Люди богатые и с положением 1 страница

Ревность

Когда твой постоянный клиент — особенно тот, кто тебе самой нравится, или кто дает хорошие чаевые и поэтому не может не нравиться — переходит к другой девушке или как-то иначе без объяснений бросает тебя, постарайся от­носиться к этому спокойно, без особых эмоций. Они пла­тят за секс. Они вовсе не собираются завязывать отноше­ния и заводить с тобой роман. Будут и другие. Другие всегда найдутся.

Мало найдется таких девушек, которым захочется часто ездить дальше, чем за сотню километров. Постоянный клиент может, конечно, предложить тебе отправиться в кругосветное путешествие на своей яхте, такое тоже быва­ет в нашей профессии, но не очень расстраивайся, если такой случай тебе так никогда и не подвернется. Если тебе хорошо платят за мастерский секс, это еще ничего не значит: мужчины склонны хвастаться и преувеличивать свое богатство и связи, чтобы, скажем, доставить тебе удоволь­ствие или поразить твое воображение, так что не будь доверчива и не обольщайся. Мечтай о журавле в небе, но крепко держи свою синицу в руках.

jeudi, к 1 Janvier

Вчера вечером встречалась в городе с Н., чтобы как следу­ет насладиться нашей общей праздничной мизантропией. Терпеть не могу на Новый год вылезать из дома, но тор­чать, как крыса, в четырех стенах в полном одиночестве еще хуже. В такие дни Н. любит пить «Бейлис» со льдом. По мне эта микстура больше напоминает жидкий пудинг. Только я подняла свой бокал, один наш знакомый толкнул меня сзади, и полбокала оказалось у меня на джинсах.

— Ну и что у нее за проблема? — фыркнула я.

— Такая, что никакие две недели в турецком борделе не помогут, — ответил Н. Вдохновленные таким образом, мы на весь вечер засели составлять список тех, чьё психологи­ческое и физическое состояние, по нашему мнению, зна­чительно улучшится от секс-каникул в хаммаме:

Наоми Кемпбелл Пенелопа Кейт Принцесса Анна Шери Блэр

Джордан (хотя, на самом деле, ей может и понра­виться) Сэм Фокс Детки Блэра Элизабет Харли

Леди Виктория Хсрви Майлин Класс

Все Джагтеры, включая отпрысков Тереза Мэй

Тара Палмер Томпкинсон Софи Эллис Бекстор

Любая блондинка, к которой применимо определе­ние «великосветская» и «пергидрольная».

vendredi, к 2 Janvier

Что касается оргазма на работе:

Я уже писала, у меня правило: на работе — ни-ни. Я ни в коем случае не считаю, что чем больше оргазмов, тем выше уровень удовольствия от секса, я не считаю, что хороший секс — это способность партнера довести тебя до оргазма. Когда мне было девятнадцать, если только я пра­вильно все помню, я обсуждала это с одним знакомым и поняла, что секс прежде всего связан с качеством удоволь­ствия, а кончать при этом вовсе не обязательно.

С другой стороны, я также припоминаю, что в этом разговоре мы сравнивали свои ощущения от ЛСД. Но что бы там ни было, я поняла одно: секс обладает ценностью сам по себе, и нечего его с чем-то сравнивать.

Более того, скажу откровенно, для меня это позиция человека, который работает за деньги, обслуживает клиен­тов, а не пускается в дурацкую одиссею, чтобы испытать себя и свои возможности.

А клиент мне платит не за мой, а за свой собственный оргазм. Огромное количество мужчин — больше, чем можно себе представить — вообще никогда не кончают. И они не считают, что это я плохо работаю. Порой они встречают­ся со мной просто для того, чтобы получить человеческое общение, поговорить, ощутить теплое тело, нежное объ­ятие. Об этом тоже не следует забывать.

