Оганян К.М. 3 страница

В нашем праве сервитуты обычно устанавливаются по договору с собственником обременяемой недвижимости (но по требованию заинтересованного лица они могут быть установлены судом в принудительном порядке); как правило, носят возмездный характер; могут быть как срочными, так и постоянными (п. 3, 5 ст. 274 ГК; п. 1, 4, 6 ст. 23 ЗК). Сервитуты как права на недвижимости подлежат государственной регистрации, только после которой они вступают в силу (ст. 27 Закона о регистрации прав на недвижимость).

Осуществление сервитута должно быть наименее обременительным для земельного участка или иной недвижимости, в отношении которой он установлен. Если в результате обременения сервитутом земельный участок не может использоваться собственником в соответствии с его назначением, последний вправе требовать по суду прекращения сервитута (п. 2 ст. 276 ГК). Поэтому сервитут не может полностью лишать собственника имеющихся у него возможностей, превращая его право собственности в nudum ius - "голое право".

В современном отечественном законодательстве появилась также категория публичных сервитутов, первоначально внесенная в него актами приватизационного законодательства и закрепленная п. 2 и 3 ст. 23 ЗК Главную особенность этих "сервитутов" составляет отсутствие у них конкретных управомоченных лиц, в силу чего они и не могут стать субъективными вещными правами. Они устанавливаются по решению органов публичной власти в общественных и иных публичных интересах (а по правилам п. 2 ст. 23 ЗК еще и "с учетом результатов общественных слушаний", что немыслимо для частноправового института).

Ясно также, что в силу полной неопределенности круга правообладателей такой сервитут не может быть и зарегистрирован в качестве ограниченного вещного права. В действительности публичный сервитут представляет собой не ограниченное вещное право, а общее ограничение права собственности (в том числе публичной) на конкретный объект недвижимости - земельный участок, лесной участок или водный объект - и именно в этом качестве подлежит государственной регистрации.

2. Иные ограниченные вещные права по использованию чужих

земельных участков

Наряду с сервитутами закон устанавливает также ограниченное вещное право пожизненного наследуемого владения земельным участком, находящимся в публичной собственности, которое может принадлежать только гражданам (ст. 265 ГК и ст. 21 ЗК), а также право постоянного (бессрочного) пользования такими земельными участками, субъектами которого могут быть только юридические лица (ст. 268 ГК и ст. 20 ЗК) <1>. После 30 октября 2001 г. (времени введения в действие ЗК) появление таких ограниченных вещных прав не допускается, но сохраняют силу те из них, которые возникли до этого момента (хотя из них и исключается имевшаяся ранее возможность распоряжения земельными участками). Земельные участки, находящиеся в публичной собственности, теперь могут предоставляться в постоянное бессрочное пользование только государственным и муниципальным учреждениям либо казенным предприятиям (п. 1 ст. 20 ЗК).

--------------------------------

<1> Ранее действовавшее законодательство допускало право постоянного (бессрочного) пользования земельными участками и для граждан.

Появление прав пожизненного наследуемого владения и постоянного бессрочного пользования в современном российском (а ранее - в советском) праве стало известным компромиссом в весьма острых спорах о допустимости и границах права частной собственности на землю. Их смысл сводился к предоставлению частным лицам - субъектам гражданского права достаточно прочных, вещных, а не обязательственных (главным образом арендных) прав на земельные участки, с тем, однако, чтобы последние оставались объектом государственной (публичной) собственности. Однако законодательство о приватизации в реальности сделало объектами права частной собственности земельные участки, в связи с чем надобность в указанных ограниченных вещных правах, по мнению законодателя, отпала. При этом не было учтено, во-первых, что объем частной собственности на землю пока остается в целом незначительным (менее 10%); во-вторых, что все желающие субъекты права все равно не смогут быть собственниками земли, в связи с чем неизбежно существование различных ограниченных вещных прав на земельные участки.

