Часть 1 3 страница

Роксана набросила на плечи мантилью[28]. Несмотря на недомогание, она спустилась на первый этаж, стараясь производить минимум шума. На цыпочках скользнула в оранжерею, заставленную кадками и горшками с редкими растениями. Напротив окна висела большая круглая клетка, в которой обитал гиацинтовый бразильский ара[29]. Когда Роксана вошла, попугай высокомерно на неё уставился, всем своим видом давая понять: цену себе он знает.

— Привет, Рамиро! — сказала девушка, подходя ближе.

Попугай не реагировал, продолжая горделиво восседать в позолоченной клетке. Роксана постучала пальцами по прутьям, и тогда Рамиро соизволил повернуть свою красивую голову.

— Рамиро, мне нужна твоя помощь. Понимаешь? Ты должен отнести весточку от меня Гаспару, — с этими словами Роксана щёлкнула засовом клетки, чтобы выпустить попугая.

Попугай, склонив голову на бок, сверкал круглыми глазками. Роксана протянула ему скрученный в трубочку розоватый пергамент. Рамиро посмотрел на неё, затем на пергамент и встопорщил перья.

— Надо отнести записку Гаспару, — повторила Роксана.

Попугай выбрался из клетки, зевнул и потянулся, расправляя ярко-синие крылья. Роксана погладила его пальцем по грудке.

— Рамиро красавчик, — сообщил попугай хрипловатым голосом.

— Гаспар тоже красавчик. И Роксана его любит, — сказала Роксана. — Пожалуйста, отнеси ему записку. Это очень важно!

— Враки! — не поверил попугай, но схватил записку в клюв и вылетел в раскрытое окно.

Сердце бешено стучало у Роксаны в груди. В ожидании попугая она вернулась обратно в гостиную и решила помузицировать на фортепиано. Мужчины, видимо, заперлись в кабинете до самого ужина — из-за двери раздавались их вопли.

Наверху, в спальне Берты, тоненько тявкала Гортензия. Урсула, гремя посудой, что-то монотонно рассказывала кучеру, который вот уже вторую неделю повадился вечерами заглядывать к ней в кухню. «Похоже, эти двое скоро поладят» — подумала Роксана, выстукивая двумя пальцами на фортепиано некое подобие марша. Играла она плохо и не считала нужным учиться — у неё не было к музыке никакого призвания. Вскоре сие нудное занятие Роксане наскучило. Она захлопнула крышку фортепиано и вернулась в оранжерею. Нервы её были натянуты до предела. Меж тем, до ужина оставался ещё целый час. Роксана знала, что ей делать, ибо проделывала это сотню раз. Когда кухарка сварит ужин, а Урсула отправится накрывать на стол, она, Роксана, пойдёт в кухню и насыпет в еду снотворной травы. Главное, чтобы кучер Альфредо не разрушил все планы. Ну ничего, она его выгонит, если к тому моменту он сам не уйдёт. И куда же подевалась эта бестолковая птица?

Наконец, когда медные часы на стене пробили половину девятого вечера, в окно влетел взмыленный попугай. В клюве он нёс кусочек пергамента. Рамиро гневно выбросил пергамент на пол, залез обратно в клетку и принялся жадно глотать воду из поилки. Затем нахохлился, встряхнулся и в сердцах заявил:

— Вообщ-ще!

Роксана развернула записку. Внутри мелким, кривоватым почерком было выведено:

«Дорогая Ро, к сожалению я не могу с тобой встретится. И не знаю, увидимся ли мы снова. Меня отправляют в Рио-Гранде-де-Сан-Педро, в армию короля Карлоса III. Я ухожу на войну и не уверен, что вернусь оттуда живым [30]. Гаспар».

У Роксаны перехватило дыхание. Широко раскрытыми глазами она уставилась на послание, перечитывая его снова и снова.

— На войну... На войну? Нет, не может быть... — пробормотала девушка.

— Чушь! — гнул своё попугай. — Рамиро не врёт!

— На войну... он уходит на войну. Его там убьют... — повторяла одно и то же Роксана. — На войне всех убивают.