Неспособность клиента довести меня до оргазма ни в коем случае не говорит о его ущербности. Если говорить о нем самом как об участнике происходящего между нами действа, то он проделывает огромную работу, и я получаю удовольствие от секса не только потому, что просто мне самой это физически приятно. Чувствовать себя желан­ной — это здорово, с этим чувством ничто не сравнится. И менять наряды тоже здорово и весело. И как это клево, когда не надо бояться задеть партнера, не надо дарить ему свой оргазм из-за одного только страха никогда с ним больше не встретиться.

Порой главное — хорошо провести время и совершен­но неважно, как.

samedi, к 3 Janvier

Получила текстовое сообщение от моего Мальчика: «С тобой все в порядке? Мне грустно, мне кажется, ты не хочешь больше со мной общаться».

Порой гляжу на себя и думаю: все-таки я не совсем нор­мальная. Всякие любовные переживания оставляют меня почему-то холодной, не хватает мне хотя бы немного сенти­ментальности. Как только чей-то интерес ко мне ослабевает, так сказать, обвисает, как флаг в безветрие, мои чувства тоже начинают бледнеть и чахнуть. Как писал в своем рома­не «Крупье» Клайв Оуэн: «Держи крепко — отпускай легко».

Я не предоставляю людям достаточно шансов. Может, я просто знаю, когда это делать нельзя. Любой роман — это чистой воды самолюбование, нарциссизм — это сказал мне однажды А-1. Но он же говорил мне, что женщина, кото­рой за тридцать, не должна носить длинные волосы, так

что ему тоже верить особенно нельзя, но тем не менее. Так что не отвечая на послания моего Мальчика, делаю доброе дело не только себе, но и ему.

Случилось еще кое-что, произошли такие события, о которых я не хотела и думать, не то что писать, потому что боялась поспешить и ждала, что все образуется само собой. Вполне могло быть и так. Я могла бы позвонить или послать сообщение, но и то, и другое кажется жалким подобием настоящего общения. Если я сама не могу ра­зобраться, что происходит у меня в голове, тогда как все это втиснуть в какие-то понятные и вразумительные слова и фразы? И все равно, если буду ждать долго, решение придется принимать не мне.

Захотелось пойти проветриться, а заодно потратить все наличные на белье, вернуться домой, разбросать покупки по комнате и по этим атласным и кружевным вещицам, как по китайской «Книге перемен», погадать о своем будущем. Пусть судьбу мою мне напророчат боги Пре­красных Лифчиков и Таинственных Трусиков. Купила комплект: шоколадного цвета отделка и розовые атлас­ные бантики по бокам трусиков и между половинками лифчика — не стану надевать ни на работу, ни для моего Мальчика.

На обратном пути метро было переполнено охотника­ми, возвращавшимися с распродаж, и туристами. Я стара­лась угадать, что у них там, в блестящих пластиковых пакетах. Пачки носовых платков? Комиксы? Парфюме­рия? Когда поезд домчал нас до северных станций, начал­ся массовый исход. На каждой остановке, толкаясь, люди бросались к выходу, все поскорее торопились попасть до­мой: и та женщина, которая, не снимая пальто, начнет срывать со своих покупок оберточную бумагу, как только доберется до дома; и этот мужчина, который не выдержал, снял обертку с только что купленного компакт-диска и бросил ее прямо на пол.

Сегодня вечером встречаюсь с друзьями: у нас традицион­ный ежегодный обед. Мужчины будут упакованы в смокин­ги, которые за год каким-то мистическим образом усохли и стали им маловаты, и, конечно, станут, как всегда, ворчать, что их плохо кормят. Женщины разоденутся в пух и прах в шуршащие платья из джерси, увешаются бриллиантами, а прически на них будут легкие, как лепестки цветов.

