В. И. Поветкин 2 страница

Чем же отличаются другие археологические инструменты от только что рассмотренных? Древнейшие из найденных — гуслиХІ,ХІІ,ХІП вв.— объединяются в одну группу характерным устройством окрылка с так называемым окном, расположенным между резонаторным ящиком и линией колков. В данных инструментах есть своя отличительная логика конструктивного построения, при котором преследуется задача максималь-но разъединить резонаторный ящик с колковой площадкой окрылка. Идеальный вариант логического построения этой конструкции подобен струнам, натянутым между разонатором и висящими в пространстве кол-ками (практически такая конструкция неосуществима). «Ножки», сое-диняющие колковую площадку с резонатором (как вынужденная необ-ходимость), выдерживают рабочее натяжение струн с запасом прочности, который определялся средневековыми мастерами опытным путем.

Для художественного оформления рассматриваемых инструментов ха-рактерна резьба с изображением завитков растительного орнамента и некоторых элементов, присущих орнаментам-плетенкам звериного стиля.

Основываясь на конструктивном и художественном родстве трех архео-логических инструментов, на относительной близости их бытования во времени и учитывая, что на старшем из них — гуслях Словиши XI в.— уцелела верхняя дубовая дека с характерной формой струнодержателя, вероятнее предполагать, что на гусельках XII в. и на гуслях XIII в. деки люгли быть изготовлены из дуба или других твердых пород древесины.

В результате обзора «гусельного ряда» и проведения группировкп ин-струментов по их конструктивным особенностям определяется основной путь реконструкции гуслей XII и XIII вв., путь с исходнымп позициями, заключенными в реконструированных гуслях Словипш.

307 11*

В. И. Поветкин

Корпус украшенных резьбой шестиструнных гуселек найден в 1969 г, на Тихвинском раскопе и датируется первой половиной XII в.8 Утраче-ны верхняя дека, струнодержатель, колки и струны, а также некоторые фрагменты художественной резьбы (рис. 3).

Описывать процесс реконструкции поэтапно нет смысла, так как он аналогичен упомянутому выше. Важнее остановиться на эксперименте, проведенном в ходе работы. Цель его — определить, насколько важна в данном типе гуслей дека, изготовленная именно из древесины дуба.

Из одного бруска ели были сделаны два одинаково настроенных кор-пуса гуслей. Затем к одному из них была приклеена дубовая дека, к дру-гому — кленовая. Деки предварителъно были также настроены между собой на одну высоту звучания. После того как гусли, оснащенные стру-нами, были настроены, обнаружилась некоторая разница в звучании. Если счет струн вести от нижней, басовой, струны к верхней, высокой, то в гуслях с дубовой декой звуки, извлекаемые на второй, четвертой, шестой струнах, были громче, чем на соседствующих с ними струнах; в гуслях с кленовой декой, наоборот, более прослушиваются первая, тре-тья и пятая струны. Тембры обоих гуслей приятны, с оттенком грусти, и мало чем отличаются один от другого. Громкость невелика и в целом сходна. Отдать предпочтение какому-либо из инструментов трудно, так как по отношению к музыкальному репертуару оба обладают в равной мере положительными и отрицателъными качествами.

Проведенная работа дает право предполагать, что на средневековых гуслях данной конструкции верхние деки могли делаться не только из дуба, но и из других пород деревьев с твердой древесиной. В настоящее время наличие кленовой деки на инструменте можно оправдать огромным количеством найденных в средневековом Новгороде деревянных предметов из клена. Правда, должно заметить, что кленовую деку труднее выстра-гивать, нежели дубовую. Но в противовес нелишне вспомнить, что бере-зовую ложку можно скорее сделать, чем кленовую, однако на изготовле-ние средневековых ложек почти исключителъно шла древесина клена. Из других древесных пород, применявшихся в быту и пригодных для строительства гуслей, известен ясень.

Копии шестиструнных гуслей XII в. выполнены одновременно с вос-становлением утраченных частей художественной резьбы. Но есть пред-положение, что резьба, начатая на лицевой стороне окрылка, имела про-должение на верхней деке. Реконструировать ее не представляется воз-можным.

