Перспективы развития социально-психологического знания: от модернизма к постмодернизму

Проблема перспектив развития современной социальной психологии и персонологии в последние годы обсуждается в контексте перехода от культурной традиции модернизма, ассоциируемого с европейским рационализмом, к постмодернизму. Культурно-научная традиция модернизма, сформировавшаяся в эпоху просвещения базируется на идее принципиальной возможности научного открытия универсальных законов сущего формирование этой идеи или «надежды» человечества на безграничные возможности человеческого познания и преобразования мира базируется на прорыве человечества в науке, культуре и производстве в эпоху просвещения. Величайшие достижения лучших умов в области науки и культуры, колоссальный скачек в области производства сформировали представления о безграничных возможностях человеческого познания и открытия универсальных законов природы и общества. Реализация этих законов на практике гипотетически должна была привести к управляемости миром во благо человечества. Будучи своеобразным переходом от идеи богоцентризма к антропоцентризму, в научном познании эта культурно-научная традиция стимулировала открытие «универсальных законов» природы. И если в домодернистскую эпоху единственным обладателем этих законов был бог (кстати, этимология понятия «закон» как раз и означает «то, что сказал бог»), то в эпоху модернизма открывателем законов становится человек. Познание «объективных» законов становится возможным благодаря соответствующей научной методологии, квинтэссенция которой и представлена в позитивизме с его принципами операционализации и верификации как условий обеспечения научной объективности и беспристрастности. Суть этих принципов может быть выражена в следующем – если есть возможность измерения и количественного выражения изучаемых свойств объекта (операционализация), а так же возможность пространственно-временной подтверждаемости или повторяемости (верификация), то есть все основания для вывода об установлении объективной закономерности.

Применительно к психологии эта идея была реализована в «обожествлении» или абсолютизации экспериментального метода как инструмента выявления объективных законов психики. Причем и психика, понимаемая как свойство материи, рассматривается как некий универсум, требующий постижения, т.е. открытия универсальных законов его функционирования. Так как в естествознании возможность такого рода на основе позитивистской методологии, с определенного рода оговорками, доказана, то гипотетически обосновывалась и идея возможности ее переноса в отношении изучения психического. Правда, если физик, химик и т.п. имеют возможность непосредственного доступа к изучаемой реальности, пусть и опосредованную научными приборами, то психолог такой возможностью не обладает в принципе. Доступом к этой реальности обладает только сам носитель сознания и выступающий в качестве объекта психологического изучения. Но т.к. он субъективен и не свободен от собственной предубежденности, то его описания не могут быть положены в основание объективного научного исследования. Остается одна возможность – косвенная реконструкция закономерностей психического через выявление устойчивых, экспериментально подтвержденных повторяемостей в поведении. Именно эта идея и лежит в основании экспериментальной психологии, основывающейся на позитивистской методологии и, как следствие, представляющей культурно-научную традицию модернизма.

Перечень основных претензий, выдвигаемых исследователями к позитивизму, господствующему в эпоху модернизма, будет представлен в разделе «Методы социальной психологии», здесь же уместен анализ возможных перспективных линий развития психологического знания в ситуации перехода к постмодернизму, основывающемуся на идее необходимости культурного многообразия как основания развития человечества. В отличие от модернизма с его ориентацией на универсализм и единообразие, постмодернизм приветствует разновзглядье, считая что в диалоге многообразных позиций и появляется возможность углубления знания.

Критика фундаментализма в науке была представлена в работах ряда философов, занимавшихся проблематикой развития научного познания (Т. Адорно, Т. Кун, К. Поппер, В.С. Степин, П. Фейерабенд, Ю. Хабермас, М. Хоркхаймер и др.). Красной нитью всех этих исследований является констатация уязвимых мест позитивистского подхода к процессу познания в контексте получения средств доступа к объективной действительности. Уязвимость этого подхода определяется, прежде всего, опосредованностью такого доступа, во-первых, инструментальными возможностями, а, во-вторых, личностью самого исследователя, являющегося социальным существом, вовлеченным в контекст культуры и своего социального окружения.

Доминирование же в психологическом исследовании позитивистских оснований опять-таки во многом обусловлено человеческим или психологическим фактором. Как убедительно показано в ряде работ, анализирующих исторический аспект становления и развития психологического знания, позитивистская ориентация исходно была предопределена стремлением психологии к конституированию как научной области естествознания (Г.М. Андреева [1994; 1997]; В.А. Юревич, 2000-1; В.А. Янчук, 2000). При общем понимании существенных отличий человеческой природы от объектов физической природы в силу обладания символическим и рефлексивным ее аспектами, тем не менее, понадобилось несколько десятилетий для того, чтобы этот вопрос хотя бы начал обсуждаться. Окончательное же развенчивание позитивизма как единственной научной методологии происходит лишь со сменой, с наступлением эпохи постмодернизма в культуре.