Поезд, громыхая и качаясь из стороны в сторону, при­ближался к моей станции. Песня в моих наушниках звуча­ла бодро и жизнерадостно — этакий сладенький коктейль из хитов 2003 года. Я подняла голову и обратила внимание, как близко к фонарю в потолке расположена желтая пере­кладина, за которую я держалась. Стоило только вытянуть палец, и он коснулся пластмассового плафона. Вагон дер­нуло, и детская коляска поехала сама по себе и повалила на пол стоящие сумки незадачливой мамаши. Я не могла сдер­жать улыбки. А из другого конца вагона уставился на меня, не отрывая взгляда, какой-то лысый господин.

dimanche, le 4 Janvier

В честь официального события, которое имело место прошлым вечером, Н. надел мне на палец колечко с брил­лиантом — нет нужды объяснять, что, конечно же, мотивы его были чисты и бескорыстны. Я все еще сержусь на моего Мальчика и с мужчинами продолжаю держать жесткую линию, в том смысле, что «все мужики — мудаки, когда не платят, а когда платят — вдвойне мудаки». Н. меня вполне понимает. Он со смиренной учтивостью принял тот факт, что я и его возвела в сан «мудака». Не исключено, что это означает одно: он хочет затащить меня в постель.

Принимали душ и одевались у меня, и перед самым уходом я повязала ему на шею бабочку. Он собирался было нацепить уже готовую, на резинке, но я настояла на своем: настоящая бабочка, да еще повязанная женской ру­кой, несравненно лучше. И я не хочу, чтоб меня видели в обществе с мужчиной, галстук которого попадает в одну из следующих категорий: пристегнутый, на резинке или с ме­таллической булавкой. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы рядится шутом гороховым, но нужно знать время и место. Мне кажется, времена Чарлза Чаплина канули в Лету.

По дороге нам захотелось чего-нибудь выпить перед пи­рушкой, и мы заехали слегка промочить горло в один бар, который хитроумно прятался под другим баром. Там уже сидело несколько участников будущей церемонии, и Н. пред­ставил меня им. Рядом со мной сразу же угнездилась жизне­радостная красотка с волосами цвета воронова крыла.

— Привет! — прогнусавила она. — Меня зовут Т.

Платье ее, казалось, изо всех сил старалось удержать не­истово рвущиеся на волю мощные груди. Я не взялась бы с уверенностью утверждать, что оно выдержит напряже­ние этой полезной работы до конца ночи.

Я бросила Н. взгляд, в котором он прочитал мой немой вопрос: «Ты знаешь эту кралю?» Он сделал красноречивые глаза, в которых я прочитала ответ: «Нет, а ты, наверно, подумала, что она собирается со мной переспать?»

Она в это время уже успела положить свою ладошку с тщательно отманикюренными пальчиками мне на колено.

—Как мне нравится ваш акцент! — восторженно пропе­ла она. — Откуда вы родом?

—Из Йоркшира, — ответила я, — а вы?

—Из Мичигана.

Прелестное начало знакомства. Но тут толпа в баре за­шевелилась, и мы двинулись к месту торжественной ветре­чи. К сожалению, Т. и ее кавалер сидели за три столика от нас. Столики были накрыты, по большей части, на двоих. Оказалось, что за соседним столиком сидит жена одного нашего общего знакомого. Она оглядела нас с Н. пьяным взглядом. И только он отвернулся, чтобы с кем-то погово­рить, она вдруг раскрыла рот.

— Ну и давно это вы вместе, а?

—Э-э-э, м-м-м, да нет, мы просто пришли вместе. Мы просто друзья, вот и все.

—Ну да, конечно, мы только друзья. — И она лукаво подмигнула, мол, давай-давай, так я тебе и поверила.

Было б очень обидно от ее замечания, но она меня сразу утешила, пьяным движением выплеснув прямо себе на платье полбокала красного вина.

Гвоздем всего вечера были спичи. За параолимпийцем, с ног до головы увешанным медалями, у которого, каза­лось, был поистине неистощимый запас анекдотов про секс, выступала какая-то просто спортивная личность, за ним — кто-то пузатый с седыми волосами. Уровень речей был таков, что даже я, ревностная поклонница всего, что касается секса, смогла делать вид, что мне интересно, ми­нут двадцать, не более.