Вообще в гусельках обращает на себя внимание обилие художествен-ного оформления. Корпус гуслей прямо-таки испещрен образами зверей и по обилию изображений напоминает петроглифы. А между тем, инстру-мент мал (общая длина 35,3 см), звучание тихое. По этому поводу во-зникает вопрос, кто был владельцем этого инструмента? Ребенок? Может быть. Потому что тонкие (диаметр 0,35 мм) бронзовые струны и гибкая перекладина струнодержателя явно нуждаются в нежных прикосновениях.

Новгородские гудки и гусли

Скоморох-весельчак? Вряд ли. Разве что для шутливых представлений мог носить он эти гусли за пазухой или под полой. Тембр гуслей слишком печален, чтобы веселить зевак. И зачем, как для ребенка, так и для скомороха, инструмент снабжен вовсе не шутливыми образами? Предва-рительные пробы мастера острием ножа на лицевой стороне окрылка — гримасы тех же зверей; с тыльной стороны окрылок силуэтом напомина-ет опустившего шею коня, но, повернув инструмент к свету, обнаружи-ваешь не коня, а осанистого зверя с поднятой глуповато-насмешливой физиономией, грызущего то ли собственный хвост, то ли собственную лапу. В завершение на корпусе изображена красивая птичка, пожираю-щая красивого льва,— сюжет сам по себе редчайший и достойный внима-ния искусствоведов.

Три обломка корпуса гуслей обнаружены на Неревском раскопе в 1957 г. в слое XIII в. Они найдены на территории большой усадьбы, принадлежавшей боярской семье9.

Все вопросы реконструкции этого инструмента решались на основе принципа строительства гуслей Словиши: восстанавливалась форма кор-пуса (оригинал был сделан из сосны); затем корпус простукивался для определения места струнодержателя на верхней деке; выстрагивалась из дубового бруска верхняя дека и приклеивалась к корпусу; инструмент оснащался бронзовыми струнами и настраивался (рис. 4).

Звучание гуслей низкое — от до малой октавы до ре первой октавы, очень насыщенное обертонами, торжественное, серьезное.

Знаменитые гусляры средневекового Новгорода с благодарностью мог-ли воспользоваться услугами столь красиво звучащего музыкального ору-дия: поистине такие гусли могли «сами славу князьям рокотать». И не только князьям, но и гуслярам, и самим гуслям, и всему, что достойно прославления.

По образцу реконструированных девятиструнных гуслей как бы рука-ми средневекового мастера сделаны еще два инструмента. Они менъше по размеру, и звучание одного из них на квинту, другого — на октаву выше оригинала.

Новгородские шлемовидные гусли. Как это ни парадоксально, ни одной детали, ни одного фрагмента от шлемовидных (по класспфикации К. А. Верткова) многострунных гуслей не найдено. Тем не менее, гово-ритъ об этом инструменте надо, дабы материал о звончатых крыловидных гуслях не был однобоким.

Мое знакомство с этой разновидностью средневековых гуслей началось за несколько лет до восстановления гуслей Словиши, в пору, когда для экспозиции Новгородского музея потребовались копии миниатюр из нов-городских рукописных книг, хранящихся в Государственной публичноп библиотеке им. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде. В некотором смысле эта работа носила реконструктивный характер, так как приходилосъ вме-сте со специфическими задачами, такими как имитация пергамена из

В. И. Поветкин

бумаги, изображение морщин долгожительства книги п следов небреж-ных рук, осваивать и методы живописного письма средневековых масте-ров, и материалы, которыми они пользовалпсь (яичпый желток, бычья желчь, вишневый клей (вместо гуммиарабика), сахар-кандис), и находить правильное применение лазуриту, киновари, малахиту, аурипигменту, зо-лоту. Надо было побывать ІІ в роли подмастерья, растирающего кураптом мпнеральные пигменты, ІІ в роли мастера.

Средп копий для экспозиции в историческом отделе музея потребо-вался лист из Новгородского слу-жебника XIV в. с заглавной бук-вой Д, где изображен гусляр с 11-струнными шлемовидными гус-лями. Из известных изображений шлемовидиых гуслей в старинных книгах (кстати, почти все книги имеют новгородское происхожде-ние) эта форма, напоминающая шлем-шелом-холм, напболее харак-терна для данной разновидности гуслей. В этнографических собраниях музеев Москвы и Ленинграда хранят-ся именно такие шлемовидные гусли. Ныне такая форма инструмента бы-тует у народов Поволжья. Какова причпна исчезновения новгородских русских шлемовидных гуслей, мож-но лишь догадываться. Но, к счастью, музыкалъные традиции поволжских народов не позволили исчезнуть раньше времени этому красивому ипструменту, напротив, он развива-ется и конструктивно обогащается. Так, в Удмуртни шлемовидные гус-ли (крезь) снабжены внутри кор-пуса стальными резонирующими струнами.