По щекам девушки заструились горькие слёзы.

— Враки! — не сдавался Рамиро и щёлкал клювом. — Рамиро не курица! Долой короля!

Глава 6

ЕГО МИЛОСТЬ ВИКОНТ ДЕ ФЬАБЛЕ

К трёхэтажному особняку, обвитому плющом, вели тропинки серого камня. Во дворе на цепи сидел бульдог и, жадно щёлкая слюнявой пастью, грыз говяжью ногу. Дом располагался в конце улицы Святого Фернандо[31] — второго по престижности (после Бульвара Конституции) городского квартала.

К особняку подъехал экипаж и выпустил из своих недр элегантного молодого человека, одетого в тёмно-фиолетовый бархатный сюртук, укороченный плащ, чёрные штаны и сапоги со шпорами. В руке мужчина держал трость с золотым набалдашником в виде раскрытой драконьей пасти. Быстрым жестом незнакомец поправил шляпу, соскочил с подножки экипажа и уже дошёл до двери дома, как вдруг услыхал оклик:

— Рубен!

Молодой человек обернулся, на щеках его заиграли ямочки. Он подкрутил тонкие усики пальцами и, вертя в руках трость, приблизился к гостю.

— Гаспар?

Юноша в форме карабинера стоял неподалёку. У него были светлые волосы и голубые глаза, на плече сидел большой гиацинтовый попугай.

Рубен пожал приятелю руку и уставился на попугая.

— Гаспар, что случилось? Зачем ты здесь? И что это за попугай? — спросил он приятным, манерным голосом.

В ответ Гаспар протянул ему розоватый пергамент.

— Это от неё. Прочти.

Рубен вчитался в записку, потом весело расхохотался:

— Сумасшедшая девица! Назначает свидание.

— Прислала с попугаем, представь себе!

— Кругом разбойники! — напомнил попугай, возмущённо потрясая крыльями.

— Надо бы ответ написать, — сказал Гаспар.

— Пойдём-ка в дом, — Рубен ухмыльнулся. — Сейчас нет никого, кроме служанки. — Мать и Беренисе пошли к модистке — завтра бал у Альтанеро, а отец на заседании Совета членов Кабильдо.

Он приобнял Гаспара за плечи, слегка примяв попугая. Рамиро почувствовал, что его придавили, и издал недовольный возглас.

— Извини, приятель, — сказал Рубен попугаю. — Я не нарочно. Знаешь что? Сейчас мы накалякаем ответ, и давай-ка ты, дуй восвояси — туда, откуда прилетел.

— Рамиро всегда прав! — радостно заявил попугай и повертел головой. — Чао!

Рубен и Гаспар с попугаем вошли в особняк. Дверь за ними захлопнулась.

Полчаса спустя гиацинтовый попугай с запиской в клюве уже летел обратно к особняку Альтанеро.

***

Роксана стояла посреди спальни в своём шёлковом платье с топазами и глубоким декольте, буквально утопая в кружевах. В руках, затянутых в митенки, она держала крошечную тряпичную сумочку. На голове девушки высилось сооружение размером с небольшую тумбу. На изготовление причёски под названием «Пиратский парус» у парикмахера Анри — француза по происхождению — ушло четыре часа. Под длинные волосы Роксаны была подложена специальная подушечка, которая прикрывалась искусственным шиньоном. Настоящие волосы девушки были напудрены, напомажены и натянуты на каркас в форме корабля. По центру головы громоздились паруса из чёрного шёлка, утыканные драгоценными камнями и перьями. От тяжести конструкции шея у Роксаны затекла, но теперь она с полным правом могла сказать, что станет королевой этого вечера. Ведь её причёска — копия причёски самой Марии-Антуанетты. По крайней мере, Анри утверждал именно так.

