Состояние аффекта 4 страница

Комплексная судебная медико-психологическая экспертиза (КСМПЭ). Известно, что различные заболевания, соматическая (телесная) ослабленность в результате перенесенных болезней могут оказать существенное влияние на протекание психических процессов и состояние психики.

В таких случаях целесообразно назначение КСМПЭ с постановкой на разрешение экспертов следующих вопросов:

– какие особенности психики могут быть обусловлены данным видом соматического заболевания?

– могло ли данное лицо правильно воспринимать события и правильно их воспроизводить?

– могло ли данное лицо в результате соответствующей болезни сознавать значение своих действий и руководить ими?

Вопросы для самоконтроля

1. Что является объектом и предметом СПЭ?

2. Основания для назначения СПЭ

3. Пределы компетенции СПЭ

4. Может ли эксперт-психолог решать вопрос о правдивости показаний свидетеля (обвиняемого, потерпевшего)? Обоснуйте Вашу точку зрения

5. Какие вопросы выносятся чаще всего на разрешение эксперта-психолога в отношении несовершеннолетних обвиняемых?

6. Какова структура заключения СПЭ?

7. Что является поводом для назначения СПЭ в отношении потерпевших по делам об изнасиловании?

8. СПЭ эмоциональных состояний

9. Какие вопросы могут исследоваться экспертом-психологом при рассмотрении гражданско-правовых споров в суде?

10. Особенности посмертной СПЭ

11. Какие вопросы разрешаются в СПЭ по делам, связанным с авариями при управлении техникой?

12. Что является поводом для назначения комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы?

Раздел V
Криминальная психология

Глава 12
Психология преступного поведения

12.1. Преступное насилие

Изучение природы насильственного поведения, лежащего в основе преступлений против личности, имеет важное методологическое значение для разработки эффективной системы мер по борьбе и предупреждению насильственной преступности.

Поиск ответа на вопрос о причинах насильственного поведения приводит исследователя к выбору, образно говоря, между Сциллой биологизации и Харибдой социологизации природы насилия. И та, и другая позиция, возведенные в абсолют, являются глубоко порочными, уводящими в сторону от истины.

Проблемы преступного насилия волновали не только ученых, но и писателей. Например, в произведениях Ф.М.Достоевского, гениального писателя и психолога, раскрывается тайна человеческой психики, занимающая людей с древнейших времен. Они – своеобразное руководство по психологии, психиатрии, криминологии. Так, великий физик Эйнштейн писал: «Достоевский дает мне больше, чем любой научный мыслитель, больше, чем Гаусс». Выдающийся австрийский композитор Малер заявил, что книги Достоевского были для него «важнее, чем контрапункт».

Задолго до З.Фрейда Ф.М. Достоевский проник в глубинные основы психики, раскрыл динамику взаимодействия сознательного и бессознательного, дал объяснение сновидениям, предчувствиям, пророчеству, описал явления интеллектуализации, переноса, вытеснения и других состояний и процессов.

Никто из писателей до него так широко не пользовался психологической терминологией.

В произведениях Ф.М. Достоевского говорится о сознании, бессознательном, ощущениях и восприятиях, эмоциональных состояниях и чувствах, страстях и воле, воображении и памяти и т.д.

В его романах мы находим такие выражения, как «психологический процесс преступления», «психологическая тщательность» совершения его, «психология материального обаяния» и т.д. Персонажи Достоевского выступают чаще всего в критических, конфликтных ситуациях, когда переживания обнажаются у человека с большой яркостью и силой. Психиатры – современники Достоевского считали, что изучать психические заболевания по Достоевскому можно более успешно, чем по учебникам психиатрии. Достоевский в основном изображал психические явления в норме, но в укрупненном плане, благодаря чему можно, как в лупу, рассмотреть детально всю сложную динамику психической жизни личности.

Ф.М.Достоевский считал, что в содержание бессознательного может входить не только зло, но и добро, нравственность, совесть. Укрепившиеся в бессознательном нравственные импульсы могут вступить в борьбу с сознательной «злой» идеей и тем самым определять тяжелые переживания личности – «муки совести», которые переживает, например, Раскольников после совершенного им преступления. Переживания мальчика в «Подростке» также связаны со столкновением «ротшильдовской идеи» с непорочностью юной души.

Задолго до Фрейда Ф.М.Достоевский приходит к идее лечащей силы сознания. Как известно, Раскольников, совершив убийство, старается забыться и «уходит в болезнь». Врач Зосимов, видимо, понимая, что причина болезненного состояния Раскольникова – это результат действия подавленного переживания, советует ему для выздоровления осознать причину своего заболевания.

