Священный предмет

Согласно Ф. Хайлеру, основу священных предметов образуют объекты при­роды, которые в силу своей величины, формы или необычности и исключи­тельности пробуждают в со­зерцающем их человеке благоговейный трепет и удивление. Примитивный человек мо­лился им, будучи не в состоянии ясно различить внешний объект и сверхъестественную силу, которая в нем живет и проявляется. Более высокий уровень поклонения, замечал Ф. Хайлер, в значительной степени продолжает подобный культ, но часто на месте внеш­него объекта оказывается его образ.

М. Элиаде предлагал несколько более общую точку зрения, считая что “в первобытном, или архаическом, мышлении предметы внешнего мира не имеют самостоятельной, внут­ренне присущей им ценности. Камень будет священным, поскольку его форма свидетель­ствует о том, что он является ча­стью определенного символа, или представляет собой ие­рофанию, обладает маной, знаменует некий мифический акт и т. п.”.

Объединяя эти взгляды, следует сказать, что предмет становится священным либо благо­даря физическим или геометрическим свойствам самого объекта (священная сила может пребывать как в природе, так и в форме объекта), либо за счет принадлежности к широ­кому образному и символическому ряду, т.е. любой предмет через причастность к по­след­нему может стать священ­ным.

Это становится очевидным при рассмотрении такого, по-видимому, одного из самых ран­них, предмета культа, как священный камень. Груды камней были признаком древней­ших культовых мест. Важнейшими физическими свойствами камня являются прочность и твердость, которые делают его не­уязвимым и несжимаемым. Камню присуще то, чем не обладает человек, подверженный разрушению, упадку и смерти, который в противопо­лож­ность камню – пыль, песок, щебень. Камень стал символом бытия, песок – симво­лом времени.

Камень благодаря своим физическим и геометрическим свойствам оказыва­ется основой достаточно разветвленных образов и длинных символических рядов. Например, извест­ный исследователь мифологии Ж. Дюмезиль рас­сматривал верховных богов индо-иран­ского пантеона Митру и Варуну сле­дующим образом. Митра рожден из скалы; свойства камня – его родовые свойства, поэтому он спокойный, доброжелательный, дружествен­ный, благо­склонный. В отличие от Митры Варуна связан с абсолютно другой по физиче­ским и геометрическим свойствам стихией – водой; он – карающий, грозный, опасный.

В ветхозаветной религии священный камень носит имя Beфиль – Дом Бога. Иаков заночевал на пути в Ханаан и во сне получил видение и пророчество при сле­дующих обстоятельствах: И взял один изкамней того места и поло­жил себе изголовьем, и лег на том месте. И увидел во сне: вот, лест­ница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Бо­жий восходят и нис­ходят по ней. <…> И встал Иаков рано утром, и взял камень, который он по­ложил себе изголовьем, и поста­вил его памятником, и возлил елей на верх его. И нарек имя месту тому: Вефиль... И положил Иаков обет, сказав... <...>...этот камень, ко­торый я поставил памятником будет у меня Домом Божиим (Быт. 28:11-12, 18-19, 20, 22).

Скала, твердыня – обозначение Яхве в языке псалмов: “Бог мой – скала моя” (Пс. 17:3). Христос является “краеугольным камнем”, а верующие в него – “живые камни”, из кото­рых строится “дом духовный” (1 Пет. 2:5).

Кроме того, камень наделяется священной силой и на основании своего про­исхождения: громовой (упавший с неба) камень, вулканическая лава, жемчуг из глубин океана. Культ священного черного камня, упавшего с неба, перехо­дит из древнеарабской религии в ис­лам, здесь черный камень становится объектом поклонения и помещается в священный центр мира – Каабу, му­сульманский храм в Мекке.

Сложный символ алхимии – философский камень – соединение противопо­ложностей, т.е. способен из не­прочного сделать прочное, из разрушимого не­разрушимое, из неблагород­ного (окисляющегося) благородное (неокисляю­щееся), из временного вечное. Как замечал по этому поводу К. Юнг, алхи­мики не искали божест­венное в веществе, а стремились его произвести.

Почти повсеместно почитаются горы, в своем священном качестве они – центры Земли, предпочтительные места молитвы индуистских отшельников, а также Иисуса Христа и его последователя Франциска Ассизского. Гора – любимый образ религиозного языка. В мифологии мир представлен как гора; в мистике Бог определяется как гора, а путь спасе­ния как восхождение на священную гору.