Названные вещные права могли и могут возникать только в отношении земельных участков, находящихся в государственной и муниципальной (публичной) собственности. Этим они принципиально отличаются от своих исторических аналогов - римского эмфитевзиса и российского чиншевого права <1>, касавшихся лишь частных земельных участков. Поэтому и основанием их возникновения служит акт публичной власти. По содержанию они совпадают, различаясь лишь субъектным составом. Они предоставляют возможность владеть и пользоваться земельным участком, находящимся в публичной собственности, в пределах, установленных законодательством и актом о предоставлении такого участка. Для субъектов обоих названных прав исключена ранее существовавшая возможность распоряжения соответствующими земельными участками, кроме возможности передачи по наследству земельного участка, находящегося в пожизненном наследуемом владении (п. 4 ст. 20, п. 2 ст. 21 ЗК).

--------------------------------

<1> Оба этих права предоставляли возможность пожизненного и наследуемого (т.е. по сути постоянного и бессрочного) пользования землей, при котором за формальным собственником участка фактически сохранялось лишь право на получение определенного вознаграждения (чинш - искаж. нем. Zins - процент). От аренды эти институты отличались как постоянным (бессрочным) характером, так и вещно-правовой природой.

Названные вещные права включают правомочие на возведение на соответствующем земельном участке зданий, сооружений и других объектов недвижимости. Правда, от классических конструкций это право застройки принципиально отличается тем, что в соответствии с п. 2 ст. 269 ГК собственником таких объектов становится пользователь земельного участка (субъект соответствующего ограниченного вещного права), а не его собственник (публично-правовое образование), иначе речь могла бы идти о разновидности "национализации".

Это положение вновь подтверждает, что в условиях господства государственной (публичной) собственности на землю не может действовать классический принцип superficies solo cedit ("строение следует за землей", т.е. принадлежит собственнику земельного участка). Неизбежный в этих условиях разрыв права собственности на землю и на находящееся на ней строение влечет ряд сложных юридических проблем, ибо здание (строение) не может существовать в отрыве от земли. Отсюда и искусственные по сути ограниченные вещные права на земельные участки, находящиеся в публичной собственности. Выход из этой ситуации - приватизация земли собственниками находящихся на ней зданий, строений и сооружений (ст. 36 ЗК), также являющаяся неизбежным следствием принципа "единства судьбы земельных участков и прочно связанных с ними объектов" (подп. 5 п. 1 ст. 1 ЗК), по сути отражающего требования принципа superficies solo cedit. Ведь ограниченные вещные права существуют и развиваются в условиях частной, а не публичной собственности на землю.

Право застройки чужого земельного участка (аналог римского суперфиция) заключается в возможности возведения на нем зданий, строений, сооружений и других объектов недвижимости, которые по традиционным, классическим воззрениям не становятся собственностью застройщика, а находятся у него на ограниченном вещном праве. В действующем законодательстве право застройки как самостоятельное ограниченное вещное право отсутствует (примечательно, что оно прямо закреплялось в ГК 1922 г. и было исключено из него лишь в 1949 г.) и пока лишь составляет правомочие некоторых других ограниченных вещных прав <1>. В будущем его появление представляется неизбежным в связи с развитием отношений частной собственности на землю. Базой для него может служить имеющаяся уже сейчас общая возможность любого, в том числе частного, собственника земельного участка "разрешать строительство на своем участке другим лицам" (п. 1 ст. 263 ГК), хотя сама по себе она и не порождает у застройщика какого-либо вещного права на строение <2>.

--------------------------------

<1> Подробнее об этом см.: Копылов А.В. Строение на чужой земле: от суперфиция до права застройки // Гражданское право России при переходе к рынку. М., 1995. С. 93 - 114.

<2> Иногда неряшливость современного отечественного законодателя в формулировках создает ошибочное впечатление появления "нового" ограниченного вещного права. Так, в п. 1 ст. 35 ЗК говорится о некоем "праве на использование" части чужого земельного участка, которое появляется у приобретателя расположенного на нем здания, строения, сооружения. В действительности же речь идет о неудачном обобщенном обозначении земельного титула, принадлежавшего прежнему собственнику указанной недвижимости.

3. Ограниченные вещные права по использованию чужих

жилых помещений

Ограниченные вещные права пользования жилыми помещениями по сути имеют в своей основе юридическую конструкцию личного сервитута. В принципе речь должна была бы идти о разновидности узуфрукта, т.е. вещного права на получение выгод (в том числе плодов и доходов) от использования чужой недвижимой вещи при сохранении ее субстанции. В отличие от обычных сервитутов узуфрукт предусматривает обязанность собственника обремененной им недвижимости совершать определенные действия в пользу управомоченного лица (узуфруктуария), например предоставлять ему вещь для использования, производить определенные выдачи или выплаты и т.п. Однако как особое вещное право узуфрукт неизвестен российскому законодательству, пока ограничившемуся закреплением наиболее простой формы - вещного права пользования чужим жилым помещением (аналогом другого римского сервитута - "права проживания", habitatio).