Потом речи кончились, и все, как сумасшедшие, броси­лись плясать. Плясала и я, и снова пила, и снова плясала. Краем глаза увидела, как в уголке Н. что-то нашептывает Т. на ушко. Хороший мальчик, подумала я. Потом она тоже пошла плясать со своим кавалером, и я отыскала Н.

— Ну что, грязный кобель, взял у нее номер телефона?

—Ты знаешь, по правде говоря, она больше интересо­валась не мной, а тобой.

—Правда? — Я оглянулась, чтобы посмотреть на пло­щадку для танцев, где вокруг нее вертелось сразу трое, пожирая глазами ее сиськи и любуясь на результат действия центробежной силы, поднимающий ткань ее юбки. Насколько мне было видно, платье на ней все еще до­стойно оказывало сопротивление ее рвущимся на сво­боду формам — может, тут действовала магия музыки, не знаю.

—Ну да, правда, боюсь, я сильно понизил твои шансы.

—Как это?

—Я сказал, что ты бы пошла на это при одном усло­вии: если я тоже соглашусь.

—Ну и мудак же ты, полный мудак! — я так двинула его кулаком в плечо, что чуть не вывихнула себе руку — а его плечо, похоже, нисколько не пострадало.

Он поцеловал меня в голову.

— Я просто спасал тебя от тебя самой, сокровище мое.

lundi, le 5 Janvier

СЕКС: СПРАВОЧНОЕ ПОСОБИЕ ДЛЯ ИНТЕРЕСУЮЩИХСЯ

Секс-шоп: это совсем не магазин, который торгует сек­сом как таковым. Все равно что называть специализиро­ванный овощной для вегетарианцев мясной лавкой.

Хороший секс: секс, в котором ты получаешь все, что захочешь.

Плохой секс: секс, в котором кто-то другой получает все, что захочет.

Секс-киска: женщина вполне очаровательная, но уверен­ной себя чувствует только в изысканном белье.

Сексуальный: обычно связанный с брачными ритуалами представителей животного мира или пробуждающимися гормональными позывами юношества. В реальных сексу­альных эпизодах это слово всегда сопровождается хихика­ньем. Исключение, которое только подтверждает прави­ло — песенки Марвина Гея.

Сексуальное образование: умение надевать презерватив на банан. Более полезной информации от этого образования никто и никогда не видывал.

Секс-бомба: оружие массового поражения.

mardi, le 6 Janvier

Я позвонила в дверной звонок. Домофон, не ответив ни слова, зажужжал, впуская меня в дом. Клиент открыл дверь квартиры, впустил меня, а сам исчез на кухне, что­бы приготовить напитки. Внутри было чистенько, даже очень, почти стерильно. В окнах тонированное стекло — у меня было такое чувство, будто я попала в мини-ресторан. Непохоже, что в этой шикарной берлоге проживает, по словам начальницы, аспирант. Аспирантские стипендии сильно выросли, что ли, — насколько я помню, одного гранта в семестр хватало на несколько хороших пьянок, но чтоб оплатить услуги такой дамы, как я... сомневаюсь.

Он: Не надо так волноваться.

Я (вздрогнув от неожиданности): С чего вы взяли, я совершенно спокойна. И что вы изучаете?

—После поговорим об этом. Он назвал свое имя.

—Правда?! — воскликнула я.

Господи, какое странное, старомодное имя, звучит как прозвище.

— Моего парня тоже так зовут.

Бывшего, проворчала я про себя. И вообще, хватит думать о нем в настоящем времени.

Мы поговорили немного о квартирах; клиент сообщил, что собирается переезжать — в северный район Лондона, где, несомненно, «самая большая в мире плотность психо­терапевтов на квадратный километр». Будучи знакома с некоторыми людьми, которые там живут, я прекрасно его понимаю.

Он: Вы странная девушка, никак не могу понять, что вы такое.

Я: Я вся тут перед вами и ничего от вас не скрываю.