В музыковедческой литературе существует уверенное мнение о заимствовании шлемовидных гуслей народами Поволжья у русских. Воз-можно, это так. Но тем грустнее сознавать, что музыканты России по-теряли связь с этим инструментом. Недавно богатое собрание древ-ностей Новгородского музея попол-

Рис. 4. Гусли

1 — девятиструнные (реконструкцня); 2 — шлемовидные

Новгородские гудки и гусли

нилось еще одним интересным экспонатом: это фрагмент накладки, предположительно от обложки рукописной книги, с изображением гусляра, ІІграющего на шлемовидных гуслях. Поза гусляра, форма инструмента, изобразительный язык — все говорпт о родстве этой на-кладки с буквицей Д из Новгородского служебника XIV в.

Вот основные сведения о процессе изготовления шлемовидных гуслей. Корпус инструмента делается аналогпчно тому, как это было при строи-тельстве пятиструнных звончатых гуслеп XIV в., но с той разницей, что очертания резонаторного корытца и окрылка в целом напоминают шелоы-холм. Граница окончания резонаторного ящпка (корытца) проходит ря-доы с линией колковых отверстнй в окрылке. Бортики резонаторного ящика состругиваются на толщину верхнен деки, т. е. делаются попиже, прн этом колковая площадка около линпи основания инструмента закан-чивается прямоугольным крепежным выступом для будущей деки. Дека соответственно снабжается прямоугольным вырезом. Обе составные части инструмента изготовляются из еловой древесины. Из более^гвердой дре-весины — клена — делается струнодержатель: планка дугообразной фор-мы с маленышми отверстиями для закрепления в них струн. Струно-держатель всей плоскостью основания приклеивается к деке, а дека — к корпусу. Из древесины молодого (средней смолистости) можжевельника (применимы также многие другие породы деревьев) делаются колки, и инструмент оснащается струнами. Количество струн зависит от размеров инструмента, по этнографическим данным бывает до 36 струн.

Сознавая условность изображенных в миниатюре из служебника 11 струн на гуслях, где размеры инструмента в руках гусляра требуют раза в два болыпего количества струн, тем не менее, была попытка оп-ределить минимальные, но вместе с тем принципиальные возможности и особенности шлемовидных гуслей. Реконструированный инструмент с га-баритными размерамп 665X254X60 мм имеет всего лишь 13 жильных струн. По тембровой окраске звуки гуслей напоминают арфу.

Принципиальные различия между звончатыми крыловидными и шле-мовидными гуслями заложены в устройстве струнодержателя, количестве струн и приемах игры.

Вибрация струн, пытающихся сорвать приклеенный к деке струнодер-жатель, непосредственно приводит в колебание саму деку. И хотя меха-ническая связь струн и деки в данном случае не так велпка, как, на-пример, в инструментах с подставками — гудке, балалайке, домре, все-такп она сказывается на силе звука ІІ тем самым позволяет оснащать шлемовидные гусли, в болыпей мере, чем крыловидные, жильными стру-нами. Благодаря болыпому колпчеству струн, диапазон звуков может до-стигать трех-четырех октав, что опять-таки сказывается на громкости инструмента. Жильные струны как материал не обладают звуконосностью металлических^ но при извлечении на шлемовидных гуслях звуков в од-ноп октаве аналогично настроенные струны в другпх октавах звучат как резонирующие и в результате усиливают и обогащают звучание каждой струны в отдельности и инструмента в целом.

В. И. Поветкин

Новгородский гудочек XIV в. Среди найденных на Неревском раско-пе лучковых (смычковых) инструментов гудочек XIV в. (9-9-1876) с точки зрения формальной реконструкции сохранился почти полностью 10. Хорошей сохранности корпус и с незначительными утратами верхняя де-ка нуждаются лишь в оснащении струнами, колками, подставкой под струны и струнодержателем. Лучек, при помощи которого извлекают звук на гудке, хотя и не найден, легко восстанавливается на основе данных этнографии, изображений его на лубочных картинках и средневековых западноевропейских миниатюрах.