Прежде всего это право пожизненного пользования жилым помещением (жилым домом, его частью, квартирой и т.п.) или иным объектом недвижимости (земельным участком, дачей и т.д.), которое возникает у граждан на основании либо договора купли-продажи недвижимости под условием пожизненного содержания с иждивением (п. 1 ст. 602 ГК; ст. 34 ЖК), либо в силу завещательного отказа (п. 2 ст. 1137 ГК; ст. 33 ЖК). Содержание данного права также определено законом, а не договором или завещательным отказом и заключается в возможности проживания в жилом помещении, принадлежащем другому лицу, т.е. в ограниченном (целевом) использовании чужого недвижимого имущества, исключающем для управомоченного лица какие-либо возможности распоряжения этим имуществом. Это право сохраняется за управомоченными лицами (пользователями) независимо от возможной впоследствии смены собственника недвижимости и пользуется абсолютной защитой, в том числе и в отношении собственника. Сказанное относится и к праву пожизненного пользования земельным участком или иным (кроме жилого помещения) объектом недвижимости, находящимся в частной собственности.

Далее, речь могла бы идти о правах членов семьи собственника жилого помещения, за которыми закон признает "право пользования этим помещением на условиях, предусмотренных жилищным законодательством" ("наравне с его собственником"). Таким образом, удовлетворение ими своих жилищных потребностей в принципе не зависит от воли собственника жилья, а гражданско-правовое оформление этих отношений ст. 292 ГК первоначально вполне отвечало признакам вещных прав.

Однако впоследствии юридическая природа данного права принципиально изменилась: переход права собственности на жилье к другому лицу, а также прекращение семейных отношений с собственником жилья по общему правилу стали основанием для прекращения названного права (п. 2 ст. 292 ГК в редакции от 30 декабря 2004 г. и п. 4 ст. 31 ЖК). Иначе говоря, оно лишилось характерного для вещных прав "права следования", которое сохранилось только для отдельных, исключительных случаев (ст. 19 Вводного закона к ЖК), лишь применительно к которым еще можно говорить о вещно-правовой природе названного "права пользования" <1>. По общему же правилу рассматриваемое право стало обязательственным, а не вещным.

--------------------------------

<1> См. также: п. 13 - 18 Постановления Пленума ВС РФ от 2 июля 2009 г. N 14 "О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации". Следует иметь в виду, что право пользования жилым помещением собственника в любом случае сохраняется за его несовершеннолетними детьми, а также за членами семьи, в том числе бывшими, собственника приватизированного жилого помещения, которые в момент приватизации имели равные с ним права пользования жильем и дали согласие на его приватизацию (п. 14 и 18 Постановления Пленума ВС РФ от 2 июля 2009 г. N 14). Представляется, что такое право можно считать вещным.

К ограниченным вещным правам не относятся также ни право члена жилищного или иного потребительского кооператива на квартиру, дачу или иной объект недвижимости, принадлежащий кооперативу до полной уплаты гражданином паевого взноса <1>, ни право нанимателя жилого помещения по договору социального найма в домах государственного или муниципального жилищного фонда <2>. В первом случае речь идет не о вещных, а о корпоративных отношениях, основанных на членстве гражданина-пайщика в соответствующем кооперативе. Во втором случае следует учесть не только отсутствие некоторых обязательных признаков вещного права, но и то обстоятельство, что рассматриваемый "жилищный наем" в действительности юридически оформляет бесплатное распределение государственного или муниципального жилья <3>, а не объективно необходимое участие одного лица в праве частной собственности другого.

--------------------------------

<1> Такое мнение впервые было высказано Ю.К. Толстым (см.: Гражданское право: Учебник / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. Ч. 1. М., 1996. С. 288), а вслед за ним - Н.П. Антиповым (см.: Гражданское право России: Учебник / Под ред. З.И. Цыбуленко. Ч. 1. М., 1998. С. 329).