Священной является Земля, будучи материнским лоном всего живого – рас­тений, жи­вот­ных, человека. Источникам и рекам тоже поклоняются, так как они несут жизнь и плодо­родие. Толпы паломников находят искупление своих грехов в струях Ганга, ему же дове­ряют пепел умерших. Наряду с водой ес­тественного происхождения для очищения ис­пользуется святая вода, которая занимает важное место в христианском культе. Субстан­ция воды часто ста­новится водным божеством, от которого исходят благодатные силы там, где вода выходит на поверхность. Поток нередко появляется в космологических и эс­хатологических мифах. Почитание воды, одного из важнейших священ­ных предметов, связано с ее функцией поддержания жизни. Знаток мифоло­гического и религиозного сим­волизма X. Керлот приходил к выводу, что “вода символизирует земную, природную жизнь, но никогда не – жизнь ме­тафизическую”. Однако форма воды – бесформенность, она выступает как противоположность камню. Противоположность в мире священных предме­тов и образов переходит в противопоставленность.

Но это далеко не всегда означает противостояние и тем более не обязательно приводит к противоречию. Так, например, разрабатывая символический ряд Митры – Варуны, Ж. Дюмезиль полагал, что их противопоставление никогда не выражало и не могло выражать вражду или соперничество, но лишь до­полнительное распределение функций. Оба бога вместе с представляемыми ими понятиями и действиями равно необходимы для жизни человека и Кос­моса. Будучи противопоставлены они не оказываются один в поле “хоро­шего”, а другой – “плохого”. Еще более эта многозначность проявляется и усложняется при рассмотрении отношения Митры и Варуны к Агни – персо­нификации священного огня. Огонь – самый подвижный из всех элементов, это свойство обусловливает понима­ние огня как динамической составляю­щей мира священных предметов. Огонь свят как волшебное средство сохра­нения движения солнца, как элемент, изгоняющий демонов, как очаг в центре дома и, наконец, как негасимое пламя костра племени или народа. Огонь – центральная часть древнеиндийского и древнеиранского культов. В лампадах и свечах он горит на могилах предков, перед изображениями богов, в языче­ских храмах, синагогах, мечетях и церквах. Древнейший культ огня отража­ется в гимне солнцу Франциска Ассиз­ского: “Будь восхваляем, мой господин огонь, всеми нашими братьями”. Огонь стано­вится божеством или жизненно важной частью божественного. Как судебный огонь появляется при ожида­нии конца света в Эдде, Стое и христианском Апокалипсисе. Огонь – символ Бога и его духа в языке ветхозаветной и раннехристианской набожности, а также у христианских мистиков. Боже­ственная основа души обозначается, согласно Ф. Хайлеру, как “искорка”.

Благодаря своей подвижности огонь выступает как “элемент более и быстрее всего изме­няющий свой облик”. Он соединяется и отождествляется с самыми разными стихиями (например, огонь и вода – огненная вода) и богами. Воз­вращаясь к паре Митра – Варуна, приведем следующий фрагмент из Риг­веды: “О Агни, ты Варуна, когда рождаешься, / Ты становишься Митрой, ко­гда ты зажжен”.

Огонь двойствен – он согревает, поддерживает жизнь, когда зажжен; в этой функции, за­мечал Дюмезиль, он “митраичен”, но одновременно “варуничен” заключенной в нем опасной силой. “Огонь охватывает как хорошее (жизнен­ное тепло), так и плохое (разру­шение, сожжение). Интересно, что в симво­лике рунических знаков огню соответствует одна руна (Капо), изображаемая, однако, и в перевернутом виде: “<” – гармонизирующие и благоприятствую­щие силы Вселенной; “>” – разрушение и гибель отношений и связей, части личности, конец этапа жизни. Огонь оказывается объединяющим и разде­ляющим, стабилизирующим и дестабилизирующим динамический процесс фактором.

Молния представляет собой небесный огонь – активный, устрашающий и ди­намичный. “Три молнии Юпитера символизируют случай, судьбу и преду­смотрительность – силы, формирующие будущее”. Вспышка молнии соотно­сится со светом и просвещением; так, полное название “Алмазной сутры”: “Сутра о совершенной мудрости, рассекающей [тьму невежества] как удар молнии”; Ваджра – тибетский символ молнии и бриллианта. По на­блюдению Керлота, “в большинстве религий божество спрятано от людских взоров, а за­тем внезапная вспышка молнии на мгновение являет его во всей деятель­ной мощи”.

