Техники гипноза 2 страница

И только во второй половине XX века гипноз вновь начи­нает интересовать специалистов и исследователей. У пациен­тов уже не было возможности годами ходить к психоаналити-

ку, и гипноз становится одним из методов краткосрочной пси­хотерапии. Новый виток популярности гипноза связан в пер­вую очередь с именем американского врача Милтона Эриксо-на, который наряду с привычными приемами классического гипноза создал новый подход, который был назван по его име­ни эриксоновским (или эриксонианским) гипнозом. Несмот­ря на то, что М. Эриксон умер уже более 20 лет назад, его метод продолжает завоевывать популярность, поскольку эриксонов-ский гипноз позволяет воздействовать даже на людей негипна-бельных, то есть формально гипнозу не поддающихся.

История гипноза в России также полна скандалов, взлетов и падений. В конце XIX века стали необычайно популярны се­ансы заезжего гипнотизера Гензена. Достаточно сказать, что за участие в таком сеансе, проводившемся на частной квартире, необходимо было заплатить астрономическую по тем временам сумму в 200 рублей. Ведущие ученые в области неврологии и психиатрии, побывавшие на таких сеансах, дали отрицатель­ную оценку и самому Гензену, и тому, что он делал. А извест­ный профессор Мержеевский предложил Медицинскому со­вету запретить публичные сеансы гипнотизма, и его предложе­ние было принято. При этом Медицинский совет разрешил врачам применять гипноз для исцеления, но лишь в присут­ствии другого врача и с согласия больного. Это требование силь­но затормозило распространение гипноза в России, так как, по мнению Бехтерева, пациент не мог понять, почему он должен оплачивать сразу двух врачей, хотя и одного вполне достаточ­но. Не говоря уже о том, что в те времена в сельской местности даже одного врача найти было трудно.

Кроме того, этим постановлением врачи, применявшие гип­ноз, фактически рисковали своим положением и добрым име­нем, что также отвратило от гипноза передовую медицинскую общественность. Поэтому гипноз стали использовать не серь­езные врачи, а шарлатаны, те, кому нечего терять. Постановле­ние действовало более 20 лет и было отменено только после специального обсуждения этого вопроса психиатрическими обществами России. Доклад, сделанный на Медицинском со­вете Бехтеревым, убедил авторитетных лиц в медицинской сфе­ре пересмотреть отношение к гипнозу. Бехтерев становится од-

2* 19

,■«(1

ним из главных исследователей и пропагандистов гипноза и применения его в лечебной практике. Он считал гипноз разно­видностью естественного сна и видел разницу лишь в процессе самостоятельного засыпания в первом случае и усыпления — в другом. По его мнению, ожидание, предшествующее гипнозу, усиливает внушаемость пациента. Бехтерев утверждал, что гип­ноз — это не что иное, как «биологическое состояние тормоз­ного характера, сопровождающееся подавлением личных реф­лексов». В гипнозе он различал психологические и физичес­кие факторы, и если физические факторы играли роль в воз­никновении гипнотического состояния, как, например, монотонный раздражитель, то психологическим факторам, в частности, внушению, он придавал особое значение в реализа­ции идеи гипноза. На трудах Бехтерева основаны различные терапевтические подходы, в частности, лечение неврозов и за­висимостей. Фактически Бехтерев впервые в России предло­жил коллективную гипно-суггестивную терапию алкоголизма, основывая ее именно на своей теории.

Важную роль в понимании феномена гипноза сыграли ис­следования Ивана Петровича Павлова, который рассматривал гипноз как частичный сон, который распространяется в пер­вую очередь по коре больших полушарий головного мозга и разъединяет их функции. Под разъединением функций он по­нимал такое состояние пациента, когда тот мог слышать об­ращенную к нему речь и в то же время не был способен изме­нить положение своего тела, при этом он «создавал» какие-то чувственные восприятия, не характерные для того помещения, в котором находился. Павлов отмечал, что при внушенном сне можно затормаживать и растормаживать деятельность опре­деленных анализаторов и функций человека. Например, мож­но заставить человека почувствовать несуществующий вкус или, например, предложить голове пробудиться, в то время как все тело продолжает находиться в гипнотическом состоянии.' Он говорил о том, что в гипнозе есть определенные фазы, ко­торые фактически являются промежуточными состояниями между бодрствованием и сном, хотя не рассматривал гипноз как остановку на одной из подобных фаз. Более того, Павлов

отмечал, что подобные фазы могут возникать и в бодрствую­щем мозге в определенных ситуациях: при утомлении, исто­щении, неврозах и т. д. В отличие от гипнотического сна он называл такие явления гипнотическим состоянием. В теории Павлова предпринята попытка объяснить гипноз с точки зре­ния физиологии.