Бессознательное, как показывает автор, проявляется в так называемом предчувствии тех или иных событий. Ярко описано предчувствие князя Мышкина, что Рогожин намерен его убить. Оно оказалось пророческим. Разгадка этого предчувствия состоит в полусознательном отражении Мышкиным всей совокупности слов, движений, поступков, взглядов Рогожина, что трудно проанализировать и рассказать, но что, однако же, производило совершенно цельное и неотразимое впечатление, переходящее в убеждение.

Сторонники психоаналитических, бихевиористских, этологических концепций видят причины агрессивного поведения в самом субъекте насилия. Этот же подход содержится и в тех работах, в которых в качестве предмета исследования берется конкретный индивид. Но сколько бы частных индивидов ни было взято для обследования, полученные данные об особенностях субъектов (демографические, социально-психологические и т.п.) будут страдать абстрактностью, так как всеобщее, реализующееся в каждом из них, выявить таким методом невозможно. Поэтому характеристики субъекта, принимаемые исследователем как сущностные для данного вида преступления, на самом деле являются внешними и несущественными.

Противоположная точка зрения, провозглашающая насилие функцией социальной среды и абстрагирующаяся от особенностей субъекта, в котором эта функция реализуется, не менее порочна, так как она низводит субъекта до полностью пассивной стороны, игнорируя принцип его активности.

Действительно, диалектической представляется такая позиция, которая включает обе эти точки зрения, отрицающие друг друга как моменты одной теоретической схемы, но играющие взаимодополняющую роль. Только с этой позиции возможно реальное постижение предмета исследования во всех его взаимосвязях. На наш взгляд, первостепенное значение имеет изучение тех общественных отношений, в которые вступает индивид. Именно в сфере общественных отношений лежит главное, определяющее звено, которое может послужить исходной точкой анализа насилия.

Насилие стало характерной приметой нашего времени и пронизывает все сферы жизни.

Наиболее опасная его форма – это насильственные преступления, особенно убийства, телесные повреждения, изнасилования, хулиганство, разбои, грабежи, преступления в быту и преступления, совершенные организованными группами.

Широкое распространение насилия связано с нравственным нездоровьем общества и отдельных, но значительных групп людей, огрублением нравов, болезненными процессами, затронувшими значительные сферы нашей жизни, с великим множеством конфликтов, больших и малых, которые разрешаются столь варварскими способами, душевными недугами, поразившими стольких людей, с грубейшими просчетами в этическом воспитании.

В сочетании с экономическим кризисом и социальной напряженностью это порождает у человека ощущение незащищенности, хрупкости существования, он постоянно испытывает страхи, беспокойство и неуверенность. Окружающий мир внушает тревогу, и человек постоянно ожидает нападения извне. Отсюда и проистекает агрессия как форма защиты от реальной или надуманной угрозы, причем эта защита становится постоянной позицией личности.

Рост насилия есть следствие переходного периода, глубокого и всестороннего кризиса бывшего советского общества, распада, ликвидации или значительного ослабления традиционных социальных институтов и ценностей, развала экономики, социальных и национальных потрясений, резкого падения уровня жизни населения, нравственного кризиса.

В этой обстановке растет враждебность людей друг к другу и в то же время их неуверенность в себе и в своем социальном положении, в своем будущем, неудовлетворенность своим настоящим, отчуждение от среды.

Человек ощущает свою беспомощность, ненадежность своего существования, все больше растет его тревожность, напряжение в отношениях между людьми, неверие в возможность изменения жизни к лучшему, апатия и пессимизм, утрачиваются привычные моральные и идеологические ориентиры, особенно среди молодежи.

Постоянно опасаясь за себя и своих близких, стремясь получить хотя бы некоторые жизненные блага, человек становится агрессивным, все чаще применяет силовые методы для решения своих проблем.

Преступность (преступное насилие) вечна, так как всегда сохраняются питающие ее источники (недовольство своим существованием, перспективами для себя и своих детей). Правонарушители – это плохо адаптированные люди: от неприспособленности к данным условиям представителей национальных меньшинств до неприятия, в том числе самонеприятия, в сфере сексуальных отношений. Об этом говорит криминологическая ситуация даже в таких процветающих и благополучных странах, как, например, США и Италия. В настоящее время в нашем обществе произошло резкое социальное расслоение общества по объему и качеству материального обеспечения и услуг, а обеспеченные граждане стали объектами вымогательств.

