Ж.-Ф. Лиотар — Ж. Деррида — Ж. Бодрийар — Ж. Делез — Ф. Гваттари

ПОСТМОДЕРНИЗМ

Постмодернизм — сложное, достаточно эклектичное и неоднородное явление, возникшее в западноевропейской культуре последней четверти XX века. Первые идеи постмодернистского толка актуализировались в конце 60-х годов и были связаны с критической рефлексией социокультурных и философских контекстов современной циви­лизации. В буквальном смысле слова "постмодернизм" — это то, что следует за современной эпохой, за модерниз­мом, и связано с осмыслением стилевых изменений в евро­пейской художественной культуре. Но только в 80-х годах термин "постмодернизм" укореняется и приобретает статус общеупотребимого понятия.

В рамках постмодернизма сегодня работают многие фи­лософы, социологи, лингвисты, филологи, искусствоведы. К наиболее известным представителям данного направления следует отнести Жана-Франсуа Лиотара (р. 1924), Жа­на Бодрийара (р. 1929), Жиля Делеза (р. 1926), Жана Дерриду (р. 1930), Феликса Гваттари (р. 1930) и др.

Для становления постмодернистской проблематики большое значение имело глубокое и разностороннее осмысление ницшеанства, марксизма, фрейдизма.

В строгом смысле философии постмодернизма не существует: постмодернистская рефлексия направлена на дока­зательство невозможности философии как таковой, невоз­можности выработки нового философского стиля мышления, понимаемого как создание целостной объясняющей мировоззренческо-теоретической системы. Постмодернизм принципиально не претендует на создание философской универсальной теории, уделяя пристальное внимание не прояснению Всеобщего, а описанию игры Частностями. Он связан с дезавуированном дискурса Все­общего, с осмыслением ситуации fin de siecle ("конца ве­ков"), для которой характерно сомнение в незыблемости мира и культуры, убежденность в том, что то, с чем имеет дело человек, по сути — иллюзия, а выбор, который он со­вершает, возможен лишь как предпочтение плохого перед еще более худшим.

Отсюда столь свойственные постмодернизму песси­мизм, "потеря субъекта", игра со стилями и смыслами предшествующих эпох, стирание любых границ между определенностями, структурами, институтами, формами

Постмодернизм связан с претензией на смену философ­ских парадигм, что сопрягается с глубокой и разносторон­ней критикой панлогизма, рационализма, объективизма и историзма, свойственных предшествующей западноевро­пейской традиции.

Исследование "того,что сделано" и иллюзий с этим связанных, поставило в центр постмодернистской пробле­матики осмысление того, "как это сделано", что выдвинуло на первый план проблемы, требующие прояснения роли знака, символа, языка и структуропорождающей деятель­ности.

При этом в онтологическом плане для постмодернизма характерен постепенный переход от установки "познание мира с целью его переделки" к требованию деконструкции мира Постмодернизм полностью отказывается от стремле­ния преобразовать мир на путях его рациональной органи­зации, констатируя глубинное "сопротивление вещей" это­му процессу Осознание сопротивления мира связано с дистанцированием от него, с требованием перехода на пози­цию объекта, что приводит к полному отказу от позитив­ной онтологии и рассмотрению ее как абсолютно исчер­панной Отказ от познания мира и, следовательно, его преобразования ведет к игнорированию значимости исти­ны, к утверждению множественности и субъективности истин, к тезису о значении "понимания", а не знания. В этом случае любая систематизация знания теряет смысл, идеалом выступает "единство" предметных полей, уничто­жение спецификации и предметной определенности Отсю­да требование соединения науки и искусства, философии и филологии, философии и религии и т. п. Убежденность в том, что "события всегда опережают теорию", ведет к отрицанию всех претензий науки и философии на полноту и целостность выстраиваемых ими картин мира. Можно сказать, что постмодернизм перекликается с идеалами постнеклассической рациональности и пытается создать не­классическую онтологию, связанную с оперированием открытыми динамическими системами, которые не могут и не должны быть описаны в рамках понятий традиционной философии или науки, базирующихся на модели бинарных оппозиций, восходящей еще к Платону. В постмодернизме предпринимается попытка уйти от противопоставления

явления — миру, идеи — объекту, означаемого — означа­ющему. Средством этого становится "тотальный крити­цизм" и "контрфилософский дискурс" Понимание философии как текста или акта говорения приводит к убеждению в том, что философия и ее язык не могут выступать точной репрезентацией и результатом канонических соглашений.

