Антропология техники

Что же такое техника? Что она может дать человеку, и чего она лишает его? Это — главные вопросы современной философии техники. Их анализ осуществляется сегодня под влиянием двух философских традиций: философии и методологии науки (анализ технического знания) и философской антропологии (нравственно-этическая и культурологическая проблематика техники, гуманистические и ценностные аспекты техники).

Вследствие этого проблемное поле философии техники необычайно широко:

1) уточнение самого понятия техники, изучение ее исторического развития,

2) рассмотрение специфики технического знания, его взаимосвязей с фундаментальными науками, искусством, политикой, экономикой,

3) поиски новой концепции взаимодействия человека и природы, нового "технического поведения" в современном мире,

4) вопросы этики в современном мире.

Соответственно, называемая антропология техники (термин "антропология техники" введен немецким ученым А. Хунингом) изучает вопросы технического образования и воспитания, формирования системы ценностей, сочетания интеллектуальных и нравственных начал в человеке, роли человека в развитии техники, ее использовании, распространении технических знаний и рациональном осмыслении пределов технического роста.

Многие исследователи в области философии техники всерьез заинтересованы такими проблемами, как социальные последствия технического развития, этические проблемы и особенности современной "технотронной эры", формирование системы ценностей в индустриальном и постиндустриальном обществе, техническое образование и воспитание.

Эти проблемы затрагивают интересы всего человечества. Причем опасность заключается не только в необратимых изменениях природной среды: прямое следствие этих процессов — изменение самого человека, его сознания, восприятия мира, его ценностных ориентаций и т.д.

Антропология техники разрабатывалась такими мыслителями, как Л. Мэмфорд, X. Ортега-и-Гассет, М. Хайдеггер, Ж. Эллюль.

Льюис Мэмфорд (р. 1895 – ум. 1990) — американский философ и социолог, многочисленные работы которого посвящены социальным проблемам техники, истории городов и процессам урбанизации, утопической традиции в общественной мысли. В работах "Техника и цивилизация" (1934), "Искусство и техника" (1952), "Миф о машине" (1967 — 1970) Мэмфорд выступает как один из крайних представителей негативного технологического детерминизма.

Основную причину всех социальных зол и потрясений современной эпохи Мэмфорд видит в возрастающем разрыве между уровнями технологии и нравственности, который угрожает человечеству порабощением со стороны безличной Мегамашины, т.е. предельно рационализированной, технократической организации общества. Наука трактуется Мэмфордом как суррогат религии, а ученые — как сословие новых жрецов. Поэтому Мэмфорд призывает остановить научно-технический прогресс и возродить социальные ценности Средневековья, которое он ныне изображает "золотым веком" человечества.

В работе "Миф о машине" Мэмфорд утверждает, что человек не "делающее", а "мыслящее" существо, его отличает не делание, а мышление, не орудие, а дух, являющийся основой самой "человечности" человека.

Мегамашина – это термин Мэмфорда. Его содержание означает: «первичная коллективная машина», составленная почти полностью из человеческих частей, соединённых в иерархической организации под властью абсолютного монарха. Её приводят в действие и опекают команды надсмотрщиков, поддерживаемые жрецами, вооружённой знатью и бюрократией. Такая машина функционирует аналогично функционированию человеческого тела. Её "деятельностью" отмечены строительство пирамид в Египте и Мессопотамии. Мегамашина воплощала в себе идею сверхконцентрации на централизованной власти и внешнем контроле.

Стандартными примерами мегамашин являются крупные армии, объединения работников в группы, такие, как, например, те, которые строили египетские пирамиды или Великую Китайскую стену. Мегамашины часто приводят к поразительному увеличению количества материальных благ, однако ценою ограничения возможностей и сфер человеческой деятельности и стремлений, что ведет к дегуманизации.

Хосе Ортега-и-Гассет (1883–1955) — испанский философ, публицист и общественный деятель. Широко известно сочинение Ортеги-и-Гассета "Восстание масс" (1930). Эта работа стала своего рода знаком эпохи, получила огромную популярность и была переведена на много языков. В ней философ фиксирует, что Европа переживает самый тяжелый кризис, который когда-либо выпадал на долю народов и культур.

В 1935 г. вышла работа Ортеги-и-Гассета "Рассуждения о технике". В ней он дал обобщенную картину эволюции техники, разделяя ее историю на три главных периода: техника отдельного случая; техника ремесленника; техника, создаваемая техниками и инженерами. Различие между этими тремя видами техники состоит в способе, открываемом и выбираемом человеком для реализации созданного им проекта того, кем бы он хотел стать, "делать себя".

