Лекция 8. Философия истории и современное историческое сознание

1. Понятие и предмет философии истории. Историческое бытие и историческое сознание.

2. Основные концепции общественного развития.

3. Историческая закономерность и сознательная деятельность людей. Роль личности в истории.

4. Понятие общественного прогресса.

5. Культура и цивилизация.

1. Несмотря на то, чтоданное учебное пособие предназначено для специалистов технического профиля, представляется целесообразным выделение особой лекции по философии истории. Это связано с тем, что философия техники по сути представляет собой раздел социальной философии, а некоторые современные исследователи на Западе утверждают, что философия техники более соотносима с философией истории, так как понимание проблем технического прогресса, техногенной цивилизации как стадии исторического развития Западной культуры есть часть философии истории и один из ее важнейших вопросов сегодня[61]. Именно поэтому имеет смысл отдельно обратиться к изучению философии истории и современного исторического сознания.

Философия истории представляет собой особую сферу философского знания, в которой речь по преимуществу идет об основоположениях удивительного феномена - человеческой истории. Вопросы, которые в этой связи обсуждаются, достаточно неожиданны: как возможна история вообще? Есть ли в ней какой-либо умопостигаемый смысл? Если есть, то откуда он берется, т.е. заключается ли он в самой ткани исторического события или он - следствие нашей позднейшей его интерпретации? Имеет ли история направление? Кто является творцом истории? Как возможно историческое событие? На какие периоды следует разделять единый исторический процесс? Важнейшее отличие философии истории от истории состоит в том, что, если историю интересует причины определенных конкретных событий, то философия истории анализирует общие закономерности исторического процесса в целом. Предмет философии истории следует отличать и от предмета социальной философии. И хотя до сих пор среди обществоведов идут споры о степени близости этих наук, отметим, что если философия истории направлена на изучение общих закономерностей исторической жизни человечества, специфики исторической судьбы отдельных культур, смысла истории, то социальную философию интересует универсальные закономерности общественной жизни, она выявляет социальную субстанцию и пытается показать механизм ее трансформации. Философия истории изучает социальную субстанцию как, прежде всего, изменяющуюся, а социальная философия как определенную долговременную, устойчивую основу социальных действий. Социальная философия ориентирована на изучение общих особенностей социального познания, в то время как философия истории в своем более узком аспекте рассматривает проблемы специфики только исторического познания. Философия истории есть важный, но более частный аспект социальной философии.

Таким образом, если ключевыми категориями социальной философии выступают социальное бытие, общественное сознание, социальный закон/тенденция, то ключевыми категориями философии истории являются историческое бытие, историческое сознание, исторический закон, смысл истории, прогресс.

Под «историческим бытием» О.А. Останина понимает «способ существования, жизнедеятельности человека и общества, взятый в единстве материальных и духовных процессов … становление и развитие социальности … это не только взаимодействие человека, общества и природы, но и становление и развитие сознания и самосознания, становление человека и общества как целостности»4. Она же подчеркивает, что историческое бытие понимается как развивающееся, качественно изменяющееся во времени. Каждая историческая эпоха рассматривается как новое качество бытия.

Историческое сознание – одно из фундаментальных основ социальной жизни, которое имеет двоякое значение: в широком смысле – являясь историческим срезом всех форм общественного сознания, историческое сознание, не укладывается в рамки исторического знания, представляет собой фундаментальную основу человеческой культуры, необходимое условие ее развития и преемственности, форму самосознания исторического бытия, в узком смысле – выступает как соотношение элементов традиционного и изменяющегося, выражающееся в историческом знании как результате исторического познания и его интерпретации, что ведет к осознанию собственной исторической идентичности в потоке универсальной историчности человека в его прошлом, настоящем и будущем состояниях[62].

Термин «философия истории» довольно позднего происхождения. Его ввел в оборот Вольтер. Одна из его работ так и называлась – «Философия истории». Интересно, что сам предмет философии истории менялся. В XVIII в., когда возникает данное понятие под философией истории понимали общую науку о законах общественного прогресса и совершенствования человеческого разума. В XIX веке философия истории есть наука о законах исторического развития человечества на пути к какому-либо идеалу. В XX веке философия истории рассматривалась преимущественно как теория исторического познания и методология истории. Это представление не изжито до сих пор в европейской и американской философии истории.

