Вера Смит 6 страница

Но расширения эмиссионной деятельности и роста кредитной мощи Прусского Банка оказалось недостаточно для того, чтобы подавить агитацию за большую свободу. 1847 г. был ознаменован чрезвычайно высоким спросом на кредит. Это было особенно верно в отношении запада страны, нижнего Рейнланда и Вестфалии, где промышленное развитие происходило быстрыми темпами, а процесс учреждения отделений Прусского Банка, предусмотренный в его конституции, происходил чрезвычайно медленно. Поддержка частных эмиссионных банков значительно усилилась, а их сторонники начали проведение организованных дискуссий по данной проблеме [>см., например, Erste Vereinigte Landtag в 1847 г.].

Волнения 1848 г. принесли резкий поворот хода событий. Правительство признало за Банком Бреслау (Bank of Breslau) и Хемницер Штадтбанк (Chemnitzer Stadtbank) право на эмиссионную деятельность; кроме того, оно само учредило связанные с Прусским Банком государственные кредитные банки; и наконец, правительство решилось на гораздо более радикальный шаг -- выдавать концессии на образование частных эмиссионных банков. Однако все это было лишь небольшой уступкой сторонникам свободы в банковском бизнесе; концессии выдавались сроком всего лишь на десять лет, а масштабы регулирования банков превосходили всякие пределы. Пресловутый Норматив-Бедингунген (Normativ-Bedingungen), в соответствии с которым эти банки были учреждены, свел масштабы их деятельности к минимуму.

Наряду с требованием хранить обязательные резервы, равные одной трети от суммы эмиссии, максимальный размер их фондов был сведен к минимуму, необходимому для ведения бизнеса, а список разрешенных видов бизнеса был весьма короток. Оплаченный акционерный капитал каждого из банков не мог превосходить определенного минимального уровня. Максимальный объем эмиссии всех вместе взятых провинций был установлен на уровне всего лишь одной трети от лимита Прусского Банка, и эта сумма была поделена на равные части между всеми без исключения провинциями, независимо от относительных потребностей каждой из них.

Банкам не разрешалось иметь представителей в городах своих визави; им также не было позволено проводить сделки по ценным бумагам, выпущенным правительствами других государств. Банки не имели права учитывать векселя, по которым должны были платить лица, проживающие за пределами сферы действия соответствующего банка, а сами расписки должны были нести на себе подписи трех лиц. Более того, банкам запрещалось платить процент по вкладам, в результате чего этот вид бизнеса оказался целиком отданным на откуп Прусскому Банку. Однако спрос на банкноты был столь высок, что Берлинер Кассенферайн и Штеттинский Банк (Stettin Bank) [>Штеттннскому Банку было позволено сохранить процентные депозиты] незамедлительно согласились на соблюдение этих правил в обмен на возможность реализовывать полученные таким образом эмиссионные права.

Одновременно с движением в эмиссионной сфере свое влияние на развитие банковских институтов в Германии стало оказывать и еще одно обстоятельство. Почти тотчас же, как во Франции возникла идея креди мобилье, она была заимствована в Германии, и к концу десятилетия в различных частях страны уже вовсю шло образование многочисленных акционерных банков, работавших по принципу креди мобилье. Наиболее значительными среди них были Дисконто-Гессельшафт (Disconto-Gesselschaft) в Берлине, Шаффхаузеньшен Банкферайн (Schaffhausen'schen Bankverein) в Колони (Cologne) и Дармштадтер (Darmstadter). Впрочем, учреждение и этих банков в Пруссии все еще было проблемой, поскольку акционерные компании должны были получать специальную концессию правительства на ведение бизнеса. Так, Банк фюр Хандель унд Индустри (Bank fur Handel und Industrie), впоследствии известный под именем Дармштадтер, был вынужден начать свою деятельность в Дармштадте, потому что в тот момент ни в Пруссии, ни во Франкфурте-на-Майне получить концессию было невозможно. А Дисконто-Гессельшафт в течение шести лет существовал в форме партнерства, пока не смог получить концессию на акционерную структуру компании.