Такие посылки потребовали и новой трактовки субъекта: философствование без субъекта

Постмодернизм отрицает классическое понимание репрезентации как целенаправленного и осмысленного отыскания изначального, первичного смысла во вторичных производных формах, что предполагает сопряжение с целым, соотношение со Всеобщим, сопоставление "с истоком" Именно отсюда проистекает диктат "трансценден­тального означаемого", когда "мысленное" содержание фи­лософского дискурса определяется как "репрезентация первосмысла", то есть смысла как субстанции. Логоцентризм философии преодолевается постмодернизмом благодаря отношению к событию, явлению, вещи как к самодостаточным, что предполагает выход из "контекста смыслов" в "контекст событийности и телесности".

Стирая границы между уровнями сознания и о-сознания, постмодернизм вводит требование учета бесконечных метаморфоз того, что "изучается" в различных контексту­альных трансформациях Апофеоз плюрализма в противо вес культу однозначности реализуется в утрате значимости любой критериальной деятельности, любого различения знания и незнания, культуры и некультуры Объективность сменяется субъективностью, уникальность — бесконечной воспроизводимостью, что кладет конец классической куль­туре, возможности истинного творчества как создания действительно нового постмодернизм настаивает на понимании творчества как "открытия открытого", как бесконечного цитирования, компиляционной, коллажной деятельности, игры с давно созданным, что ведет к апологии ироничности.

Для постмодернизма характерно ощущение исчерпан­ности самой истории, "проговоренности" всех смыслов, Идей и ценностей Постмодернизм нацелен на асистемнocть, адогматичность, вариативность. Он утверждает значение "присутствия", несамотождественности текста.

Постмодернизм интересует не данность и не заданность, которые определяют мировоззренческую парадигму, лежащую в основе той или иной картины мира, а "остаток от обозначаемого", непознаваемое, неопределяемое. Это

способствует снятию противоречий, свойственных языку "обозначающего субъекта" Познающий субъект как центр гносеологической деятельности растворяется, открывая "лицо мира". В результате реальность выступает как еди­ный бесконечный "текст", содержащий в себе метафоры, аллюзии, цитаты, проигранные смыслы На этом базирует­ся требование множественности стилей философствования, признание избыточности текста как условия поливариатив­ности интерпретаций, истин и ценностных иерархий

Такая установка постмодернизма приводит к попытке создания новых методов анализа "текстуальности" (и/или "текстологичности") на первый план выступает так назы­ваемый "понимающий микроанализ", сверхрационализм, трактуемый как единство чувственного и рационального, эмоционального и рассудочного. Безоценочность, фило­софский маргинализм, дискриптивность, возведенные в принцип, подтверждают отказ постмодернизма от класси­ческих философских и дидактических оценок, что ведет к апофеозу толерантности в отношении предмета понимания Такая переориентация в сочетании со специфической трак­товкой творчества как "воспроизводящей деятельности" привела к сознательному отказу постмодернизма от дозна­ния и переходу его к манипулированию артефактами.

Оговаривая, что постмодернизм представляет собой сложное и неоднородное явление, можно, тем не менее, выделить общие для его представителей установки.

Для постмодернизма характерно отношение к миру как к объекту осознания, результаты которого фиксируются, прежде всего, в письменных формах. Поэтому мир высту­пает как текст.

Самосознание личности также уподобляется "сумме текстов", вступающих во взаимодействие с иными текста­ми, которые образуют культуру. "Ничто не существует вне текста" (Ж. Деррида), поэтому все существует внутри тек­ста и определяется контекстуальными интерпретациями, которые проясняются в результате специфической крити­ческой деятельности — "различения".

В силу того, что мир понимается как бесконечный, без­граничный текст, средством моделирования "поля", в ко­тором осуществляются интерпретации, становится аллего­рия, выполняющая роль кода для рефлексии современной культуры, ситуации.

