Наша жизнь: в Едином Завете либо по “Тайной” доктрине? 3 страница

И соответственно этому западничество расцветало в России изключительно как эксплуататор возникавших кризисов самобытного развития многонационального российского общества — смута, наполеоновцы, декабристы, марксисты, диссиденты, современные “демократизаторы” — возникали как внешняя или внутренняя, но одинаково крайне поверхностная реакция на кризисы самобытности. В глубине же кризисов и в предистории их возникновения можно проследить деятельность западных агентов влияния, так или иначе насаждавших мнение о том, что общечеловечность это и есть Запад, как единственно передовая региональная цивилизация: Лефорт при Петре I; “гувернеры” декабристов; университетская зубрежка западной литературы при собственном бездумье (марксисты), — разрешая одни кризисы несостоятельности западенства в России, порожденные западниками в прошлых поколениях, сами сеяли семена будущих кризисов.

Всё сказанное позволяет понять, что Запад — всего лишь региональная цивилизация, от рождения своего зараженная экспансией разпада империи древнего Рима. В прошлом она включала в себя многие национальные государства, непрестанно враждовавшие между собой, и только теперь в ней начинают строить систему внутренне бесконфликтного управления жизнью людей в общей им всем цивилизации.

Россия же, — по крайней мере, со времени взятия Казани — региональная цивилизация многих нардов в границах одного, общего им всем многонационального государства, в котором внутренние войны — эпизоды, а не норма существования: “100-летняя война”, “30-летняя война” — это из истории Запада, а не России. Россия-цивилизация развивалась внутренне мирно потому, что уже давно имела иерархически эшелонированную систему управления цивилизацией, устойчивую ко внешним вторжениям, как к силовым, так и к информационным. Государственность в ней — только один из эшелонов управления, причем не наивысший в потоке осуществления полной функции управления, по какой причине преобразования государственности в Российской цивилизации имеют только видимость аналогий с возникновением и разпадом империй в Западной цивилизации.

Заодно укажем, что не вполне общепонятному латинскому слову “цивилизация” есть однозначно понимаемые русские эквиваленты: самобытность, самобытный образ жизни, естественно — народа, поскольку человек существо общественное.

Соответственно этому, православной интеллигенции следует понять, что Россия вообще — не государство, а тем более не православное государство в её исторической особенности. И жизнь в России народов, исповедующих иные вероучения, только видится им как выражение превосходства православного вероучения. В несостоятельности православного самомнения все могли убедиться в 1917 г., когда господствовавшее православное — псевдо-христианское мировоззрение властной “элиты” — не смогло разрешить без катастрофы очередной кризис развития региональной цивилизации России: Бог поругаем не бывает, а праведность не искореняет. Точно также и все мусульманские государства, в прошлом влившиеся в Россию, рухнули вследствие уклонения их правящих “элит” от рекомендуемого Единым Заветом в его кораническом изложении, а не по причине превосходства “пра­во­славия” над “исламом”.

Россия — региональная цивилизация многих народов в границах одного общего им всем единого государства. России свойственен некий предопределённый смысл её развития, и потому она обладает глобальной значимостью, как и любая другая региональная цивилизация, не изжившая себя внутренне. При этом в организации общецивилизационного управления Россия более совершенна, чем Запад. Последнее непонятно только при паразитически потребительском отношении к жизни всей планеты Земля.

Объективно: люди — часть биосферы планеты. Если внутрисоциальные отношения в пределах допустимого, то биоценозы устойчивы при смене поколений организмов в них, а среда обитания не является угрозой для жизни общества во многих поколениях людей, ибо здоровье обретается в Природе, а не в клинике, не в аптеке или гермоблоке с протезом среды обитания.

Но Запад, а не Россия и не Восток, ещё к концу XIX в. (!!!) своим способом существования общества поставил всё человечество на грань военного или биосферно-экологического самоубийства по причине того, что изначально самоуправление обществ в целом в цивилизации Запада осуществляло принцип «после нас — хоть потоп!», вследствие чего технико-технологический прогресс в нём так же был и есть вне морально-этического контроля. В XX в. этот способ “жизни” разразился биосферно- экологическим и социальным кризисом глобальных масштабов, к которому библейский Запад неуклонно вёл дело около 2000 лет, не взирая на многочисленные предостережения. Это несовместимо с притязаниями Запада на культурное лидерство в человечестве: такого рода притязания — стадная шизофрения — мания величия в психиатрическом понимании этого термина.