2. Несмотря на многообразие философских концепций понимания истории существуют две основных точки зрения на проблему единства исторического процесса, его смысла и направленности. Одна из них, которую можно условно назвать унитарно-стадиальной утверждает единство исторического процесса с примерно общими законами общественного развития, в специфической форме проявляющихся у отдельных народов и культур. Другая точка зрения, которую можно условно назвать плюралистической,указывает на факт принципиального различия человеческих обществ, именуемых культурами или цивилизациями, каждая из которых является уникальной. Это мешает различным социальным общностям полностью передавать и усваивать социальный опыт. Поскольку все культуры уникальны – они равноценны. Противоречивой в этой связи представляется идея прогресса. Наиболее яркими представителями данных точек зрения являются марксистская концепция общественного развития (материалистическое понимание истории) и цивилизационный подход.

Марксисткое учение об обществе, развитое последователями К. Маркса и Ф. Энгельса, носит название «исторический материализм». Как и Гегель, марксисты представляли мировую историю как единый и закономерный процесс, а исторический материализм в этой связи оказывался общественным учением, изучающим наиболее общие законы развития человеческого общества. Основные идеи исторического материализма были изложены Марксом и Энгельсом в 40-е годы XIX в. в таких работах, как «Экономическо-философские рукописи 1844 года», «Святое семейство», «Немецкая идеология». В более разработанном виде - в «Нищете философии» и «Манифесте Коммунистической партии».

Сторонники исторического материализма исходят из философских установок философского материализма, с его аппеляцией к единству материи, ее взаимопревращаемости и первичности. В отношении социума это трансформировалось в представление о приоритетном значении материальных факторов развития общества, когда изменения экономических факторов определяют изменения других сфер общественной жизни. Предметом исторического материализма выступают всеобщие законы и движущие силы общества, рассматриваемые сквозь призму их целостности, противоречивости и взаимозависимости. Это выражалось в обращении к категории «общественно-экономическая формация», под которой понимался целостный социальный организм, определенная система общественных явлений и отношений, внутренне связанных друг с другом и зависимых друг от друга. Введение категории «общественно-экономическая формация» позволило выделить общее у стран, находящихся на одном и том же уровне исторического развития и отделить один исторический период от другого. История человечества в этом случае предстала в качестве совокупности различных общественно-экономических формаций, каждая из которых экономически и культурно была связана с предыдущей и создает необходимые предпосылки для последующей. Выделялись первобытно-общинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая и коммунистическая общественно-экономические формации. Критерием отличия одной от другой выступал способ производства. Под «способом производства» Маркс понимал совокупность «производительных сил» (техника, люди, земля) и «производственных отношений» (отношений, возникающих в процессе производства, распределения, обмена и потребления продуктов). Марксизм использует также понятия «базис» и «надстройка». Эти понятия соотносительные и тесно взаимосвязаны друг с другом. Под базисом подразумевалась экономическая структура общества, совокупность производственных отношений какого-либо определенного общества. Другими словами, базис – это форма материальных производительных сил и производственных отношений, предназначенная для выражения социального характера производственных отношений как экономической основы общественных явлений[63]. Надстройка представляет собой совокупность общественных идей, учреждений и отношений, возникающих на основе существующего экономического базиса. Надстройка подразделялась на две сферы общественных явлений: во-первых, общественные идеи и настроения, выступающие в форме идеологии и общественной психологии и, во-вторых, государственные и общественные организации и учреждения. Надстройка, определяемая базисом, тем не менее, способна оказывать на него обратное влияние.

Географические особенности проживания социальных общностей людей, конечно, вносят коррективы в проявление вышеуказанных социально-экономических особенностей, но не меняют принципиальной сущности дела. Во всех регионах Земли данные процессы протекают в рамках логики развития общественно-экономических формаций.