Х. Ортега-и-Гассет в своих размышлениях о сущности техники исходит из основной потребности человека, каковой, по его мнению, является жизнь. Природа делает нас нуждающимися, обездоленными, и у человека нет иного выхода, как позаботиться о себе перед лицом невзгод и угроз. Отсюда берёт начало идея преобразования природы как реакция человека на угрозы; без этого человек не мог бы оставаться человеком. Поэтому техника возникает и остаётся совокупностью актов, изменяющих или преобразующих обстоятельства, природу, в результате чего появляется то, чего до сих пор не было.

Но жизнь, согласно Х. Ортеге-и-Гассету, несёт в себе и другую, не менее важную потребность, которая, в сущности, и является подлинно человеческой. Человеку объективно необходимо то, что является избыточным, излишним. Он стремится не просто жить, но жить хорошо, удобно, интересно. Техника и есть производство избыточного, а человек — технический творец преизбытка. Рассуждая таким образом, мы приходим к выводу: в конечном счёте сам человек, техника, благосостояние есть синонимы. Для возникновения техники необходимы: 1. Проект, идея, программа, замысел собственного бытия, и 2. Желание, воля реализовать себя самого.

Х. Ортега-и-Гассет даёт историческую периодизацию техники, в основе которой он видит то, или иное отношение между человеком и техникой. Это: А. техника случая (первобытная); Б. техника ремесла (Древняя Греция, Рим, Средиземноморье); В. техника "человека-техника" (Новое время и современность). Последняя позиция наполнена особым смыслом, ибо именно здесь человек реализует себя в максимально возможной степени.

В наше время, считает Ортега, человечество, прежде всего, обладает la technica, техникой в существенном смысле этого термина, т.е. технологией, а лишь затем техникой в смысле технических устройств. Люди теперь хорошо знают, как реализовать любой проект, который они могли бы выбрать, — даже до того, как они выберут тот или иной конкретный проект. Усовершенствование научной техники ведет, по мнению Ортеги, к возникновению уникальной современной проблемы: отмиранию и иссяканию способности человека воображать и желать этого первичного и врожденного качества, ставящего на первое место объяснение того, как создаются человеческие идеалы.

Проблемы технического развития рассматривает М. Хайдеггер в книге "Вопрос о технике" (1954). Приход техники видится ему как бесповоротный исторический сдвиг. Но сущность его не в инструментальности техники, хотя это сплошь и рядом принято отмечать в многочисленных публикациях. М. Хайдеггер шаг за шагом, вопрошая "что такое техника?" приходит к раскрытию потаённости. Техника — вид раскрытия потаённого. Она очерчивает область выведения из потаённости, осуществления истины. В технике, по М. Хайдеггеру, "сбывается истина".

М. Хайдеггер подводит нас к ключевому понятию своей концепции техники, а именно к понятию "постав" Gestell. Оно обозначает то собирающее начало, из которого развёртываются разнообразные способы нашего поведения. Постав, согласно Хайдеггеру, - тот способ раскрытия потаённости, который правит существом современной техники, сам не являясь ничем техническим, К техническому, наоборот, относится всё знакомое нам в виде всевозможных станков, станов и установок и служащее составной частью того, что именуется производством. С техникой "мы захвачены освободительной ответственностью". Она всегда посылает человека на тот или иной путь раскрытия потаённости. Поэтому человек постоянно приближается к тому, что будет преследовать и разрабатывать только вещи, раскрытые по образцу постава, всё измеряя его мерой. М. Хайдеггер заключает о том, что нет никакого демонизма техники, но есть тайна её сущности. Сущность техники как миссия раскрытия потаенности есть риск. Угроза человеку идет, поэтому не от возможности гибельного действия машин, подлинная угроза уже подступила к человеку в самом его существе. Господство постава грозит той возможностью, что человек окажется не в состоянии вернуться к изначальному раскрытию потаённого и услышать голос более ранней истины. Так с господством постава приходит в высшем смысле опасность.

Эти рассуждения М. Хайдеггера не есть некое предсказание апокалипсиса, вызванного техникой. В опасности постава он видит и спасение: сущность техники несёт в себе такую возможность. В самом деле, ведь всякая миссия раскрытия потаённого выполняется как осуществление. При этом только и впервые человек наделяется той долей участия в раскрытии, какого требует событие выхода в непотаённость. Человек сбывается только в событии истины как требующейся для него. Здесь человек может увидеть высшее достоинство своего существа и вернуться к нему. Это достоинство в том, чтобы беречь непотаённость, а с нею — тем самым заранее уже и тайну всякого существа на этой земле.

