Приобретение права собственности на плоды

Когда мы согласны в отношении, по крайней мере, предмета, который передается, но расходимся в основаниях, то я не усматриваю, почему быт бы недействительной передача, например, если я буду думать, что я обязан передать имение тебе на основании завещания, ты же будешь думать, что тебе должны по стимуляции. Ведь если я передам тебе определенную сумму в качестве подарка, а ты примешь ее как бы в кредит, известно, что собственность переходит к тебе и [этому] не препятствует то, что мы разойдемся относительно основания дачи и принятия.

Если я передам тебе деньги, намереваясь как бы подарить их, а ты принимаешь их как бы в заем, Юлиан пишет, что не существует дарения, но относительно займа следует рассмотреть обстоятельства, а я [Ульпиан] полагаю, что нет и займа, и тем более монеты не становятся собственностью принявшего, так как он принял [их] с другим намерением.

Никогда голая [одна] передача не переносит собст­венности, но только в тех случаях, если ей предшествует продажа или какое-либо законное основание, в силу которого последовала передача.

Восторжествовало, однако, мнение Юлиана, согласно которому традиция переносит право собственности на приобретателя и при недостаточности iusta causa. Правда, отчуждатель мог в этом случае вытребовать переданную вещь посредством иска о недолжном или неосновательном перенесении права — condictio indebiti, condictio sine causa, но все же право собственности переходило окончательно.

Доктрина Юлиана базировалась на старом формализме, но в то же время имела то преимущество, что она давала сделкам большую обеспеченность. Предоставлявшийся Юлианом личный иск (condictio) против приобретателя вещи по традиции, которая оказалась лишенной iusta causa, не мог быть предъявлен против последующих приобретателей вещи и не колебал прав, которые были на нее установлены в обороте.

Бывали при традиции случаи, когда приобретение права собственности откладывалось до времени более позднего, чем момент физической передачи. Так, при продаже, неуплата цены или непредоставление соответствую­щих гарантий, не наступление срока или условия могли задерживать по осо­бому соглашению переход собственности, хотя приобретатель — assignees уже фактически владел вещью. Ясно, что в течение этого неопределенного времени последний не мог перенести на других больше прав, чем имел сам.

Если приобретатель движимой вещи знал о недостатке основания передачи и все-таки воспользовался ею, то он совершал кражу, и опороченная таким образом вещь не переходила в его собственность (D. 47. 2. 43. pr.)

В отдельных случаях традиция являлась ничтожной в силу того, что ее causa противоречила закону или установленному порядку, например, при запрещенном дарении между супругами, или при дарении, не оформленном протокольным актом, предписанным императорскими законами.

Как сказано выше, передающий (tradens) должен был быть собственни­ком или быть управомочен на передачу собственности (например, залого­приниматель). Если отчуждатель после совершения традиции приобретет потом на нее собственность, или действительный собственник унаследует имущество передавшего, то традиция не становится сама по себе действи­тельной, так как вначале, при передаче, отсутствовало правомочие на ее совершение. Однако претор оказывал приобретателю содействие, предоставляя ему против предъявленного к нему иска возражение о продаже и передаче ве­щи (exceptio rei venditae et traditae).

Плоды, с момента отделения от плодоприносящей вещи (separatio), т.е. с того момента, с которого плоды становятся отдельной вещью, принад­лежали только собственнику последней. Однако допускались исключения в пользу носителей некоторых прав на вещь, например, в пользу пожизнен­ных плодопользователей (п. 221). От них требовалось, однако, чтобы плоды были собраны (perceptio).

Особые правила были выработаны относительно приобретения плодов добросовестным владельцем. Первоначально он приобретал по давности все плоды после их отделения, кроме собранных в течение процесса, возникшего по поводу его владения после момента litis contestatio. Расходы, произведенные им на взращивание плодов, сообразование их с возможными доходами, растущее признание добросовестности главным фактором нормального приобретения собственности, — все это привело юристов-классиков в начале империи к признанию за добросовестными владельцами права собственности на плоды:

Имеется, однако, прямое указание, что с момента передачи дела на рас­смотрение судьи владение может признаваться только недобросовестным:

Здесь захватчику противополагается лицо, держащее землю без отягчающих обстоятельств (simpliciter), следовательно, добросовестное. Знание о передаче дела в суд, следовательно, о спорности его владения, превращает такое лицо в недобросовестного владельца без каких-либо прав на плоды (но, конечно, для возникновения ответственности за плоды необходимо, чтобы суд признал основательным предъявляемый к нему иск).

Ответственность такого владельца не распространяется, однако, на потребленные плоды по указанным выше соображениям защиты инте­ресов сельского хозяйства (зачет потребленных плодов в счет расходов эксплуатации).

Дата добавления: 2014-12-07