Прогресс в деле учреждения эмиссионных банков шел весьма невысокими темпами [>суммарным результатом всей концессионной деятельности даже к 1837 г. стали всего девять эмиссионных банков, включая Прусский Банк], и был явно недостаточным, чтобы удовлетворить требования Партии Свободного Банковского Бизнеса. Ведомая в Палате Депутатов Харкортом (Harkort), эта партия добилась проведения в 1851--1852 гг. слушаний по поводу состояния банковской и кредитной сфер в Пруссии и в результате привлекла к себе большее внимание со стороны общественности. В позитивной части требования партии сводились к ослаблению Норматив-Бедингунгена, а в негативной партия критиковала Прусский Банк как полугосударственный институт, стоявший на дороге частного бизнеса. Харкорт долго, но безуспешно пытался провести законодательство об отмене Норматив-Бедингунгена.

Некоторые перемены в политике Прусского Банка все же имели место: он начал придерживаться более либеральной кредитной политики и расширил сеть своих филиалов в западных районах страны. [>Банк освоил практику выдачи в качестве займов части депозитов, находящихся на текущих счетах. Большой вклад в развитие ситуации в Пруссии в те годы должен быть отнесен на счет одного человека -- Давида Хансеманна (David Hansemann). Именно в бытность его Президентом Прусского Банка Банк внес изменения в свою политику. Благодаря его же вмешательству, но уже как Министра Финансов, в 1848 г. были выданы концессии на открытие частных эмиссионных банков, а также получено королевское согласие на учреждение Шаффенхаузеньшен Банкферайн как акционерной компании. Он же несколько лет спустя основал Дисконто-Гессельшафт.]

В более мелких государствах было открыто довольно много эмиссионных банков, и их банкноты вскоре начали обращение в пограничных районах Пруссии и Саксонии. В этих государствах выпускались в обращение банкноты небольшого по сравнению с бумагами Прусского Банка номинала, и правительство Пруссии попыталось вытеснить их с территории страны, запретив осуществление платежей в банкнотах других государств на сумму менее 10 талеров. Саксония, Бавария и Вюртемберг последовали той же практике, однако эти законы не имели никакого эффекта, поскольку банки, против которых было направлено их действие, просто заменили свои банкноты номиналом в 1 талер банкнотами в 10 талеров.

Прусское правительство поняло, что единственным логическим решением это проблемы было увеличение эмиссии внутри Пруссии. Сделать это можно было одним их двух альтернативных способов. Одним из них было изменение законодательства, регулировавшего учреждение частных банков, а другим -- централизация банковской системы с передачей неограниченных эмиссионных прав Прусскому Банку.

В конце концов, был принят компромисс. Правительство предоставило неограниченные эмиссионные права Прусскому Банку и разрешило ему выпуск банкнот невысокого номинала в обмен на проведение финансовой операции, которую правительство расценивало как весьма выгодную для себя, а именно -- коммутацию (обмен) половины всей массы государственных бумажных денег на процентный государственный долг.

Далее, некоторые уступки были сделаны и в пользу частных эмиссионных банков. Еще четыре из них получили разрешение на учреждение, а в ряд положений Норматив-Бедингунгена были внесены изменения, которые позволили частным банкам учитывать долговые обязательства с двумя подписями, открывать свои представительства, выпускать банкноты небольшого номинала, а также принимать процентные вклады. Последняя уступка в отношении процентных депозитов оговаривалась условием, что объем депонированных средств не мог превышать сумму первоначального капитала банка, а также, что вклады не могли быть сняты ранее, чем через два месяца после соответствующего уведомления вкладчика.