Фактически именно авторитет Павлова позволил сохранить гипноз в медицинской сфере, когда в Советском Союзе нача­лись гонения на психоанализ и родственные ему виды психо­терапии. Поскольку было официально признано главенство­вание физиологической павловской концепции в советской медицине, то гипноз, теоретически опиравшийся на эту кон­цепцию, остался чуть ли не единственной техникой психоте­рапии, хоть в какой-то мере используемой врачами.

Даже в настоящий момент, несмотря на появление в пост­перестроечное время новых видов психотерапии, гипноз в Рос­сии сохраняет ведущее положение — не только потому, что мно­гие врачи-психотерапевты, прошедшие усовершенствование в классических Московской и Харьковской школах, владеют гип­нозом, но и потому, что значительное число пациентов воспри­нимают гипноз как панацею от всех болезней и проблем. При этом речь идет именно о классическом гипнозе, который пре­дусматривает доминирование психотерапевта над клиентом и то, что врач берет на себя ответственность за исцеление боль­ного.

Культуральные особенности нашего народа безусловно сле­дует учитывать и использовать в психотерапевтической прак­тике. Но это обстоятельство ни в коем случае не исключает при­менение любых других видов психотерапии, которыми владеет специалист. Однако следует отметить, что и эмоционально-стрессовая терапия по Рожнову, и кодирование по Довженко, и некоторые другие отечественные методы основаны именно на гипнозе и его свойствах.

Глава 2 МЕХАНИЗМЫ ГИПНОЗА И ВНУШЕНИЯ

В России гипноз и пути возникновения гипнотического со­стояния впервые стали серьезно изучать И.П. Павлов и его уче­ники. И.П. Павлов считал, что гипноз развивается благодаря торможению активных клеток головного мозга, когда тормо­жение, получаемое внешними раздражителями, будь то медлен­ное повторяющее раздражение или резкое и быстрое, приводит к развитию торможения корковых клеток. Причем он выделял различные виды торможения, в частности, сон полный, час­тичный и мелко раздробленный. Под мелко раздробленным сном Павлов понимал подвижное состояние коры головного мозга, когда одни участки мозга активизированы и функцио­нируют, а другие заторможены и отдыхают. При этом «мозаи­ка» непрерывно меняется и мелко раздробленный сон очень подвижен. К числу факторов, увеличивающих торможение, он относил и ограничение подвижности субъекта или короткие и сильные раздражения, которые также приводят к состоянию гипноза. При этом Павлов отметил, что в случае гипнотичес­кого сна оставался бодрствующий участок коры головного моз­га, который он назвал сторожевым пунктом. Причем стороже­вой пункт находится даже в состоянии повышенной возбуди­мости, как бы сопротивляясь торможению, которое наступает на него со всех сторон. Павлов считал, что сторожевой пункт характерен для частичного сна и приводил в пример мать, ко­торая просыпается только на крик ребенка, или мельника, ко­торый спит при работающих жерновах и просыпается при их остановке. В тот момент, когда сторожевой пункт перестает со-. противляться и также затормаживается, сон из частичного пе­реходит в полный.

По мнению Павлова, внушаемость при гипнозе как раз свя­зана с раздробленностью клеток головного мозга, которые на­ходятся частично в заторможенном, а частично в активизиро-

ванном состоянии, между ними теряются привычные связи, что приводит к функциональной расчлененности корковой дея­тельности. Когда на расстроенную таким образом кору как раз­дражитель поступает внушение специалиста, оно не встречает привычного сопротивления и согласованных действий, а бла­годаря незначительному сопротивлению или, можно сказать, отсутствию сопротивления распространяется на нужные учас­тки коры. Фактически под действием внушения в коре образу­ются новые очаги возбуждения, которые не затормаживаются вследствие несогласованности деятельности различных участ­ков коры. Благодаря этому внушаемость усиливается в зависи­мости от глубины транса, но следует заметить, что при перехо­де в естественный сон внушаемость исчезнет, так как уже нет сторожевых пунктов, которые были бы готовы поддерживать контакт со специалистом и принимать и проводить в нужный участок коры вербальные раздражители.