Современниками найденного в Новгороде гудочка были смычковые фиделъ (нем. Рігіеі, от лат. Іійез — струна) и имеющий восточное про-исхождение ребек, сербско-хорватская лирица и болгарская гъдулка-га-дулка (гудулка) и др. Из всех этих инструментов, сходных по форме и принципу звуконзвлечения, особого внимания заслуживает гадулка. Не утеряв характернейшнх особенностей формы, сохраняя сугубо славянское название (от глагола гудити, гудеть, или густи), гадулка и сегодня здрав-ствует во всех уголках Болгарии. Этому инструменту можно отметить по меныней мере тысячелетний юбилей.

И коль скоро речь зашла об историческом возрасте инструмента, то вспомним, что еще один новгородский гудок, найденный в слоях XII в., документально подтверждает древность родословной гадулки. Если учесть, что конструкция гудка XII в. требует исключительно флажолетных прие-мов игры, что характерно н для южнославянского инструмента, то очевид-но, что новгородские археологические гудки и распространенная в Бол-гарии гадулка есть по сути дела один музыкальный инструмент.

Итак, гудок XIV в., точнее гудочек, потому что общая длина инстру-мента 30 см, а рабочая длина струн чуть ли не в два раза короче скри-пичной.

Поскольку оригинал гудка находится в Государственном историческом музее, копия его изготовлена по чертежам ІІ фотографиям, опубликован-ным в работе Б. А. Колчина «Новгородские древности. Деревянные из-делия».

Для реконструкции потребовались тонкие жильные струны.

Струнодержатель — кожаное кольцо, продетое сквозь отверстие в уз-кой части корпуса,— образует своеобразный узел с петелькой. К петель-ке крепятся трп струны: одна — высокая по звучанию, диаметром 0,6 мм; две другие — диаметром 0,8 мм. Кожа как крепкий и эластичный мате-рпал широко применялась в быту в сочетании с металлом, деревом и костью. И поэтому струнодержатель в виде нехитрого узла вполне соот-ветствует духу средневековых вещей. Первая мысль закрепить кожаную или костяную пластину (струнодержатель) при помощи деревянного шты-ря оказалась несостоятельной ввиду громоздкости и неустойчивости при-способления.

Характер отверстия в корпусе, не гарантировавший надежного поло-жения крепежного штыря, и побудил к поиску более рационального ва-рианта струнодержателя. В окончательном впде он не только крепко

Новгородские гудки и гусли

удерживает струны, но одновременно усялия его направлены на ук-репление корпуса.

Колки по конструкции и функции ничем не отличаются от гусельных.

Более серъезный вопрос — определение конструктивной формы и раз-меров подставки под струны. Маленькое (диаметр 6 мм) отверстие, рас-положенное рядом с полукружными вырезами в деке, возможно, указы-вает место для ее устройства. Но только ли для того существует это от-верстие, чтобы указывать место для подставки?

Рис. 5. Гудки

1—XIV в., 2 — XII в (реконструкция)

Чтобы ответить на этот вопрос, были сделаны принципиально разные подставки (рис. 5). Первая из них для устойчивости имела в основании выступ, входящий в отверстие, и, таким образом, неподвижно закрепля-лась на деке. Разумеется, толщина подставки в основании равнялась диа-метру отверстия. Звук инструмента в этом случае был туповат.

Другая подставка, более тонкая (3 мм), принесла положительный ре-зультат. Роль отверстия в этом случае заключается в том, что оно, пре-рывая посредине касание подставки с декой, делает ее как бы стоящей на двух ножках. Звучание гудочка стало громче н даже с незначителъ-ным оттенком резкости.

В. И. Поветкин

Третий вариант представлял собой тонкую подставку с длинной нож-кой, проходящей сквозь отверстие в деке и упирающейся в дно кузова. Вибрация струн, таким образом, распространилась одновременно на кузов и верхнюю деку. Звук стал ыягче, глубже, по несколько тише. Из двух последних вариантов оба представляются возможными для окончатель-ного восстаповления. По конструктпвной мысли и с учетом цельности звучания гудка (это особенно касается инструментов болыпого размера) третий вариант подставкІІ более правомочен. Правда, надо помнить, что к третьему варианту у нас нет соответствующих по времени аналогий. В этом случае назначение отверстия в деке очевидно. Но так как кор-пус гудочка XIV в. очень мал, ІІ, следовагельно, резонаторпые возможно-сти его не великп, то малейшая потеря в громкости звука для него не-выгодна. С этой точки зрения лучшим оказывается второй вариант под-ставки.

