Психодрама в Гриндоне

Психодрама в Гриндоне опирается на результаты самого доступного исследования. Они свидетельствуют о том, что антиобщественное поведение часто является следствием низкой самооценки, недостаточной уверенности в себе и оказывается бессознательным переносом выражения гнева и обиды за детские унижения с объектов внутреннего мира человека на его окружение.

Психодраматическое действие позволяет заключенному исследовать влияние своих отношений с родителями в раннем детстве на свои теперешние отношения и поведение с эмоционально значимыми людьми. По Боулби, в данном случае коррекционной работой может считаться наиболее честный способ возвращения человека к детским переживаниям (Bowlby 1979). C точки зрения психодрамы это означает возвращение заключенного к первичной травме, которая является главным источником его страданий: “там и тогда” превращается в “здесь и теперь”, тем самым давая человеку возможность вступить в контакт с вытесненными или подавленными чувствами. В психодраматической реальности человек получает возможность выразить свои негативные эмоции, направив их на их “реальный” источник. Это помогает ему осознать, как произошел перенос этих эмоций и объектов своего внутреннего мира на окружающих. А в свое время, вместо того чтобы разбираться со своими чувствами к матери, с переживаниями своего нелегкого детства и ощущением собственной неадекватности, Джон изнасиловал женщину.

Директор подхватывает последнюю фразу Джона: “Моя мать была единственным человеком, кому я хотел сделать больно”. Джон уже увидел связь между своими недавними поступками и своими чувствами в прошлом. Директор помогает Джону построить сцену, где он находит мать в ванной, истекающей кровью из порезов, которые она сама себе нанесла. Тогда он не сказал ей ничего, а просто закрыл дверь. Позже она сама спустилась вниз, чтобы вызвать скорую помощь. Но сейчас его попросили высказать ей все, что не было сказано тогда.

Джон: Я часто хотел, чтобы ты умерла. Иногда я думаю, что если бы я позволил тебе умереть, я был бы намного лучше, чем сейчас. Я тебя ненавижу (Здесь возникает длинная пауза, во время которой Джон смотрит в глаза своей беспомощной матери.) Зачем ты меня била?

В этот ключевой момент было очень важно совершить обмен ролями с матерью, чтобы Джон мог продолжать свои обвинения, не теряя надежды понять, почему она с ним так поступала и что в это время чувствовала. Совершая обмен ролями со значимыми людьми (в их число может входить и сама жертва), заключенный учится смотреть на события глазами других, проясняя для себя полную картину взаимоотношений. В это время он может изменить свое отношение к действительности.

Мама (в роли которой сейчас выступает Джон): Ты напоминаешь мне твоего отца, и поэтому я хотела сделать тебе больно. Ты всегда защищаешь своего отца и всем говоришь, какая я плохая.

Джон (роль которого играет другой заключенный): Но ведь я любил отца. Почему же ты не любила меня?

Мама: Мне кажется, я тебя ненавидела. Я ненавидела тебя так же, как и твоего отца. Ты - вылитый отец, такой же грубый, самовлюбленный и недалекий.

Джон: Ты не лучше. Ты пьянствовала, не обращала на детей внимания. Ты ничего для нас не сделала.

Мама: Это сущая правда, я на вас не давила. Если бы я стала смотреть за детьми, ты убежал бы из дома.

Директор просит вспомогательное “я” снова принять роль матери, прекрасно понимая, как важно для Джона высказать вслух то, о чем он до сих пор не говорил никогда в жизни. (Вспомним, что мать Джона умерла, когда он находился в тюрьме.)

Директор: Вы никогда не говорили об этом раньше?

Джон: Нет.

Директор (чувствуя, что сейчас происходит у Джона в душе и помогая ему, старается как можно точнее выразить словами его переживания): И хотя прошло уже 6 лет с тех, как она умерла, эти чувства по-прежнему сжигают вас изнутри?

Джон: Да, вы правы.

Действие начинается. Женщину, играющую роль вспомогательного “я”, просят произнести вслух все, что сказал Джон из роли своей матери.

Мама: Я не могу бросить пить. Ты что, не видишь, как мне тяжело. У меня девять детей на руках.

Джон (опять из своей роли): Но ведь ты ничего и не делала. Ты даже не хотела пойти в туалет, а просто ходила в ведро и говорила: “Пойди вылей, а потом вымой”.

Мама: Пойди вылей, а потом вымой.

Подхватив ключевую фразу, которую обронил Джон, вспомогательное “я” ввела в происходившее между ними взаимодействие отношение “здесь и теперь”. Джон стал кричать, выражая свой гнев.

Джон: Я тебя ненавижу, ненавижу! Нужно было дать тебе помереть. Ты продолжала это делать на глазах у детей. Ты раскрыла мне глаза на свою болезнь. Ты изнасиловала меня.

Один из участников, заключенный, подал знак, что он хочет продублировать.

Дубль: На самом деле ты мне не мать.

Джон (подхватывая слова дубля): Нет, ты мне не мать.

Дубль: И мне больнее всего, что ты меня не любишь.

После этой фразы дубля Джон останавливается, как вкопаный. Дубль помогает Джону достичь самой глубокой точки в его отношении к матери. Джон борется со слезами.

Джон: Это правда. Мне больнее всего, что ты меня не любишь. Я считаю, что каждая мать должна любить своего сына. (Поворачиваясь к директору и выходя из своей роли): Она мне так навредила.

Директор просит Джона сказать своей матери о том, как она ему навредила, когда не любила его. На этом этапе драмы он начинает устанавливать связь между своими переживаниями в прошлом и нынешним поведением, а также с возникающими проблемами при вступлении в близкие отношения.