Открылась дверь, и в комнату вошёл Блас. Что-то загремело: оказалось, он зацепился за косяк эфесом золотой шпаги, висящей у него на боку. Блас был одет в чёрный фрак, чёрные кюлоты с рисунком на штанинах, высокие сапоги, белую рубашку с оборками и напудренный парик. Роксана смерила его взглядом, поморщилась и жёстко проговорила:

— Если вы немедленно не переоденетесь, вы не выйдете из этой комнаты! По крайней мере вместе со мной!

— Но почему, дорогая? Я же оделся по вашему вкусу, вы сами мне выбрали этот костюм.

— Да, но я не просила надевать под него сапоги и парик. Вы ужасны! Или вы наденете чулки, туфли и снимите парик, или я вас запру в шкафу! — злилась Роксана.

— Но дорогая...

— Не смейте меня позорить перед отцом и братом! Вы похожи на актёра уличного балагана! Сейчас же переодевайтесь!

Блас подчинился. Вздыхая, он сел в кресло и принялся стягивать сапоги с ног.

— Кстати, мой любезный супруг, — сквозь зубы процедила Роксана, силясь себя сдержать. — Вы ещё не сказали мне, нравится ли вам мой наряд?

— Вы великолепны, дорогая! — искренне воскликнул Блас, разглядывая супругу и одновременно снимая второй сапог. — Но мне кажется, что... эээ... — он замялся... — мне кажется, у вас слишком глубокое декольте.

— Что? Вам не нравится моё декольте? — Роксана напоминала разгневанного ежа. — Это всё потому, что у вас нет вкуса!

— Не злитесь, дорогая. Мне всё нравится, — оправдывался Блас, — только вот... маменька... она, наверное, не придёт в восторг.

— Ещё бы! Она не может позволить себе носить такое декольте, потому что она толстая и похожа на варёную жабу, — выдала Роксана и слегка потянула корсаж вниз, чтобы ещё больше открыть грудь.

— Ну вот, другое дело. Теперь вы похожи на нормального человека, — сказала Роксана, когда Блас надел чулки и туфли. — Но парик тоже надо снять.

— У меня там лысина! — запротестовал Блас.

— Наденьте шляпу!

— В шляпе не ходят в помещении!

— Кто вам сказал такую глупость? Это вы так думаете, потому что никогда нигде не были, кроме как в этом захолустье. Шляпы надевают на голову, чтобы их снимать и кланяться при встрече с высокопоставленными особами. Поэтому наденьте шляпу.

— Вы так говорите, дорогая, как будто на этот бал приедет сам вице-король с семьёй. Но ведь всего-навсего будут ваши родственники и друзья отца.

— Всего-навсего? Мой отец — герцог! Он бывает на королевских балах, а вы хотите показать ему, за кого он выдал замуж свою дочь. Впрочем, может оно и к лучшему. Если вы покажетесь ему во всей своей красе, быть может, отец тогда пожалеет, что отдал вам мою руку! Я спускаюсь вниз встречать гостей и жду вас там. Без парика! — командным тоном закончила Роксана и, приподнимая юбки и чуть сгибаясь, дабы не зацепиться «Пиратским парусом» за архитрав[32], вышла прочь.

— Ну что за несносный характер? — пожал плечами Блас. Он был спокоен как сонный, обожравшийся сметаной кот.

Однако ж, Блас, при всей его бесхребетности, оказался крепким орешком. Роксана это поняла, увидев, как её супруг пять минут спустя появился на лестнице. В шляпе и парике.

К особняку, тем временем, подъезжали всё новые и новые экипажи. Роксана, злая на Бласа из-за нелепого парика, отошла от него и огляделась в поисках отца и брата. Но их видно не было.

Праздник ещё только начался, а Роксана заскучала, как только спустилась вниз.

Мужчины, оккупировав канапе и кресла в дальнем углу залы, пили вино, курили трубки и сигары и болтали об одном и том же:

— Знаете, Жозе I [33] уже вовсю готовит наступление на Санта-Катарину.

— Какой-то бред.

— Нет, позвольте, ваше Сиятельство, война между Португалией и Испанией — это уже свершившийся факт.

— Но, ваша Милость, не думаю, что король Карлос позволит этому факту принять масштабные размеры.