Вулкан – весьма сложный священный предмет. Он символизирует не только первоздан­ные силы природы, но и синтез первичных стихий – огня, воды, земли, воздуха, которые спо­собен преобразовывать. При извержениях воздух превращается в огонь, огонь стано­вится влагой, а она в свою очередь – кам­нем. Согласно Парацельсу, вулкан есть “повели­тель огня”. Если алхимия ис­кусство, то вулкан – художник в ней.

Свет, традиционно приравниваясь к духу и являясь жизненным элементом божества, имеет большое символическое значение. Манихеи и неоплатоники создали целую метафи­зику света; символикой света проникнут язык Нового Завета и христианская литургия. Бе­лый свет символизирует единство всего со всем. Свет какого-либо цвета также обладает символическим значением, в котором совмещаются символики цвета и света. Поскольку свет распростра­няется от определенного источника, исходит из центра, то символы зна­ме­нуют ступени этой эманации.

Весьма развита религиозная символика цвета: белый – чистота и святость, красный – жизнь и волшебство, черный – смерть и демоны. Уже в вавилон­ских религиях, а также в иудействе и христианстве создается достаточно строгий канон красок. Будучи священным предметом, цвет, тем не менее, со­относится с физическими свойствами света и особенно­стями зрительного восприятия. Оптикой и экспериментальной психологией предложена обще­принятая классификация цветов, разделяемых на теплые и холодные. К пер­вым от­носятся стимулирующие активность и напряжение – красный, оран­жевый, желтый, белый; ко вторым – вызывающие пассивность и расслабле­ние – синий, индиго, фиолетовый, чер­ный; зеленый относится и к тем и к другим. С каждым цветом может быть сопоставлен знак. Как замечал X. Кер­лот, формальное сходство между последовательностью из шести-семи цветов или цветовых оттенков и гласными греческого алфавита, а также нотами му­зыкальной гаммы указывает на аналогию этих символических рядов.

Все атмосферные силы (молния, гром, ветер) считаются формами проявления боже­ствен­ного или самостоятельными божествами. Особое значение имеет солнце. Согласно Ф. Хайлеру, в подражающих ритуалах, например, когда ка­тают горящие колеса, люди пы­та­ются повлиять на его ход, описанный в мно­гочисленных мифах. В индогерманских и се­митских религиях великие сол­нечные божества воспеваются в гимнах. Монотеистический Яхве также вос­хваляется как солнечный герой, а Христос как sol salutis (лат. – приветст­вующий солнце). Рядом с солнцем в мифах и культах находится месяц, свя­щенный сим­вол, например, в исламе.

Слово – “астрология” лучше всего переводится с греческого как звездное письмо. Корнем астрологии является культ звезд, связанный с представле­нием о богах. В шумерско-вави­лонском письме обозначение звезды одно­временно является идеограммой Бога. Астроло­гия пытается расшифровать небесные письмена и постичь зависимость движения косми­ческих тел и че­ловеческой судьбы. Астрологические знания сведены в систему символов, которые имеют простые универсальные значения и приложимы к огромному количеству фактов. Исходными символами являются круг, полукруг, верти­кальная и горизонтальная линии, крест и стрела. Комбинация символов обра­зует более сложный символ. Каждый из символов имеет основное значение, которое выражается ключевым словом и, соответст­венно, комбинация сим­волов – ключевой фразой: круг – дух, полукруг – сознание и душа, линия – сила, крест – земная материя, стрела – движение. Каждой планете соответст­вует своя комбинация исходных символов: Солнце – круг и точка, Луна – два полукруга, Мер­курий – крест, круг и полукруг, Венера – крест и круг, Марс – круг и стрела, Юпитер – полукруг и крест, Сатурн – крест и полукруг, Уран – крест, два полукруга и круг, Нептун – крест и два полукруга, Плутон – крест, полукруг и круг. В греко-римском Мире звезда становится символом фата­лизма, который оставил значительный след в средневековом христианстве и вновь расцвел в эпоху Возрождения. Даже в христианской набожности про­является древний культ звезд – в обозначении Спасителя как утренней звезды и Марии как морской. Считается, что волхвы предсказали рождение Христа, используя астроло­гию, хотя единственным признаком последней можно по­лагать библейский рассказ о Вифлеемской звезде. Наряду с культом звезд большое значение для астрологии имеет культ животных. Космические про­цессы представлены в сказаниях о них, именами жи­вотных обозначаются звезды, например, знаки зодиака.