Джон: Как только мне исполнилось 16, ты выгнала меня из дома. Ты меня научила только пить. Я просто сидел в пивной и напивался; ты загубила мою жизнь только потому, что заставляла меня все это делать, потому что не любила меня. Я всегда спрашивал разных людей, зачем они говорят: “Я тебя люблю”. Меня всегда так и подмывало спросить: “За что?” Если они старались меня удержать или обнять, я тут же их отталкивал. Я не выносил этого. У меня всегда было подозрение, что они собираются поступить со мной так же, как ты: сперва погладить по головке, а потом - коленом в зубы.

Джона попросили сказать матери, чего он от нее хотел.

Джон: Все, чего я хотел, - чтобы ты меня любила. Все, что я хочу, - жениться и иметь двух или трех детей. Вот все, что я всегда хотел. Я никогда не стремился стать богатым. Я хочу лишь иметь возможность обеспечить жену и детей, и тогда я буду счастлив. За что ты меня не любила? Почему ты напивалась?

Теперь его просят поменяться ролями, чтобы он мог услышать ее ответ.

Мама: Я была замужем пятнадцать лет, когда узнала, что у твоего отца есть другая женщина. Твой отец делал со мной все, что хотел, а когда я убедилась в том, что он спал с другой женщиной, это меня совсем подкосило. У меня были проблемы со здоровьем: я сильно располнела. Твой отец был жокеем: я могу себе представить, как он себя чувствовал, но такого я от него не ожидала. Когда я стала весить слишком много, ему было очень несладко со мной спать. Я была счастлива, только если удавалось напиться.

После того, как немного прояснилось его отношения с матерью и Джону удалось выразить свой гнев, действие развивается дальше, и теперь он имеет возможность получить или сделать то, чего был лишен в детстве. “Единственное, что я хотел сделать, - когда она напивалась или была в плохом настроении - просто подойти и к ней прижаться, но всегда очень боялся”.

Психодраматическая “сверхреальность” (“surplus reality”) позволяет заключенному, испытывающему эмоциональный голод, возможно, впервые в жизни узнать, что чувствует человек, когда его обнамают и говорят, что любят, - и впервые в жизни принять нежность и ласку вместо грубости и жестокости.

В последней сцене его умирающая мать лежит в больнице, и Джон может услышать от нее все то, что он надеялся бы услышать, если бы в реальной жизни их примирение состоялось вовремя. Вспомогательное “я” берет Джона за руку, но тот ее отдергивает: для физического контакта время еще не настало, ибо единственный известный ему способ физического контакта - либо самому переживать насилие, либо насиловать других. По окончании сессии Джон делился своими мечтами о дне, когда он сможет взять в охапку “ту женщину” (вспомогательное “я”) и крепко-крепко ее обнять.

Мама: Здравствуй, сынок. Я не думала, что придешь. Когда тебя вижу, чувствую себя плохо. Плохи наши дела. Сначала было хорошо, потом все хуже и хуже. (Она напоминает ему о лучших временах и говорит, что его любит).

Джон: Да, были лучшие времена.

Директор замечает, что Джон переполнен чувствами, которые не может выразить, и потому “застрял на месте”; она просит другого участника группы стать доктором и сказать Джону, что мать скончалась. Когда Джон это услышал, по его щекам потекли слезы.

Директор (обращаясь к Джону): Позвольте мне спросить: могли бы вы найти в себе силы, чтобы перед смертью матери простить ее?

Джон: Нет.

Хорошо представляя, что прошло еще слишком мало времени для того, чтобы рана затянулась, директор спрашивает Джона, что он хочет сказать напоследок.

Джон: Я до сих пор не могу понять некоторые твои поступки. Я могу понять, что сделал мой отец. Я думаю о тебе, но никого не люблю. Но какие-то вещи я могу понимать.

Доктор покрывает одеялом тело матери, а Джон хочет выйти из комнаты, но его удерживают.

Многим таким людям легче всего скрывать слезы за гневом, и для большинства из них слезы, которые появляются в психодраме, - это первые слезы в присутствии окружающих за много лет. Плачущего Джона поддерживает за плечи другой заключенный. На вопрос, какую надпись он бы хотел видеть на могильной плите матери, Джон отвечает: “Я тебя люблю и прощаю”. Он совершил свое путешествие, переходя от прошлого к настоящему и обратно - от настоящего к прошлому. Когда участники группы собираются в круг, чтобы поделиться с Джоном своими переживаниями, он чувствует понимание, поддержку и сочувствие, чего никогда не ощущал в детстве.

Вот слова одного заключенного, выступавшего в 1985 году по “Би-Би-Си Радио-4” в программе “Действительность”:

“Единственное, чего у заключенных никогда не было, - это любви и заботы. Вот чего они хотят. Им бы чуток того и другого - и вы добьетесь от них больше толку, чем если их колотить и скручивать им руки. Я бы не советовал этого делать, они от этого только звереют. Они так жили всю жизнь, и уж с этим-то могут справиться. А вы дайте им любовь и заботу и посмотрите, как они с этим могут справиться. Я видел, как некоторые парни ломались просто потому, что не знали, как это делается. Сам так сломался. Я не знаю, как отвечать на любовь и заботу, вот что пробирает по-настоящему. Это будет покруче, чем любая решетка, - когда люди по-человечески говорят: слушай, мы тебя любим. И никто из нас такого не только не говорил, а даже и не чувствовал.

Дата добавления: 2014-12-23