— Они разобьют португальцев в два счёта!

— Я не был бы так уверен. Метрополия уже набирает в армию одних колониальных молокососов.

— Видимо считает, что нам армия не нужна.

— Абсолютно солидарен с вами, господа. Вы знаете, что они отправляют служить Кавалерию Карабинеров? Оставляют нас без армии. Подумайте, как такое возможно?

— Ещё бы жандармов на войну отправили!

Эти разговоры о войне мало того, что утомляли Роксану, так ещё и напоминали ей о судьбе Гаспара, которого могут убить на этой самой войне. Действительно, что за нелепость? Зачем они забирают армию Ла Платы, дабы бросить её на войну с португальцами? Роксана поморщилась и отошла от мужчин подальше.

В другом углу юные девушки играли в вист[34], и зала то и дело сотрясалась от вспышек девичьего смеха. Вист Роксана не любила, как и прочие азартные игры.

У окна древние старухи, матроны в возрасте, а также молодые замужние женщины обсуждали наряды. У каждой из дам, под стать Роксане, на голове высилась настоящая башня. Они все также выписывали модные европейские журналы и были в курсе того, что сейчас носят в Париже. Конечно, ни у одной из этих особ не было паруса на голове, кружев блонд и топазов на платье, и это придало Роксане уверенности. Она подошла к дамам, приветствуя их, и вслушалась в разговор:

— Она одета как мужчина! — воскликнула очень худая женщина с лебединой шеей. На голове её красовалась корзина искусственных фруктов.

— Вы правы, Элиса, это возмутительно! — сказала толстая дама, укутанная в шаль цвета жжёного кофе.

— Смотрите, что у неё на голове! Это же просто неприлично!

— И как она осмелилась только сюда явиться?

— Невозможно поверить, что граф Альтанеро мог пригласить такую особу! — заявила молодая рыжеволосая девушка с выпяченной нижней губой.

Яростно обмахиваясь таким же ржаво-рыжим, как и её волосы, веером, она указала в угол, где собрались мужчины. Роксана тоже поглядела туда. Кареглазая дама с волосами цвета вороньего крыла, собранными на затылке в хвост, сидела на спинке кресла. Одета она была в костюм, напоминающий амазонку: чёрная юбка с разрезом по центру, из-под которой виднелись широкие брюки. Сверху — жилет мужского покроя и накаратовый[35] плащ длиной до самого пола.

Роксана не была ханжой, но воспитание в лучших аристократических традициях вбило в её голову всевозможные стереотипы. Например, она абсолютно точно знала, что женщина не должна надевать одежду, похожую на мужскую. Кроме того, распускать волосы в обществе, собирать их в хвост или косу являлось верхом вульгарности.

Черноволосая дамочка заливисто смеялась, что-то рассказывая мужчинам. Они хохотали в ответ. Девушка курила сигару и пила виски.

— Тереза, это кто такая? — вполголоса спросила Роксана ближайшую соседку — девицу в фисташковом платье с рюшами.

— А вы не знаете, баронесса? — удивилась та. — Это Клариса Манли.

— А кто она такая? Почему она так одета? — не унималась Роксана.

Тереза схватила её за руку, заставив наклониться ближе к себе.

— Это неприличная женщина, — прошептала она Роксане прямо в ухо.

— Неприличная? В каком смысле? Проститутка? — также шёпотом спросила Роксана.

— Нет. Кажется, она из семьи идальго[36]. Говорят, что она... она... она... любит женщин...

— Как это?

— Ну... понимаете, одевается как мужчина и любит женщин. Хочет быть мужчиной, — лицо Терезы стало пунцовым.

Роксана, открыв рот, уставилась на Кларису Манли. Она, конечно, слышала про таких странных женщин, которые не желают быть женщинами, но воочию никогда их не видела. Роксану разобрало любопытство. Она уже собралась было подойти вновь к мужской компании и послушать, о чём говорит эта самая Клариса, как вдруг её окликнул Блас:

— Дорогая, вот вы где! А я вас ищу. Пойдёмте. С минуты на минуту прибудут важные гости. Мы обязательно должны быть им представлены. Мама, отец, Эстебан, а также ваши родственники уже давно здесь. Все ждут только вас.