Изучение насильственных преступлений (хулиганств, телесных повреждений, убийств) имеет большое социальное значение и является одним из основных направлений криминологической науки. За время своего существования эта отрасль знаний накопила обширный эмпирический материал, внесла вклад в разработку общей теории антиобщественного поведения, дала полезные рекомендации правоохранительной практике. В настоящее время происходит заметное изменение предметной направленности теоретических и прикладных исследований. Мало учитывавшаяся прежде тесная причинная взаимосвязь между насильственными преступлениями и межличностными конфликтами становится объектом пристального внимания специалистов. Возникла новая область научных исследований, в которой ведущее место принадлежит процессам и явлениям социально-психологического порядка. Прежде чем оценить значение наметившихся подходов к проблеме преступного насилия, необходимо коснуться предшествующих этапов ее изучения, а также некоторых особенностей развития криминологии в целом.

Уголовно-правовая традиция. Зародившись в недрах уголовно-правовой теории, советская криминология надолго сохранила приверженность ее главным принципам. Идеи, нормы, представления, перенесенные из уголовно-правовой теории и прочно утвердившиеся в криминологии с самого момента ее «второго рождения» (60-е годы), не только приобрели в ней статус жестких правил, но и реализовались в качестве скрытых, «незримых» моделей постановки и решения творческих задач. Они воплотились и в общих постулатах, и в конкретных исследовательских принципах, касающихся формулировки проблем, определения целей, выбора методов, систематизации и интерпретации получаемых данных. Иными словами, исследование причин преступлений было заключено в рамки системы теоретических и методологических предписаний, которую можно было бы назвать уголовно-правовой традицией.

В чем же особенности этой традиции? Интересующий нас аспект состоит в способе дифференциации причин преступления, задающем весь дальнейший ход научного анализа. Согласно этому принципу деления, все непосредственные причины преступления представлены двумя группами факторов – внутренними (психологические процессы и личностные особенности субъекта преступления) и внешними (условия и обстоятельства, существующие во внешней по отношению к нему среде). Нетрудно заметить, что такой принцип дифференциации причин заложен и в уголовном праве. Идея внутренних и внешних факторов лежит в основе его ключевых проблем – вины, уголовной ответственности и наказания. Степень вины преступника и мера его ответственности за поступок зависят в конечном счете от характера соотношения внешних и внутренних причин этого поступка. В умышленном преступлении, как правило, больше, чем в неосторожном, проявляются негативные свойства индивида и меньше – неблагоприятные внешние обстоятельства. Поэтому степень вины лица, совершившего умышленное преступление, всегда больше, чем степень вины лица, совершившего такое же преступление по неосторожности. Это обусловливает и большую уголовную ответственность за умышленное преступление, и соответственно более высокую меру наказания виновного. Аналогичная взаимосвязь соотношения причин и юридической оценки деяния прослеживается и на примере определения обстоятельств, отягчающих, смягчающих или вовсе исключающих уголовную ответственность.

При таком способе анализа единственным субъектом, влияющим на течение событий, оказывается преступник. Остальные факторы играют свою роль в этом анализе лишь постольку, поскольку они воспринимались, оценивались или должны были восприниматься, оцениваться преступником.

Влияние уголовно-правового принципа дифференциации причин изучаемых явлений проявилось и в создании особого типа научного анализа допреступных событий – виктимологического, в котором, наоборот, единственным действующим лицом стал потерпевший, а прочие (и в первую очередь сам преступник) отнесены к внешним факторам. Таким образом, под влиянием названной традиции внимание исследователей неизбежно концентрируется на системе индивидуальных действий и характеристик; из предмета криминологического рассмотрения исключается весь комплекс процессов, которые происходят между индивидуумами. Исключаются процессы коммуникации, межличностного восприятия, межличностного взаимодействия, без знания структуры и динамики которых нельзя понять причинный механизм насильственных преступлений и оценить влияние социальных условий на насильственную преступность в целом.

Разработанная криминологами концепция причинности сама по себе не диктует жесткого деления на внутренние и внешние причины и не исключает анализа межличностных процессов. Указанная тенденция проявилась уже в ходе конкретной исследовательской практики. Но определенную роль в этом сыграла неоднозначность отдельных положений теории.