Разразившийся затем кризис 1857 г. сильно повлиял на дальнейшие политические тенденции. Появились настроения, враждебные к происходившему в 50-х годах учреждению банков [>несмотря на то, что к 1837 г. в 20 государствах было создано всего лишь 30 Цеттельбанков (Zettelbanken)], и наметились некоторые изменения в отношении к проблеме. Прусский Банк был обвинен в том, что в период, предшествовавший кризису, он удерживал учетную ставку на слишком низком уровне, и одним из позитивных результатов этого кризиса стал пересмотр максимального уровня ставки и поднятие его до 6%. В ходе самого кризиса Прусский Банк фактически взял на себя функции, присущие центральному банку, беспрепятственно кредитуя испытывавшие трудности фирмы с устойчивой репутацией. Неограниченные эмиссионные права Прусского Банка были отозваны, а в литературе того времени появилось множество публикаций в поддержку 100%-ного денежного обеспечения эмиссии. [>Особенно заметными выразителями этого мнения стали Телькампф (Tellkampf) и Гайер (Geyer), см. гл. IX.] Виновниками кризиса были признаны и располагавшиеся на границах мелкие Цеттельбанки, и во многих случаях это было справедливо, поскольку они пытались совместить несовместимое -- бизнес типа креди мобилье и выпуск банкнот. Был предпринят ряд шагов для вытеснения их банкнот с территории Пруссии и Саксонии. Прусское правительство запретило любые платежи в иностранных банкнотах. В Саксонии запрет банкнот иностранного происхождения относился лишь к тем эмитентам, которые не имели в Саксонии своего расчетного центра. В обоих случаях, однако, закон не смог остановить обращение иностранных банкнот; весь его эффект состоял в том, что из-за опасений наказания такие банкноты начали хождение по цене ниже номинала.

Банковский вопрос к тому времени успел поделить Палату Депутатов на множество фракций, от сторонников полной свободы выпуска банкнот для всех без исключения банков до тех, кто предпочитал абсолютную монополию в эмиссионной сфере. Впрочем, последняя точка зрения была совершенно нереалистичной из-за невозможности предотвратить ввоз векселей из-за границы, а переговоры Пруссии с другими государствами, направленные на выработку единой политики, не принесли сколько-нибудь значительного успеха. Систематическое всестороннее обсуждение банковского вопроса и выработка позитивной программы были предприняты частной ассоциацией фри-трейдеров (сторонников свободной торговли -- Kongress deutscher Volkswirte), во главе которой находился Д-р Отто Михаэлис (Dr. Otto Michaelis). Партия сторонников свободного банковского бизнеса -- Банкфрайхайт (Bankfreiheit) -- к тому времени успела видоизменить свою позицию. Банкфрайхайт как таковой, безо всякого вмешательства со стороны государства, уже не был столь популярен, постепенно превращаясь в проблему, представляющую лишь академический интерес. Конгресс критиковал слишком большую свободу "диких банков" ("wilden Banken") на границах государства, в то же время осуждая и чрезмерно скрупулезный контроль Норматив-Бедингунгена. Отказавшись к тому времени от последних надежд на получение частными банками эмиссионной свободы и всячески подчеркивая досадность того упорства, с которым люди воспринимали эмиссионную деятельность как основной элемент банковского дела, Конгресс сконцентрировался на завоевании свобод для акционерного депозитного банковского бизнеса.

Тенденции в направлении увеличения свободы в эмиссионной сфере постепенно сходили на нет. Фактически последнее свое признание они получили в 1863 г., когда были внесены небольшие изменения в ряд ограничений на деятельность частных эмиссионных банков. Теперь им разрешалось принимать более значительные суммы на процентные депозиты, поскольку размер соответствующего норматива был увеличен с одного до двух оплаченных акционерных капиталов банка, а срок действия банковских концессий возрос с 10 до 15 лет. Впрочем, в Палате Депутатов по-прежнему раздавалось множество критических голосов в адрес Прусского Банка, особенно в отношении его неограниченного права на эмиссионную деятельность, а Михаэлис предлагал принять Закон Пила для Германии.

На юге Германии ограничения все еще были очень жесткими. Там, где не было монополии, банковская эмиссия была запрещена вовсе, как, например, в Бадене и Вюртемберге. В обоих государствах правительства упорно противодействовали учреждению какого бы то ни было эмиссионного банка, и первый такой банк появился лишь во время Франко-Прусской Войны.

Большинство политических сил теперь уже выступали за дальнейшую централизацию. Кризис 1866 г. поразил многих наблюдателей масштабами преимуществ наличия сильного банка, способного смягчить действие кризиса. Растущая консолидация политических сил помогла расширить территорию, на базе которой могла быть реализована единая политика. В результате войны 1866 г. к Пруссии отошли новые земли, на которые также распространилась деятельность Прусского Банка, а Северогерманский Союз (Norddeutscher Bund) получил контроль над банковским законодательством всех своих стран-членов. Реформа законодательства, касающегося акционерных компаний, освободила их от необходимости получения концессий от властей, тем самым наконец-то сняв преграды на пути учреждения неэмиссионных банков и полностью удовлетворив оставшиеся к тому времени требования партии свободного банковского бизнеса. Наконец, последним фактором, повлиявшим на принятие Германией централизованной банковской системы, стал опыт первых лет в условиях золотого стандарта.