Осмысление концептуальных интерпретаций, проясне­ние значений требовали разработки нового методологиче­ского подхода, каковым стала "деконструкция", направлен-

ная на разрушение уверенности в том, что текст обладает единственным и фиксированным значением Итогом стал разрыв связи между значением и текстом Утрата "диктатуры смысла" и "диктатуры значения" приводит не только к вожделенному для постмодернизма снятию бинарных оппозиций, но и к упразднению центра, пространственных и временных границ "Децентрация" связана с упразднением силы власти, что ведет к утрате "периферией" подчиненного положения, к игнорированию значения "доминантных" ценностей и систем, к нивелированию "высокой культуры", к ее низведению до культуры массовой, к эклектическому господству всех стилей, форм и направлений

Стирание пространственно-временных границ сопряжено в постмодернизме с потерей значимости традиции. Вместо нее на первый план выходит "цитирование" как игра с "уже бывшим", как манипулирование интертекстуальностью. Авторитет и опыт превращаются в ничто Мир выступает как плюралистичное нечто, не сводимое ни к одному объединяющему универсальному принципу.

История поэтому предстает лишенной всякого смысла и направления "Стрела времени" превращается в стрелку компаса, колеблющуюся между полюсами Время утрачи­вает модусы и выступает как "прошлонастоящее" Форма теряет смысл, воцаряется открытая антиформа, в истории господствует случай, замыслу и закономерности места нет; иерархия как принцип структурной организации уступает место анархии; на место творчества встает деконструкция; центрирование сменяется рассеиванием; вместо углубления, традиции, укорененности предлагается ризома (специфическая форма хаотического развития) и "пересечение поверхностей"; означающее вытесняет означаемое, цель подменяется игрой, определенность — неопределенностью

Эти принципы, заложенные в основе постмодернисткого образа мира (вернее, — образов мира), проявляются в понимании человека, которое противостоит метафизическому антропологизму и гуманизму Человек трактуется не как субъект" его сущность сводится к коллективному "Я", "социальному и политическому бессознательному". В постмодернизме обосновываются принципы универсального гуманизма, направленного на все живое во Вселенной и сопряженного с критической рефлексией понятий "власть" и "свобода".

Власть анализируется в постмодернизме на микроуровне, на уровне повседневности, сопрягаясь с попыткой

осмысления средств и способов манипулирования челове­ком в контексте социальности Ее анализ не связан с со­циальными институтами, государством, персонифициро­ванным авторитетом "Власть через и посредством языка" — вот наиболее итересующая постмодернизм проблема.

Тема власти сопряжена с экуменической проблемати­кой, которая связана с неклассическим пониманием свобо­ды, с принципом антииерархичносги и с культурным реля­тивизмом, направленными на преодоление кризиса нравст­венности и легитимности в современном обществе.

Возможность "новой философии и науки" связывается в постмодернизме с полаганием определенного единства фи­лософских и общетеоретических предпосылок и методоло­гий анализа, с задачей выражения "духа времени". Разви­тие идей постмодернизма обусловлено исследованиями представителей постструктурализма, который часто трак­туют как собственно постмодернизм.

В этом плане наибольший интерес представляет творче­ство крупного современного французского философа Жана Дерриды, — основоположника деконструктивизма, веду­щего теоретика данного направления.

Деррида получил образование в "Эколь Нормаль", где впоследствии преподавал. Он активно работал в Сорбонне, сотрудничал в знаменитом журнале "Тель Кель", выступил создателем Международного философского колледжа Для концепции Ж. Дерриды особое значение имела рефлексия идей Ф. Ницше, Ж. Хайдеггера, З. Фрейда, Э. Гуссерля Его исходной посылкой стал тезис об исчерпанности филосо­фии и разума в классических формах, основанных на по­нимании бытия как присутствия. Способом преодоления кризисной ситуации в философии он считает предложен­ный им метод деконструкции.

Изложение основ нового метода содержится в его зна­менитой книге "О грамматологии" (1967) и включает кри­тическую рефлексию традиций метафизики, понимаемой как позитивное смыслостроительство Деконструкция наце­лена на преодоление метафизических смыслов, содержа­щихся в тексте Деррида образно сравнивает деконструк-цию с волшебной дверью в Алисино Зазеркалье, где начи­нается путаница смыслов и измерений С его точки зрения, западноевропейское мышление не может выйти из раз выбранного круга проблем, пытаясь ответить на одни и те же вопросы, решить одни и ie же задачи Философия За­падной Европы обусловлена предшествующими идеями и способами их выражения и обоснования Это проявляется

в философских категориях, в системе их субординации. Именно категории задают метод описания, рассмотрения, объяснения, определяя предмет, объект и субъект Поэтому единственное средство выйти за пределы навязанных смыслов — их деконструкпия с помощью глубинного анализа языка. Это откроет возможность спонтанного мышления, свободной комбинаторики категорий, обретения смыслов в процессе философствования. Деконструкция направ­лена на уничтожение "привнесенного", связаного с исторической и культурной традицией. Она нацелена против историзма, линейности, прогрессизма. История в деконструктивизме тождественна речи, практике, памяти, контексту.