Других причин, оправдывающих налпчие упомянутого отверстия, не обнаружено.

Внешняя форма подставкп могла быть различной, но ширина ее ос-нования не должна быть болыпе Інирины перешейка, образованного на деке двумя полукружными вырезами. (У болгарской гадулки подоб-ные вырезы в деке называются «очами»). Высота подставки (в дапном инструменте) зависит от устроііства головки с расположенными на пей колками и шейки инструмента, дающпх наиравлепие струнам, а также, что характерно для всех гудков, от ширины корпуса.

Итак, подставка, определяя длину рабочей части струн и находясь под их давлением, возбуждает вибрацию резонаторного корпуса гудка, в котором изначальные колебания приходятся на перешеек, расположен-ный между «очами».

Кроме упомянутых деталей, на деке гудочка имеется шесть отвер-стий, расположенных в виде характерного узора. Эти отверстия сделапы лосле того, как дека была приклеена к кузову.

Здесь снова возникает вопрос о назначенип подобных отперстий в де-ках музыкальных инструментов. На звучапие гудочка (по краштей мере именно этого) они не оказывают влияния, и наличие их на деке можно связать с позникшей, быть может, к XIV в. традицней украшатъ Іюдоб-лым образом все струнные инструменты. Возможно также, что этим узо-рам присвсчивалпсъ магпческие качества. Но это лишь догадки.

В данном случае обращает на себя внимание некоторая асимметрпч-ность. Когда па гудочек были поставлены струны, то обнаружилосъ, что важдая из трех пар отверстий могла иметь непосредственное отпошепые к струнам. Еслп, напрпмер, в пару отверстий вставпть небольпгае штыреч-ЂП п пропустпть между пими струну, то звучание ее повысится примерно на октаву. Можпо допустить, что при ансамблевой игре исполнителю при-ходилосъ перестраивать пнструмент или отдельные его струны на более высокий «лад». Качество звучанпя струп при такой перестройке не ухуд-шалось. Естестпеппо, технпко-игровые возможности сводилпсь к міши-тиуму. Твердого вывода по этой теме сделать пока нельзя, потому что гудочек и без подобной перестройки «высоко» звучит, но оставить без

Новгородские гудки и гусли

внимания такую согласованность между струнами и узором тоже нелъзя.

Еще одна особенность гудочка XIV в. заключается в том, что, помимо флажолетной игры (характерной для новгородского гудка XII в.), на нем можно было изменять высоту звука, прижимая струны к Іпейке ин-струмента. Аналогичный смычковый инструмент можно увидеть на дета-ли ларца из слоновой кости, изготовленного в Византии в XI—XII вв.

Из многих источников известно, что три струны на подставке гудка располагались в одной плоскости. В этом заключается самое главное отличие гудка от скрипки, на которой, как известно, верхняя часть под-ставки представляет дугу с расположеннымп на ней четырьмя струнами. Если сегодня, пользуясь современными успехами в строительстве смыч-ковых инструментов и ориентируясь на данные археологии, усовершенст-вовать гудок, то желательно сохранить эту разницу между скрипкой и гудком.

Спору нет, что на гудке нельзя извлечь скрипичных звуков, но с та-ким же правом можно сказатъ, что и на скрипке (не ослабив волос смычка) нельзя исполнить тех трехзвучных аккордов, которые легко берутся на гудке.

Реконструкция гудочка XIV в. закончена, п в настоящее время на нем можно играть, извлекая звуки, по крайнеп мере близкие тем, какие он имел в средние века. Нельзя сказать, чтобы он обладал гнусавым или скрипучим голосом. Извлечь такие звуки, конечно, можно, если плохо играть, но то же самое легко получится и на скрипке. Инструмент, хотя и невелик по размерам, но в нем заложены все без исключений конст-руктивные особенности болыних гудков, звучавших в низких октавах.