Когда в 1871 г. был создан Рейх, законы Северогерманского Союза были распространены на всю территорию Германии и была впервые установлена единая денежная единица. Новая валюта базировалась на золотом стандарте, а выплачивавшаяся Францией военная контрибуция легко обеспечивала накопление необходимых резервов.

Однако уже в 1873 г. разразился кризис. Выпуск банкнот теми банками, у которых либо не было максимального установленного предела, а также теми, которые никогда прежде такового не достигали, рос чрезвычайно быстрыми темпами после 1871 г. Особенно это относилось к Прусскому Банку. Когда выплаты по контрибуции были завершены, денежный баланс оказался не в пользу Германии, и из страны начался отток золота. До этого момента страна практически никогда не испытывала оттока денег за границу: во времена серебряного стандарта собирать металл, чтобы затем вывозить его, было чрезвычайно дорогим занятием, и, таким образом, стоимость металла варьировала в чрезвычайно широких пределах. Не были немцы знакомы и с теми механизмами, посредством которых движение золота исправляет валютные курсы. Поэтому немедленным следствием первого опыта оттока золота стал страх, что все золото окажется вывезенным за границу, и Германия лишится золотого стандарта. Возникшая в результате этого ничем не оправданная паника оказала значительное влияние на банковскую политику.

Прежде всего, внезапно пришло осознание тех возможностей, которые крылись в использовании кредитной политики. Сильное влияние на настроения в Германии оказали события в Англии, и особенно принятие Закона Пила, а согласно английской доктрине, манипулирование кредитной политикой возможно лишь при условии существования специально созданного центрального банка, ответственного за контроль над металлическими потоками.

Эти идеи были воплощены в жизнь при создании в 1875 г. Германского Банка. [>Телькампф и Михаэлис принимали участие в подготовке его проекта.] В качестве модели для соответствующего Закона был использован текст английского Акта 1844 г., однако учредительные ограничения в Германии оказались куда более жесткими. Положение с частными эмиссионными банками было следующим: признавалось существование 33 банков в границах Рейха и запрещалось учреждение новых банков. Для фидуциарных эмиссий всех банков, включая Рейхсбанк (Reichsbank), устанавливались максимальные пределы и, кроме того, устанавливалась пропорция обязательных резервов в размере одной трети от суммарной банковской эмиссии. Если какой-либо из банков отказывался от выпуска своих банкнот, Рейхсбанк добавлял соответствующий объем к собственной эмиссии. Подчинение Закону, однако, означало и некоторые гандикапы для банков форме запрещения ведения тех или иных видов бизнеса. Так, если банк желал продолжать эмиссионную деятельность, он не имел права заниматься акцептным бизнесом (acceptance business) и мог вести торговлю лишь определенными видами облигаций; ему было запрещено заниматься ипотечным бизнесом и учитывать векселя сроком более трех месяцев.

Рейхсбанк был создан из прежнего Прусского Банка, преобразованного в частный концерн. Впрочем, он сохранил свою официальную администрацию, и по-прежнему пренебрегал контролем за своей деятельностью со стороны акционеров и, следовательно, обладал гораздо меньшей независимостью от правительства, чем Банк Англии. Деятельность Рейхсбанка была ограничена рядом направлений: ведение им кредитного и ломбардного бизнеса регулировалось в той же степени, что и для частных банков, а прием процентных вкладов разрешался лишь до определенного законом предела. Банкноты Рейхсбанка не были признаны законным средством платежа, хотя и имели гораздо более обширную, чем банкноты частных банков, сферу хождения. Это объяснялось тем, что, в то время как частный банк не мог принимать банкноты какого-либо другого частного банка, кроме случаев, когда платеж был адресован самому эмитенту этих банкнот либо в регион эмитента, векселя Рейхсбанка оплачивались банком-получателем безо всяких ограничений.

Частным эмиссионным банкам разрешалось, и воздерживаться от соблюдения положений Закона, но в этом случае банк был обязан ограничить свои операции границами того государства, которое предоставило ему эмиссионные права.

Закон обеспечил Рейхсбанку положение центрального банка в его современном понимании.