Таким образом, спящий мозг похож на географическую кар­ту, где на относительно одинаково спящей поверхности то там, то здесь функционируют очаги возбуждения. К этим очагам воз­буждения относятся и сторожевой пункт (или сторожевые пун­кты), которые воспринимают слова специалиста и поддержи­вают с ним контакт. Сюда же относятся и какие-то очаги го­ловного мозга, возбужденные внушениями специалиста, как правило, несущие в себе ресурсы, а также очаги проблем, кото­рые растормаживаются при вхождении пациента в транс. Про­блемы начинают приближаться к осознанию, поскольку за счет погружения в транс сознание снижает свои контролирующие функции. Таким образом, мы получаем причудливую мозаику, заставляющую функционировать мозг совершенно иначе, чем в бодрствующем состоянии. От тех внушений, которые мы бу­дем проводить, от того, как они поданы и насколько близки человеку, зависят функционирование положительных очагов и успех нашей терапии.

Фактически гипноз представляет собой избирательное вни­мание, при котором субъект концентрирует оставшиеся едини­цы внимания на внутренних раздражителях, внутренних состо­яниях. Мы рассчитываем, что, отрешившись от внешнего мира,

клиент в своем внутреннем мире найдет положительное или отрицательное состояние или борьба различных состояний при­влечет его внимание. Направление транса зависит именно от того, что он найдет в своем внутреннем мире. Как правило, мы своим внушением стараемся направить внимание пациента, однако если какой-то раздражитель окажется особенно значи­мым, то внимание человека может быть направлено именно к нему уже на начальных стадиях погружения в транс. И нам ни­чего не останется делать, как работать с этим раздражителем. Если внимание пациента будет направлено на какую-то давнюю психическую травму, то он сможет пережить это состояние так, как переживал его тогда, то есть регрессировать. Однако по­скольку это не единственный очаг в мозге, функционирующий за счет внушений, мы можем предложить клиенту завершить травматическое воспоминание так, чтобы он смог по-иному отнестись к данному переживанию. Фактически гипноз может делать переживания управляемыми, более того, возможен пе­ревод переживаний внушаемых клиентов под контроль специ­алиста. Таким образом, специалист может фактически направ­лять мысли пациента. В данном случае в мозге начинает функ­ционировать механизм научения. Если однажды пациент на­учился контролировать эмоции, значит, это реально для него и в перспективе возможно не только под воздействием слов гип-нотерапевта, но и по собственному желанию и даже автомати­чески.

Давно известно, что в состоянии гипноза могут произойти совершенно реальные изменения гормональной сферы чело­века, уровня биологически активных веществ, нейропиптидов и т. д. Это говорит о том, что воздействие гипноза не ограничи­вается только областью коры, поскольку все корковые отделы тесно связаны с подкорковыми центрами. На сегодняшний день основным «контролером», передающим возбуждение из различ- • ных отделов коры в железы внутренней секреции, иммунную систему организма, считается гипоталамо-гипофизарная сис­тема. Причем гипоталамус представляет в ней центральную не­рвную систему, а гипофиз — эндокринную и иммунную систе­мы. Их тесная анатомическая связь свидетельствует об их тес-

ной функциональной связи, поскольку гипоталамус восприни­мает нервные возбуждения от различных отделов коры голов­ного мозга и передает их гипофизарной системе. Ранее у кли­ента по этому пути распространялись стрессовые воздействия, что приводило к стрессовому функционированию гипофиза и соответствующим изменениям в эндокринной и иммунных системах.