Развитие человеческой цивилизации мыслилось классикам и последователям марксизма через смену общественно-экономических формаций. Преемственность и единство истории определялись производительными силами, которые постоянно совершенствуются и обновляются. Производственные отношения, наоборот, отличаются прерывностью и в случае несоответствия обновленным производительным силам – отмирают, давая жизнь новым и более совершенным производительным силам. Становление и развитие каждой общественно-экономической формации, переход к более высокому уровню развития подчиняется закону соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил.

Еще одной концепцией, претендующей на всеобщий охват социальных явлений и процессов, является цивилизационный подход к истории человечества. Суть этой концепции в самой общей форме заключается в том, что человеческая история представляет собой не что иное, как совокупность не связанных или слабо взаимосвязанных друг с другом человеческих цивилизаций. У нее немало приверженцев, среди которых такие известные имена, как О. Шпенглер (1880–1936), А. Тойнби (1889– 1975). У истоков этой концепции был русский мыслитель Н. Я.Данилевский (1822–1885), опубликовавший в 1869 г. сочинение «Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому».

По мысли Данилевского, естественная система истории заключается в различении культурно-исторических типов развития, имевших место в прошлом. Именно совокупность этих типов, кстати, невсегда наследующих друг друга, и составляет историю человечества. В хронологическом порядке выделяются следующие культурно-исторические типы: 1) египетский, 2) китайский, 3) ассирийско-вавилоно-финикийский, халдейский или древнесемитический, 4) индийский, 5) иранский, 6) еврейский, 7) греческий, 8) римский, 9) ново-семитический или аравийский, 10) германо-романский или европейский, 11) мексиканский, 12) перуанский. Именно народы указанных культурно-исторических типов совместно делали историю человечества. Каждый из них развивался самостоятельно, собственным путем в соответствии с особенностями своей духовной природы и спецификой внешних условий жизни.

Развитие культурно-исторических типов происходит в соответствии с определенными условиями, которые, сам Данилевский называет законами исторического развития. К ним он относил: 1) наличие одного или нескольких языков, при помощи которых племя или семейство народов могли бы общаться друг с другом; 2) политическая независимость, создающая условия для свободного и естественного развития; 3) самобытность каждого культурно-исторического типа, которая вырабатывается при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших или современных цивилизаций; 4) цивилизация, свойственная каждому культурно-историческому типу, тогда только достигает полноты, разнообразия и богатства, когда разнообразны этнографические элементы, его составляющие, – когда они, не будучи поглощены одним политическим целым, пользуясь независимостью, составляют федерацию, или политическую систему государств; 5) ход развития культурно-исторических типов всего ближе уподобляется тем многолетним одноплодным растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения – относительно короток и истощает раз навсегда их жизненную силу.

В последующем, цивилизационный подход наполнялся новым содержанием, но его основы, сформулированные Н.Я. Данилевским, по существу, оставались неизменными. У Освальда Шпенглера это показано в виде множества независимых друг от друга культур, лежащих в основе государственных образований, и их детерминирующих. Единой мировой культуры нет, и не может быть. Всего немецкий философ насчитывает 8 культур: египетская, индийская, вавилонская, китайская, аполлоновская (греко-римская), магическая (византийско-арабская), фаустовская (западно-европейская) и культура майя. На подходе формирующаяся русско-сибирская культура. Возраст каждой культуры зависит от ее внутреннего жизненного цикла и охватывает приблизительно тысячу лет. Завершая свой цикл, культура умирает и переходит в состояние цивилизации. Принципиальное отличие культуры от цивилизации заключается в том, что последняя выступает синонимом бездушного интеллекта – развитие техники. Однако, в отличие от Данилевского, оптимистично смотревшего на роль и значение славянства в рамках нового этапа мировой истории, О. Шпенглер предельно пессимистичен. Пессимизм Шпенглера не случаен. Его работа выходит сразу после Первой Мировой войны, отражая кризис европейского человечества.