Преодолевать кризис и его последствия придётся на основе покаяния в содеянном, отказа от западного образа “жизни” и выработке иных жизненных идеалов: то есть не Россия, а Запад — длящееся более 2000 лет знамение ошибочности избрания целей и способов жизни людей в обществе. У России — иные проблемы.

Вне библейского Запада — самоуправление обществ в целом исторически устойчиво было построено так, что В НРАВСТВЕННО И ЭТИЧЕСКИ УЩЕРБНОМ ОБЩЕСТВЕ блокировался и тормозился научно-технический прогресс. Пример тому — Россия, в которой для многих ученых и изобретателей до 1917 г. личной жизненной драмой была очевидная никчемность их разработок на любимой Родине, что выражает исторически объективно фундаментальность обществоведческого знания, на основе которого естественнонаучное и технико-технологическое только и может быть безопасным для жизни. В эпоху “демократизации” России эта драма возобновилась. Но тем самым нравственно и этически извращённое, невызревшее общество исторически длительно защищено от его же злонравия, которое лишено возможности злодействовать на основе высоких технологий и высокой энерговооруженности, разрушая Природу в себе и вокруг себя и угнетая жизнь других народов.

Неоспоримый взлет науки и техники в СССР в 1930-50-е гг. (победили в Великой Отечественной войне своим оружием; первыми вышли в космос; самый низкий в нашей истории и современном мире уровень детской смертности — 1959 г. — и т.п.) в своей основе имеет нравственное и, сопутствующее ему, этическое преображение общества, которое проложило себе дорогу через потрясения 1905-30‑х г.: Для большинства населения страны слово товарищ, сменившее в обращении людей друг к другу словесную пару “господин” — “ваш покорный слуга”, действительно выражало равенство личностей в общении вне зависимости от должностей и наград. Трудящимся и совестливым нет причин холопствовать друг перед другом и унижать друг друга высокими и низкими званиями.

Многие оставили воспоминания о том, что они лично расходились во мнениях со Сталиным и доходили в разногласиях до ругани[124]; и Сталин уважал тех, кто способен был отстаивать своё мнение. Есть люди, которые посчитали своим долгом вспомнить, как Сталин сам разыскивал их, чтобы извиниться, когда был не прав; о его преемниках вспоминают иное...

Застой начался с этического регресса: одни почувствовали себя “элитой”, в прочих увидели “рабочее быдло” и осознали себя “господами” над прочими — “товарищами быдловыми”. И поэтому, чем чаще в наши дни россияне употребляют слово «гос­подин», холопствуя перед психопатами, возомнившими себя “господами”, тем хуже и для “господ”, и для холопов будет будущее:

Взращиваемые нравственность и этика предопределяют будущее бытие.

Общества всегда некоторым образом управляются и в общественном самоуправлении выражают себя реальные нравственность и этика (и, прежде всего, нравственность и этика религии — обоюдосторонне направленные взаимоотношения человека и Бога, истинного надмирного), порождая нравственность и этику новых поколений, вступающих в жизнь. Региональные цивилизации в одно и то же историческое время отличаются в их духовности — жизненными идеалами и путями и средствами их достижения, которые в совокупности образуют концепции устройства жизни многих поколений. И вне зависимости от того, как выглядит жизнь в каждой из них; какой бы ни была пропасть между несомыми идеалами и реальностью; как и чем бы ни был замусорен уровень сознания в психике населения: — пока свойственная региональной цивилизации концепция самоуправления общества существует хотя бы в неосознаваемых образах или “коллективном безсознательном”, цивилизация жива. Объединение в одной цивилизации разных культур и их развитие, взаимно поддерживающее общую целостность, — в своей основе имеет тождество концепций и их взаимную дополнительность в несовпадающих аспектах.

В культуре общества концепции управления находят своё выражение в сфере идеологии народов и их социальных групп: классов, мафий и т.п. Смысл каждой из концепций общественного самоуправления неизменен вне зависимости от того, выражен он в форме вероучения, эпоса, сказок, притч, анекдотов или обществоведческой науки, хотя форма выражения может изменяться в зависимости от исторических обстоятельств. И поскольку всякое общество всегда некоторым образом управляется, то концепции его самоуправления объективно существуют всегда, вне зависимости от того, как они выражены и насколько осознаются обществом. И различие внутренней истории региональных цивилизаций обусловлено тем, что в исторических событиях выражают себя как господствующие, так и им альтернативные духовности людей, а также и свойственные каждой из них концепции общественного самоуправления.