В состоянии гипноза в гипоталамо-гипофизарную систему начинают поступать совершенно иные раздражители, что, ра­зумеется, сказывается на ее функционировании. Поскольку гуморальная система гораздо более инертна, нежели возбужде­ние, возникающее в коре головного мозга, то гипнотическое функционирование продолжается и в послегипнотический пе­риод, и положительные эффекты, наблюдающиеся через не­сколько часов и даже дней после гипнотического сеанса, по-видимому, в первую очередь связаны с деятельностью гипофи­зарной системы. Вырабатываемые в гипофизе гормоны и био­логически активные вещества контролируют деятельность периферических желез внутренней секреции, что в свою оче­редь передает действие гипноза еще дальше, доводя его прак­тически до клеточного уровня. Таким образом, слово, услышан­ное пациентом в состоянии транса, реально может дойти до уровня ДНК и вырабатываемых ими белков, то есть изменить функционирование человека на клеточном уровне. Это особен­но показательно при работе с психосоматическими расстрой­ствами, когда телесное заболевание излечивается не чем иным, как терапевтическим внушением.

На сегодняшний день открыты далеко не все механизмы, приводящие к терапевтическому эффекту гипноза. Однако чем больше информации мы имеем, тем гораздо менее идеалисти­чески представляется гипноз и тем более предсказуемым и про­гнозируемым становится наше воздействие на пациента. Сле­дует сказать еще об одном физиологическом феномене, кото­рый можно считать особенно удобным для гипнотерапии. Речь идет о функциональной асимметрии полушарий головного мозга. Несмотря на то, что четкое распределение функций по­лушарий — это не что иное, как удобная метафора, все-таки

можно говорить о доминирующем и недоминирующем полу­шарии. Так, у правшей доминирующим является левое полу­шарие, а недоминирующим — правое. При этом эмпирическим путем было определено, что доминирующее полушарие в пер­вую очередь берет на себя аналитическую функцию, логичес­кое мышление. Данные функции можно соотнести прежде всего с сознанием человека, с его способностью понимать, что про­исходит вокруг него, анализировать причины, приведшие к дан­ному состоянию, и предполагать его последствия. Правое по­лушарие отвечает за целостное восприятие мира, за синтети­ческие функции и интуитивное мышление. В восприятии мира полушария участвуют по-разному: доминирующее старается понять функционирование мира, а недоминирующее воспри­нимает картину целиком. Можно предположить, что проблем­ное функционирование как раз связано с недоминирующим полушарием, поскольку само по себе существование пробле­мы уже нелогично. Если проблема коренится в прошлом опы­те, а прошлое уже миновало, значит, проблема должна была уйти вместе с ним. Однако она существует, и это не соответствует логике. Более того, проблема часто не поддается каким-либо логическим построениям самого человека, попыткам проана­лизировать то, что происходит. То есть можно предположить, что проблема человека связана с интуитивным полушарием. С этим же полушарием связано и образное мышление.

У современного взрослого человека в бодрствующем состо­янии функционирует преимущественно доминирующее полу­шарие, подавляя деятельность недоминирующего. Однако если деятельность не видна, это не значит, что ее нет. Проблемы, коренящиеся в нем, никуда не уходят, они просто ждут своего времени, когда аналитическое полушарие окажется бессиль­ным. Фактически это чаще будет происходить в каких-то стрес­совых ситуациях или когда организм человека чем-то ослаблен.

Функционирование доминирующего полушария наиболее ярко проявляется в сновидениях, подтверждая догмат Фрейда, что сны — это королевская дорога к бессознательному. Состо­яние транса приводит к тому, что мы блокируем доминирую­щее полушарие, стараясь дать возможность функционировать