Из сообщений музыковедов XVIII—XIX вв. о способах игры на гудке известно, что наиболее распространенным был тот, при котором мелодия исполняласъ на высоко настроенной струне, а две другие струны по от-ношению к первой составляли квинту или кварту и звучали, постоянно сопровождая мелодию. Эти две струньд на гудке выполняли роль бурдона, характерного также для волынки п колесной лиры. «Данное обстоятельст-во дает возможность высказать предположение о специфичности подоб-ного бурдонного сопровождения для всей русской народной пнструмен-тальной музыки в целом» и.

С этой мыслью К. А. Верткова можно согласиться, учтя одновремен-но и такие возможности гудка, какими не обладают ни колесная лира, ни волынка. У тех же авторов XVIII—XIX вв., характеризующих игру на гудке, можно узнать, что пнструмент иастраивался по воле музыкан-та, в зависимостп от исполняемой мелодии, и что в одной руке музы-кант держал смычок, а другой — извлекал мелодию, изредка касался бур-донных струн. Исходя из этого, можно сделать вывод, что, помимо об-щераспространенного метода игры на гудке, существовал более сложный метод, присущий, вероятно, музыкантам-скоморохам, которые извлекали максимум возможных музыкальных звуков.

Гудок XII в. Найденный на Неревском раскопе гудок (17-19-859) был сделан из еловой древесины12. Целиком сохранился корпус с орна-ментированной головкой, имеющий три колковых отверстия. Остальные

В. И. Поветкин

части инструмента утрачены. Наиболыпий интерес представляет устрой-ство струнодержателя. Следы крепления такового на корпусе гудка не обнаружены, и поначалу казалось, что инструмент не был закончен. К этой мысли побуждало ІІ впечатление незаконченности орнамента на колковой головке. Лишь в результате внимательного изучения последней и после ряда попыток собрать в единое целое разорванные между собой фрагменты орнамента стало возможным опровергнуть первоначальную догадку. Но сам по себе вывод, что струны гудка в XII в. пели от при-косновения к ним лучка, не облегчает задачи восстановления струнодер-жателя. К чему он крепился? Если на гудочке XIV в. для данной цели имелось отверстие, то здесь ничего подобного нет. Нет здесь и продол-жающегося за пределы корпуса выступа, через коюрый можно было бы перекинуть петлю струнодержателя. Если устроить кнопку для закрепле-ния струн на верхней деке, то желательно для ее устойчивости просвер-лить отверстие не на толщину верхней деки, так как натянутые струны ее вырвут, а поглубже,— так, чтобы черенок кнопки закрепился в узкой части корпуса. Но с помощью такого приема придется повредить ориги-нал. Как же этого избежал древний мастер? Может быть, он саму деку сделал с выступом, продолженным за пределы корпуса? Этот вариант достоин проверки (рис. 5, 2). Длина оригинала 41 см, ширина — 11,5 см, наружная глубина корпуса (с учетом толщины деки) 6 см, длина колко-вой головки 1 см, общая толщина стенок корпуса 0,5 см.

Очередность приемов изготовления гудка, которая будет сейчас изло-жена, характерна для строительства всех найденных лучковых инструмен-тов. Еловое бревно, в данном случае диаметром до 12 см и длиной 41 см, раскалывается по сердцевине на две части. Из одной половины с по-мощъю топора вытесывается болванка, в которой по завершении операщш четко узнаются все характерные формы инструмента. Ложкарным резцом выбирается углубление резонатора и дополнительно обрабатывается цык-лей, причем толщина стенок определяется опытным путем. Затем при помощд ножа и цыкли окончателъно доводится наружная поверхностъ корпуса. Колковые отверстия в головке корпуса просверливаются свер-лом с лучковым приводом или прожигаются разогретым докрасна метал-лическим прутом. Если есть надобность, то для крепления струнодер-жателя также делается отверстие. Бортики резонаторного корытца со-стругиваются на толщину верхней деки.

Другая половина бревна притодна для изготовления верхней деки. При помощи топора отделяется пластина с волокнами, расположенными бли-же к сердцевине, обрабатывается ножом и потом цыклей. Контур деки выстрагивается ножом соответственно наружным очерташшм резонатора. В данном случае дека имеет выступ, выходящий за пределы резонатора,— к этому выступу в дальнейшем будет крепиться петля струнодержателя. Место подставки определяется с помощью простукивания верхней деки: искомый звук находится как раз в том месте, где проходит «линия», отделяющая примерно пятую весовую часть деки. На месте подставки делается отверстие. Голосники-«очи» прорезаются посредине деки, ана-логично тому, как это видно на гудочке XIV в. Наличие на деке узора

Новгородские гудки и гусли

из отверстий зависит от вкуса мастера. На бортнках корпуса и соответ-ственно на тыльной стороне деки нарезаются ножом насечки для лучше-го склеивания. Дека приклеивается к корпусу гудка при помощи рыбьего клея (можно заменить желатином или столярным клеем).