3. История общества отличается от истории природы во многом тем, что первую творят люди, а вторая происходит сама. Возникает вопрос – существует ли определенная закономерность общественного развития? Если нет, то история – это поток случайностей, если существует, то какова реальная роль конкретных людей, и шире - великих исторических личностей? Является ли история сознательным достижением людьми своих целей? Законы развития общества - это объективные, существенные, необходимые, повторяющиеся связи явлений общественной жизни, характеризующие основную направленность социального развития. В дальнейшем при анализе данного вопроса мы будем придерживаться взглядов одного из видных русских марксистов – Г.В. Плеханова, наиболее полно раскрывшего различные стороны проблемы закономерностей общественного развития и основанной на этом роли личности в истории.

По мысли Г.В. Плеханова, законы общественного развития так же мало могут осуществляться без посредства людей, как законы природы - без посредства материи. И хотя эти законы проявляются в совокупной сознательной деятельности людей, они, тем не менее, носят не субъективный, а объективный характер, ибо не зависят от воли и сознания отдельных (обычных) индивидов. Несмотря на то, что законы истории и создаются самими людьми, однако люди подчиняются их власти как чему-то надличностному. В этом случае и принято говорить, что законы «управляют» ходом исторических событий[64]. Вместе с тем, наличие подобных закономерностей вовсе не означает, что история повторяется. Например, тот факт, что вторая мировая война не похожа на наполеоновские войны, не является препятствием для философского осмысления природы войн вообще. Общественный закон выступает не просто как тенденция (которая и сама может оказаться вероятностной), а как ведущая, основная тенденция.

Проблема наличия общих законов мировой истории поднимает вопрос о роли объективных и субъективных факторов в историческом процессе. И здесь, опять-таки повторяется надличностная природа истории и общества. Каждое новое поколение людей, вступая в жизнь, не начинает историю заново, а продолжает то, что сделано их предшественниками. Таким образом, деятельность людей в определенной мере уже подготовлена объективными условиями, не зависящими от их сознания и воли и обусловливающими в основном характер и способ деятельности людей, направление и формы их социальной активности. Под указанными объективными условиями понимаются как орудия труда, средства труда, сложившиеся формы общественного производства, так и различные традиции, обычаи, верования, социальные институты. Субъективные факторы, таким образом, представляют собой влияние людей на объективный ход истории. Естественно, что это влияние неспособно принципиально изменить логику мировой истории, однако, возможность смены тенденций развития явно просматривается. С наибольшей силой влияние субъективного фактора выражается в той роли, которую играют великие личности в истории. Долгое время считалось, что личности творят историю. Заслугой исторического материализма, в лице К. Маркса и Г.В. Плеханова, было развернутое обоснование того, что возможность влиять на историю у великих личностей наступает только в случае обнаружения ими объективных закономерностей и сознательное следование им. Другими условиями является неопределенная ситуация (точка бифуркации), когда воздействие небольшого количества лиц или одного лица могут изменить ход истории.

Проблема соотношения объективных и субъективных факторов общественного развития требует обращения не только к вопросу о роли исторических личностей, но и к изучению логики поведения широких масс населения, которые также в критические моменты истории могут изменить пути развития общества. Это подразумевает вопрос о степени соотношения сознательного и стихийного в истории.

Парадокс соотношения сознательного и стихийного состоит в том, что, несмотря на известную сознательность повседневных жизненных практик людей, преследующих вполне определенные цели, общий результат их совместной деятельности вряд ли может быть до конца абсолютно предугаданным. Это связано с тем, что в процессе достижения своих промежуточных целей, человек не всегда сопоставляет их с общественными целями, или не всегда отдает отчет в применимости средств достижения своих целей к общественной жизни. Другими словами, каждый отдельный человек действует во многом на свой страх и риск, не задумываясь о своем личностном вкладе в общественные процессы. В этой связи даже бездействие оказывается одним из видов изменения общесоциальной ситуации. Это и придает определенную стихийность многим общественным процессам. Единственным источником гармонизации сознательного и стихийного является продуманная жизненная позиция, основанная на понимании закономерностей общественного развития.