полушарию недоминирующему, которое и предоставляет нам материал для работы. Использование терапевтических метафор, обращений к возрастной регрессии, к эпизодам жизни клиента пробуждает образное мышление, которое также является пре­рогативой недоминирующего полушария, «любимого» полуша­рия гипноза. Таким образом, подобные внушения являются наиболее эффективным средством решения проблем клиента. Цельное, объемное восприятие внушений специалиста позво­ляет пациенту найти в них терапевтический смысл, некое иное решение ситуации. Это напоминает процесс складывания мо­заичной картины, когда многие элементы мозаики в мозгу у клиента уже есть, но не хватает каких-то деталей, которых он ждет от терапевта и получает в виде внушения. Парадоксально: предлагая внушение, терапевт никогда не может быть уверен, что клиент воспримет его именно в том смысле, который имел в виду терапевт. Но клиент обязательно воспримет внушение наиболее близким для себя способом. Недоминантное полуша­рие само по себе включит интуитивный поиск выхода из ситу­ации, которая казалась неразрешимой. Поскольку логическое полушарие вынуждает недоминирующее следовать определен­ным правилам, оно ограничивает его и временем, и какими-то способами функционирования. Но в состоянии транса эти гра­ницы снимаются, что позволяет интуитивному мышлению че­ловека быть гораздо более свободным и предлагать такие реше­ния, которые в бодрствующем состоянии не были бы воспри­няты и осознаны.

Следует отметить, что недоминирующее полушарие связа­но с чувственным восприятием окружающего мира, и это свой­ство также будет проявляться при гипнозе: слова гипнотера-певта моментально превращаются в чувственные осязаемые образы, которые имеют, по-видимому, и цвета, и звуки, и ощу­щения. Иначе говоря, любое слово, услышанное клиентом в состоянии гипноза, фактически трансформируется в нечто объемное и овеществленное, наделяется какими-то душевны­ми, психологическими качествами, даже некой личной исто­рией. Это является особенно убедительным для недоминирую-Щего полушария, по-видимому, именно способность к транс-

формации играет определенную роль при передаче сухого вер­бального внушения на чувственный уровень, которое затем пройдет через связи центра головного мозга с гипоталамо-ги-пофизарной системы и пойдет дальше и дальше, пока не дос­тигнет уровня клеток.

Разумеется, состояние взаимодействия между двумя полу­шариями головного мозга, а фактически между сознанием и бессознательным меняется в ходе наведения транса. Ни в коем случае нельзя предполагать, что с точки зрения функциониро­вания головного мозга гипноз похож на ныряльщика, который погружается в воду до определенной глубины, а затем выныри­вает. Микродинамика транса намного сложнее, потому что фак­тически мы используем два разнонаправленных процесса: с одной стороны, мы пытаемся создать торможение головного мозга за счет наведения транса, однако с другой стороны, на­оборот, растормаживаем как центры, хранящие информацию о прошлом, так и центры взаимодействия с терапевтом и цент­ры, хранящие ресурсные состояния, например, ресурсные вос­поминания. То есть мы балансируем между процессами тормо­жения и процессами возбуждения. Представляя это, мы гораз­до более четко можем регламентировать свое воздействие, по­нимая, когда нам нужно максимальное торможение (возможно, в первую очередь для подавления восприятия информации, которая идет из внешнего мира) и когда нам нужно максималь­ное возбуждение (разумеется, в первую очередь, когда мы на­шли интересующий нас вытесненный материал и готовы с ним работать).

Своими внушениями гипнотерапевт создает образно-чув­ственное восприятие, однако для него открыт и другой путь, когда он может, включая рациональное мышление, предлагать найти выход из той ситуации, которая случилась когда-то. При этом одна часть мозга пациента находится в состоянии, ассоцииро­ванном с этим воспоминанием, то есть человек как будто пере­живает свою психическую травму сейчас, а другая часть его моз­га — аналитическая, во-первых, совершенно обоснованно сомне­вается в возможности такого состояния, во-вторых, вполне при­годна для поиска выхода из этой ситуации, для понимания того,

какие ресурсы нужны, какие последствия может дать эта ситуа­ция, какова ее причина и так далее. Иными словами, в ходе транса мы работаем с обоими полушариями головного мозга, то акти­визируя, то, наоборот, подавляя их участки в зависимости от ста­дии психотерапевтического процесса.

В последнее время состояние транса принято считать абсо­лютно нормальным, естественным состоянием человеческого мозга. Некоторые исследования, в частности, работы Эрнеста Росси, сподвижника Милтона Эриксона, связывают возникно­вение естественного транса с ультрадианными ритмами челове­ка, благодаря которым каждые полтора часа функциональная активность человека падает и ему нужно около 20 минут, чтобы прийти в прежнее состояние. Было доказано, что в течение этих 20 минут в организме происходит психологическая и физиоло­гическая перестройка, которая определяет деятельность организ­ма в течение последующих полутора часов. По-видимому, ана­логом такой перестройки, которая описана для бодрствующего состояния, в сонном состоянии является быстрая фаза сна, в которой человек видит сновидения. Его мозг функционирует очень активно, возможно изменение физиологических парамет­ров, которые могут приводить к изменению функционирования органов и систем человеческого организма.