Проблему влияния техники на жизнь человека исследует Ж. Эллюль в работе "Другая революция" (1969). Жак Эллюль — французский философ, социолог и юрист, участник движения Сопротивления. Эллюль считал, что социальный прогресс в новое время представляет собой неумолимое порабощение человека технологией и поглощение личности массовым потребительским, все более регламентированным обществом; ради материальных благ, приносимых наукой и техникой, люди жертвуют индивидуальной свободой и духовными ценностями. При этом развитие техники сопровождается вытеснением гуманистических целей техническими средствами достижения эфемерного господства над окружающей природой самого человека. В конечном счете, технические средства в возрастающей мере становятся самоцелью безличного "технологического общества", в котором люди низводятся до роли придатка к машине.

Определяя технику как совокупность методов, рационально обработанных и эффективных в любой области человеческой деятельности, Эллюль связывает технику со всеобщей рационализацией мира и выдвигает требование контроля над техническим развитием. Техника способна превращать средства в цель, стандартизировать человеческое поведение и, как следствие, делает человека объектом "калькуляций и манипуляций".

В своей работе "La Technique"(1954) ("Техника") Эллюль пишет о том, что превращаясь в самостоятельную среду обитания, преобразуя восприятие мира, техника, по мнению Эллюля, вторгается даже в область искусства.

Не менее остро вторжение техники в жизнь человечества в XX в. воспринимали и русские мыслители. Трагическое видение будущего они связывали с достижениями научно-технического прогресса, во многом определившими стандартизацию общественной и личной жизни человека, ограничение его свободы, превращение личности в бездушный автомат, утрату духовности.

Глубокий анализ этой проблематики представлен в сочинениях Н.А. Бердяева. Тема технологической агрессии, особенности феномена "техники", влияние техники на жизнь современного общества занимает большое место в таких работах, как "Смысл истории", "Царство духа и царство кесаря" и др. Вхождение техники в жизнь человеческих обществ Бердяев сравнивает с революционным переворотом. При этом революция техническая представляется мыслителю значительно более радикальной, нежели, например, даже Французская революция. "Я думаю, — пишет Бердяев, — что победоносное появление машины есть одна из самых больших революций в человеческой судьбе… Переворот во всех сферах жизни начинается с появления машины. Происходит как бы вырывание человека из недр природы, замечаемое изменение всего ритма жизни. Раньше человек был органически связан с природой, его общественная жизнь складывалась соответственно с жизнью природы. Машина радикально меняет это отношение между человеком и природой, она не только по видимости покоряет человеку природные стихии, но она покоряет и самого человека[199].

"Машина — считает Бердяев, — налагает печать своего образца на дух человека, на все стороны его деятельности"[200]. Бердяев приходит к выводу, что цивилизация, ее техническое воплощение, обезличивает человека, уничтожает его как личность: "Культура обездушивается… Развитие техники ведет к истреблению духовности"[201].

Бердяев полагает, что техника может дать человеку лишь материальные ценности. Но на рубеже веков, в эпоху острейшего социокультурного кризиса, обездушенное, обезличенное, мещанское общество, как пишет мыслитель, не могло быть спасено таким образом.

Следствием технического развития, стремительного вхождения техники во все сферы человеческой жизни Бердяев считает возрастание отчуждения в обществе. По его оценке, "государство становится все более тоталитарным, оно не хочет признавать никаких границ своей власти… Человек становится средством внечеловеческого процесса, он лишь функция производственного процесса. Человек оценивается утилитарно, по его производительности. Это есть отчуждение человеческой природы и разрушение человека"[202].

Согласно Бердяеву, существование человека в мире техники становится все более абсурдным. Человек должен преодолеть дегуманизирующее воздействие технизации. Однако стремление к прямому отрицанию техники бессмысленно. "Нужно не отрицать технику, — пишет Бердяев, — а подчинить ее духу… Только соединение социального движения с духовным движением может вывести человека из состояния раздвоенности и потерянности. Только через духовное начало, которое есть связь человека с Богом, человек делается независимым и от природной необходимости, и от власти техники. Но развитие духовности в человеке означает не отвращение от природы и техники, а овладение ими"[203]

Все больше внимания современная философия техники уделяет роли технической интеллигенции в современном мире. Вторая половина XX в. отмечена невиданными научно-техническими достижениями, повышением производительности труда и уровня жизни в ряде стран мира. В то же время неограничиваемое развитие техники привело к необычайному обострению многих проблем, грозящих человечеству мировой катастрофой. Это значительно умерило оптимистическое восприятие результатов научно-технического прогресса. Критическая оценка техницистского оптимизма, радужных перспектив теории технократического благоденствия отразилась в ряде современных художественных произведений, в том числе антиутопиях ("Утопия 14" К. Воннегута, "451 по Фаренгейту" Р. Брэдбери, "О, дивный новый мир" О. Хаксли, "1984" Дж. Оруэла и др.). Эти произведения можно рассматривать как предостережение человечеству, критику технократического тоталитарного государства, в котором доведенные до совершенства наука и техника подавляют индивидуальность и свободу человека.

