О характере европейской цивилизации специфика европейской цивилизации

I. Структурные и культурные характеристики

Для европейской цивилизации характерна очень высокая степень разнообразия и взаимного наложения культурных ориентации и структурных образований. Символический плюрализм и гетерогенность европейского общества очевидным образом проявились в многообразии тех традиций, на основе которых сформировалась собственно европейская культура: иудео-христианская, греческая, римская и различные племенные традиции. В отличие от ислама ей присуще значительное многообразие культурных кодов и ориентации. Важнейшее значение в этих культурных ориентациях имело утверждение автономии и взаимосвязи мирового, культурного и социального порядков, между которыми существовала тесная соотнесенность. Эта соотнесенность определялась через напряженность отношений между и мирским порядками, которая порождала многообразные и сложные способы ее преодоления: либо через деятельность «земную» (политическую или экономическую), либо «потустороннюю».

Другой важной культурной характеристикой европейской цивилизации был высокий уровень активности и приверженности широких слоев населения наличным культурным тенденциям. Третья состояла в высокой степени относительно автономного доступа к мировому, культурному и социальному порядкам, хотя этот доступ в какой-то степени ограничивался такими институтами, как церковь или политическая власть, претендовавшими на роль посредников, по поводу чего возникало постоянное соперничество.

Четвертая черта состояла в отношении к индивиду как существу автономному и ответственному в отношении к порядкам мироустроения.

Разнообразие культурных ориентации способствовало формированию в европейской цивилизации весьма специфичного типа структурно-организационного плюрализма, который значительно отличался от плюрализма, развивавшегося, например, в Византии, где многие черты культурной модели этой империи были общими с западноевропейскими. Однако в Византии этот плюрализм проявлялся в относительно высокой степени структурной дифференциации в довольно однородном социально-политическом контексте, в котором различные социальные функции были распределены между разными социальными группами. Напротив, для Европы было характерно сочетание более низкого, чем в Византии, уровня социальной дифференциации с постоянным изменением границ между различными общностями и группами.

Между этими общностями и группами не существовало четкого разделения функций. Скорее между ними шло постоянное соперничество за статус в различных сферах социального и культурного порядка, за место в выполнении важнейших экономических, политических или культурных функций, за само определение рамок аскриптивных общностей.

Сочетание этих символических моделей и структурных предпосылок сформировало несколько базовых характеристик европейской системы институтов, в том числе структуры отношений центра и периферии. Со значительными вариациями эти структуры получили развитие в Западной и Центральной Европе в период средневековья и начале раннего Нового времени. Эти характеристики дают нам любопытное сочетание имперских и «истинно» феодальных институтов, отличающееся от простой децентрализации или дезинтеграции больших патримониальных или племенных союзов. Эти институты имели некоторые существенные характеристики, роднившие их с имперскими структурами, может быть потому, что они возникли в рамках цивилизации с имперским прошлым и устремлениями. Важнейшее значение среди этих устремлений имела символическая, а также в какой-то степени организационная выделенность центра. Но в отличие от собственно имперских обществ в Европе, как в обществе феодальном, крайне характерной чертой было существование многих центров и подцентров, имеющих разные политические, культурные и экономические ориентации. Эти центры и подцентры сосуществовали в сложной, но никогда не единой, жесткой иерархии, в которой ни один из центров не имел очевидного преобладания. Конечно, деятельность «более центральных», «высоких» центров, имела больший объем, чем местных, но и они не обладали полной монополией в той или иной сфере социальной деятельности. Каждый локальный центр сохранял некоторую степень самостоятельности в распоряжении какими-то местными ресурсами и имел доступ к некоторым формам деятельности более высоких центров.

Кроме того, различные центры не были совершенно разобщены, между ними поддерживались взаимная согласованность и структурные связи и они разделяли сходные политические и культурные ориентации. Любая группа, располагавшая контролем над какими-то ресурсами, необходимыми для развития политических или культурных ориентации центров, получала законный и самостоятельный доступ к этим центрам. Не только церковь, но также многие территориальные или статусные группы могли в той или иной степени самостоятельно распоряжаться своими ресурсами, переводить их из одной сферы в другую.

С этими особенностями обществ Западной Европы была связана и высокая степень привязанности как центра, так и периферии к общим идеалам и целям. При этом центр требовал от периферии поддержки своей политики, а периферия оказывала воздействие на характер деятельности и структуру центра. Как абсолютистские, так и феодальные «поместные» правители в странах Западной Европы, а позднее и лидеры современных «наций-государств» придавали особое значение развитию общих культурных и политических целей, а также усилению регуляции отношений между различными относительно самостоятельными группами.

Принципы формирования социальных слоев, центра, социальных структур и институтов

Наряду с этими структурными характеристиками следует рассмотреть присущие Европе особенностии формирования центра и социальных структур.