Главная цель деконструкции — избавиться от "метафизики присутствия", начать понимать текст как самодеконструирующийся феномен. Разрушение "метафизики присутствия" связано с отказом от уверенности в том, что ''сущность должна являться, а идея — воплощаться", с принятием того, что источник смысла — авторское присутствие, а сам текст — "навязыватель" смыслов. Деррида выступает против структурности, отстаивая свободу импровизации, право познающего на игру без надежды на конечный результат, на конечное обретение знания.

Деконструкция Дерриды — это попытка разобрать всю систему понятий, сформированных около знака. Она нацелена, в первую очередь, на рефлексию тех областей, которые связаны с проблемами, возникающими из-за языка (философия, литература), на глубинный анализ текстов гуманитарной культуры для выявления заключенных в них "опорных понятий бытия". Деконструкция включает несколько "шагов": открытие того, что текст "говорит" иное, кажется на первый взгляд; принятие множества смыслов, заложенных в текст и не связанных с его автором, понимание того, что текст рассказывает свою собственную историю, не связанную с автором и адресатом; осмысление того, что текст вступает в противоречие с самим собой; приятие вывода о том, что в конечном счете невозможно создать абсолютно деконструктивный текст, очищенный от любой метафизики.

При этом, под текстом может быть понято все. Текст не обладает единым принципом структурности, значение его знаков определяется контекстами, оно бесконечно изменчиво. Любой знак может быть процитирован, закавычен, порождая бесконечное множество интерпретаций, новых

контекстов Всякий текст может быть прочтен через дру­гой текст, более того любой текст может быть рассмотрен как потенциальная цитата Поэтому свобода интерпретаций относительна невозможно определить истинную цену тек­ста, сказать, какой лучше, а какойхуже.

Деконструкцию Деррида строит, исходя из нескольких фундаментальных принципов:

— невозможность находиться вне текста интерпрета­ция не может строиться на внеположноcсти субъекта тек­сту,

— текст следует понимать как пространство репрессии, задача деконструкции — активизация внутритекстового со­противления логоцентризму;

— деконструкция должна разрушить фундамент мета­физики — принцип тождества, так как метафизический ди­скурс — это дискурс присутствия, тождества, понятого как полнота смыслов,

— деконструкция связана с децентрацией и дифференцией,

— в процессе деконструкции главное — не логоцентризм, а фоноцентризм, ие субъект, а голос.

Голос не нуждается в знаковом оформлений и опосредующем знании Голос порождает смысл, он непосредст­венно близок бытию, вещи фоноцентризм связан с определением смысла бытия, логоцентризм — с бытием как присутствием. Голос слышит себя, это и есть сознание, чи­стая самоаффектация При помощи голоса субьект движет­ся от себя к себе, не привлекая извненикаких обозначе­ний. В этом плане сознание не кодифицируется, выступает как проявление порядка "слышит-говорит". Фиксация го­лоса письмом рождает лагоцентризм. Письмо определяется философом как закон, команда, приказ, как то, что "вводит другого в сознание". Поэтому письменная культуре репрес­сивна по определению. Изгнание, вытеснение чьего-либо голоса из культуры приводит к культурным напряжениям. к обеднению культурных контекстов.С этимсвязан крити­куемый Деррида фаллоцентризм — вытеснение из культу­ры женского голоса. Голос всегда живой, он агутентичаен, развивается во времени. Письмо же связано с "расчленяющим мышлением", с властью "знака знака". Это посредник между бытием и смыслом. Письмо аллегорично, оно заме­щает вещь, оперируя с эрзацами, дубликатами, двойниками вещей. Современное письмо, следуя по пути усугубления этик свойств, постепенно теряет подлинность. Деррида полагает, что это равносильно кризису культуры,так как

развитие письма тождественно культурной истории ди­кости соответствует пиктография (вещь), варварству — иероглифика (знак), цивилизации — алфавит (знак знака). Являясь "двойным означением", письмо несет смерть вещи С этим связан и кризис философии философию Деррида определяет как деятельность, снимающую тайну с письма.