<2> См.: Щенникова Л.В. Вещные права в гражданском праве России. М., 1996. С. 18,105.

<3> Подробнее об этом см. § 1 - 3 гл. 36 т. II настоящего учебника.

4. Обеспечительные вещные права

Особую группу ограниченных вещных прав составляют вещные права, обеспечивающие надлежащее исполнение обязательств. К их числу относятся залоговое право и право удержания.

Объектом обоих названных прав могут являться как недвижимые, так и движимые вещи (а объектом залога - и некоторые имущественные права), а в их содержание входит возможность принудительной реализации соответствующих вещей помимо воли их собственника, т.е. прекращение самого основного вещного права - права собственности. Оба этих обстоятельства не имеют места в отношении других видов ограниченных вещных прав. Названные особенности залога (и весьма близкого к нему института удержания) обусловили давние, но не прекращающиеся до сих пор теоретические споры о его вещно-правовой или обязательственно-правовой природе <1>.

--------------------------------

<1> Ср.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.). М., 1995. С. 240 и сл.; Хвостов В.М. Указ. соч. С. 329 и сл. Примечательно, что еще в ГК РСФСР 1922 г. правила о залоге находились в разделе "Вещное право" и лишь ГК РСФСР 1964 г., не знавший категории вещных прав, стал рассматривать залог исключительно как способ обеспечения надлежащего исполнения обязательств.

Залогодержателю принадлежит определенное непосредственно законом, а не соглашением сторон право удовлетворения своих требований из стоимости заложенного имущества преимущественно перед другими кредиторами (п. 1 ст. 334 ГК). Это право обременяет предмет залога, следуя за ним вне зависимости от смены его собственника; более того, остающийся собственником залогодатель по общему правилу вправе распоряжаться предметом залога только с согласия залогодержателя (п. 2 ст. 346 ГК). Залогодержатель может также защищать свое право от всяких посягательств любых лиц, включая и собственника-залогодателя, от которого залоговый кредитор при определенных условиях вправе даже истребовать заложенную вещь или добиваться устранения препятствий в осуществлении своего права (ст. 347 ГК). Все это говорит о вещно-правовой природе залога.

Вместе с тем основное назначение залогового права в отличие от других ограниченных вещных прав изначально состояло не в обеспечении доступа к использованию чужого недвижимого имущества, а в обеспечении потребности в кредите, возврат которого гарантирован вещью ("реальный" кредит). Иначе говоря, залог по самой своей природе зависел от основного - обязательственного (кредитного) правоотношения, обеспечивая его. В дальнейшем потребности развитого имущественного оборота расширили цели существования залогового права, оторвав его от обязательственного отношения и сделав самостоятельным институтом путем введения возможности "абстрактного обременения недвижимости, не находящегося в зависимости от обязательственного требования" <1>. Наше гражданское право пока прямо не признает таких возможностей и традиционно рассматривает залог в строго обеспечительном смысле (хотя появление и оборот различных видов ипотечных ценных бумаг свидетельствуют о том, что и оно начинает эволюционировать в этом направлении).

--------------------------------

<1> Это было сделано в форме оборотной ипотеки, свободно отчуждаемой залогодержателем третьему лицу, и залоговых свидетельств, ставших ценными бумагами (вещными векселями), заключавшими в себе право на получение периодических платежей. Подробнее см.: Синайский В.И. Русское гражданское право (серия "Классика российской цивилистики"). М., 2000. С. 261 - 262; Покровский И.А. Указ. соч. С. 213 - 219; Кассо Л.А. Понятие о залоге в современном праве (серия "Классика российской цивилистики"). М., 1999. С. 147 - 169.

Разумеется, договор залога, подобно договору купли-продажи, порождает не только вещные, но и ряд обязательственных отношений между залогодателем-должником и залогодержателем-кредитором (например, об условиях использования и хранения заложенного имущества, его страхования и т.д.). Однако их наличие не превращает само залоговое право ни в смешанное, вещно-обязательственное, ни тем более в чисто обязательственное, как нередко утверждается в современной отечественной литературе <1>. Оно остается абсолютным вещным правом, вполне отвечающим всем отмеченным ранее признакам ограниченных вещных прав. Такой взгляд на это право общепринят и в зарубежной европейской цивилистике.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное).