В обществе может одновременно существовать несколько концепций, несомых разными его социальными группами, и среди концепций могут быть взаимно изключающие по целям и средствам их достижения. Цели и средства взаимно соответствуют в своём большинстве, и потому действия в соответствии с одной концепцией разрушительны или неуместны с другой. Но если люди не различают концепций и свойственных им целей и средств, то в обществе может возникнуть «концептуально неопределённое управление»[125].

В концептуально неопределённом управлении одновременно проводятся в жизнь мероприятия, свойственные взаимно изключающим концепциям жизненного устройства общества. В концептуально неопределённом, всегда внутренне антагонистическом управлении не удается достичь приемлемым образом целей, свойственных ни одной из концепций. И это, с течением времени, вынуждает к переосмыслению прошлого, пересмотру концепций и избранию достаточно определённой концепции, сообразно которой в дальнейшем и строится управление.

Концептуальная определённость в управлении — по существу — есть самодисциплина, так или иначе выражающая себя в поддержке действиями одного и в саботаже и целенаправленном противодействии другому. При взгляде с таких позиций разпад СССР — это кризис в развитии России — одной из региональных цивилизаций планеты, возникший вследствие неспособности её общества ЗА-благо-ВРЕМЕННО освободиться от изжив­ших себя концепций в ранее проводившемся концептуально неопределённом управлении.

Выход из кризиса — в таком понимании его существа — предполагает то же самое средство, каким его возможно было в прошлом предотвратить: различение действующих модификаций взаимно изключающих генеральных (т.е. объёмлющих несколько частных) концепций в спектре разнообразных выражений каждой из них. Это — информационная основа концептуально определённого управления, поскольку никакая деятельность невозможна, если предметы и средства деятельности неразличимы в окружающей их обстановке в процессе её изменения: либо деятельность вырождается в суету на ярмарке тщеславия; либо вызывает нежелательные непредсказуемые последствия и сопутствующие эффекты, не устранимые уже имеющимися в разпоряжении возможностями.

Людям даётся способность к различению в темпе развития жизненных ситуаций. Отрицать это — значит лицемерить, вводя в заблуждение окружающих: «Лицемеры! Различать лице неба и земли вы умеете, а знамений времен не можете? (знак «?» устранен цензорами Благовестия)», — Матфей, 16:3 и Лука, 12:57, продолжает: «Зачем же вы по самим себе не судите, чему должно быть?»

И соответственно, исторически реально можно выявить всего две генеральные концепции организации жизни людей и управления в обществе, различие в степени смешения и реализации которых в их региональных и национальных модификациях создает всё известное разнообразие жизненных укладов.

ПЕРВАЯ. Управление ведётся социально узкой замкнутой корпорацией в её корпоративных интересах. При этом корпорация воспроизводит себя на основе кланово-“элитарной” социальной базы, в которую доступ из иных социальных групп статистически редок, по причине того, что корпорация его закрывает. Остальное общество — подавляющее большинство населения — довольствуется благами цивилизации по остаточному принципу, а его недовольство “элита” игнорирует и подавляет, насколько это ей удается. Не-“элитарное” большинство не в состоянии оказать эффективное противодействие правящей, угнетающей его жизнь “элите”, поскольку настолько занято трудом, что не имеет возможности в течении срока человеческой жизни воспроизвести знания и практические навыки, необходимые для замещения “элиты” в сфере управления общественного в целом уровня значимости. Оно вынуждено терпеть угнетающую вседозволенность возомнивших себя “элитой” просто потому, что имеет ощущение, что жизнь в социальном хаосе — внутриобщественной войне каждого против всех доступными ему средствами — ещё хуже.

Основой этого типа общественного устройства является “Тайная” доктрина, согласно которой доступ к освоению знаний и навыков под разными благовидными предлогами и прямым угнетением для не-“элитарных” социальных групп ограничивается. Всё общество предстает как многоступенчатая пирамида — иерархия холопско-господских личностных и кланово-родствен­ных отношений. В основе иерархии лежит информированность и освоенные практические навыки, замкнутые в системе родовых тайн и взаимных посвящений, определяющих положение персоны и рода в толпо-“элитарной” пирамиде общества. Таимые знания, монопольный доступ неоправданно узких социальных групп к их освоению, в условиях господства сиюминутно-своё-корыстной нравственности и зависти к богатству и бездельничанью являются средством создания вторичной монополии: монопольно высоких цен на продукт “элитарного” управленческого труда в обществе.