— Что за гости?

— Граф де Фьабле с семьёй.

— Кто такой?

— О, член Кабильдо и компаньон отца.

Роксана подчинилась и отправилась вслед за мужем.

— Добрый вечер, дорогая сестра! Я так жаждал встречи с вами! — воскликнул темноволосый молодой человек с тонкими усиками и бородкой. Он был одет в элегантный твидовый костюм цвета вердигри[37] и белоснежную рубашку, отороченную тонким кружевом.

— Дорогой мой братец, Ламберто! Как же давно мы не виделись! — Роксана позволила брату взять себя за обе руки.

Рядом с маркизом стоял седовласый, невысокий мужчина приятной наружности.

— Отец, — Роксана слегка присела в поклоне. Тот снял шляпу и в ответ поцеловал дочери запястье.

— Вы прекрасны, милая сестричка, словно лепесток дикой орхидеи, — манерно протянул Ламберто.

— О, вот только не надо мне этого говорить! — отмахнулась Роксана. — Оставьте свои театральные комплименты для ваших многочисленных поклонниц.

— Где же гости, про которых говорил отец? — нервничал Блас.

Ламберто смерил его насмешливым взглядом.

— Барон, вы похожи на спаниеля, — заметил он, глядя на свисающий с ушей Бласа парик. — Придётся, пожалуй, преподать вам урок мод. А то на фоне моей сестры вы смотритесь столь нелепо, что, того и гляди, вас примут за королевского шута.

Блас открыл рот, закрыл его, но не нашёлся, что сказать в ответ. Роксана подавила смешок, и тут у неё за спиной раздался шум.

Гости сгрудились возле фортепиано и настоятельно уговаривали одну юную девицу сыграть им что-нибудь. Роксана пристально разглядывала ту, что привлекла всеобщее внимание настолько, что даже Клариса Манли оказалась забыта. Девушка в бледно-зелёном платье с серебристым шнуром на корсете села за фортепиано. Роксана мысленно сравнила её с собой. Личико смазливое, глаза голубые, огненные волосы собраны в пучок... но, в общем-то, — обычная серая мышь. Девушка играла очень нежную мелодию. Играла весьма недурно.

— Кто такая? — послышался вкрадчивый голос Ламберто над самым ухом.

— О чём вы?

— Что за девчонка?

— Дочь барона Риверо. Как зовут — не помню.

— Хорошенькая.

— Вам так кажется? — Роксана фыркнула. — Мышь церковная.

— Ну... кому что. По-моему, милая сестричка, вы совсем не разбираетесь в женщинах. Но оно и к лучшему, вы же не Клариса Манли, — Ламберто ухмыльнулся, поблёскивая глазами.

Девушка, между тем, закончила музицировать и гости разразились овациями. Роксана поджала губы, впервые сожалея о том, что так и не научилась толком играть на фортепиано. Подумать только, какая-то невзрачная девица стала звездой вечера! Сначала эта Клариса, теперь эта дочка барона. Такое впечатление, что про неё, про Роксану, все забыли. А ведь она здесь главная красавица! Роксана поглядела на Ламберто. Тот беззастенчиво раздевал сеньориту Риверо глазами.

В этот миг дворецкий открыл парадный вход и в него вошли четверо: невысокий коренастый мужчина в вайдовом фраке[38]; высокая женщина в тёмно-красном платье; полная девица, на голове у которой расцвела клумба, и... Роксана окаменела. Буквально приросла к полу. Девицу вёл под руку Гаспар. Её Гаспар. Формы карабинера на нём не было, зато были чёрный фрак, бархатные кюлоты и муслиновая сорочка с оборкой. В руках он держал трость и шляпу.

Неизвестно откуда возникший, словно выросший из-под земли Альсидес лебезил перед новыми гостями, а Берта, улыбаясь, протягивала мужчинам руку для поцелуев. По мере приближения этих людей месту, где стояли Роксана с Бласом и герцог с маркизом, юная баронесса понимала: это не сон и не галлюцинация. Это действительно был Гаспар.