Криминологическая концепция причинности. Согласно первоначальной концептуальной схеме, непосредственным источником преступного действия, его ближайшей причиной являются побуждение, намерение, волевое усилие субъекта, а также иные изменчивые процессы и явления, происходящие в его психике и прямо предшествующие реализации действия. Преступные действия и предваряющая их психическая деятельность субъекта в своей совокупности были обозначены как «индивидуальное преступное поведение». Преступное поведение в свою очередь является результатом взаимодействия стабильных личностных образований, характеризующих антиобщественную направленность субъекта (его потребностей, взглядов, навыков, ценностей и т.п.), и конкретной жизненной ситуации, в которой он находился перед совершением преступления. Подобное членение причинных связей касается всех видов преступлений. Такова, по мнению авторов концепции, общая схема, а различия в механизмах обусловливания разных видов посягательств – лишь вариации в пределах указанной структуры.

Конкретная жизненная ситуация, как она была определена, есть событие или состояние, вызвавшее решимость субъекта совершить общественно опасное действие. Это совокупность, сочетание обстоятельств жизни субъекта, непосредственно повлиявших на его поведение в данный момент. В научный обиход вошло понятие криминогенной ситуации, т.е. такой конкретной жизненной ситуации, которая в силу своего фактического содержания способствует совершению преступления.

При общей ясности высказанной теоретической позиции понятие конкретной жизненной ситуации оказалось весьма неоднозначным. Это со всей очевидностью проявилось в конкретных исследованиях. В зависимости от практической направленности исследования, его целей и задач, дополнительно используемой теоретической базы существенно меняется смысл, вкладываемый в понятие ситуации. С одной стороны, ситуацию можно понимать как событие (или цепь событий), объективное по отношению к преступнику. Тогда содержание ситуации полностью исключает участие данного субъекта и замыкается лишь на внешних по отношению к нему обстоятельствах. С другой стороны, ситуацию можно трактовать значительно шире, рассматривая в качестве таковой всякое непосредственно детерминирующее преступные действия событие (или цепь событий), объективное по отношению к самому исследователю, а не к наблюдаемому им субъекту. В этом случае содержание ситуации в принципе не исключает действия и психические корреляты действий субъекта, впоследствии совершающего преступление, а значит, при необходимости включает их. Различие между этими двумя смыслами во многих случаях малосущественно, ибо, действительно, многие преступления (большинство неосторожных, корыстных и др.) совершаются под давлением чисто внешних обстоятельств. Но это различие принципиально, когда речь идет о преступлениях, вытекающих из человеческих взаимоотношений. Тогда ситуацию следует рассматривать либо как систему действий одного из субъектов (потерпевшего), либо как межличностное взаимодействие с его специфическими закономерностями.

Преступное насилие рассматривается в ряду понятий: насилие, агрессия и жестокость.

Агрессия и жестокость представляют собой проявления насилия, но по сравнению с жестокостью агрессивность – более широкое понятие, поскольку далеко не всегда агрессивные действия носят жестокий характер, в то же время любая жестокость агрессивна. Можно сказать, что жестокость – особое качество агрессивности. Если агрессия и агрессивность (как и альтруизм) природного, то жестокость – социального происхождения, продукт именно человеческих противоречий и страстей, обусловленных воспитанием и условиями жизни. Возникнув на биологической основе, агрессивность проявляется в качественно иной области – социальной.

Животные агрессивны, но никогда не жестоки. Эта нравственная категория к ним неприменима.

Агрессия – неотъемлемая черта целого ряда деятельностей (воин, футболист, боксер). Многие агрессивные действия в нравственном плане нейтральны и не только не наказуемы, но и социально одобряемы. Но агрессивность сразу же перестает быть таковой, как только достигает иного качества – жестокости, которая в зависимости от конкретного ущерба и иных важных обстоятельств, как правило, наказуема.

Но в некоторых сравнительно редких случаях даже особая жестокость поощряется, чаще государством, реже обществом, например, при пытках (предписывались в 30-е годы).

Мазохизм – жестокость, желаемая тем человеком, который является объектом насилия.

В этих случаях он сносит боль и унижения ради сладострастных переживаний и полового удовлетворения (чаще наблюдается у женщин). Тогда действия чисто внешне насильственные, нападающий не всегда может знать, что его жестокие действия соответствуют мазохистским нуждам.

Человечество всегда принимало жестокость, как оно всегда принимало и страдание, дающее возможность очищения, осмысления себя и жизни, сосредоточения, ухода от повседневных и мелких забот, а многим – надежду на спасение. За все это люди давно полюбили страдание, а поэтому, тщательно скрывая даже от себя, стремятся к нему, делают его важной частью своего бытия. Но обычно забывают о том, что источником мучительных переживаний и острой боли очень часто выступает именно жестокость.