Появление письма — забвение голоса, с этим и связана философия Современная философия "говорит прозой" и умирает вместе со "стиранием означающего", с невозмож­ностью расслышать его голос.

Для прояснения процессов развития мышления Деррида вводит понятие археписьма Под ним понимается идеальная модель, управляющая всеми смыслами, различающее, по­тенциально системное мышление, указывающее "на тем­ные места в тексте". Археписьмо проявляется в форме сле­да, различения. Оно не столько существует, сколько имеет место. Оно "начинает" и поэтому метафорично, так как ме­тафора определяет соотнесенность языка с началом Голос, облеченный в письмо, выражает тотальное отчуждение. При этом не столько страшно отчуждение власти, сколько отчуждение воли: оно убивает возможность свободы.

Письмо выступает источником неравенства, язык стано­вится из коммуникатора и посредника — манипулятором. Письмо является средством порабощения человека, закрывая пространстве смысла и звука, присутствия и бытия, открывая пространство чтения и знака. В результате само бытие становится знаком, текстом

Развитию постмодернистских идей способствовали также работы Жака Бодрийара — французского философа и социолога. Большое влияние на Ж Бодрийара оказали философские идеи К. Маркса, З. Фрейда, В. Соссюра. Переосмысление прежних философских подходов осуществляется им в книге "Зеркало производства" (1973), в которой предпринимается попытка глубинной критики социальной теории с точки зрения ее знаковости. Бодрийар рассматривает социальную историю как историю развития способа значения. Начало современной истории он видит в эпохе Возрождения, когда знаковые коды получают относительную самостоятельность от референтов, окончательно реализованную в конце XX века Согласно Бодрийару, социальная история разворачивается как процесс вытеснения смерти, которая понимается как асистемность, все, что стремится к иному, а не к данному и заданному Поэтому социльная история начинается с вытеснения из социального пространства мертвых, затем дикарей и т п, вплоть

до интеллектуалов и женщин. При этом смерть амбива­лентна жизни. Феномен обратимости используется Бодрийаром для создания концепции симуляции, что понима­ется как смешение реального и воображаемого. Развитие уровней симуляции приводит к подрыву самой системы:

мир утрачивает реальность, выступая как совокупность мо­делей Симуляция смешивает всякое различение, выдавая отсутствие за присутствие, а воображаемое за реальное. Симуляция непосредственно связана со "знаковостью чело­веческого существования".

Эволюционируй, знак утрачивает всякую связь с реаль­ностью и переходит в ряд симуляции, обретая связь с те­лом, становясь симулякром — "кентавром знака и тела". С симулякрами связана убежденность в конечности культу­ры, ее деградации, так как реальность порождается симу­ляцией, но не наоборот. В книге "фатальные стратегии" (1983) Бодрийар доказывает, чю развитие мира сопряжено с крайностями, а не с равновесием и гармонией. Категории пространства, времени, субъекта, причинности утрачивают свое значение, и задача теории — не рациональная крити­ка, а переход на позиции объекта, понятого как симуляционный и гиперреальный. В современном мире симуляция активно порождает реальное: происходит "удвоение при­сутствия", образуется "полнота полного", — перенасыще­ние объекта, его выход за собственные пределы, за время, пространство, за историю. Перенасыщение объекта — спо­соб выйти за пределы системы, способ уйти от всевластия кодов, обрести полную свободу и индетерминированность. Разработка постструктуралистских идей осуществляется и в работах Жиля Делёза и Феликса Гваттари. В исследова­ниях этих авторов прослеживается стремление использо­вать терминологию, разработанную в рамках неофрейдиз­ма и этологии. Их совместные работы оказали большое влияние на становление "нового мышления".