— Знакомьтесь, — сказал Альсидес. — Его Светлость герцог Лусиано Фонтанарес де Арнау, его Сиятельство маркиз Ламберто Фонтанарес де Арнау — отец и брат моей невестки. Мой сын и его супруга: барон и баронесса Альтанеро. А это мой лучший друг и компаньон с семьёй: Его Сиятельство граф Дамиан де Фьабле с супругой графиней Франсиской де Фьабле. А также Его Милость виконт Рубен де Фьабле с сестрой сеньоритой Беренисе.

Ламберто, расцеловав дамам руки, снова вперился в противоположный угол, ища глазами дочку барона Риверо. Кажется, он был не в состоянии думать ни о чём другом. При виде него облезлая Беренисе расцвела улыбкой, но маркиз не обратил на неё никакого внимания.

— Сеньора, вы обворожительны! — услышала Роксана знакомый голос. Она впритык уставилась на виконта. Рубен-Гаспар, не моргнув глазом, поцеловал ей запястье.

— Как, вы говорите, вас зовут?

— Ро... Роксана.

— Прекрасное имя! Очень рад знакомству. Если вы позволите, я поприветствую остальных. Кстати, у вас чудесный дом.

Виконт откланялся, а Роксана, с вымученной улыбкой, глядела ему вслед. Он подошёл к кучке мужчин, которые недавно слушали, как играет на фортепиано сеньорита Риверо. Ламберто исчез. Блас уселся за карточный стол. Роксана на негнущихся ногах приблизилась к месту, где стоял виконт, и укрылась за колонной. До неё донеслись его насмешливые слова:

— Позвольте с вами не согласиться, ваше Сиятельство! Ни один из тех, у кого есть хоть капля разума в голове и хоть немного золота в кошельке, не станет участвовать в этой бойне. Армия — это сборище бедняков и глупцов, у которых не хватило ума откупиться.

— Но, ваша Милость, виконт...

— Ох, давайте сменим тему! В конце концов, мне это надоело — куда не придёшь, везде только и разговоры, что о войне, — беспечно отмахнулся Рубен-Гаспар. — Ваша Светлость, — обратился он к отцу Роксаны. — Мне уже успели рассказать, что где-то здесь есть очаровательная девушка, которая покорила буквально всех своей игрой на фортепиано.

— Скорее красотой. Вы, виконт, пропустили самое интересное! — отозвался герцог.

— О, маменька и Беренисе так долго собирались! Я уж было подумал, что мы приедем лишь к завтрашнему утру. Было бы неплохо познакомиться с этой сердцеедкой. Неужели она и вправду так хороша, как все говорят?

— Так и есть, виконт, — отозвался присоединившийся к мужчинам Эстебан. — Эта девушка — чудо! Цветок!

— Я люблю красивых женщин. Ваше здоровье! — виконт поднял стакан с виски и выпил его залпом.

Роксана, прижимаясь к колонне, смотрела перед собой пустыми глазами. Всё это какой-то дурной сон. Этого не может быть! Этот человек не может быть Гаспаром! И тем не менее, это был он. С лицом Гаспара, с его манерами, с его ямочками на щеках. Получается, что он её обманул. Выдавал себя за другого человека. Запудрил ей мозги, а она и уши развесила. Роксана готова была разреветься от обиды или — что было бы наиболее действенно в данной ситуации — запустить в красивую голову виконта напольной вазой, стоящей неподалёку.

Глава 7

РОКОВАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ

— Говори тише, а то нас услышат...

— Я тосковал по тебе.

— Я тоже. Мы не виделись три месяца, а я должна тебе кое-что сказать и непременно сейчас.

— Что-то важное?

— Да.

Бал в особняке Альтанеро был в самом разгаре, но юноша и девушка, поглощённые только друг другом, с него сбежали. Держась за руки, они скользнули в самый дальний уголок сада. Молодой человек притянул девушку к себе. Она не вырвалась.