<1> См. особенно: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. 2-е изд. М., 1999. С. 501 - 504.

Близок к залогу по своей юридической природе такой способ обеспечения надлежащего исполнения обязательств, как удержание вещи, подлежащей передаче неисправному контрагенту по договору (ст. 359 ГК). Права кредитора, удерживающего у себя вещь должника до исполнения последним соответствующих обязательств, аналогичны правам залогодержателя (ст. 360 ГК). Они также сохраняются при смене собственника вещи (т.е. включают в себя "право следования") и подлежат абсолютной правовой защите от вмешательства любых третьих лиц, включая собственника. Поэтому и право удержания представляет собой ограниченное вещное право <1>.

--------------------------------

<1> Оно прямо отнесено к ограниченным вещным правам в ст. 895 швейцарского Гражданского кодекса и в § 151s - 151v Гражданского кодекса Чехии, хотя в Гражданских кодексах Квебека и Нидерландов, как и в ГК РФ, рассматривается лишь в качестве способа обеспечения надлежащего исполнения обязательств, а в § 1000 Германского гражданского уложения - как возможное возражение законного владельца против виндикационного иска собственника. Подробнее об этом праве см.: Сарбаш С.В. Право удержания как способ обеспечения исполнения обязательств. М., 1998. С. 177 - 182.

§ 3. Право хозяйственного ведения и право

оперативного управления

1. Особенности ограниченных вещных прав юридических лиц

на хозяйствование с имуществом собственника

К вещным правам наш закон и доктрина традиционно относят право хозяйственного ведения и право оперативного управления, которые выражают специфику российского гражданского права и не имеют аналогов в развитых правопорядках. Они характеризуют имущественную обособленность унитарных предприятий и учреждений - пока еще достаточно часто встречающихся видов юридических лиц. Субъекты обычных ограниченных вещных прав - граждане и юридические лица - одновременно являются собственниками своего имущества, ибо невозможно участвовать в гражданских правоотношениях только на основе использования чужого имущества. Субъектами прав хозяйственного ведения и оперативного управления могут быть не любые субъекты гражданского права, а только юридические лица в форме унитарных предприятий и учреждений, которые ни при каких условиях не становятся собственниками своего имущества. Следовательно, эти права призваны оформить имущественную базу для самостоятельного участия в гражданских правоотношениях юридических лиц - несобственников, что невозможно в обычном, классическом имущественном обороте.

При этом собственники (главным образом публично-правовые образования) по сути лишаются возможностей непосредственно использовать свое имущество, распределенное ими между такими юридическими лицами. Они не вправе ни владеть, ни пользоваться таким имуществом и могут лишь давать или не давать согласие на совершение созданными ими юридическими лицами сделок по его отчуждению, т.е. по сути контролировать осуществление правомочия распоряжения. Иначе говоря, наделение имуществом унитарных предприятий и учреждений на правах хозяйственного ведения и оперативного управления есть способ осуществления права собственности, прежде всего для публично-правовых образований <1>, но никак не юридическая форма экономически необходимого участия одного лица в праве собственности другого (что выступает главной предпосылкой существования самой категории ограниченных вещных прав).

--------------------------------

<1> См.: Дозорцев В.А. Принципиальные черты права собственности в Гражданском кодексе // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А.Л. Маковский. М., 1998. С. 243.

Наконец, их объектом являются не только недвижимые, но и движимые вещи, которые по общему правилу не могут быть объектами ограниченных вещных прав. Интересно, что земельные участки из государственной и муниципальной собственности таким юридическим лицам предоставлялись, а некоторым из них и сейчас предоставляются не в хозяйственное ведение или в оперативное управление (ибо такие титулы на землю ЗК неизвестны), а на еще одном искусственно созданном для этого вещном праве - праве постоянного (бессрочного) пользования (п. 1 ст. 268 ГК; п. 1 ст. 20 ЗК).