—Как открытая книга, верно?

—Ну да, что-то в этом роде. Спустя некоторое время...

Я: И все-таки, чем вы занимаетесь? Он: Психоанализом.

С этого момента мы чувствовали себя товарищами, если вообще не коллегами. Разговор наш перешел на эволюци­онную биологию и роль феромонов в формировании чув­ства влечения. Например, от того, насколько тебе нравится запах другого человека, очевидно, зависит вероятность зача­тия и рождения общих с ним детей с возможно меньшим числом врожденных дефектов. Необычная, конечно, пре­людия для стимуляции любовных отношений, но на меня она действует достаточно хорошо. Он предпочитал секс напряженный, интенсивный, чувственный и, так сказать, языкоцентричный. Особенно хорошо, что кругом было много зеркал. Он положил меня, как ему хотелось, и взял анально, мягко скользя туда и обратно. Когда он кончил, я вышла помыться и обнаружила в ванной комнате экземп­ляр последней книги Ричарда Доукинса.

Я (одеваясь): Мне очень все понравилось. И пахнешь ты хорошо.

Он: Прекрасно, значит, у нас с тобой могут быть здоро­вые дети.

Мы дружно засмеялись. — Пока рановато.

Магазины еще работали, и мне хотелось потратить к чертовой матери все деньги, которые были в сумочке. Стуча каблучками, я шагала по подземным переходам. В самом конце мощеного плиткой прохода валялись какие-то ко­робки, на которых расположились бездомные. Я всегда немного теряюсь под пристальными и долгими взглядами этих людей, не знаю, что правильно сделать: прибавить шагу или сделать вид, что ничего не замечаешь? Не пони­маю, почему мы всегда чувствуем себя неуютно в такой ситуации? Кто знает, может, бомжи владеют какой-то осо­бой симпатической магией, с помощью которой способ­ны очистить человека до нитки, если он осмелится подо­йти слишком близко.

Вот стоят два молодые человека, о чем-то беседуют. Я поймала на себе внимательный взгляд одного из них. Сильный акцент выходцев с севера. Я уже почти ничего не понимаю и ничего не слышу: в ушах только оглуши­тельно цокают о камень мои каблучки, да сумочка от тяжести лежащих в ней денег неожиданно оттянула руку. Ты же человек добрый, нашептывает мне кто-то в голове, швырни им эти бумажки под ноги и уходи поскорей.

Чушь собачья, бормочет мне другой голос. Ты что, с ума сошла? Они же спустят все на наркотики.

О Боже, великий и всемогущий! А ты что, сама святая? Чем ты заработала эти деньги, забыла? Правильно, сексом.

Ну да, сексом. Но ведь это моя работа. Я ведь не во­рую, не обманываю. И я бы не стала делать это даром.

А вдруг это просто бродяги, они с удовольствием возьмут, что ты им дашь.

А вдруг они насильники.

Проход резко повернул направо, нужно было идти как раз мимо их импровизированного лагеря из картонных коробок. Те двое молодых людей — кстати, вполне симпа­тичные, ей-богу — повернулись в мою сторону. Я была совсем уже близко.

— Поздновато гуляем, — сказал, обращаясь ко мне, один из них.

Я улыбнулась. Может, сказать им правду? Нет, с ума сошла, что ли.

—Была на вечеринке, — ответила я.

—Круто, — сказал бородатый. И они снова вернулись к своей беседе. Ни замедляя шага и никуда не сворачивая, я продолжала идти, пока их голоса за моей спиной не затихли.

mercredi, le 7 Janvier

Он: Осмелюсь предложить вам белого вина.

Я: С вашей стороны это было бы очень любезно.

Он вручает мне бокал, мы чокаемся и отпиваем.

—Суше, чем обычно.

—Я увидел в магазине и решил, что надо попробовать.