Сегодня в рамках философии техники проблема технократии стоит очень остро. Критики технократии убеждены, что философия с помощью своих фундаментальных, социологических, этических, философско-правовых установок и интерпретаций может убедить общество в неприемлемости технократической перспективы прогресса.

Вопросы для самоконтроля:

1. Техника и наука в их историческом взаимодействии.

2. Наука и техника — единая система преобразования мира.

3. Понятие научно-технического прогресса.

4. Верно ли, что наука и техника выступают как одна из форм деятельности человека по практическому изменению мира? Обоснуйте свой ответ.

5. В чем сущность научно- технического прогресса?

6. Ф. Бэкон сказал: «Природу побеждают подчиняясь». Согласны ли Вы с этим?

Глава V. Бытие человека в философском измерении

Платон, основатель первой философской школы, некогда демонстрировал силу мысли перед учениками. Что такое человек? Человек, рассуждал он, принадлежит роду животных, виду двуногих животных. Одним словом, двуногое без перьев. Диоген Киник, оказавшийся среди слушателей, решил подать и свой голос. Он отрезал у цыпленка крылья и бросил бескрылую птицу в круг: "Вот, Платон, твой человек!"

Кто только не пытался дать определение человека! На XYIII Всемирном философском конгрессе 1988 г. американский философ В. Гербер сделал доклад на тему "Эксцентрические взгляды на то, что такое человек". Он привел множество разноречивых суждений, начиная от аристотелевского "разумного животного" и кончая замечанием К. Лоренца о том, что человек — это такое существо, которое обладает орудиями, не растущими на его теле…

Кажется, что любое определение человека, даже если оно будет исправляться, уточняться, не только бессмысленно, но и курьезно. От века к веку происходит приращение философских представлений о человеке. Отметим здесь два момента. Прежде всего, крайне трудно вычленить собственно антропологическую тему в орбите философского знания. Размышление о человеке неотвратимо захватывает самый широкий круг проблем. Этот спектр оказывается практически неисчерпаемым. О чем бы ни шла речь о бытии, о природе, о космосе, о социуме — всегда на общем плане присутствует человек. Ведь это он пытается разгадать секреты мироздания. Любая внеантропологическая посылка невольно раздвигает и наше представление о человеке. В результате едва ли не все философские сюжеты вовлекаются в пространство философско-антропологической мысли. Ее собственное поприще становится безбрежным.

Но не меньшая трудность обнаруживается и при обратном устремлении, когда исследователи хотят предельно ограничить сферу философского осмысления человека. Желание локализовать тему теоретической рефлексии только проблемой специфически человеческого наталкивается на другие рифы. Объект философской антропологии — человек — никак не ухватывается в его целостности. Можно, разумеется, рассуждать о телесности, духовности, разумности, иррациональности человека. Но все эти темы будут лишь фрагментами постоянно меняющейся картины. Отдельные мазки не складываются в некую тотальность, а, напротив, размывают предмет философского постижения.

В русле этих рассуждений следует провести различие между философией человека и философской антропологией. Родоначальником философии человека считают в европейской традиции Сократа. Он в античной философии осуществил поворот к антропологической теме. Какой статус в связи с этим может обрести философская антропология? Прежде всего, уточним, что это понятие употребляется в трех различных значениях, которые, хотя и близки по смыслу, все же содержат в себе своеобразный круг подходов и проблем. Общее содержание едино-философская антропология направила на постижение феномена человека. "Антропология, — отмечает известный феноменолог Э. Финк, — не какая-то случайная наука в длинном ряду прочих человеческих наук. Никогда мы не становимся для себя "темой", предметом обсуждения как природное вещество, безжизненная материя, растительное и животное царства… Все обращенные вовне науки укоренены в антропологическом интересе человека к самому себе. Субъект всех наук ищет в антропологии истинное понимание самого себя, понимание себя как существа, которое понимает". ^[204]

Человек задумался над тем, кто он собственно такой, едва научился выражать свои мысли и чувства посредством знаков и символов. Вероятно, эта глубинная, труднонасыщаемая потребность раскрыть собственную тайну и составляет сущность человеческого. Однако, само зарождение философско-антропологической мысли есть отражение предельной зрелости философской рефлексии. Проблема человека, как теперь ясно, безграничная сфера гуманитарного познания.

Дата добавления: 2014-12-29