Жестокость как личностная черта – это стремление к причинению страданий, мучений людям или животным, выражающееся в действиях, бездействии, словах, а также фантазировании соответствующего содержания. Проявления жестокости могут быть преднамеренными или импульсивными, сознательными или неосознанными, особенно по мотивации, официально санкционированными или преступными. В поведении она всегда должна быть направлена на причинение страданий и мучений ради страданий и мучений[73].

Жестокость – это отвращение к жизни и наиболее полное воплощение ненависти, очень часто ненависти безадресной, ненависти вообще, ненависти ко всем, и она тем сильнее, чем больше человек или система отчуждены от конструктивных ценностей.

Самое парадоксальное в том, что жестокость, вызывающая тяжкие страдания, может быть порождением или продолжением любви, буйной, слепой, все сметающей страсти, тоже со своими мучениями и болью.

Любовь особенно неистова, когда на ней сходится все и ее предмет становится основным и даже единственным каналом связи с жизнью, источником всех радостей и мук.

Любовь – антипод жестокости, является вместе с тем и ее питающей силой[74].

Агрессия – множество разнообразных действий, которые нарушают физическую или психическую целостность другого человека (или группы людей), наносят ему материальный ущерб, препятствуют осуществлению его намерений, противодействуют его интересам или же ведут к его уничтожению. Такого рода антисоциальный оттенок заставляет относить к одной и той же категории такие различные явления, как детская ссора и войны, упреки и убийство, наказание и бандитское нападение. Человек, совершая агрессивное действие, как правило, не просто реагирует на какую-либо особенность ситуации, но и оказывается включенным в сложную предысторию развития событий, что заставляет его оценивать намерения других людей и последствия собственных поступков. Поскольку многие (хотя и не все) виды агрессивных действий подлежат к тому же регуляции моральными нормами и социальными санкциями, исследователю приходится принимать в расчет многообразные заторможенные и завуалированные формы агрессивного действия.

Х.Хекхаузен считает агрессией намеренные действия с целью причинения вреда, причем возможны и такие случаи агрессии, которые не являются реакцией на фрустрацию, а возникают «самопроизвольно» из желания воспрепятствовать не вредить кому-либо, обойтись с кем-то несправедливо, кого-нибудь оскорбить[75]. Следует поэтому различать реактивную (как реакцию на ситуацию) и спонтанную агрессии.

Агрессивность – особенность (черта) личности, группы или государства.

В самом общем виде агрессия и жестокость могут пониматься как демонстрация силы, угрозы ее применения либо использование силы в отношении отдельного человека или группы лиц. То и другое явление может носить индивидуальный или коллективный характер и всегда направлено на нанесение физического, психологического, нравственного или иного ущерба кому-либо; часто целью насилия выступает уничтожение человека или группы людей. Поэтому насильственные действия, жестокие в том числе, всегда имеют свой внутренний смысл, совершаются ради чего-то, какой-то выгоды, выигрыша, пусть и не всегда явного и ясно понимаемого другими и самим действующим субъектом. Так, с помощью жестокости, причинив страдания и мучения другим, человек может обрести особое психологическое состояние, далеко не всегда осознавая свою потребность в нем, а также связь между своим поступком и своими переживаниями. Поэтому проявление жестокости, как и агрессивности, с субъективной, личностной стороны никогда не бывает бессмысленным.

12.2. Мотивация преступного поведения

Преступление – это общественно опасное, виновное, наказуемое по закону деяние.

Совокупность установленных уголовным законом признаков, характеризующих определенное общественно опасное деяние как преступление, образует состав преступления.

В состав преступления входят четыре группы признаков (элементов состава), характеризующих: 1) объект; 2) объективную сторону преступления; 3) субъект; 4) субъективную сторону преступления.

Субъектом преступления закон признает физическое лицо, совершившее преступление и способное нести за содеянное уголовную ответственность. Способность лица нести уголовную ответственность определяется его возрастом (14-16 лет) и вменяемостью – способностью лица отдавать отчет в своих действиях и руководить ими.

Субъективную сторону преступления составляют вина (в форме умысла и неосторожности), мотивы и цели преступления.

Преступление реализуется посредством способа действия и объективируется в результате действия. Способ и результат деяния в уголовном праве считаются объективными сторонами состава преступления. Однако психологически и способ, и результат действия – компоненты волевого действия субъекта.

Психологический анализ преступного деяния – анализ психологического содержания структурных элементов преступного действия.