Духовность в таком обществе отождествляется с «мерой иерархической значимости», а “иерархическая значимость” в обществе предполагает обладание “духовностью” определяемого иерархией уровня или отказывает в таковом: место красит человека, сама же духовность и человек — её носитель — отрицаются: «я — начальник, ты — дурак; ты — начальник, — я дурак». Высокое степенство возпринимается как высокое человеческое достоинство: на “вершине” социальной пирамиды — кланы, воспроизводящие высших посвященных, якобы знающих смысл жизни и таинственным образом водительствуемых свыше; внизу — “рабочее быдло”, которое может об изключительно этом своём предназначении, приданном ему “сверхэлитой”, и не догадываться, полагая, что его человеческое достоинство выражается в достатке роскоши и удовольствий, “хлеба и зрелищ”, либо в профессионализме, не желая понимать, что избира­тель­ные политические церемонии и посвящения — это тоже зрелище-шоу, а профессионализм — всего лишь основание, чтобы иметь роскошь и прочие “хлеб и зрелища”. “Хлеб и зрелища” — так же как и доступ к профессионализму — разпределяются “высшими” по их произволу (см. монолог Великого Инквизитора у Ф.М.Достоев­ско­го) и имеют весьма отдаленное отношение к достоинству человека и проистекающим из него 1) обязанностям человека и 2) правам человека. Всё это — приданое к строю психики, определяющему достоинство человека либо отсутствие такового:

· у человекообразных цивилизованных животных (если их поведение диктуется инстинктами, над которыми они не вольны);

· у биороботов, чье поведение безусловно подчинено порождениям культуры (не передаваемой генетически информацией, ставшей не осмысленным или извращённо осмысленным достоянием их психики);

· демонов, которые упиваются своим индивидуализмом, разумностью и прочими способностями.

При следовании этой концепции национальные “элиты” отличаются одна от другой не больше, чем в “ Мёртвых душах” Плюшкин, от которого разбегаются крепостные и который голодает сам, отличается от Собакевича, который и сам в достатке и породистые крепостные на крепком хозяйстве сыты и обустроены. Протекает ли это в форме узаконенной работорговли или в форме западной демократии (в бухгалтерских учебниках которой до сих пор встречаются подразумевающие работорговлю де-факто оговорки: «хотя персонал фирмы — её самый ценный капитал, однако он балансовому учёту не подлежит») — это единый “элитарно”-невольничий строй — многолико лицемерный в отрицании равенства человечного достоинства людей. Слова при этом могут произноситься любые, но сертификат о иерархической значимости в любом его виде — от формы носа, мозолей на руках, до диплома лауреата и номинала на текущем счету — первооснова для начала общения индивидов.

Эта концепция при своём осуществлении порождает одну исторически значимую модификацию. Одна из множества региональных групп высших посвященных начинает относиться к аналогичным ей группам высших посвященных в других обществах, как к “рабочему быдлу”, вследствие чего в параллельные иерархии в сопредельных регионах вводит заведомо ложную информацию. Допустив её внедрение, соседние иерархии утрачивают управленческую дееспособность и становятся тем более подчиненными иерархии-агрессору, чем больше они убеждены в своём самодержавии духа [126]. Это — холодная война: по её существу — информационная война: “веришь — не веришь”; “поймёшь — не поймёшь”; приемлешь жизнеубийственную ложь, либо держишься истины по совести и потому дано Свыше Различать всё и вся в темпе развития ситуации.

Холодная война исторически реально ведётся на протяжении нескольких тысячелетий: в результате неё рухнул древний Рим и возник современный Запад. И Россия — это Россия, а не часть Запада, потому что не побеждена в этой холодной войне уже более 1000 лет. Цель войны — глобальный толпо-“элитаризм” — “элитарно”-невольничий строй на всей планете в какой-нибудь из его благовидных форм: например, в форме Западной “де­мо­кра­тии” — для начала [127].

Иосиф (Иаковлевич), Моисей, Иисус, Мухаммад приходили для того, чтобы его изжить вообще, дабы все на Земле имели жизнь и имели её с избытком. Отговорки о том, что пророки имели в виду “жизнь с избытком после Судного дня” — позднейшая отсебятина. Если бы посланники это и имели в виду, то они бы так прямо и сказали. Иначе бы не было сказано через Иисуса: «С сего времени (имевшего место 2000 лет тому назад) Царствие Божие благовествуется и каждый усилием входит в него». «Не придет Царствие Божие приметным образом». И от этих слов рухнул императорский Рим и Иудея. Не было бы сказано через Мухаммада: «Он — Тот, Который послал Своего посланника с прямым путем и религией истины, чтобы проявить её выше всякой религии, хотя бы и ненавидели это многобожники». И от этих слов рухнули Персия и Византия, закосневшие в самодурственной отсебятине — угнетении одними жизни других. Бог не искореняет праведности на Земле.

