворстской ясновидящей настоем липового цвета с примесью грушевого сока и бобровой струи в продолжительный сон.*

* Kerner. Seherin v. Prevorst. 102.

Независимость врачебной деятельности сомнамбул от их врача обнаруживается и в соблюдении ими времени принятия пищи и лекарств с точностью до одной секунды, с точностью, для оценки значения которой наша медицина также не обладает критерием. Особенно замечательная в этом отношении сомнамбула Юлия утверждала, что ей приносит вред трехминутное опоздание в подаче ей кофе. Когда однажды подали ей его 30 секундами ранее, то она сказала: "еще не время!" и по истечении 30 секунд приняла его без всяких напоминаний. Существуют так называемые "головные часы", посредством которых сомнамбулы определяют время и в которых лежит причина того явления, что нормальный человек просыпается как раз в задуманный им перед сном час. При этом нередко заявляет о своей деятельности исходящий из трансцендентальной области волевой импульс. Так, однажды Юлия отправилась;на прогулку, к которой почувствовала непреодолимое влечение; по истечении получаса она вместо того, чтобы продолжать прогулку, вдруг начала пятиться назад, заявив, что как будто что-то тянет ее ноги назад.

* Strombeck. Geschichte etc. 32, 36, 115.

Итак, магнетическим отношением отнюдь нельзя объяснить всех врачебных предписаний сомнамбул. В том случае, когда оно служит источником их происхождения, это сейчас же сказывается в соответствующем рефлективному отношению врача к болезни резонерстве сомнамбул. В преобладающем большинстве случаев оно совсем не может быть источником возникновения врачебных предписаний сомнамбул и именно тогда, когда сомнамбулизм не вызывается магнетизером, когда сама природа прибегает к нему как к средству для достижения благодетельных результатов. Что же касается вопроса о том, служит ли инстинкт источником происхождения врачебных предписаний, даваемых в искусственном сомнамбулическом сне, то в нем имел бы решающее значение следующий опыт: стоило бы только, после того как врач сделал уже постановку диагноза и определил метод лечения, замагнетизировать его самого и посмотреть, согласовались ли бы тогда его слова с ранее им сказанным. На такой опыт я нашел лишь одно указание в письме одной дамы к Делезу. Однажды во время одного из остававшихся без всяких результатов опытов магнетизирования ее магнетизер почувствовал себя нездоровым и потому прекратил сеанс; тогда она предложила ему поменяться с ней ролями, расспросила его, после того как он согласился на ее предложение и сделался сомнамбулой, о своей болезни и, благодаря его предписаниям, выздоровела.* Если бы такой опыт был произведен на самом деле, то врач мог бы извлечь из него много для себя поучительного: он мог бы сравнить в этом случае свой рассудочный способ познавания болезни, состоящий в заключении от ее симптомов к ее причине, от внешнего к внутреннему, с диаметрально противоположным ему, инстинктивным способом ее познавания. Я убежден, что при таких опытах только в очень редких случаях получился бы одинаковый диагноз, что гораздо скорее дуализм лиц единого субъекта породил бы дуализм как в области диагноза, так и в области врачебных предписаний.

Дата добавления: 2014-12-16