Подставка изготовляется из более прочной древесины — клена; кол-ки выстрагиваются ножом из можжевельника, сосны или из других хо-рошо раскалывающихся пород древесины, струнодержатель может быть кожаным, костяным или, как на изго-товляемом гудке, из деревянной пере-кладины, с обоих концов крепящейся к кожаной петельке, перекинутой через упомянутый выступ в верхней деке. Для красоты петельку посредине мож-но стянуть кожаным кольцом.

Тонировка инструмента могла про-изводиться с помощью отваров коры

деревьев; в настоящее время можно

пользоваться бейцами.

Струны — жильные: одним концом

жрепятся к струнодержателю, дру-

гим — к вращающимся колкам, при

натяжении давят на подставку, при-

жимая ее к деке, и инструмент на-страивается.

Для изготовления лучка пригодны различные породы деревьев: можже-

вельник, береза, рябина, орешник

и др. Длина лучка может быть раз-

личной, в зависимости от длины кон-

ского волоса и от требований мастера.

Форма лучка тоже зависит от вкуса

мастера.

Пучок хорошо промытых, обезжи-

ренных конских волос (более 100

штук) закрепляется на обоих концах

лучка и нагирается смолой хвойных

деревьев или канифолью.

Отдельной операцией, касающейся только гудка XII в, является на-

лесение орнамента. После того как орнаментальная «елочка», окаймляю-

щая колковую головку, была сделана, стало очевидным, что верхняя

дека тоже нуждается в украшениях. Если по краю деки пустить та-

кую же «елочку», то она слишком «утяжелит» облик гудка. Более «урав-

новешпвающей» оказалась дорожка из уголков. Подобные уголки неред-

•ко использовались для украшения средневековых деревянных изделий. Что же касается стружодержателя и его крепления, то все части дан-

лого приспособления выдерживают с хорошим запасом прочности натя-

зкение трех жильных струн.

Рис 6 Заготовки гудков

1 —- с Нутного раскопа, 2 — с Неревского раскопа

В. И. Поветкин

Корпус гудочка без колковой головки был выброшен ковшом экска-ватора пря рытье дренажного колодца перед началом работ на Нутном раскопе в 1979 г. Датировать инструмент можно условно XII—XIV вв. Конструктивная форма резонаторного корытца приближает его ко време-ни бытованля гудка XII в., но по размерам, напротив, он находит родст-во с гудочком XIV в. (рис. 6).

Малые размеры реконструированного инструмента (длжна 31 см) дают повод думать, что подобные гудочки принадлежали детям. На корот-ких струнах гудочка пальцам взрослого человека, даже если касаться струн сверху, как на скрипке, но не прижжмая к шеике, явно недостает места, а флажолетная игра — касание струн ногтями сбоку или сверху — и вовсе невозможна.

Принадлежность детям некоторых найденных инструментов наиболее ярко заметна в связи со спецификой звукоизвлечения на лучковых гудеб-ных сосудах, где лишь один инструмент — гудок XII в.— подстать взрос-лому человеку (возможно, инструмент, сделанный на основе заготовки, также предназначался для взрослого музыканта, о чем речь будет ниже). Да и гудок XII в. настолько невелик, что в данной ситуации скорее мо-жет называться гудочком, т. е. меныним из ряда лучковых инструмен-тов (гудочек — гудок — гудище), применявшихся в практике скоморохов. Предположение, что маленькие инструменты принадлежалн детям, под-тверждается некоторой грубоватостью в изготовлении.

Заготовка гудка XIV в. послужила поводом для изготовления на ее основе еще одного лучкового инструмента. В заготовке в достаточной мере хорошо прочитываются контуры задуманного древним мастером гуд-ка. Остается выдолбить полость резонатора и, основываясь на методах строительства предыдущих гудков, сделать все недостающие части.

Дата добавления: 2014-12-24