Преступление как волевое действие индивида осуществляется как развернутое сложное волевое действие или как простое волевое действие.

Все импульсивно-ситуативные преступления совершаются в форме простого волевого действия; все предумышленные преступления – в форме сложного волевого действия.

Многие преступления совершаются импульсивно, спонтанно, без специально сформированной цели. Эти преступные акты образуют класс малоосознанных реакций. Импульсивные действия регулируются установками – подсознательными побуждениями, общей личностной направленностью.

Во всех поведенческих стереотипах, основанных на подсознательной установке, мотивы и цели совпадают. Здесь мотивы трансформированы в механизм установки.

Обязательным признаком субъективной стороны преступных импульсивных действий является цель, мотив же совпадает с целью.

Импульсивное поведение может быть вызвано различными причинами: 1)эмоциогенной обстановкой при несформированности у индивида адекватных реакций; 2) общей эмоциональной неустойчивостью индивида; 3) состоянием опьянения; 4) привычными формами поведения; 5) психопатическими аномалиями личности.

Во всех импульсивных реакциях проявляется личностная готовность индивида к определенным действиям. При конфликтных эмоциональных состояниях чувства, эмоции подавляют рациональные механизмы регуляции поведения и приобретают ведущую регуляционную функцию, превращаются в основной механизм импульсивных действий.

При анализе преступного деяния, совершенного в форме сложного волевого действия (т.е. с осознанным преступным умыслом), учитывается комплекс объективно-субъективных взаимосвязей между отдельными компонентами деяния, особенности допреступного, преступного и послепреступного поведения субъекта преступления.

Сознательное поведение человека определяется сложным комплексом побуждений.

1. Отвечая на вопрос «почему индивид пришел в состояние активности?», мы обращаемся к источникам мотивационной активности – потребностям, интересам, установкам, инстинктам и т.д.

2. Отвечая на вопросы «на что направлена активность индивида?», «почему избраны данные акты поведения и соответствующие средства?», мы обращаемся к механизму сознательной регуляции поведения, его мотивам (которые неизбежно связаны с выбором цели, принятием решений в альтернативных ситуациях).

3. Отвечая на вопрос «какова динамика данного поведенческого акта?», мы обращаемся к эмоционально-энергетическим регуляционным факторам, поведенческим стереотипам индивида.

Проблема мотивации состоит в выяснении не только первоначальных побудительных моментов человеческой активности, но и всех факторов, направляющих, регулирующих и поддерживающих развитие деятельности человека.

Традиционно сложившаяся в юриспруденции однонаправленная схема человеческого поведения «мотив – цель – способ – результат» в действительности более сложна. Мотив преступного деяния нельзя понимать как изолированный, одномоментный психический акт. Мотивация поведения – системообразующий фактор механизма поведения.

«Модель мотивационной стороны преступления, описываемую в уголовном законе, следует считать весьма условной. Она охватывает, да и то выборочно, лишь отдельные мотивационные факторы, что, естественно, не совпадает с фактической моделью мотивационной стороны, присущей реальному преступному поведению»[76].

Мотивация – смыслообразующий и смыслоконтролирующий фактор поведения.

В механизме совершения преступления побуждения индивида коррелируют с принятыми им способами поведения. Между элементами системы «мотив – цель – способ» существуют не односторонние, а двусторонние, обратные связи: мотив↔цель↔способ.

Системообразующим элементом этой системы является не только мотив, но и привычный способ поведения. Привычные генерализованные действия личности так же, как и мотив, определяют направленность человеческого поведения. Комплекс отработанных у человека действий определяет в значительной мере всю систему его целеполаганий. Не владея обобщенным способом действия, индивид никогда не поставит соответствующей цели и мотивационно ее не санкционирует. Центральным компонентом поведения является не отдельный мотив сам по себе, а мотивационная сфера личности преступника, в которой значительную роль играют обобщенные способы поведения индивида. Но актуализация способов поведения индивида, его операционально-исполнительских возможностей предопределяется условиями среды, реальными возможностями их осуществления. Если внешняя среда позволяет реализовать личностные устремления – мотивационная сфера дает необходимую санкцию.

Понять поведение преступника – значит понять его поведенческие стереотипы и устойчивые мотивы поведения.

Преступное деяние имеет свою динамику, свое начало и свой конец. Оперативно-розыскная и следственная практика показывает, что, как правило, преступное деяние имеет два этапа: мотивационный (подготовительный) и этап его практического осуществления.

Дата добавления: 2014-12-17