Этот переход и определяет перспективы современного психологического знания. Анализируя состояние психологической науки в эпоху постмодернизма, Кеннет Герген (K.J. Gergen) выделяет четыре ее фундаментальные особенности:

1. «Исчезновение предмета исследования». С его точки зрения наиболее фундаментальный вопрос, поставленный постмодернистами, сводится к утверждению о том, что «наш язык о мире оперирует как зеркало этого мира. В большей степени рассуждения о мире оперируют на основе социальных процессов, которые в свою очередь кристаллизируются в понятиях различных теоретических правил и предметов выбора». Следовательно, предмет исследования размывается и становится множественным.

2. Переход «от универсальных свойств к контекстуальному отражению». Вместо поиска универсальных свойств и качеств «постмодернистское мышление приглашает исследователя к принятию во внимание исторических обстоятельств вопроса. Каковы корни предпочитаемых рассуждений, каковы ограничения, что не устраивает? Для представителей постмодернизма наиболее существенной становится критическая саморефлексия».

3. «Маргинализация метода». При модернизме исследовательская методология переживает виртуальный апофеоз. Экспериментальная методология ставит человека «в позицию механического автомата, поведение которого является продуктом внешнего ввода, таким образом, отрицая его активность и личную ответственность. Более того, такая методология порождает искусственное обособление между исследователем и субъектом, утверждая первичность знания, достигаемого через отношения отчуждения».

4. «Большая повесть о прогрессе». В рамках модернистского подхода прогресс научного познания рассматривается как процесс поступательного преодоления трудностей на пути достижения истинного знания. В постмодернизме «ставится под сомнение как само понятие истины, так и исследования как средства ее достижения» [1997, c. 23-25].

В психологии эпохи постмодернизма избирается курс на обеспечение тесной связи психологической науки с повседневной прозаикой жизни человека. Но в качестве ведущей цели определяется не предоставление единственно верных истин, а предложение альтернативных позиций, отражающих многообразие трактовок и возможных решений, объяснений того или иного явления. Вместо занятия нейтральной позиции психолог приглашается к идентификации с позицией личности, профессионала и политика. Активность, деконструкция, диатропика, полилинейность берутся на вооружение представителями гендерной, дискурсной, критической, экзистенциально-феноменологической традиций. В рамках такого подхода людям предлагаются возможности выбора, альтернативы, применимые к пониманию повседневной жизни.

Постмодернизм призывает ученых присоединиться к сумятице культурной жизни – стать активным участником конструирования культуры. «Вместо того, чтобы говорить “это по причине этого” психолог постмодерна “говорит о том, каким это может стать”. Надо обрести смелость преодолеть барьеры здравого смысла, вводя новые формы теории, интерпретации, интеллектуальности» [K.J. Gergen, 1997, c. 27]. В этой связи Герген предлагает понятие «генеративной теории», призванной преодолеть конвенциальное мышление и таким образом открыть новое альтернативное мышление и действия. По его мнению, посредством такого теоретизирования ученые могут внести свой вклад в формы культуры понимания, объединения символических ресурсов, доступных людям в их непосредственной жизни. Постмодернистская психология пытается соединить психологов и общество.

Джонатан Шоттер (J. Shotter), анализируя перспективы развития социальной психологии, акцентирует внимание на необходимости изменения позиции и характера психологического исследования. С его точки зрения, необходим переход с позиции отстраненного, «обособленного проверяющего теорию созерцателя, к позиции заинтересованного, интерпретирующего, проверяющего процедуру, включенного наблюдателя»; с «одностороннего стиля исследования к двусторонней интерактивной модели» [1997, c. 58]. И далее, он конкретизирует эту мысль следующим образом: «вместо образа (а) “мышления как (пассивного) зеркала природы”, (b) “знания как точной репрезентации” и “исследователя как внешнего наблюдателя”» предлагается ряд других образов: «образ (а) ученого “как одного из членов сообщества “действующих вслепую” людей, исследующих собственное окружение, используя стек или другие подобного рода инструменты”; (b) для которых “знание значимо как средство обращения с ним, «знания происходящего вокруг», путях коммуницирования между ними”; и (с) “мышления как активно «создающего смыслы» относительно инвариантных свойств, открываемых при помощи инструментально обеспеченных исследований собственного окружения” – изменения с познания посредством ”наблюдения за”, на познание посредством нахождения “в контакте или соприкосновении с” изучаемым феноменом (там же).