Отсебятина, извращающая смысл Единого Завета, проистекает от “тай­ных доктринеров”, навязывающих “Тайную” доктрину, как способ жизни, и уклоняющихся тем самым от Истины, и чему сопутствует необходи­мость для них паразитировать на жизни других, пока те тому потакают, ибо в самих паразитах нет Духа жизни, который уклоняется от лукавства и неправды.

ВТОРАЯ КОНЦЕПЦИЯ. Социальной базой управленческого корпуса, всего лишь осуществляющего надсоциальную власть в обществе, является всё общество, а в управлении общество следует концепции сохранения биосферы и семей (Коран: «А может быть вы, если отвратитесь, будете портить землю (после устроения её) и разрушать родственные связи? — это те, кого проклял Бог».) с целью удовлетворения жизненных интересов всего населения, включая и безопасность всех людей, начиная от психологической, кончая экономической и физической, телесной безопасностью.

Эта концепция изключает холопско-господскую иерархичность личностных отношений потому, что для каждого человека в ней Господин — Один Бог, Сам отрекшийся от вседозволенности и предписавший Самому Себе быть милостивым (Коран, 6:12, 6:54), дарующий Любовь верующим Ему. Все остальные — либо Ему верные слуги, либо богоборцы, предоставленные их самонадеянности и ухищрениям по их отсебятине до срока. Все же люди — верующие Богу и добровольно исполняющие Его благой промысел, в котором нет внутренних антагонизмов; нелюдь же свободна от этой религии. И потому все люди — товарищи, друзья, братья по духу, но никак не господа и не холопы и не собственность одни другим. Именно в этом реализуется смысл первой и второй заповедей в Благовестии Христа.

В слове же «господин», обращенном к особи вида Человек Разумный, выражено не уважение одного человека к другому (для этого есть крайне редко употребляемое обращение: уважаемый), а холопство одного перед другим, которого он сам превозносит до значимости Господа Бога или потакает самопревознесению другого вопреки тому, что Бог заповедал людям любить друг друга и, веруя Ему, не творить кумиров себе.

Это человечность. Иосиф, Моисей, Иисус, Мухаммад, непреклонно исполняя волю общего всем Бога, учили этому образу жизни. И в нём нет места иерархиям “гуру”, поскольку в Царствии Божием — Небесном и Земном — Дух Святой — наставник на всякую истину по мере возникновения необходимости в ней у каждого; если конечно, человек сам не отвращается от истины, когда та приходит к нему непосредственно в наитии Святого Духа, либо опосредованно: через других людей, вестников, через памятники культуры общества или же на неформальном «Языке» жизненных знамений от Бога.

В этой концепции профессиональные различия и соподчиненность профессий, статистика их редкости и статистика воспроизводства разнородного профессионализма, необходимого обществу в его жизни, не может быть основой многоступенчатой — явной и таимой — иерархии холопско-господских (равно: шпанско-пахан-ских) личностных и клановых отношений и угнетения одних людей другими. Этого не может быть ни в законных, ни в незаконных формах, ни даже по умолчанию, таимому в глубинах душ, ибо Бог — сердцеведец и знает всё. И Он — единственный Господин для людей, обладающих равным человеческим достоинством, вне зависимости от обретенных профессий.

Обе концепции имеют множество модификаций глобальной и региональной значимости каждая, а концептуальная неопределённость управления порождается их разнообразным взаимопроникновением в осуществляемую в конкретном управлении частную концепцию.

Но Бог не меняет того, что происходит с людьми, покуда люди сами не переменят того, что есть в них. Царствие Божие благовествуется, но не навязывается и каждый сам усилием входит в него, если того пожелает, изменяя что-то в себе самом, отказываясь от чего-то, а что-то избирая и прилагая усилия, чтобы осуществить избранное. Это и приводит к смене одних концепций другими и концептуальному размежеванию с неугодными концепциями и практикой их реализации. И поэтому не должно относиться, как к салонному “элитарному” афоризму, ко сказанному К.Прутковым: «Не в совокупности ищи единство, но более — В ЕДИНООБРАЗИИ РАЗДЕЛЕНИЯ».

И в этом — сохранение России — региональной цивилизации, самобытности жизни многих народов, обладающей глобальной значимостью и смыслом своего существования, как и все региональные цивилизации, не изжившие себя опьянением ложью и словами, смысла которых они не понимают.

30.06. — 07.07.1995 г.

(Уточнения: 02 — 29.12.1995 г.; 26.01.1999 г.)

Дата добавления: 2014-11-29