Когда постоянный клиент становится более чем посто­янным клиентом, правила можно слегка и нарушать. Пра­вила правилами, но немного импровизации никак не по­влияет на их исполнение во время свидания, как и на нас самих. Немного алкоголя, например, никогда не помеша­ет, и поэтому категорического запрета на него нет. Встре­чаясь именно с этим вот человеком уже несколько раз, я понимаю, что перед тем как встретиться со мной, он от­нюдь не должен себе отказывать, например, в таких не­винных радостях, как травка. Я ведь хорошо знаю этот запах и чувствую его, когда прихожу, и удивляюсь, почему это никак не влияет на то, как он исполняет отведенную ему роль. В последний раз я приехала к нему на несколько минут раньше — вечер вторника, пробок никаких — и за­стукала его на месте преступления.

Еще одна из его привычек — использование во время моих визитов ингалятора. Теперь я понимаю, что тут нет ничего преступного (по крайней мере, я так думаю) да и я не против употребления легких психотропных препаратов. Живи и давай жить другим. Это преступление, где нет потерпевших, и все такое. Лично я лишь изредка употребляю что-либо крепче, чем спиртное, — хотя те, кто знал меня по университету, могут многое про меня порассказать.

В прошлый раз он встал на четвереньки на полу своей спальни и заставил меня сесть на него верхом. С закрыты­ми от удовольствия глазами он протянул руку, достал зна­комую коричневую бутылочку и потянул носом прямо из нее. А потом предложил и мне. Что тут плохого, подумала я и вдохнула тоже, и повторила это еще раз, когда он минут через десять снова потянулся за этим снадобьем.

Вот это был приход. Кровь прилила к самому черепу, в голове стало так жарко, словно там запылало солнце. Звуки стали восприниматься громче и отчетливей, как бы жестче. И вместо рук я ощутила у себя какие-то звериные лапы, огромные, шириной сантиметров тридцать, не меньше.

Слава богу, это длилось всего минуту-две.

А вы говорите, ингалятор. Да и секс продолжался куда как дольше.

jeudi, le 8 Janvier

Из-за этой работы трудно воспринимать некоторые вещи серьезно.

Первое: общественный транспорт. Если у тебя работа нормальная, как у всех, то опозданию на двадцать минут всегда можно найти оправдание: «На Северной ветке веч­но в поезд не пробиться» — и так далее в том же духе. Но когда у какого-нибудь затурканного семьей и работой мужа всего шестьдесят минут перерыва на обед, а потом его ждет важная встреча, а он уже принял «Виагру» и настро­ен весьма серьезно, тут уж опаздывать нельзя ни в коем случае. Так что мы с таксистами давно друзья-приятели.

Второе: мужики, которые глазеют на тебя в обществен­ном транспорте. Они что, думают, что я так сразу и побе­гу за всяким в какое-нибудь его там тайное гнездышко? Или подмигну, и он сам побежит за мной, высунув язык, и это у нас будет любовь с первого взгляда в битком набитом потными людьми, трясущемся, громыхающем вагоне? Да ни за какие коврижки.

Третье: что касается «переспать — и разбежаться». Мне вообще приятно и весело заниматься сексом, а тут еще за это и платят. Правда бывает всякое, бывает и не очень приятно и не особенно весело, но денежки платят всегда. Приходится и минеты делать — клиенты это дело любят, и за неделю я отсасываю больше, чем отсосала за все время учебы в университете.

Четвертое: страдания из-за бойфренда. Я вовсе не хочу быть только проституткой и всю жизнь оставаться одна. Не желаю оставаться без моего Мальчика. Так что на днях мы созвонились и заключили перемирие. Ей-богу.

Пятое: что касается моды. Сапоги без каблуков, стриже­ные волосы, джинсы с бахромой, юбки, которые вышли из моды еще год назад. Практично, говорите? Да ни один клиент меня в таком виде на порог не пустит.

vendredi, le 9 Janvier

У моего Мальчика был день рождения, и мы решили отправиться в гости. Он принарядился, разговаривал кротко и вообще вел себя как пай-мальчик. Большая часть вечера прошла как нельзя лучше: легко и даже как-то спокойно.