ГЛАВА VII

Теоритические дискуссии в Англии и Америке в период до 1848 г.

Несмотря на то, что своим происхождением дискуссия о свободном банковском бизнесе обязана Англии, никогда в этой стране она не достигала такого размаха, как в континентальной Европе. Возможно, это стало следствием гораздо большей свободы, присущей Англии. Эта свобода определила более высокие, по сравнению с Францией и Германией, темпы развития английской банковской сферы, сделав менее острой необходимость в реформах. Кроме того, к тому моменту, когда политика laisser-faire открыто противопоставила себя господству привилегированных монополий, Банк Англии и система, сложившаяся вокруг него, стали уже достаточно устойчивыми, чтобы быть переустроенными без применения определенных усилий; между тем, банковские системы на континенте еще не были столь устоявшимися, а потому и дискуссия по их поводу была более уместной.

Дискуссия в Англии открылась серией выступлений в защиту акционерной формы организации банковского бизнеса, начало которым положил опубликованный в 1822 г. памфлет Томаса Джоплина (Thomas Joplin). ["The General Principles and Present Practice of Banking in England and Scotland: with Observations on the Justice and Policy of the Immediate Alteration in the Character of the Bank of England, and the Measures to be pursued in order to effect it."] Внимание читателя обращалось на более высокую устойчивость и меньшую подверженность банкротству, свойственные шотландским банкам в сравнении с английскими. Этот факт автор объяснял масштабами финансовой мощи и общим превосходством акционерной организации бизнеса, которая допускала любое число акционеров, -- в то время предписанное законом число партнеров в частных концернах не могло превышать шести. Невозможно было далее мириться с абсурдностью закона, который, по признанию Лорда Ливерпуля, позволял "дать банковской системе любое определение, за исключением того, где бы говорилось о ее устойчивости и стабильности." [См. J. Horsley Palmer, "Causes and Consequences of the Pressure on the Money Market", 1837.]

Частичная победа, одержанная при подготовке закона 1826 г. партией, которую мы теперь с полным правом можем называть партией свободного банковского бизнеса, дала дополнительный толчок общей дискуссии, и эта теш несколько раз поднималась на заседаниях Клуба Политической Экономии (Political Economy Club). Клуб был основан Туком (Tooke) с целью поддержки принципов свободной торговли, и вполне естественным образом начала обсуждаться возможность их распространения на банковский бизнес. Главным сторонником такого расширения дискуссии стал Сэр Хенри Парнелл (Sir Henry Parnell), подтолкнувший участников [см. Political Economy Club: Minutes of Proceedings", Vol. VI, February 6th, 1826 (p. 39)] к обсуждению вопроса о том, "нельзя ли обеспечить надежное средство обращения путем предоставления банковскому бизнесу абсолютной свободы от какого-либо вмешательства со стороны законодательных органов". Впоследствии этот же вопрос в том или ином виде поднимался еще не один раз. [Там же, May 4th, 1829 (р. 33); January 13th, 1831 (p. 220-221); March 1st 1832 (р. 231-232); May 3rd, 1832 (р. 39).] Парнелл упорно отстаивал тезис о том, что право на эмиссию банкнот не должно быть монополией Банка Англии и что как лондонские, так и провинциальные банки должны иметь свободный доступ к эмиссионной деятельности. Однако трое из числа наиболее крупных исследователей того времени -- Тук, Дж. У. Норман (G. W. Norman) и Мак-Куллох (MacCulloch) -- отвергали эту точку зрения.