4. Одним из ключевых вопросов философии истории является вопрос о существовании общественного прогресса и его критериев. Ведь если мировая история имеет определенные законы и логику развития, то она должна куда-либо направляться. Надо отметить, что обращение философии к проблемам общественного прогресса происходит в Новое время, когда на историческую арену вышла буржуазия, проповедовавшая идею бесконечного прогресса. Русский философ Н.А. Бердяев полагал, что сама по себе идея прогресса имеет религиозные корни. Она предполагает цель исторического процесса и раскрытие смысла его зависимости от этой конечной цели. Но сама цель находится за пределами исторического процесса. Эта идея является идеей наступления Царства Божьего и царства справедливости. Таким образом, по сути, многочисленные теоретики прогресса продолжают широкоизвестную средневековую мысль. История по природе своей несовершенна, поэтому в ее пределах прогресс невозможен. Прогрессивное движение возможно за ее пределами, в небесной истории, но необходимо вхождение земного в небесное (новый эон). Земной прогресс – это бесконечный абсурд, где предыдущие поколения людей рассматриваются в качестве средства для последующих[65].

Многогранное понимание сущности общественного прогресса требует обращение к таким философских понятиям как «развитие», «изменение», «прогресс». Самое широкое из них понятие «изменение», которое охватывает любые формы движения объектов. Меньшим по объему выступает понятие «развитие», которое охватывает лишь те изменения, которые наблюдают качественное приращение или убывание. «Прогресс» - еще более узкое понятие: оно характеризует положительное, поступательное развитие. Регресс, соответственно, – это нисходящий тип развития.

В современной социальной философии принято считать, что понятие «прогресс» не должно применяться по отношению к природным процессам, а является прерогативой лишь общественного развития. В целом, обозревая человеческую историю, можно утверждать об определенном прогрессивном развитии, однако, подобная точка зрения нуждается в уточнении: в некоторых областях человеческой жизни могут наблюдаться признаки регресса, а многие факты, указывающие на прогресс, при более внимательном взгляде имеют и регрессивный аспект. Особенно подобная противоречивость проявляется в становлении технической оснащенности человека и увеличении степени комфортности его жизни.

Актуальной проблемой теории социального прогресса является выяснение его критерия. По мнению И.А. Гобозова, не следует путать общефилософский критерий прогресса с частным критерием, скажем, с духовным или экономическим критерием. Критерий разума - это частный критерий в сфере духовной жизни, если, конечно, есть прогресс в этой сфере. Критерий производительных сил или способа производства - это критерий в экономической области. Критерий прогресса в морали относится только к моральной сфере. Все эти критерии очень важны, но недостаточны для характеристики всего прогрессивного развития исторического процесса. Общефилософский критерий главное внимание обращает на такой стержень, который находится в центре всей мировой истории. В качестве такого стержня выступает человек. Поэтому общефилософским критерием общественного прогресса является положение человека в окружающей природной и социальной действительности, ибо, в конце концов, все делается во имя человека и для человека[66]. Надо показать, как в ходе длительного развития исторического процесса человек менялся, становился более свободным и получал большую возможность проявлять свои духовные и физические силы и удовлетворять свои потребности.

5. Наличие в ходе исторического процесса множества этапов, а также активно действующих этносов и народов ставит вопрос о разграничении понятий «культура» и «цивилизация». Термин «культура» римский по своему происхождению (cultura). Сам термин «культура», очевидно, происходит от латинского слова colere, которое имело несколько значений: населять, культивировать, покровительствовать, поклоняться, почитать. «Почитать», «поклоняться» через латинское cultus переработалось в культ. Уже в средневековом английском языке culture иногда напрямую употреблялось как «служение».

Термин «цивилизация» также римский по своему происхождению. В основе его лежат латинские термины civis - гражданин и civilis - принадлежащий, относящийся к гражданину. В процессе исторических трансформаций оно стало обозначать смысловую направленность исторического процесса и его достижений: очищение нравов, воцарение законности и социального порядка.

Последние значения существенно сблизили его с термином «культура». В XIX веке в Европе стали говорить о цивилизациях во множественном числе – появляется термин «цивилизации».