— Я всё время о тебе думала.

— Я тоже.

— Я люблю тебя.

— И я, я тебя люблю.

— Тогда давай всем расскажем.

— Я уже думал об этом. Думаю, отец не будет против.

— Тогда что?

— Мне надо кое-что тебе рассказать.

— Мне тоже, я уже говорила.

— Тогда ты первая.

— Нет, ты.

— На самом деле, это серьёзно. Это серьёзней, чем ты думаешь.

— Не пугай меня. Неужели у тебя есть невеста?

— Нет. Отец знает, что меня нельзя заставить жениться на ком попало.

— Тогда что?

— Я... я... я убил человека.

Наступило молчание. Его нарушал только шелест листьев, раздуваемых лёгким ветерком.

— Как это убил? — шёпотом спросила девушка.

— На дуэли. Это было почти полтора года назад.

— Об этом никто не знает?

— В моей семье знают. Отцу удалось избавить меня от наказания.

— Как?

— Ну... он договорился с семьёй убитого.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Чтобы ты знала. Мне это не даёт покоя. Ты должна всё про меня знать.

— Это всё, что ты хотел мне сказать?

— Да. Тебя не пугает, что я убийца?

— Нет, я тебя люблю. Кроме того, ведь ты сам сказал, это была дуэль. Дуэль — не убийство, это случайность.

— Я рад это слышать. Знаешь, меня это мучило. Теперь твоя очередь. Ты тоже что-то собиралась мне рассказать.

— Угу... Сначала поцелуй меня.

Молодой человек не заставил себя упрашивать. Девушка взлохматила густые, волнистые волосы своего возлюбленного и прильнула к его губам.

— Я... дело в том, что я... в общем, я беременна... — немного погодя сообщила она молодому человеку прямо в ухо.

— Что? Ты уверена?

— Угу, — жалобно сказала она, продолжая висеть у юноши на шее. — Что теперь со мной будет? Отец меня убьёт!

— Ничего не будет.

— Как ничего?

— Ну... если мы поженимся, то никто и не узнает. Потом всем скажем, что он родился раньше времени. Вот и всё.

— Правда? Ты правда хочешь на мне жениться?

— Ну конечно, глупенькая!

— Боже мой, как я тебя люблю!

— Значит, придётся всем рассказать в ближайшие пару дней.

— Что я беременна?

— Нет, что мы женимся. Хочешь, я завтра вечером приду к твоему отцу и буду просить твоей руки?

— Да! Хочу! О, милый, я так счастлива! Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, люблю...

***

Роксана, заламывая руки, прогуливалась по зале и старалась не попадаться на глаза никому из гостей. Слёзы обиды жгли ей щёки, и не хватало того, чтобы кто-нибудь их заметил. Душу юной баронессы разрывали противоречивые чувства: с одной стороны она была зла и обижена на Гаспара, то есть Рубена, за его обман. Ну почему, почему он не сказал ей, что он виконт? Зачем было врать? Если бы она знала, что он сын компаньона Альсидеса с самого начала, им и встречаться было бы гораздо легче. Да и по статусу он ей подходит больше, чем несчастный карабинер, за которого он себя выдавал. Роксана не понимала, ради чего он затеял этот маскарад. С другой стороны, с того момента как виконт де Фьабле появился в дверях её дома, Роксана жаждала остаться с ним наедине. И не только для того, чтобы высказать ему всё, что она о нём думает. Роксана соскучилась: страшно, смертельно, невыносимо. Несмотря ни на что, она его любит и этого уже не изменить. Кроме того, подозрение о собственной беременности вот уже второй день кряду отравляло её и без того нелёгкое существование. Да, сейчас она должна каким-то образом выловить виконта и поговорить с ним. Надо только придумать как.