Парнелл отстаивал идею свободного банковского бизнеса в своем памфлете, написанном в 1827 г. ["Observations on Paper Money, Banking and Overtrading, including those pans of the evidence taken before the Committee of the House of Commons which explained the Scotch System of Banking."] Выступления шотландских банкиров перед Палатой Общин в 1826 г. [Committee of the House of Commons on Scotch Banking] привлекли внимание Парнелла к существовавшей в этой стране практике регулярного взаимопогашения (клиринга) банками чужих векселей и выплаты возникавшей в результате этого чистой задолженности банкнот. Такая практика, считал Парнелл, имела первостепенное значение для свободной банковской системы и являлась чрезвычайно эффективным средством контроля над объемом эмиссии. Он утверждал, что в условиях свободы всякий банк заинтересован не только в удержании в определенных границах собственной эмиссии, но также и в использовании имеющейся у него власти для предотвращения чрезмерного накачивания обращения бумагами какого-либо другого банка [там же, с. 86--87]. Ежедневно банки получают от своих клиентов банкноты других банков, в виде депозитов либо через возврат кредитов; при этом ни один банк не захотел бы вновь пустить в обращение чужие банкноты в ущерб собственным, а предпочел бы вернуть эти банкноты их эмитентам. В случае, если банк А получит таким образом банкнот банка В больше, чем банк В -- банкнот банка А, получится положительный клиринговый баланс в пользу банка А, который может требовать погашения этого баланса из золотых резервов банка В. Следовательно, если какой-либо банк выпустит в обращение чрезмерное количество банкнот, у остальных банков баланс по отношению к нему окажется положительным, и возникший отток резервов положит конец его экспансии. Такой контроль через механизм клиринга основывается не на предъявлении банкнот населением для их погашения, а на взаимообмене банкнотами между самими банками. Вероятно, этот механизм работал бы гораздо быстрее, чем механизм, основанный на оттоке за границу драгоценных металлов в результате падения курса национальной валюты. По словам самого Парнелла, "именно этот постоянный взаимный спрос банков на металлические деньги полностью реализует принцип конвертируемости банкнот, и избытка бумажных денег или их обесценивания произойти не может из-за недостатка своевременного и активного спроса на золото. То, что в Англии возможность обменивать бумажные деньги на золото не предотвратила образования избытка бумажных денег, поскольку повышение спроса на золото не происходит сразу после образования такого избытка, должно быть отнесено на счет английской банковской системы." [Там же, с. 88.]

Полемика между Парнеллом и Мак-Куллохом приобрела более ясные очертания с выходом в свет памфлета Мак-Куллоха ["Historical Sketch of the Bank of England with an Examination of the Question as to the prolongation of the exclusive privileges of that Establishment", 1831] и написанного Парнеллом ответа на него [A Plain Statement of the Power of the Bank of England and the Use it has made of it; with a Refutation of the Objections made to the Scotch System of Banking, and a Reply to the Historical Sketch of the Bank of England", 1832.]. В этой дискуссии Мак-Куллох впервые выдвинул важные теоретические аргументы против свободы банковского бизнеса. В отношении проблемы совокупного обращения страны в целом он считал, что, пока соблюдается принцип свободной конвертируемости денег в золото, эмиссия новых денег неспособна привести к падению их стоимости ниже стоимости монет. Действительно, избыточная эмиссия может снизить стоимость всех средств обращения в данной стране -- как золота, так и бумажных денег. Однако как только возникнет такая сверхэмиссия, начнется отток золота за границу, банкноты будут предъявлены эмитентам к оплате, и те, дабы избежать истощения своих резервов и поддержать свою способность к погашению обязательств, вынуждены будут сократить масштабы эмиссии, что приведет к восстановлению стоимости денег и воспрепятствует дальнейшему оттоку золота. Таким образом, по мнению Мак-Куллоха, предъявление публикой банкнот к погашению служит средством постоянного контроля над объемом эмиссии.

На этот аргумент Парнелл мог ответить, как он и сделал, что обязательства свободно обменивать банкноты на золото, которые, по Мак-Куллоху, должны были предотвращать банковскую сверхэмиссию, в равной мере эффективны и в рамках системы множества банков, и в случае наличия только Банка Англии. Последний же на протяжении своей истории часто прибегал к сверхэмиссии, и когда это происходило, принцип сокращения срабатывал отнюдь не совершенно, поскольку Банк вечно применял его слишком поздно.