Таким образом, психологическая наука должна изменить свою исходную позицию, пересмотрев как исследовательскую процедуру, обязанную включать в плоскость рассмотрения поточность и континуальность феноменологии, так и способы легитимизации обретенного знания, предполагающие изменение отношения к экзистенциальным переживаниям. В более детализированном виде это изменение, по мнению Шоттера, должно предполагать следующее:

§ «от ориентированности на теорию к практике, от теоретизирования к практическому обеспечению, инструктивному описанию;

§ от заинтересованности в обстоятельствах к заинтересованности в активности и использовании “мыслительных средств” или “психологических инструментов” собственного изобретения;

§ изменения от того, что происходит в головах индивидов к интересам (в большей части социальным) к природе окружения и к тому, к чему это может приводить, что позволяет или чему способствует»;

§ переход от процедур, используемых кем-либо к согласованию, диалогу друг с другом;

§ и исходной позиции отражения (когда поток взаимодействий приостанавливается), к локальным исходным точкам, вплетенным в исторический поток социальной активности в повседневной жизни;

§ от языка репрезентации реальности к его роли как координатора многообразия социальных действий, с его репрезентативной функции, реализующейся в ряде лингвистически конституированных социальных отношений;

§ от доверия нашему жизненному опыту как основе понимания мира, к рассмотрению социальных процессов его конструирования; и наиболее важно,

§ от исследования, основанного на фундаменте, исходно принимаемом как авторитетный – провозглашающий приемлемость результатов вне времени, – к образцам исследования, предполагающим возможность корректирования ошибок, находимых в локальных ситуациях и обстоятельствах» (там же, с. 59).

Шоттер подчеркивает: «Таким образом мы уходим от индивидуалистской, третьесторонней, внешней позиции созерцающего наблюдателя, исследователя, коллекционирующего фрагментированные данные с социально «сторонней» позиции наблюдения за реализующейся активностью, соединяющего пробелы между фрагментами при помощи изобретательного воображения теоретических категорий, к более интерпретативному подходу; уходим от использования выведения – утверждения (конечно, на некотором основании) что по существу ненаблюдаемые, субъективные сущности, предположительно внутриличностные, все же существуют, к моделям герменевтического изучения; от теоретических к более практическим интересам, связанным с вспомогательными средствами и способами, неизбежно применяемыми нами при проведении исследований» (там же, с. 60).

Целью научного психологического познания является не только описание, что тоже является существенным, но и рассмотрение той роли, которую играет знание в повседневной жизни, как оно передается в обществе, как это общество сохраняет память о прошлом и предъявляет себе в настоящем. Формулируя задачи «нарративной психологии», Лиотард (J.-F. Lyotard) выделяет три типа исследовательской компетентности – «знать как», «знать как излагать», и «знать как слушать» [1984, c. 21].

Вышесказанное, предполагает пересмотр практически всех вопросов, изучаемых в психологии в новом свете, предполагающем выяснение именно процессуальной природы человеческой активности, обусловленной контекстами реального бытия в условиях непосредственного социального окружения и их экзистенциально-феноменального переживания, формирующего участия языка. В первую очередь необходимо переосмысление соотношения таких базовых для социальной психологии и персонологии категорий как «личность», «ситуация» и «активность», используемых для описания изучаемого феноменального поля социального бытия личности и ее окружения. Во многих работах показано, что они должны рассматриваться в континуальной экзистенциально-феноменальной диалектической взаимозависимости. Любое акцентирование на одном из компонентов данной базовой триады неизбежно приводит к ограниченному пониманию сути описываемой феноменологии и гипертрофированию одних ее аспектов в ущерб другим.

Сеймур Квейле (S. Kvale), описывая возможный сценарий будущего развития психологического знания, отмечает ее движение «от археологии психики к культурному ландшафту представления мира» [1997, c. 53]. Это должно предполагать «поворот лицом к укорененности человеческого существования в специфических исторических и культурных ситуациях, открытость инсайтам, поставляемым искусством и человечеством. Основные исследовательские вопросы должны включать лингвистическое и социальное конструирование реальности, взаимозависимость локального контекста и самости в сети взаимоотношений. И это должно требовать принятия открытой, ориентированной на перспективу и неопределенную природу знания и его проверки в практике. Это должно предполагать многометодный подход к исследованию, включая качественное описание многообразия отношений человека с миром и деконструкции текстов, пытающихся описать эти отношения. Остается открытым вопрос насколько радикально и быстро эти изменения займут свое место в психологической науке, имеющей прочные индивидуалистические и рациональные корни» (там же).