Пока голову Роксаны занимали сии мучительные мысли, гости устроили игру в фанты, главной звездой которой вновь стала Клариса Манли. Эта чудовищная женщина, по началу вызвав у Роксаны любопытство, теперь казалась ей воплощением вульгарности и дурновкусия. Голос у неё был хриплый; она смеялась громко, запрокидывая голову назад, как уличная женщина, и курила сигару за сигарой. Роксана, наморщив нос, отвернулась от Кларисы, ища глазами девицу в бледно-зелёном платье, но той нигде не было. Хотя её отец — низкорослый и плюгавый человечек с большим пузом — резался в вист за карточным столом, громко орал, стучал кулаком себе по лбу и пил виски. Ламберто тоже словно ветром сдуло. В голову Роксане пришла мысль: эти двое где-то вместе. Не зря её братец так заглядывался на дочку барона, наверняка решил за ней приударить. Герцог Лусиано, Блас, Альсидес, Рубен, Эстебан и ещё толпа мужчин что-то обсуждали в кабинете — их голоса были слышны сквозь распахнутую дверь. Часть гостей танцевала кадриль. Берта с Гортензией на коленях, а также мамаша и сестрица Рубена сидели за столом в компании таких же толстых и занудных дамочек и уплетали ежевичный торт и мороженое со сливками.

При взгляде на обильно заставленный едой стол, Роксана испытала новый приступ тошноты. Она решила подняться наверх, чтобы отдышаться и заодно припудрить нос.

Заперев дверь в спальню, Роксана расшнуровала корсет и открыла ставни. Порыв тёплого ветра подействовал на неё опьяняюще, заставив девушку на пару минут задержаться у окна. Она прикрыла глаза, позволяя воздуху наполнить лёгкие, а после глянула вниз. В тени деревьев Роксана увидела пару: юношу и девушку. Разглядеть в темноте, кто это, возможным не представлялось — в свете луны были видны только силуэты. Девушка обвивала шею молодого человека руками и позволяла ему себя целовать. Продолжалось это долго. Роксана засмотрелась на влюблённых, вспоминая собственные поцелуи с Гаспаром, и по щекам её потекли слёзы. Как же она его любит! Любит, любит и ничего не может с этим сделать. И она ему всё простит, но он должен объяснить, по какой причине так её обманул. Тошнота отступила и, захлопнув окно, Роксана зашнуровала корсет и спустилась вниз.

Праздник шёл своим чередом. Кадриль сменилась вальсом. Первым, кого заприметила Роксана, был Рубен. Он танцевал с какой-то незнакомой остроносой брюнеткой. Роксана скрипнула зубами от злости, но тут же почувствовала, как её тронули за локоть. Рядом с ней стоял Эстебан, брат её мужа.

— Драгоценная моя золовушка, позволите ли вы пригласить вас на вальс?

Роксана хотела было отмахнуться, но, с другой стороны, она ведь сегодня ещё ни разу не танцевала. Очень немногие рискнули бы приглашать на танец замужнюю женщину. Местные кумушки сочли бы это дурным тоном по отношению к Бласу, тем более, что вокруг порхало множество девиц на выданье. Но Эстебан ей всё равно что брат, и он единственный из семейки Бласа не раздражал Роксану. Да и танцевать с ним приятно, по крайней мере, он не отдавит ей ноги.

Роксана подала Эстебану руку, и они закружились в танце. Она пыталась поймать взгляд Рубена, но тот не смотрел на неё, так же как и на свою партнёршу (он уже изрядно набрался и украдкой зевал).

Появился Ламберто под руку с той самой рыжеволосой девчонкой, что играла на фортепиано. Пожалуй, эти двое нашли общий язык. Что ж... Дочка барона. Партия не самая лучшая для роксаниного брата, но и не самая плохая. Если в итоге они поладят, наверное, она против не будет. Хотя её никто и не спросит. Роксана вздохнула и снова перевела взгляд на Рубена. В тот же миг её отношение к дочке барона Риверо поменялось. Роксана сжала зубы: Рубен в упор смотрел на рыжую. Правда, она его не замечала, пожирая глазами красавца маркиза, которым была очарована. Но Роксана испытала сильный укол ревности. Да как он смеет пялиться на эту девку?

Дата добавления: 2015-01-03