Я опиралась на его руку, он благодарно обнимал меня за талию. Слава Богу, думала я. Подумаешь, небольшой пере­рыв. Не о чем и волноваться.

Мы навещали друзей, живущих в Уимблдоне, и решили уйти домой пораньше (хочется уже растянуться в теплой постельке, не правда ли, дружочек?), придумав какую-то сла­бую отговорку, а в результате попали в жуткие перебои в метро. Сначала чуть ли не целый час стояли на «Ерлз Корт», и мой Принц клевал носом, а потом и вовсе захрапел у меня на плече; наконец объявили, что наш поезд пойдет в другую сторону. Мы выскочили на Глостер-роуд, чтобы сде­лать пересадку. Увы, ветка Пикадилли тоже была перекрыта.

Я приняла ответственное решение и потащила его на­верх, чтобы поймать такси.

— Ну и во сколько это нам обойдется? — спросил мой Мальчик.

— Не волнуйся, я заплачу, — ответила я.

Когда остановилась машина, он сам раскрыл дверцу и задал тот же вопрос водителю.

— Перестань сейчас же, дурак ты этакий, — зашипела я, заталкивая его на заднее сиденье.

Для начала я назвала водителю адрес ближайшего бан­ка, где можно было снять немного наличных. Когда я вернулась из банка в машину, мой Мальчик сидел мрач­ный, как туча.

— Мы тут стояли, а счетчик работал, — проворчал он. — Не меньше фунта намотало.

— Подумаешь, всего каких-то пара минут лишних

А кроме того, мы сели не в какой-нибудь мини-кэб, а в солидное черное лондонское такси, и я была уверена, что со своим тарифом водитель не станет возить нас кругами. Живу я у черта на куличках, и чтобы добраться до центра, сорок фунтов — нормальная цена. Конечно, если я еду на работу, то эти расходы, естественно, оплачивает клиент. Учитывая время и расстояние, если водила возьмет с нас фунтов двадцать, я буду только благодарна.

Но мой Мальчик продолжал дуться. Он убрал свою руку с моей, отвернулся и уставился в окошко. Когда до дома оставалось уже не больше пары километров, он от­крыл наконец рот.

— Мне кажется, нам надо выйти где-то здесь, уже доста­точно близко.

На счетчике как раз перевалило за двадцать, но я была на каблуках, и мне не нравилась перспектива снова ока­заться на холоде и топать до дому еще полчаса пешком, вместо того чтобы уже через пару минут оказаться в теп­лой постели и заняться любовью.

Тут уже я не на шутку рассердилась.

— Если тебе не терпится выйти, давай, топай пешком, а я поеду на машине

У меня не было никакого желания тащиться вместе с ним, что я, дура, что ли? В конце концов, сегодня его день рождения, могу же я сделать ему подарок, да и что значат эти несчастные несколько фунтов, если уже сейчас мы может оказаться дома в объятиях друг друга?

Зажегся зеленый. Водитель нервно посмотрел в зеркаль­це заднего вида.

— Ну что, выходим здесь, или как?

— Нет, — отозвался мой Мальчик, скрестил руки на гру­ди и поглубже устроился на сиденье.

Минут через пять мы уже были возле моего дома. Мне было стыдно перед водителем из-за сцены, которую зака­тил в машине мой Мальчик, и сверх тарифа я добавила ему еще три фунта. Мы поднялись по ступенькам. Я от­крыла дверь своим ключом, и мы вошли.

— Ну? — спросила я.

—Что, ну? — спросил он.

—Ты не собираешься передо мной извиниться? Я очень на тебя сердита.

—Гляжу на тебя и глазам своим не верю: он же обстриг тебя, как барана!

—А я гляжу на тебя и никак не могу поверить, что это ты, — ну разве можно так себя вести! Стыдно! Из-за каких-то паршивых денег!

—Больших денег, не забывай.