Рисуя контуры будущего психологии, один из несомненных авторитетов сегодняшнего дня Лоуренс Первин (L.A. Pervin) обозначает «многообразие, плюрализм и расширение горизонтов» как определяющие перспективу ее развития [1990, c. 725]. Комплексность личности обусловливает комплексность ее рассмотрения с позиций разных подходов и перспектив. Время гегемонии каких либо методов закончилось. Формируется «готовность к установлению связей с различными теоретическими перспективами, а также дисциплинами и поддисциплинами» (там же). Решающим фактором здорового развития персонологии является формирование готовности «серьезно относиться к вкладу альтернативных подходов», «исследованию феноменов максимально возможным числом разнообразных способов», «возвращения к старым проблемам посредством их изучения как старыми, так и новыми методами» (там же). Современная персонология «фокусируется на личности как системе, включая взаимодействие между постоянством и многообразием, стабильностью и изменчивостью, интеграцией и конфликтами, также как и изучением людей в различных контекстах и на протяжении достаточно длительного времени существования паттернов, в мире их внутренних мыслей и чувств, а также публичного поведения» [там же, с. 726].

Представленный анализ рассуждений ведущих представителей психологической науки о перспективах ее развития создает основания для определения основных задач нашего исследования, направленного на нахождение соответствующих решений по определенным аспектам наиболее актуальных проблемных вопросов.

Глоссарий

Дискурс – любой фрагмент речи больше предложения(абзац, фрагмент текста и т.п.),выражающий относительно законченную мысль. В дискурсном анализе – единица анализа речевого высказывания, позволяющая определиться в его смысле и значении. В социальной психологии – целостное рассуждение для себя, предназначенное для передачи другому человеку с учетом возможности его наиболее адекватного понимания. Метафора – выведение, расширение, перенос одной реальности дискурса или содержания на другое, более яркое, вспоминающееся. В научном познании метафора выступает в виде культурной аналогии, позволяющей определиться в путях и средствах описания исследуемых явлений, найти объяснения, вписывающиеся в логику здравого смысла и позволяющие продуктивно исследовать определенный класс явлений. В метафоре осуществляется попытка нахождения простого способа понимания чего-либо сложного более отчетливо и быстро посредством сравнения с чем-либо хорошо известным и понятным нам. Модернизм – основанная на европейском рационализме культурная традиция, ориентированная на раскрытие универсальных законов сущего и обосновывающая его принципиальную возможность. В науке и культуре эта традиция проявляется в поиске универсальных стандартов и решений оптимального свойства. Прогресс же научного знания рассматривается как линейный и кумулятивный. Плюрализм – (от латинского pluralis –множественный) культурная традиция, утверждающая возможность и необходимость существования множественных подходов и решений как оснований для углубления в познании. Плюрализм в культуре взаимоотношений предполагает признание права на инакомыслие. Постмодернизм в культуре – культурная традиция, основывающаяся на идее о необходимости культурного многообразия как основания развития человечества. В отличие от модернизма с его ориентацией на универсализм и единообразие, постмодернизм приветствует разновзглядье, считая что в диалоге многообразных позиций и появляется возможность углубления знания.

Вопросы для обсуждения

1. Каково значение и роль культурно-исторических метафор в развитии научного познания? 2. Какие научные метафоры использовались в социально-психологическом знании и в чем их особенности? 3. Каковы особенности развития социально-психологических представлений? 4. Каковы отличительные черты модернистского и постмодернистского подходов в психологическом познании? 5. Какие недостатки позитивистского подхода к изучению социально-психологической феноменологии отмечаются известными психологами и почему? 6. Какие перспективные области развития социальной психологии определяются социальными психологами? Обсудите основные перспективы и определите их основания. И потенциал продуктивности.

Для дополнительного чтения

1. Аллахвердян А.Г., Мошкова Г.Ю., Юревич А.В., Ярошевский М.Г. Психология науки. Учебное пособие. – М.: Московский психолого-социальный институт Флинта, 1998. 2. Андриенко Е.В. Социальная психология – М.: Издательский центр «Академия», 2000. 3. Библер В.С. От наукоучения - к логике культуры: два философских введения в двадцать первый век. - М.: Политиздат, 1991. 4. Первин Л., Джон О. Психология личности: Теория и исследования. – М.: Аспект Пресс, 2000. 5. Современная зарубежная социальная психология. Тексты. \ Под ред. Г.М. Андреевой и др. М: МГУ, 1984. 6. Социальная психология: саморефлексия маргинальности. М., 1995. 7. Шульц Д., Шульц Л. История современной психологии. – М.; СП б., 1998. 8. Янчук В.А. Методология, теория и метод в социальной психологии и персонологии: интегративно-эклектический подход. – Мн.: Бестпринт, 2000.

Основной источник

1. Перспективы социальной психологии – М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. 2. Андреева Г.М. К истории становления социальной психологии в России. // Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 14. Психология. 1997. № 4, с. 6—17.