1. Наличие множества центров в европейском обществе предотвратило развитие кастовой системы профессий, хотя существовали сильные тенденции в этом направлении. В каждой крупной автономной социальной группе (церковь, королевский двор, различные социальные страты и общности в этих стратах) формировалась своя собственная система ценностей и ориентации с претензиями на общую значимость. В результате возникало множество статусных иерархий. Лица, имеющие высокий статус в одной иерархии, могли низко оцениваться в другой, и наоборот. Этот феномен в социологии получил название «статусного несоответствия». Другим результатом такого процесса было постепенное стирание граней между свободными и угнетенными слоями.

2. Существовала сильная тенденция к формированию общего классового сознания и классовой организации. Эта тенденция особенно ярко проявлялась на уровне высших слоев, но затрагивала также средние и низшие страты. Наиболее полное выражение эта тенденция нашла в системе представительства, высшей точкой развития которой были собрания сословий (Assemblies of Estate), обеспечивавшие возможность участия в политической деятельности широких социальных групп именно в силу присущей им корпоративной идентичности. В противоположность, например, Китаю в Европе классовое сознание и организация в рамках всей страны было присуще не только высшим статусным группам, но также средним и даже низшим слоям свободного населения.

3. В отличие от России и Китая (но при некотором сходстве с Индией) в Западной и Центральной Европе существовала тесная взаимосвязь между семейно-родственной и классовой идентификацией. Это делало семью и родственные группы весьма важной силой в обществе, ориентирующей своих членов не только на достижение более высокого положения, но и на передачу им этого положения по аскриптивной линии.

[Однако в Европе существовала и значительная степень открытой конфликтности по поводу степени участия каждого слоя в деятельности Центра.]

4. Все социальные страты. особенно относящиеся к средним слоям, стремились включить в свою орбиту значительное число профессиональных функций и организациий, связав их воедино в своем °бразе жизни, а также к тому, чтобы получить доступ к центру.

5. Возможность дифференцированного, но общего участия разных групп и страт в деятельности различных культурных институтов ^и Центров. Это опять-таки способствовало переплетению образов жизни различных слоев. Наличие нескольких каналов доступа к одному и тому же центру, которыми можно было пользоваться совместно, способствовало налаживанию контактов между этими слоями.

6. В социальном плане мы видим высокую степень семейной мобильности среди всех слоев общества. Как показал М. Блох, этот процесс начался еще в период феодализма и продолжался примерно до конца (или, по крайней мере, до середины) века абсолютизма. Тот факт, что социальным слоям в европейских обществах были присущи коллективное сознание и организация, распространяющиеся на все общество, облегчали постоянные изменения в семейной и этнической структуре различных групп. В основе такой тенденции к мобильности лежал преимущественно дух соперничества, т.е. открытая конкуренция, хотя присутствовал и фактор покровительства. В европейском обществе сформировался не только процесс мобильности в рамках относительно фиксированной системы рангов, но и процесс создания новых возможностей через утверждение новых рангов и статусных систем. Прекрасной иллюстрацией этому служит развитие городов, которое началось задолго до эпохи абсолютизма.

Таким образом, классовая борьба и формирование идеологии в европейском обществе, начиная уже с конца средних веков и до нашего времени, основывались на следующих важнейших принципах: а) основные социальные слои располагали автономными механизмами формирования критериев социального статуса, а также самостоятельным доступом к центрам общества; б) различные сословные и профессиональные группы имели высокий уровень самоорганизации и осознания своего интереса; в) высокий уровень сословного или классового сознания в рамках всей страны сводил до минимума роль этнических, религиозных или региональных групп; г) высокий уровень политического самовыражения соответствующих классовых интересов; д) постоянные попытки различных слоев получить доступ к центру или центрам, с тем чтобы участвовать в их деятельности или изменить их характер, а главным образом для уменьшения принципов иерархичности в пользу принципов равноправия.

Все эти тенденции и ориентации создавали в высшей степени специфичную черту европейской цивилизации, заключавшуюся в том, что экономическая власть и социальное положение могут прямо обмениваться не только на престиж, но также и на политическую власть основных социальных слоев без утраты ими своего автономного статуса и легитимности.

Итак, полная кристаллизация структурных тенденций в сочетании специфических культурных ориентации придала европейской цивилизации следующие черты: 1) наличие множества центров; 2) высокая степень взаимопроникновения центров и периферии; 3) относительно слабое соединение классовых, этнических, религиозных и политических критериев и постоянное изменение их структуры; 4) сравнительно высокий уровень самостоятельности социальных слоев и групп по отношению друг к другу и к механизму доступа к власти; 5) высокий уровень сочетания интересов различных статусных групп в рамках целой страны («классовое сознание» и политическая борьба); 6) плюрализм культурных и функциональных (хозяйственных или профессиональных) элит, тесное-взаимодействие между ними наряду с более широкими аскриптивными слоями; 7) относительная автономность правовой системы по отношению к другим интегративным системам, прежде всего политической и религиозной; 8) высокая степень автономности городов как центров социальной и культурной активности и формирования идентичности. <...>

Дата добавления: 2014-12-17