Почитаются как проявления божественного и растения. Дерево – один из центральных древнейших символов. На одном из палеолитических амулетов изображено дерево с кор­нями, что не могло быть визуально воспринятым; ведь корни скрыты под землей. Это изображение не растения как такового, а священного объекта, сущностными составляю­щими чертами которого явля­ются крона и корни. Проявления и формы культа деревьев разнообразны: по­клоняются духам деревьев и их божествам, деревья становятся атрибу­тами богов. Зевс, например, имел прозвище dendrites (лат. – связанный с деревом). Ми­фология создала представления о мировом дереве. В Библии присутствует древо жизни и древо познания добра и зла. Многие исследователи симво­лизма полагают, что они суть репрезентации одного священного предмета. Так, В.С. Семенцов считал древо познания первоначально единым и только впоследствии в силу каких-то соображений символиче­ского порядка разде­ленным на две противоположные по свойствам модификации. Значит, и при обратном переходе на месте древа жизни и древа познания добра и зла ока­зывается единое древо познания. Крест Христа представляется древом жизни. Средневековые мис­тики говорят о боге как о “цветущем прелестном дереве вечной жизни”. Определенные растения и их семена тоже священны: у германцев и кельтов – омела, ее желтый цветок наделяется силой отыски­вать спрятанные сокровища; у китайцев; японцев, египтян, ин­дийцев – цве­ток лотоса, для последних он стал космическим символом.

Еще большее значение имеет вера в священных животных, которые обладают особой мо­щью – бык, или хитростью – лиса, змея. Если все символы явля­ются образами, функ­циями и знаками священных предметов, то змея симво­лизирует, кроме того, саму священ­ную силу как таковую. Змей – символ не только отдельно взятого греха, но и самого принципа зла. Символ непрояв­ленной энергии Кундалини – змея, свернувшаяся в кольца, а прояв­ленной – разжавшая их. В русском языке змея – гад, пресмыкающееся, которое счита­ется вещим, отсюда гад – предсказатель, гадатель. Змея, бабочка, мышь и птица вос­принима­ются как животные, связанные с душой человека. Искон­ный культ животных со временем претерпевает большие изменения. Свя­щенные животные становятся нечистыми живот­ными-табу, как в иудаизме, или культовыми, или жертвенными. Реальные животные за­меняются их изо­бражениями. Многочисленные божества, например, в Древнем Египте вы­глядят как люди с головой животных. Одни животные превращаются в атри­буты, или сопровождающих бога – лошадь у Одина или бык у Шивы. Другие – в его инкарнацию, скажем, кабан или черепаха у Шивы. Жрецы и жрицы носят имена животных или их свя­щенные маски – буйвола, гориллы, анти­лопы. Многочисленные символы животных про­должают жить в христиан­ском искусстве, например, голубь – душа, дух святой и евхари­стия, рыба – евхаристический Христос, павлин и феникс – бессмертие, дракон и змея – Сатана. В более развитых религиях вера в, священность животных предпола­гает бережное отношение к ним. Корова – священное животное в маздаизме и индуизме. Буддизм, джай­низм и индуизм требуют по отношению ко всему живому ахизмы (неумерщвления), ссы­лаясь при этом на многочисленные ре­инкарнации человеческой души. Буддийские и хри­стианские святые с помо­щью любви стремятся преодолеть дикость животных. В ветхоза­ветном про­рочестве Исайи это произойдет в грядущем царстве мира и добра: Тогда волк будет жить вместе с ягненком... <...> И младенец будет играть над норою ас­пида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи (11:6, 8). Для христианских святых это означает возвращение к рай­скому, изначальному состоянию.

Вся природа становится в религиозном понимании носительницей божест­венного. В мо­нотеистических религиях она – творение бога, которое при­звано восхвалять Творца, в пантеизме – “живое одеяние божества” или, по выражению И. Гете, “Бог – в природе, природа – в Боге”. Если священный предмет постигается через отличие от себе подобных, т. е. подчеркивается его особенность и уникальность, то в конечном итоге эти качества распро­страняются и на весь мир. Мир, согласно Августину Аврелию, – есть чудо и отли­чается от других возможных миров, как считал Фома Аквинский, тем, что он – сущест­вующий.

Дата добавления: 2014-12-16