Прежде всего это касается книги "Капитализм и ши­зофрения. Анти-Эдип" (1972), синтезирующей в себе фи­лософию, психоаналитические подходы, политическую теорию и претендующей на создание "не-концепции" — теории, направленной против европейского панлогизма и рационализма. Результатом стало создание концепции со­циального и политического бессознательного. В "Анти-Эдипе" подробно анализируются психоанализ и его проб­лематика. Поэтому одной из главных проблем становится проблема желания, его рефлексии, фиксации и кодифика­ции, что связано с языковым оформлением желания, его

конституированием "грамматикой" культуры, которая определяет место человека в "социальной машине". Отсюда требование полной декодификации желания, избавления его от произвола "грамматики", что должно привести к прояснению уровней "несмысла", к истинной природе че­ловека, не затушеванной "эдиповой культурой". "Внеэдиповый опыт" дается благодаря использованию противополож­ного психоанализу метода — шизономадическому. Шизоанализ призван разрушить иллюзию "Я", избавив человека от символов и кодов, связанных с "желающим производст­вом". Он нацелен на разрушение единообразия, на утверж­дение множественности и поливариантности "Желание" понимается Делезом и Гваттари в лакановском духе — как реакция человека на его включение в ряд символов, репре­зентирующих реальность. Символизация желания, связан­ная с расколотым субъектом, определяет расчленение культуры грамматикой, ее отчуждение желание обретает знаковую фиксацию, ограничивающую свободу человече­ского существования в социальном пространстве Знаки, маркирующие "территорию человека", на первом этапе че­ловеческой истории выделяют людей из рода, привязывают их к определенному пространству при помощи государст­венных и культурных институтов. В результате понятие территориальности обретает репрессивную силу. Исполь­зуя категорию "территориальности", разрабатываемую в современной этологии, Делез и Гваттари придают ей расширительное толкование, понимая под территориаль­ностью познавательные и поведенческие структуры, создание кодов, при помощи которых человек обозначает свое право собственности, устанавливает режим "деспотического означающего" В современную эпоху, полагают Делез и аттари, система кодификации дает сбой, и декодификация кодов связана с детерриторизацией и упадком челове­ческого рода.

Шизоанализ настаивает на уничтожении границ и цент­рированности общественных систем. Декодирование пото­ков желаний освобождает человека, утверждая его уни­кальность. Противоположный процесс связан с активными попытками оживить старые коды, что ведет к возрастанию репрессивности, к появлению "неотерриториальностей". Этот процесс приводит в конечном счете к ретерриториализации, которая сопряжена с "фашистизацией" социальной жизни и с безумием "параноидальности". В "Анти-Эдипе" Делез и Гваттари трактуют действительностькак совокупность "желающих машин", образующих "желаю-

щее производство", осуществляемое на молекулярном (ча­сти и механизмы желающих машин) и молярном уровнях (мир, индивиды, общество, классы, государство, наука, искусство и т п.). Человек выступает как "желающая ма­шина", сочетающая в себе молярный и молекулярный уровни.

Во втором томе данной работы — "Тысяча поверхно­стей" (1980) — Делез и Гваттари исследуют "поверхности" и "уровни напряжения" между ними. Множественность по­верхностей (предметных областей) формируют "ризому".

Данный термин заимствован из ботаники и означает специфический способ развития беспорядочное становле­ние множественности, движение желания без определен­ного направления, регулярности, без упорядоченности и синхронности Делез и Гваттари выделяют основные прин­ципы такого взаимодействия, давая каждому из них особое название.

Исследованию соотносимости желания и власти посвя­щены работы Гваттари "Молекулярная революция" (1977) и "Машинное бессознательное" (1979), в которых раскры­ваются процессы репрессивного воздействия на человека процессов кодификации и способы реагирования на них.

Дальнейшую разработку данная проблематика получает в работах Делеза "Кино" (1983—1985) и "Фуко" (1986), в которых исследуются природа репрезентации, структура знака, отношения языка и социокультурных институтов.

Ж. Делез обосновывает тождественность между лите­ратурным и нелитературным дискурсом, делая вывод о том, что мысль может трактоваться как художественное творчество, а литература — как часть экономики и истории "производства желания".

Постструктурализм, таким образом, занимается иссле­дованием сложных вопросов, порожденных, с одной сторо­ны, кризисными явлениями в современной культуре, а с другой — развитием средств массовой коммуникации.

Не претендуя на создание глубокой теории, постмо­дернизм исследует "поверхности", играет частностями Не имея собственной культурной доминанты, но пытаясь выразить дух времени, данное направление претендует на создание "нового мышления", "новой идеологии", задача которой — размывание устоев, ценностей и границ тради­ционного философского европейского знания.

Литература

Забайлов Л. К., Шапинский В. А. Постмодернизм. М., 1993.

На путях постмодернизма. М., 1995. Постмодернизм и культура. М., 1991. Эстетический логос. М., 1989.

Дата добавления: 2014-12-27