Одним из основных показателей этого двадцатиминутного перерыва в бодрствующем состоянии является отвлечение вни­мания человека от окружающего мира, что делает его подозри­тельно похожим на состояние транса. Более того, в случае, если наблюдательный гипнотерапевт начнет наведение именно в тот момент, когда он уловил это состояние у бодрствующего кли­ента, то он гораздо успешнее и быстрее наведет транс и сможет его активно использовать для психотерапевтических целей.

По-видимому, какие-то глубинные центры головного моз­га, отвечающие за ультрадианную организацию жизни челове­ка, за его биологические ритмы, также играют определенную роль в жизнедеятельности мозга и могут быть нашими союзни­ками в наведении транса. Однако биологические ритмы явля­ются еще мало изученным феноменом человеческой психики. Не исключено, что их изучение станет очередной главой в изу­чении гипноза.

Таким образом, гипнотическое воздействие — это в первую очередь воздействие на головной мозг человека. Однако благо­даря тому, что головной мозг играет основную роль в управле­нии телом и психикой человека, наверное, нельзя отыскать ча­сти тела или души человека, до которой не могут «достучаться» методы гипнотического наведения. Однако в первую очередь следует помнить об уникальной индивидуальности мозговой деятельности каждого человека. Понимание нейрофизиологи­ческих особенностей гипноза и путей его реализации должно дать любому специалисту более ясное представление о том, что он делает с пациентом, куда должно быть направлено движе­ние его мыслей и каким образом его воздействие может быть улучшено.

Возможно, придет время, когда по определенным показа­телям исследования мы сможем как назначать психотерапию, так и прогнозировать ее развитие, опираясь в первую очередь на функционирование головного мозга, взаимодействие его полушарий, подкорковых ядер, вегетативной нервной системы и т. д., вплоть до клеток организма, от которых ожидается от­вет, соответствующий нашему гипнотическому внушению, по­скольку именно изменение в клеточном реагировании являет­ся основой органного изменения, что в свою очередь приводит к изменению на уровне тела.

Глава 3 ВНУШЕНИЕ

Внушение, или суггестия — основной инструмент работы гипнотерапевта. Состояние транса наводится именно с целью проведения внушений, соответствующих проблеме пациента. Терапия называется гипносуггестивной, поскольку между гип­нозом и внушением существует тесная взаимосвязь. В класси­ческом гипнозе суггестия имеет больший удельный вес, чем в недирективном гипнозе. При этом терапевт, как правило, яв­ляется доминирующей фигурой, которая определяет стиль, форму и направление внушений.

Важнейшее условие работы — мотивация пациента. С помо­щью внушений ее можно усиливать, опираясь на его ценности и убеждения, но самые быстрые и качественные изменения про­исходят тогда, когда мотивация пациента к изменениям высока.

Существуют два вида мотивации — избегание и достижение. Мотивация достижения эффективнее: когда есть цель, к ней легче двигаться. Но если мотивация избегания сильна, а цель неясна, такую мотивацию также можно использовать как ката­лизатор процесса, предполагая, что в бессознательном челове­ка существует видение цели и направления движения.

Внушения могут быть вербальными и невербальными. К невербальным внушениям относятся поза, внешний вид, жес­ты терапевта, вид его комнаты, процедура проведения сеанса. Задача невербальных внушений — определить негласные пра­вила поведения и взаимодействия пациента и терапевта.

Поза и жесты терапевта

Поза и жесты определяют доминирующее положение тера­певта. Положение тела прямое или наклоненное вперед гово­рит об уверенности и готовности «пойти вперед». Взгляд дол­жен быть прямой — необязательно немигающий, но умение

редко моргать свидетельствует о доминировании. Этот фено­мен характерен для животного мира: прямой взгляд означает вызов, и тогда более слабый отводит глаза. Мимика контроли­руется: лицо может быть то бесстрастным, то улыбающимся, то помрачневшим, но обязательно уверенным.