В современной культурологии принято выделять четыре основных смысловых содержания термина «культура»:

1) абстрактное обозначение общего процесса интеллектуального, духовного, эстетического развития как человечества в целом, так и общественных групп и даже отдельных личностей;

2) обозначение состояния общества, основанного на праве, порядке, мягкости нравов и т.д.;

3) абстрактное указание на особенности способа существования или образа жизни, свойственных какому-то обществу, какой-то группе людей, какому-то историческому периоду;

4) абстрактное обозначение форм и продуктов интеллектуальной, и прежде всего художественной деятельности: музыка, литература, живопись, театр, кино и т.д.[67]

Впервые о противопоставлении культуры и цивилизации заговорили в Германии в XVIII-XIX вв., что было результатом с одной стороны, подъема национального самосознания, а с другой стороны, продолжающейся феодальной раздробленности Германии. Немецкий социолог Ф. Теннис в конце XIX столетия сформулировал представление о направлении эволюционирования социальной организации от «общины» (Gemeinschaft) к «обществу» (Gesellschaft). Он полагал, что имеются два типа социальных отношений: общинные и общественные. «Общинные отношения представлены эмоциями, привязанностями, душевными склонностями. Они способны сохранять свою самотождественность, обращаясь к традициям и к влиянию общего языка. Это отношения, характерные для таких общностей, как семья, соседство, род, даже этнос или нация. Главное здесь – это органичность, конкретность отношений, их укорененность в традиции. Эти отношения и есть отношения в рамках общей культуры. В основе отношений второго рода, или общественных отношений, лежит рациональный обмен, смена находящихся во владении вещей. Они имеют вещную природу и характеризуются противоположно направленными устремлениями участников. Они, конечно, могут частично основываться и на общинных отношениях, но могут существовать также между разделенными и чуждыми друг другу людьми, даже между врагами. Отношения такого рода имеют целиком рациональную структуру. Их субъектами могут быть не только индивидуумы, но и группы, коллективы, даже сообщества и государства, рассматриваемые как формальные «лица». Это отношения в рамках цивилизации»[68].

Освальд Шпенглер, опубликовавший в 1919 г. Книгу «Закат Европы», рассматривал цивилизацию как свидетельство грядущей гибели Запада. «Гибель Запада... представляет не более и не менее как проблему цивилизации... Цивилизация есть совокупность крайне внешних и крайне искусственных состояний, к которым способны люди, достигшие последних стадий развития. Цивилизация есть завершение. Она следует за культурой, как ставшее за становлением, как смерть за жизнью, как окоченение за развитием, как духовная старость и каменный и окаменяющий мировой город за господством земли и детством души, получившими выражение, например, в дорическом и готическом стилях. Она неотвратимый конец; к ней приходят с глубокой внутренней необходимостью все культуры»[69]. Таким образом, для О. Шпенглеpa, как и для Ф. Тенниса, а также других мыслителей (например Н.А. Бердяева), противопоставление культуры и цивилизации - это противопоставление духовной, идеалистической стороны существования - технологической и утилитарно-материалистической. К культуре относится все созданное духом, органичное, творческое, конкретное. К цивилизации - нетворческое, неорганичное, всеобщее. Их взгляды продолжают оказывать влияние на современную социальную философию в вопросе о соотношении культуры и цивилизации.

Рекомендуемая литература к лекции

1. Момджян, К.Х. Введение в социальную философию. - М.: Высш.шк., 1997.

2. Радугин, А.А. Философия. - М.: Изд-во Центр, 2004.

3. Философия: учеб. для вузов / под общей ред. В.В. Миронова. – М.: Норма, 2008.

4. Сорокин, П.А. Человек. Цивилизация. Общество. - М.: Республика, 1992.

5. Гобозов, И.А. Философия истории. - М.: ТЕИС, 1993.

6. Философия. Учебник. Отв. ред. В.Д. Губин, Т.Ю. Сидорина, В.П. Филатов. М.: Тон-Отсожье, 2001.

7. Крапивенский, С.Э. Социальная философия. - М.: Слово, 1994.

8. Шпет, Г.Г. Философия и наука: лекционные курсы / Густав Шпет. – Москва: РОССПЭН, 2010. – 493с.

9. Подольская, Е.А. Философия: кредитно-модульный курс / Е.А. Подольская. – Москва: Дашков и К; Ростов на Дону: Наука-Спектр,2010.

Дата добавления: 2014-12-27