Мак-Куллох, однако, развил свою мысль дальше, пытаясь доказать, что свободная система банковского бизнеса в большей степени, чем система с ограничениями, подвержена частому возникновению сверхэмиссии. Причиной этого Мак-Куллох считал то обстоятельство, что конкуренция в среде многочисленных банков рано или поздно заставляет один из них снизить учетную ставку с целью расширения сферы своего влияния. Этому будут вынуждены последовать и все остальные банки. Мак-Куллох предвидел и возможные возражения на это со стороны своих оппонентов. Действительно, было бы логично предположить, что банкноты того банка, который первым попытался бы расширить свою деятельность, были бы в ответ на это возвращены для погашения. Таким образом, собственные интересы и необходимость сохранять свои резервы должны предупреждать такие действия. Мак-Куллох, однако, считал, что такая схема не будет работать, поскольку в ситуации, когда снижающийся курс национальной валюты заставляет торговцев требовать обмена банкнот на золото, к погашению они предъявляют все попавшие им в руки банкноты. При этом они не станут спрашивать, кто именно виноват в сверхэмиссии, и, следовательно, доля банкнот, которая предъявляется для погашения в банк, явившийся причиной избыточной эмиссии, равняется доле, предъявляемой всем остальным. [Было бы более логично предположить, что пропорция, в которой банкноты будут возвращены в каждый из банков, равна доле банкнот этого банка в совокупном обращении.] Последние, таким образом, вынуждены нести на себе часть бремени сверхэмиссии, и, пожелай они удержать свои резервы на прежнем уровне, им бы пришлось сократить масштабы собственной эмиссии. Что же касается банка-экспансиониста, он сможет и дальше покушаться на чужие резервы. Маловероятно, что банки станут бесконечно мириться с потерей сферы своего влияния и растратой резервов, поскольку, доведенный до своего логического предела, этот процесс, в конце концов, закончится их истощением и фактической монополией банка-экспансиониста. Банки, таким образом, будут просто вынуждены последовать политике экспансии в целях самозащиты. Отсюда следует, что, если хотя бы один банк решится на проведение подобной политики, она станет всеобщей. Обнаружить утечку золота на ранних стадиях развития событий не удастся, а возникшие значительные масштабы сверхэмиссии, в конце концов, приведут к чрезвычайно тяжелому кризису.

Смысл тезиса Мак-Куллоха заключается в том, что отнюдь не банк-экспансионист подчинен контролю со стороны консервативных банков; напротив, последние контролируются первым. Надо заметить, что Мак-Куллох при этом говорит исключительно о предъявлении населением банкнот к погашению, то есть о том механизме, который неизменно запаздывает. Ведь сверхэмиссия способна изменить валютные курсы лишь после того, как она повлияет на структуру цен и производства, посеяв при этом зерна кризиса. Мак-Куллох, таким образом, полностью игнорировал идею Парнелла о действии механизма клиринга.

Мак-Куллох выдвинул еще один аргумент против свободы занятия эмиссионным бизнесом. Он был связан не столько с вероятной сверхэмиссией вообще, сколько с тем злом, которым грозит сверхэмиссия одного или нескольких банков. Очевидно, что банкротство какого-либо банка несет убытки для определенной части населения, а именно -- для владельцев выпущенных им банкнот.

По мнению Мак-Куллоха, государство должно регулировать банковский бизнес, чтобы предотвратить такого рода убытки людей, неспособных различить банкноты плохих и хороших банков. Бывает также, что люди обладают необходимой для подобных выводов информацией, но не могут отказаться от получения выплат в виде вызывающих сомнения банкнот из-за опасений не получить вообще ничего. [Там же, с. 8--9. "Люди, не желающие вмешательства, заявляют, что, в отличие от металлических денег, являющихся законным средством платежа, банкноты лишены такой привилегии, и любой, кому они не нравятся, вправе не принимать их к оплате; однако что бы ни было написано в законе, во многих местах на практике они служат законным средством платежа и не могут быть отвергнуты без опасений создать при этом множество неудобств для участвующих в сделке сторон. Следует также заметить, что рабочие, женщины, дети и прочие группы населения, в разной степени неспособные самостоятельно судить об устойчивости банковских учреждений, тем не менее, имеют дело с деньгами и, таким образом, подвержены риску быть обманутыми."] Это является убедительным аргументом за ограничение хождения банкнот небольшого номинала. Ведь именно наиболее уязвимые группы населения, как правило, имеют на руках лишь небольшую сумму (скажем, меньше 5 фунтов). На самом деле, основание для запрещения однофунтовых банкнот, отмеченное самим Мак-Куллохом, состоит в более высокой вероятности допуска в обращение поддельных банкнот мелкого номинала. [Естественно предположить, что банкноты на мелкие суммы изучаются на предмет подделки менее тщательно, чем банкноты крупного номинала.]

Дата добавления: 2014-12-16