Перечисленные особенности заставляют усомниться в обоснованности включения прав хозяйственного ведения и оперативного управления в группу ограниченных вещных прав. Появление этих прав в отечественном правопорядке связано с существованием планово-регулируемой, огосударствленной экономики, в которой была упразднена за ненадобностью сама категория вещных прав. Названные права появились в кодификации гражданского законодательства 60-х гг. прошлого века (до этого момента законодательство вообще прямо не признавало за тогдашними государственными предприятиями и тем более учреждениями каких-либо прав на государственное имущество). В Основах гражданского законодательства 1961 г. и в ГК РСФСР 1964 г. это право стало именоваться правом оперативного управления, а впоследствии (в союзном и российском законах о собственности 1990 г.) было разделено на более широкое по содержанию право полного хозяйственного ведения, предназначенное для производственных предприятий, и более узкое право оперативного управления, предназначенное для госбюджетных и аналогичных им учреждений.

В настоящее время правовой режим хозяйственного ведения вновь стал настолько "узким" и сблизился с режимом оперативного управления, что в проекте Концепции развития законодательства о вещном праве не без оснований предлагается считать его разновидностью последнего и упразднить в качестве самостоятельного вещного права. Сохранение этих вещных прав в действующем законодательстве свидетельствует о переходном характере нашего правопорядка, в свою очередь обусловленном переходным характером самой экономики, которая неизбежно, но временно и в модифицированном виде сохраняет определенные элементы прежней хозяйственной системы (к которым относятся и права хозяйственного ведения и оперативного управления).

2. Хозяйственное ведение и оперативное управление

как особые вещные права

Право хозяйственного ведения и право оперативного управления являются производными, зависимыми от прав публичного собственника и не могут существовать в отрыве от этого основного права. Данным обстоятельством определяется их юридическая специфика. Субъектами прав хозяйственного ведения и оперативного управления могут быть только юридические лица и притом не любые, а лишь существующие в специальных организационно-правовых формах, соответствующих специфике рассматриваемых имущественных прав, - унитарные предприятия и учреждения.

Характер деятельности субъектов прав хозяйственного ведения и оперативного управления предопределяет и различия в содержании и объеме правомочий, которые их обладатели получают от публичного собственника на закрепленное за ними имущество <1>. Право хозяйственного ведения, принадлежащее предприятию как коммерческой организации, в силу этого является более широким, нежели право оперативного управления, которое может принадлежать либо некоммерческим по характеру деятельности учреждениям, либо казенным предприятиям, в ограниченной мере участвующим в имущественном обороте.

--------------------------------

<1> Правовой режим имущества учреждений, созданных и финансируемых частными собственниками (главным образом некоммерческими организациями), полностью совпадает с правовым режимом госбюджетных учреждений (ст. 9 Закона о некоммерческих организациях), а потому может быть оставлен без специального рассмотрения.

Объектами этих прав являются движимые и недвижимые вещи, закрепленные на балансе соответствующих юридических лиц (и остающиеся объектами права собственности их учредителей). Закон специально оговаривает, что результаты хозяйственного использования имущества, находящегося в хозяйственном ведении или в оперативном управлении, в виде плодов, продукции и доходов, включая вещи, приобретенные унитарным предприятием или учреждением по договорам или иным основаниям, поступают соответственно в хозяйственное ведение или в оперативное управление предприятия или учреждения (п. 2 ст. 299 ГК). Из этого прямо вытекает, что такие вещи также становятся объектом права собственности учредителей предприятий и учреждений, а не самих этих юридических лиц. Предприятие или учреждение ни при каких условиях не может стать субъектом права собственности, что лишает всякой почвы рассуждения о возможности появления права собственности трудовых коллективов, права собственности работников или их коллективной собственности на какую бы то ни было часть имущества предприятия или учреждения (включая вещи, подаренные учреждению частным собственником).

Право хозяйственного ведения или оперативного управления на движимые вещи собственника возникает у предприятия или учреждения с момента фактической передачи им этих вещей, если иное не установлено законом, иным правовым актом или решением самого собственника (п. 1 ст. 299 ГК). Таким моментом можно считать дату утверждения баланса соответствующего юридического лица. Названное вещное право на недвижимые вещи собственника возникает у них с момента его государственной регистрации. Важность этого момента связана с тем, что начиная с него на предприятие или учреждение переходят обязанности по сохранности соответствующего имущества, закрепленного за ними собственником, и они вправе и обязаны рассчитываться этим имуществом по обязательствам перед своими кредиторами, тогда как учредитель-собственник по общему правилу уже не отвечает этим имуществом перед своими кредиторами.

Дата добавления: 2014-12-29