Сущность феноменологических концепций права

Все феноменологические концепции права преимущественно базируются на трех главных подходах к праву: 1) подходе, в основе которого лежит концепция «природы вещей» (Г. Коинг, Г. Радбрух, В. Майхофер и др.); 2) подходе, обоснованном немецкой философией ценностей (М. Шелер, Н. Гартман); 3) подходе, представленном эйдосами (правовыми эйдосами) и разработанном Э. Гуссерлем и П. Амселеком.

Следует отметить, что натуралистическое обоснование права было характерно лишь для самых первых концепций естественного права, в которых космос рассматривался как источник норм для человеческих отношений, как идеальное мироустройство. Впоследствии, по мере выделения человека из природы как подлинного субъекта, термин «природа» стал идентичным признанию естественного права в качестве стремления к абсолютному идеалу. И уже после И. Канта философы права большей частью рассматривали природу вещей не как бытие или содержательное внедрение естественного права, а как сугубо понятийно-абстрактную юридическую форму.

Так, Г. Коинг^[7], исходя из концепции существования идеальных абсолютных ценностей социальной этики, усматривал в них масштаб упорядочения прав, вытекающих из человеческой природы или природы вещей. Естественное право рассматривалось здесь на двух уровнях: как абсолютное, постигаемое вследствие априорного ценностного познания, и как воплощенное в непознанной до конца идее права, а также как принципы справедливости, обусловленные определенной ситуацией и полученные на базе «эмпирических данных». Основой же закона мыслилось «культурное право» как синтез естественного права первого и второго уровней, то есть объединения априорно абсолютных (ценностных) и эмпирически относительных принципов.

Г. Радбрух^[8] понимал природу вещей как юридически мыслимую форму. Содержание этой формы определяют не сами «вещи» как «материал», формулирующий право, а их «природа», или сущность, субъективно фиксированная законодателем или судьей. Аналогично тому, как содержание формального естественного права наполняется «культурными ценностями», субъект нагружает содержанием мыслимую форму природы вещей как идеальные типы институтов и правоотношений.

Г. Радбрух природу вещей понимает прежде всего как движущую силу трансформации юридических институтов в ответ на динамику социальной действительности. Логическая конструкция понятия «природа вещей» является способом извлечения норм и гражданских институтов из сущности жизненных отношений. Она трансформирует реальность феноменов в мир правовых институтов, владеющих имманентной ценностью (институты собственности, соглашения, обязательства).

В. Майхофер^[9] понимает природу вещей как источник и критерий справедливости. Здесь абстрактные императивные права согласуются с нормами поведения, природа вещей является первым условием выведения должного из бытия, предпосылкой и масштабом материальной справедливости, конкретным естественным правом.

Концепцию, разработанную с учетом использования в правоотношениях иерархической системы ценностей М. Шелера^[10] и Н. Гартмана^[11], предложил X. Хубман^[12]. Хубман, опираясь на идею философии ценностей, согласно которой ценности существуют как независимые сущности в автономной и идеальной сфере, полагает, что объективные, абсолютно значимые правовые ценности, которые в конкретной ситуации «извлекаются из бытия в себе» правовым ощущением и которые владеют качеством должного, приобретают образ естественного права для конкретных правоотношений. Реально объективированные правовые ценности, «извлеченные» из бытия в себе, не могут быть нормативными моделями правоотношений, их соотношение действительно лишь в индивидуально определившейся ситуации. Хотя проявление объективных правовых ценностей определяется исторической культурой, все же в одних и тех же культурно-исторических условиях естественное право − это предикат единичной ситуации с ее неповторимым соотношением ценностей.

Теорию правовых эйдосов разрабатывает также французский мыслитель П. Амселек^[13]. Он напоминает, что для того, чтобы подойти к праву как таковому и увидеть его в объективной чистоте, необходимо осуществить методологическую редукцию как в философском, так и в эйдетическом плане.

Амселек полагает, что существуют три серии нередуцируемых элементов в типовой структуре объективного права: 1) родовые эйдетические элементы, благодаря которым право выступает как система норм и, как следствие, принадлежит к эйдетическому роду нормативного, 2) особенные эйдетические элементы, благодаря которым нормы, создающие право, являются этическими нормами и владеют функциями приказа, и 3) конкретные эйдетические элементы, благодаря которым эти приказы становятся частью функции социального управления человеческим поведением. Указанные три элемента и образуют эйдос права.

Одним из характерных примеров феноменологического подхода к праву является концепция С. Гойар-Фабр^[14], изложенная ею в работе «Очерк феноменологической критики права» (Париж, 1970). Этот подход базируется на представлении о праве не просто как о социальном явлении и не просто как об ансамбле идей. Для С. Гойар-Фабр право − это то, что окружает нас, это модальность человеческой жизни. Поэтому, провозглашая постижение права не извне, а из середины, Гойар-Фабр стремится исследовать глубинный источник права. Для достижения этой цели применяется философская редукция, то есть через отстранение от всех предыдущих теорий права, когда идет подготовка почвы для чистого описания мира права. Следующий шаг − проведение критической редукции для поиска принципов и основ права. В этом случае осуществляется рефлексивное описание мира права и его внутреннего источника в сознании.

Дата добавления: 2014-12-27