Движения терапевта также должны нести печать уверенно­сти. Дрожащие руки, не находящие места, готовые то дернуть­ся вперед, то спрятаться, не добавляют гипнотерапевту автори­тета. Прикосновения к пациенту, в частности, к голове, к лицу, придание телу пациента или его частям (голове, рукам) опреде­ленного положения внушают пациенту, что терапевт имеет на это право, и пациент подчиняется его жестам.

Поведение гипнотерапевта должно говорить об увереннос­ти в своих силах, в эффективности метода, которым он владеет, о готовности справиться с проблемой пациента. Если терапевт с дрожью в голосе говорит гипнотизируемому: «Давайте попро­буем, правда, у меня редко что получается», он может быть уве­рен, что не получится и в этот раз. Внутреннее спокойствие и отсутствие напряженности в теле и в голосе также способству­ет созданию образа успешного терапевта. Часто образ терапев­та складывается у пациента заранее — на основании отзывов других пациентов, из разговора по телефону, из рекламной ин­формации, и он приходит уже в «частичном гипнозе» от со­зданного им самим образа гипнотизера, и тогда задача терапев­та состоит в том, чтобы не разочаровать клиента.

Речь терапевта должна быть четкой и внятной. При обра­щении к пациенту следует смотреть ему в глаза спокойно, без напряжения. Речь должна быть уверенной, лучше использовать местоимение «я», подчеркивая свой авторитет. Бывали случаи, когда уверенность психотерапевта компенсировала иные его недостатки, и пациент, зачарованный «силой и могуществом», был успешен в терапии.

Внешний вид терапевта

Во внешнем виде проявляется либо идея строгости, либо (в ряде случаев) идея исключительности, принадлежности к та-

инству, касте, закрытой группе (что характерно для колдунов, экстрасенсов и представителей прочих псевдопсихологических течений). В медицинской и психологической среде принято носить либо белый халат, либо строгий костюм. Это подчерки­вает серьезность происходящего процесса и вызывает уваже­ние к специалисту, который его проводит.

К одежде терапевта, как правило, не предъявляют жестких требований, здесь можно ориентироваться на свои предпочте­ния. Для врача, работающего в поликлинике или стационаре, естественно носить белый халат, который должен быть чистым и свежевыглаженным. Частнопрактикующие специалисты обычно предпочитают работать без халата, однако их костюм должен быть опрятным. Гипнотерапевт в строгом деловом кос­тюме имеет больше шансов на успех, чем одетый в джинсы и майку. Важно помнить, что одежда несет невербальное посла­ние пациенту о нас, и в зависимости от этого человек бессозна­тельно определяет, можно ли нам доверять и верить в успех.

Помещение для работы

Кабинет или зал, в котором происходит гипнотерапия, яв­ляется фоном для действа, и поэтому важно, что увидит паци­ент, придя к специалисту. Следует задуматься об интерьере сво­его кабинета, о том, какую информацию о вас он несет. Попро­буйте оглядеть свой кабинет взглядом постороннего наблюда­теля и представьте, что подумает о вас человек, пришедший сюда впервые, и насколько его мнение соответствует впечатлению, которое вы хотели произвести. Кабинет, выдержанный в стро­гих тонах, свидетельствует о респектабельности врача, его проч­ном положении, определенном консерватизме и косвенно — о доверии пациентов к нему. Кабинет, отделанный в светлых то­нах, с фотографиями или рисунками на стенах, без стола меж­ду терапевтом и пациентом говорит о демократизме врача, его открытости, готовности к неформальному общению.

Терапевту сложно оценить собственный кабинет, который он видит изо дня в день, к которому привык. Попробуйте по­смотреть на свой кабинет глазами посетителя. Возможно, вы

3 - 2699 33

захотите добавить в него атмосферу строгости, или «поселить» в нем доверительность и открытость. Важно, что кабинет и вы должны быть гармоничны, чтобы не вызвать у пациента недо­умения, неудовольствия диссонансом на уровне бессознатель­ного восприятия вас и окружающей обстановки.

Дата добавления: 2014-12-23