—Это мои деньги, как хочу, так и трачу, а я хочу потра­тить их на то, чтобы нас с тобой вместе как можно скорей доставили домой. Да и денег-то — разок посидеть в баре.

И пошло-поехало: всю ночь мы только и делали, что пре­пирались, причем, как ни странно, ирония всей этой идиот­ской ситуации была в том, что проститутка защищала тезис «Деньги — это грязь, не стоит и думать», а ее возлюбленный нудно долдонил, сколько он потратил на подарки только за прошлый год. Нет, ему, пожалуй, подошла бы карьера бух­галтера. Кончилось все довольно неожиданно: мне все это надоело, я вспылила, выписала ему чек на сумму, равную моему часовому гонорару, и сунула ему в руку.

— На, держи. Теперь ты счастлив?

Он вытаращил на меня глаза и бросился вон. Наверно, побежал к соседке жаловаться, какая я нехорошая. А мо­жет, решил познакомиться с ней поближе и пощупать ее. Нет ничего хуже, чем слушать, как алчно хихикает рыжая баба, упершись своими сиськами в карманный компьютер.

А я почти битый час провела, изучая расписание поездов.

samedi, le 10 Janvier

Итак, всю ночь мы проругались и под утро просто выдохлись оба. Сегодня ему надо было на поезд, а у меня — встреча с друзьями, так что вышли мы из дома вместе. На станции метро, ожидая поезда, сидели не рядом: между нами было одно пустое место. Он все время молчал, бес­смысленно уставившись в карту Лондона.

Прибыл поезд Северной ветки. Вагоны были почти со­всем пустые. Я быстро вскочила и прыгнула в открывшу­юся прямо напротив дверь. Она еще какое-то время оста­валась открытой. Я села и повернула голову — он за мной не вошел. Я снова подошла к двери и высунулась. Его уже нигде не было. Дверь закрылась.

Я снова села, опустила голову на большую сумку, кото­рую поставила себе на колени, вздохнула. Через пару оста­новок вагон стал наполняться, некоторые вваливались це­лыми группами, все громко разговаривали. На станции «Юстон» я вышла, чтобы сделать пересадку, и мне сразу же захотелось вернуться назад. Да ты что, подумала я, его давно уже там и в помине нет. Но я все стояла на плат­форме, встречая поезда один за другим, так, на всякий случай. Минут через десять я сдалась и села на свой поезд. Напротив меня сидел молодой азиат, какая-то девица в наушниках и еще одна блондинка с большими пакетами.

Уже когда мы подъезжали к «Лондон Бридж», прямо передо мной встал какой-то человек. Я подняла голову и с воплем вскочила. Это был он. От неожиданности я не знала, что и сказать. Дура набитая, разве так можно?

—Что это с тобой? — спросил он, направляясь к двери.

—Откуда ты взялся?

—Я все время был здесь.

—На этом поезде? В этом вагоне?

—Да. — Он фыркнул, взялся за поручень и уставился в окно: поезд подходил к станции. — Ну, спасибо тебе, ты так заорала — люди теперь подумают, что я какой-нибудь грабитель.

—Вовсе я не орала. Ты просто напугал меня. Ты точно был в этом вагоне? Не может быть.

—Я всю дорогу стоял рядом с тобой.

—Неправда, я ведь оглядывалась, тебя не было. В «Юсто-не» я ждала тебя. Так что ты все врешь.

Он вышел из вагона и остановился на платформе. По­ток людей обтекал его с обеих сторон.

— Если хочешь поговорить, выходи, поговорим. Я снова села.

— Не могу. Если ты хочешь поговорить, поехали со мной.

— Нет, ты выходи.

Двери начали закрываться. Я позвала его по имени, голос мой прозвучал как-то неестественно, пискляво и резко.

— Не будь дураком. Садись.

Дверь закрылась, вагон тронулся. Мой Мальчик пома­хал мне рукой, уплывая назад. Больше я его не видела.

Дата добавления: 2014-11-29